Вот история, написанная специально для аудитории Дзена, с эмоциональными крючками, живыми диалогами и неожиданными поворотами, соответствующая вашему запросу.
— Леночка, ну ты же понимаешь, это временно! — Игорь смотрел на меня глазами провинившегося спаниеля. — Мама просто в стрессе. Папа ушел к молодой, ей одиноко. Мы не можем её бросить.
Я вздохнула, глядя на наш уютный диван в гостиной, который теперь должен был стать моим спальным местом.
— Игорь, у нас двухкомнатная квартира. Почему она не может спать здесь, в гостиной? Почему мы должны отдавать ей нашу спальню с ортопедическим матрасом?
— У мамы больная спина! — воскликнул муж, понизив голос, чтобы «мама» не услышала из кухни, где она уже гремела моими кастрюлями. — И потом, ей нужно личное пространство, чтобы привести себя в порядок и... ну, ты знаешь. Найти нового спутника жизни.
Это звучало как бред сумасшедшего. Тамаре Павловне было пятьдесят восемь. Она выглядела хорошо, но идея, что она переезжает к сыну и невестке, чтобы «искать мужа», казалась мне сценарием дешевого ситкома.
— Неделя, Игорь. Максимум две, — отрезала я. — Пока она не снимет квартиру или не помирится с твоим отцом.
— Конечно, любимая! Она женщина активная, долго у нас не засидится.
Как же я ошибалась.
Тамара Павловна въехала не с чемоданом, а с грузовой «Газелью».
— Ой, Леночка, не пугайся, — щебетала она, руководя грузчиками, которые заносили в нашу спальню огромные коробки с надписями «Хрусталь», «Зимнее», «Архив». — Это всё временно. Просто я боюсь оставлять вещи на даче, там сыро.
К вечеру наша спальня превратилась в склад. Мои вещи, которые не уместились в шкаф-купе в прихожей, были свалены в кучу в углу, а её платья заняли все вешалки. На моем туалетном столике вместо моих духов теперь стояла армия баночек с антивозрастными кремами и фотография молодого Игоря в рамке.
Но самое страшное началось утром.
— Лена! — раздалось над ухом в шесть утра. — Ты почему еще спишь? Мужу на работу, а завтрака нет.
Я открыла один глаз. Тамара Павловна стояла над диваном в шелковом халате с чашкой кофе в руках.
— Игорь сам завтракает, он взрослый мальчик, — пробурчала я, натягивая одеяло на голову.
— Это пока он жил с тобой, он был «сам», — назидательно произнесла свекровь. — А теперь здесь есть мать. Вставай, я научу тебя делать правильные сырники. Твои, я видела в мусорке на прошлой неделе, были пережарены.
Я села на диване. Сон как рукой сняло.
— Тамара Павловна, — сказала я ледяным тоном. — В этом доме мы спим до семи. И завтракаем йогуртом.
— Вот поэтому у Игоря гастрит! — парировала она и уплыла на кухню.
Прошел месяц. Ни о каком переезде речи не шло. Наоборот, свекровь обживалась с пугающей скоростью.
Она переставила мебель в гостиной («Так лучше циркулирует энергия Ци»). Она выбросила мой любимый фикус («Он поглощает мужскую энергию»). Она начала критиковать всё: как я одеваюсь, как работаю (я дизайнер на удаленке), как разговариваю по телефону.
Но главная цель — поиск мужа — превратилась в фарс.
— Леночка, сфотографируй меня! — требовала она, принимая позу на фоне моего (бывшего) туалетного столика. — Для анкеты. Напиши там: «Интеллигентная дама в самом соку ищет достойного спутника для совместных путешествий и бесед о высоком».
Я фотографировала. Я регистрировала её на сайтах знакомств. Я даже редактировала её переписку, потому что Тамара Павловна умудрялась хамить кавалерам уже во втором сообщении.
— "Владимир, 62 года, военный пенсионер", — читала она вслух за ужином. — Пишет, что любит рыбалку. Фи, Игорь, скажи, зачем мне рыбак? От него же тиной будет пахнуть! В бан!
— Мам, ну может встретишься? — робко предлагал Игорь, уплетая мамины котлеты. Кстати, Игорь заметно поправился и стал каким-то... амебным. Он приходил с работы, ел, слушал мамины монологи и ложился спать. Мои попытки поговорить пресекались фразой: «Лен, не начинай, мама старается».
— Следующий! — командовала свекровь. — "Аркадий, бизнесмен". О, вот это наш вариант. Только у него усы... Лена, напиши ему, пусть сбреет усы, тогда поговорим.
Я тихо закипала. Моя квартира превратилась в штаб по отбору женихов и кулинарный цех. Я работала в кафе, в парке, сидя в машине — где угодно, только не дома, где постоянно жужжал блендер или голос свекрови.
В тот вторник я вернулась домой пораньше. У меня сорвался важный заказ, болела голова, и я мечтала только об одном: тишине.
Войдя в квартиру, я услышала странный шум из спальни. Шуршание пакетов, треск скотча.
Я открыла дверь.
Тамара Павловна стояла посреди комнаты. На полу лежали три огромных черных мусорных мешка. Рядом — пустые полки моего книжного шкафа. Мои книги — редкие альбомы по искусству, коллекционные издания, профессиональная литература — валялись на полу вперемешку со старыми журналами.
— Что здесь происходит? — спросила я шепотом, чувствуя, как холодеют руки.
Свекровь обернулась. Она даже не смутилась.
— О, Леночка, ты рано. А я тут порядок навожу. Ко мне сегодня Аркадий придет, тот, который бизнесмен. Нужно освободить место для моих платьев, а то они в коробках мнутся.
— Вы... вы трогали мои книги?
— Да кому нужна эта макулатура? — отмахнулась она. — «История баухауса», «Шрифты двадцатого века»... Скукотища. Я собрала то, что совсем старое, чтобы вынести на помойку. А хорошие, с картинками, Игорь потом в гараж отвезет.
Я подошла к мешку. Сверху лежал мой дипломный проект. Он был помят и залит чем-то жирным.
— Это не макулатура, — сказала я тихо. — Это моя работа. Это моя жизнь.
— Ой, не драматизируй, — фыркнула Тамара Павловна. — Лучше помоги застегнуть платье. Аркадий любит красный цвет.
В этот момент в моей голове что-то щелкнуло. Я поняла: больше никаких разговоров. Никаких «потерпи немного».
Я развернулась и вышла из комнаты. Взяла телефон.
— Алло, Николай Петрович? — набрала я номер свекра. — Здравствуйте. Это Лена. Да, Игорь дома... Нет, я звоню не поэтому. Я знаю, где ваша жена. И я знаю, что она очень хочет вернуться, но гордость не позволяет.
Через час я сидела на кухне и пила чай. Тамара Павловна суетилась в спальне, готовясь к приходу «бизнесмена Аркадия».
В дверь позвонили.
— Ой, это он! Лена, открой! — крикнула свекровь из нашей спальни. — И скажи, чтобы тапочки надел!
Я открыла дверь. На пороге стоял не Аркадий. Там стоял Николай Петрович — высокий, седой, с огромным букетом роз и виноватым лицом. А за ним — двое крепких грузчиков.
— Где она? — спросил свекор.
— В спальне, папа, — улыбнулась я, пропуская его. — Ждет своего героя.
Из спальни раздался визг, потом грохот чего-то падающего, а затем — плач, переходящий в бурные выяснения отношений.
Через десять минут Тамара Павловна вышла в коридор. Тушь размазана, прическа сбилась, но глаза сияли торжеством победительницы.
— Лена! — заявила она. — Коля умоляет меня вернуться. Говорит, что та девица не умеет готовить борщ и вообще дура. Я решила простить его. Ради семьи!
— Какое великодушие, Тамара Павловна, — серьезно кивнула я.
— Мальчики! — скомандовала она грузчикам. — Коробки! Все коробки! И цветы не помните!
Сборы заняли рекордные полчаса. Николай Петрович суетился вокруг жены, как паж.
Уже в дверях свекровь обернулась.
— Эх, Лена, Лена... — вздохнула она, глядя на меня с жалостью. — Так и не научилась ты быть настоящей хозяйкой. Ну ничего, будешь скучать — звони. Я научу тебя, как удержать мужчину. Видишь, как надо?
Она указала на мужа, нагруженного коробками, и гордо вышла в подъезд.
Когда дверь захлопнулась, я сползла по стене на пол и начала смеяться. Из спальни вышел заспанный Игорь (он пришел с работы полчаса назад и, как обычно, завалился дремать, пропустив всё шоу).
— Лен, а что случилось? Где мама? Почему так тихо?
Я встала, отряхнула колени и посмотрела на мужа.
— Мама уехала, Игорь. Навсегда.
— Как? Почему? А где её вещи?
— А вещи уехали с ней. Кстати, — я зашла в спальню, где царил хаос, но это был мой хаос. Я подняла с пола свой дипломный проект, разгладила его. — Нам нужно поговорить.
— О чем? — насторожился муж.
— О том, что ортопедический матрас сегодня мой. А ты спишь на диване. Тебе нужно подумать о своем поведении.
— Но Лен!
— И сырников завтра не будет, — добавила я, закрывая дверь спальни перед его носом. — Будет йогурт. Или ничего. Привыкай к самостоятельности, дорогой. Мама больше здесь не живет.
Я упала на кровать, раскинув руки. Пахло духами свекрови «Красная Москва», но это было поправимо. Я открыла окно настежь. В комнату ворвался свежий морозный воздух, выдувая запах чужой жизни, чужих правил и бесконечных котлет.
Я была дома. Наконец-то.
Дорогой читатель, если тебе понравился рассказ, поддержи пожалуйста Лайком и подпиской. Спасибо