Найти в Дзене

Литературное творчество Львова: Баллада «Ночь в чухонской избе на пустыре»

Это поэтическое произведение является одним из самых знаковых и эмоциональных в карьере Н.А Львова, где, на самом деле, он пишет отнють не про избу, а про клубок чувств и мыслей, которые эта ночь пробудила где-то вглубине его души. Незадолго до, Львову было поручено построить земляной дом в чухонской деревушке Арапакаси, вблизи Гатчины, а если домик удастся, то приступить к возведению большого дворца в Гатчине, чего он и добивался. Об обстоятельствах, сопутствовавших написанию стихотворения, можно узнать из письма Н. А. Львова жене от 30 сент. 1797 г. из Гатчины: «Вот, мой друг, как ты уехала, а государь меня послал достраивать земляной домик в чухонскую деревню; жил я там один-одинехонек, в такой избе среди поля, в которой во весь мой короткий рост никогда прямо стать нельзя было. Притом погода адская, ветер, а ночью вой безумолкный от волков так расшевелили меланхолию…». Именно здесь, в этой точке крайней простоты и почти первобытного страха, проявилась суть львовского гения: способн
-2
-3

Это поэтическое произведение является одним из самых знаковых и эмоциональных в карьере Н.А Львова, где, на самом деле, он пишет отнють не про избу, а про клубок чувств и мыслей, которые эта ночь пробудила где-то вглубине его души.

Незадолго до, Львову было поручено построить земляной дом в чухонской деревушке Арапакаси, вблизи Гатчины, а если домик удастся, то приступить к возведению большого дворца в Гатчине, чего он и добивался.

Об обстоятельствах, сопутствовавших написанию стихотворения, можно узнать из письма Н. А. Львова жене от 30 сент. 1797 г. из Гатчины: «Вот, мой друг, как ты уехала, а государь меня послал достраивать земляной домик в чухонскую деревню; жил я там один-одинехонек, в такой избе среди поля, в которой во весь мой короткий рост никогда прямо стать нельзя было. Притом погода адская, ветер, а ночью вой безумолкный от волков так расшевелили меланхолию…».

Именно здесь, в этой точке крайней простоты и почти первобытного страха, проявилась суть львовского гения: способность преображать сырой опыт бытия в высокое искусство.