В десять вечера старый дачный генератор чихнул, дернулся и затих. Дом погрузился в плотную, ватную тишину, нарушаемую только треском дров в камине да тиканьем напольных часов с маятником.
— Ну вот, — вздохнул Сергей Павлович, откладывая вилку в сторону. На тарелке сиротливо лежал недоеденный бутерброд с икрой. — Приехали. Новый год при свечах. Как в девятнадцатом веке.
— А по-моему, чудесно, — отозвалась Марина, зажигая толстую восковую свечу. Огонек плясал в её глазах, делая её моложе лет на двадцать. — Сереж, мы же мечтали о тишине. Вот она. Абсолютная.
Им было за пятьдесят. Возраст, когда дети уже выросли и разъехались, карьера построена (или не построена, что теперь уже не так важно), а Новый год хочется встречать не под грохот петард на городской площади, а вот так — в старом родительском доме на краю леса, где сугробы достают до подоконника.
Сергей подошел к окну. За стеклом царила непроглядная синева. Лес стоял стеной, укутанный снегом, как купеческая дочка в пуховой платок.
— Знаешь, Мариш, — задумчиво произнес он. — Я читал, что до революции елки ставили не столько для детей, сколько как символ вечной жизни. Люди верили, что в эти дни граница между мирами истончается. Только не пугающая граница, а… прозрачная.
Он накинул на плечи овчинный тулуп.
— Пойду, посмотрю генератор. Может, просто свечу залило.
— Я с тобой, — Марина тут же подхватила шаль. — Не пущу тебя одного в эту сказку.
Они вышли на крыльцо. Воздух был морозный, вкусный, пахнущий хвоей и дымом. Небо над головой — опрокинутая чаша с рассыпанным сахаром звезд. Тишина стояла такая, что было слышно, как оседает снег под собственной тяжестью.
Они прошли по расчищенной дорожке к сараю. И вдруг Марина схватила мужа за рукав.
— Сережа, смотри. Там, у старого дуба.
Сергей прищурился. Зрение в последнее время подводило, но тут он увидел отчетливо.
В глубине сада, там, где лес вплотную подступал к участку, кто-то был. Это были не люди и не звери.
Существа напоминали огромные, ожившие стога сена, только состояли они не из травы, а из спутанных веток, мха и… снега. Они были метра три ростом, грузные, округлые, но двигались с удивительной грацией. Их было трое.
— Медведи? — шепотом спросил Сергей, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Но страха не было. Было странное чувство узнавания, словно он видел это во сне очень давно.
— Нет, — так же тихо ответила Марина. — Смотри, они светятся.
И правда. Внутри этих мохнатых снежных гигантов пульсировал мягкий, теплый свет — янтарный, как мед. У существ были большие круглые глаза, светящиеся тем же добрым светом.
Один из гигантов медленно повернул голову в их сторону. Он не зарычал. Вместо этого раздался звук, похожий на глубокий гул виолончели или звон дальнего колокола.
— Добрый вечер, — неожиданно для самого себя громко сказал Сергей.
Существо моргнуло. Оно сделало шаг вперед, и снег под его лапами даже не скрипнул. Оно протянуло к ним огромную лапу, похожую на еловую ветвь. На “ладони” лежал шар, сотканный из инея.
— Что это? — выдохнула Марина.
В голове у обоих вдруг возникли образы. Не слова, а именно ощущения.
Сергей увидел себя семилетним мальчишкой. Он сидит на полу и клеит модель самолета. Он мечтает стать летчиком-испытателем. Он чувствует запах клея и восторг от того, что у него впереди целая жизнь.
Марина увидела себя в музыкальной школе. Ей двенадцать, она играет Рахманинова. Она верит, что музыка спасет мир.
Образы сменились. Сергей увидел свои чертежи мостов, которые так и не построили из-за нехватки бюджета в 90-е. Марина увидела свои нотные тетради, пылящиеся в шкафу. Грусть кольнула сердце, но тут же ушла, растворившись в янтарном свете.
Существо мягко качнуло головой.
«Ничего не потеряно», — прозвучало у них внутри. Голос был похож на шуршание падающего снега. — «Мечты не умирают. Они становятся снегом, чтобы весной растаять и напитать корни новых цветов».
— Вы кто? — спросила Марина, делая шаг навстречу. Ей хотелось уткнуться лицом в этот теплый, пахнущий лесом бок.
«Мы — Хранители. Мы собираем то, что люди забыли загадать под бой курантов, потому что посчитали себя слишком взрослыми. Это самый простой ответ».
Второй гигант подошел к старой яблоне, на которой висела забытая с лета кормушка. Он коснулся сухой ветки, и та мгновенно покрылась инеем, засверкав, как бриллиантовая диадема.
— Знаешь, — прошептал Сергей, сжимая руку жены. — В 1699 году, когда Петр Первый ввел празднование Нового года зимой, многие ворчали. Говорили, что зимой природа мертва. А Петр говорил, что зимой природа спит и видит сны о будущем. Кажется, мы сейчас в одном из таких снов.
Существо с шаром подошло почти вплотную. От него исходило живое тепло, как от печки. Оно осторожно опустило ледяной шар в руки Марине. Шар не холодил — он грел.
Внутри шара кружилась метель, и в этом вихре Сергей и Марина увидели свой дом. Только в окнах горел свет, а за столом сидели не только они, но и их дети, и внуки, которых еще не было, и старые друзья, которых уже нет.
«Время едино», — прогудел Хранитель. — «Любите сейчас. Мечтайте сейчас. Пока падает снег, мир обновляется».
Существа начали отступать назад, к лесу. Их очертания становились все более размытыми, пока они не превратились в заснеженные ели, качающиеся на ветру. Янтарный свет погас, оставив после себя лишь отблеск на снегу.
В этот момент за спиной Сергея и Марины вспыхнул свет. В доме заработал холодильник, и заиграла музыка из телевизора — «Ирония судьбы», конечно же.
Генератор завелся сам. Или не сам.
Они стояли на морозе, держа в руках невидимый, но ощутимый дар — надежду.
— Пойдем? — тихо спросила Марина. — Шампанское нагрелось.
— Пойдем, — Сергей улыбнулся и посмотрел на верхушки деревьев. — Только давай загадаем желание. Настоящее. Не про ремонт и не про здоровье. А то, детское.
— Чтобы летать? — лукаво спросила она.
— Чтобы душа летала, — ответил он.
Они вернулись в дом. Шар из инея, который держала Марина, растаял на пороге, превратившись в маленькую лужицу чистейшей воды. Но в доме стало как-то иначе светло. Уютнее.
Сергей достал из шкафа старую гитару, которую не брал в руки лет десять.
— Споем? — предложил он. — Что-нибудь из шестидесятых. Про туманы и тайгу.
— Споем, — кивнула Марина, садясь за пианино.
А за окном, на опушке леса, три огромных сугроба чуть заметно шевелились, охраняя покой двух мечтателей, которые наконец-то вспомнили, что чудеса случаются не по расписанию, а тогда, когда сердце готово их принять.
Спасибо за внимание! Всех с наступающим!