Полина расстегнула верхнюю пуговицу пальто. Пальто было хорошее, кашемировое, светлое. Она его берегла. Но сейчас это не имело значения.
Она аккуратно, чтобы не задеть стеллаж, опустилась на колени рядом с сыном.
Демид на секунду затих, удивлённо глядя на мать снизу вверх. Зрители тоже притихли.
А потом Полина легла.
Прямо на спину. На грязный, мокрый пол. Раскинула руки и ноги «звёздочкой», заняв почти весь проход.
Она набрала воздуха в лёгкие. Столько, сколько могло поместиться.
И заорала.
— НЕ КУПЛЮ!!! — её крик перекрыл гул вентиляции и писк сканеров на кассе. — ДЕНЕГ НЕ-Е-ЕТ!!!
Демид подавился своим всхлипом. Бабки в беретах отшатнулись, словно увидели демона.
Но Полина только разогревалась.
— Я ТОЖЕ ХОЧУ! — выла она, колотя руками по полу и дрыгая ногами в сапогах. — Я ХОЧУ ПЛАТЬЕ! И НА РУЧКИ! И В ОТПУСК! ПОЧЕМУ ТЫ МЕНЯ НЕ ЖАЛЕЕШЬ?!
Ещё никогда гипермаркет не видел такого перформанса. Взрослая тётка, в дорогом пальто, валяется посреди зала и орёт дурниной.
— А-А-А-А! — визжала Полина, входя в роль. — Я УСТАЛА-А-А! НАЧАЛЬНИК ДОСТАЛ! КРЕДИТ НАДО ПЛАТИТЬ! А ОН РОБОТА ХОЧЕТ! А Я ШУБУ ХОЧУ! КУПИТЕ МНЕ ШУБУ, НУ КТО-НИБУДЬ! НУ ПОЖАЛУЙСТА!
Охранник, который шёл делать замечание, застыл с открытым ртом, забыв про рацию. Бабки перекрестились и начали пятиться задом, бормоча что-то про «белую горячку» и «вызывайте санитаров». Люди вокруг достали телефоны, но снимать боялись — слишком уж натурально выла эта женщина.
Демид лежал рядом. Его истерика выключилась мгновенно, как будто кто-то выдернул шнур из розетки.
Он смотрел на мать. Его глаза округлились до размеров чайных блюдец.
В его маленькой вселенной произошёл системный сбой. Взрослые так себя не ведут. Мама — это скала. Мама — это порядок. Мама не валяется на полу и не дрыгает ногами.
Ему стало страшно. И, что самое главное, ему стало стыдно.
Дико, невыносимо стыдно.
Все смотрели на них. Но не с жалостью, как на «бедного ребёнка», а как на двух сумасшедших.
— Мама... — прошептал Демид.
— НЕ ХОЧУ СУП ВАРИТЬ! — продолжала голосить Полина, глядя в потолок. — ХОЧУ В СПА! И КОНФЕТУ! БОЛЬШУЮ!
— Мама, вставай! — Демид вскочил на ноги. Лицо его полыхало, как пионерский галстук. Он схватил Полину за рукав пальто и начал тянуть изо всех сил. — Мама, хватит!
— НЕ ХВАТИТ! — рявкнула Полина, не прекращая дрыгать ногой. — ТЕБЕ МОЖНО, А МНЕ НЕЛЬЗЯ?! Я ТОЖЕ МАЛЕНЬКАЯ!
— Мамочка, пожалуйста! — взмолился Демид, готовый провалиться сквозь землю. — На нас смотрят! Дядя смотрит! Тётя смотрит! Пошли домой! Не надо робота!
— Точно не надо? — Полина на секунду замолчала, но с пола не встала.
— Точно! Честно-пречестно! — закивал сын, чуть не плача от позора. — Ну ма-а-ам, ты меня позоришь! Вставай!
— Ну ладно, — сказала Полина совершенно спокойным, будничным голосом.
Она села. Отряхнула пальто (химчистка влетит в копеечку, ну да ладно, педагогический эффект дороже). Поправила шапку. Встала, как ни в чём не бывало.
Оглядела толпу.
Бабки вжались в стеллаж с памперсами. Охранник сделал вид, что изучает состав освежителя воздуха.
Полина подняла корзину.
— Ну, раз робот не нужен, — сказала она сыну, — тогда пошли на кассу. Молоко само себя не купит.
Они шли к выходу.
Демид шёл шёлковый. Он вцепился в руку матери так, будто боялся, что она снова упадёт. Он прятал глаза, натягивая шапку на самый нос. Он не просил ни шоколадку, ни жвачку. Он мечтал только об одном: скорее уйти из этого проклятого магазина, пока мама снова не начала «концерт».
Полина шла с прямой спиной. Ей было всё равно, что о ней думают эти люди.
Она знала: урок усвоен.
Манипуляция больше не работает. В эту игру можно играть вдвоём. И мама играет в неё лучше. Профессиональнее.
— Экий олух, — подумала она с улыбкой. — Думал, меня на крик взять. А вот фигушки.
Они вышли на улицу. Морозный воздух остудил горящие щёки.
— Мам? — тихо спросил Демид, когда они подошли к дому.
— Что?
— Ты больше не будешь... ну... так делать?
— Если ты не будешь, то и я не буду, — ответила Полина. — Договорились?
— Договорились, — вздохнул сын.
Дома они пили чай. В тишине. И это был самый вкусный чай за последнюю неделю.