Лера застряла в пробке на Садовом кольце и барабанила в такт дождю по рулю под какой-то унылый электро-поп. В голове крутился вчерашний разговор с мамой.
— Ну что, доченька, как твои поиски? — голос у мамы был сладкий, как сироп.
— Какие поиски, мам? — Лера уткнулась в экран ноутбука, делая вид, что изучает договор.
— Ну как какие? Жениха! Тебе уже двадцать пять, не девочка. Смотри, Оленька, дочь Клавдии Петровны, уже второго родила. А ты все со своими принципами…
— Мам, у меня работа, проект горит.
— Работа работой, а природу не обманешь. И не прячься за монитор, я тебя вижу! Ты красивая, ухоженная, квартира есть, машина. Что тебе стоит мужа хорошего найти? Ты слишком придирчивая, Лерочка. Надо проще быть.
«Проще», — мысленно фыркнула Лера, перестраиваясь в другой ряд. Вот именно, что «проще» она быть не умела и не хотела.
Вечером у нее было свидание, первое за три месяца. После истории с банкиром Димой и его ортопедическим ложем она взяла паузу. Знакомились в приложении. Парень, Артем, IT-архитектор, в переписке показался умным, ироничным, не сыпал глупыми комплиментами. На фото нормальный, без подтянутого пресса в зеркале спортзала, но с добрыми глазами. Решила дать шанс.
Она надела свое «безопасное» платье — темно-синее, трикотажное, в обтяжку, но с длинными рукавами и без декольте. Все равно выглядело вызывающе, как не повернись. Иногда ей казалось, что даже в балахоне она будет выглядеть как соблазнительница.
Встретились в бургерной, которую он предложил. Не пафосно, не дешево, нейтрально. Артем оказался чуть выше ее, в очках, с немного растрепанными волосами. Пожал руку крепко, но не долго.
— Привет, Лера. Рад, что не слилась. Обычно девушки отменяют за час, если понимают, что веду в бургерную вместо ресторана, — сказал он, улыбаясь.
— Я люблю бургеры, — честно ответила она.
— Уже плюс.
Сели, заказали. Говорили о работе, о новых сериалах, о том, как бесит затянувшийся дождь. Он оказался хорошим собеседником, с юмором, не перебивал. Лера потихоньку расслабилась. Может, правда, нормальный?
Когда доели и заказали по крафтовому стауту, разговор как-то сам повернулся к прошлому.
— А у тебя были длинные отношения? — спросил Артем, снимая очки и протирая линзы салфеткой.
— Были, в школе. Три года.
— Ничего себе марафон. А потом?
— Потом… университет, карьера. Некогда было.
— Понятно, — он надел очки и посмотрел на нее пристально. — А сейчас? Ищешь чего-то серьезного?
Лера почувствовала знакомый холодок под ложечкой, но кивнула.
— Да. Не тусовки и не мимолетные романы. Хочется… узнать человека. Построить что-то настоящее.
Артем отхлебнул пива, задумался.
— Это похвально. Редко сейчас такое встречается. Все бегут, торопятся, пробуют, как на рынке. А вдруг невкусный апельсин? Выбросить и к следующему лотку.
— Примерно так, — Лера улыбнулась, почувствовав облегчение. Кажется, он понимает.
— А как ты думаешь, — он наклонился чуть ближе, голос стал тише, заговорщицким, — а как проверить, что апельсин-то твой? Что он не гнилой внутри? Ну, я про совместимость. Вот ты говоришь — узнать человека. А как, по-твоему, лучше всего узнавать?
Тон был невинный, но взгляд… Взгляд стал тяжелым, оценивающим. Лера поняла, куда он клонит, еще до того, как он договорил.
— Разговаривая, — сказала она четко, отодвигая свой бокал. — Проводя время вместе. Делая что-то вдвоем.
— Ну, разговаривать мы уже час, — парировал Артем, не отводя глаз. — И что, много узнали? Я работаю в IT, люблю «Клан Сопрано» и ненавижу дождь. Ты юрист, читаешь Набокова и ходишь в зал. Это все фасад, Лера, анкета. А что внутри? Характер в быту, темперамент… вот это все. Иногда надо просто… попробовать апельсин. Чтобы не тратить время зря.
Все. Спектакль пошел по знакомому сценарию. Лера почувствовала усталость, давящую на виски.
— Артем, я не про это. Я не тороплюсь.
— Да я и не тороплю! — он развел руками, изображая искреннее недоумение. — Просто предлагаю ускорить процесс взаимного познания. Мы же оба взрослые, образованные люди. Химия или есть, или ее нет. У меня квартира в пяти минутах. Пойдем, выпьем вина, посмотрим, есть ли между нами та самая… глубина.
Он произнес это слово «глубина» с такой сладкой, самодовольной интонацией, что Леру чуть не стошнило.
— Нет, — сказала она просто, доставая кошелек. — Спасибо за бургер. Мне пора.
— Лера, подожди! — он вскочил. — Ты что, обиделась? Я же нормально предложил! Не понравилась формулировка?
— Все было нормально, Артем. До свидания.
Она вышла на сырую улицу, не оглядываясь. Дождь превратился в противную морось. Она села в машину, но не завела мотор, просто уставилась в темное стекло. Очередной самец. И ведь вроде не хам, не альфонс, умный, интересный. Но все равно — та же пластинка. «Давай проверим химию». «Зачем тянуть». «Взрослые люди».
Через два дня она согласилась на кофе с коллегой ее подруги Кати. Звали Стас, работал звукорежиссером. На встрече он нервно мял бумажный стаканчик и рассказывал о своем проекте — записи альбома для малоизвестной фолк-группы. Он был тихий, в растянутом свитере, с грустными глазами. Лере он показался безопасным. Решила, что с таким можно попробовать «построить», проявить инициативу самой.
Они встретились еще раз, сходили на странную выставку звуковых инсталляций. Он молчал, она пыталась расспрашивать о работе. На третью встречу он пригласил ее к себе — «послушать винил, я как раз нашел редкую запись». Квартира была завалена аппаратурой, кабелями и пустыми банками из-под энергетика. Берлога одинокого мужчины.
Он поставил пластинку, они сидели на потертом диване, слушали какую-то меланхоличную инструментальную музыку. Потом он, не глядя на нее, сказал:
— Лера… Ты очень красивая. И, кажется, умная. Я… я давно ни с кем не встречался.
— Это не страшно, — мягко сказала она.
— Мне просто страшно сделать что-то не так, — он посмотрел на нее, и в его глазах был настоящий, неподдельный страх. — Я не знаю, как… как все это делается. Правильно.
Ей стало его искренне жаль. Она потянулась, положила руку на его.
— Ничего не надо делать «правильно». Давай просто пообщаемся, познакомимся поближе.
Он глубоко вздохнул, затем резко повернулся к ней, его лицо исказила какая-то судорожная решимость.
— Давай! Давай познакомимся! Прямо сейчас!
И он попытался ее поцеловать, неуклюже, сильно ткнувшись губами в ее щеку. От него пахло потом и старым свитером. Лера отстранилась, больше от неожиданности, чем от отвращения.
— Стой, Стас, что ты?
— А что? Ты же сказала поближе! Я хочу быть ближе! — в его голосе послышалась истеричная нота. Он схватил ее за руку.
— Отпусти, — сказала Лера холодно, и он сразу разжал пальцы, как будто обжегся. Сжался в комок на диване, закрыв лицо руками.
— Извини… Я просто… Я так давно хотел… И ты такая… Я испортил все.
Она ушла, оставив его в берлоге со звуками дорогого винила. На этот раз ей было не столько обидно, сколько грустно и не по себе.
Следующим был Макс, тренер из соседнего фитнес-клуба. Мускулистый, бритоголовый, с обаятельной улыбкой волкодава. Флиртовал с ней на протяжении полугода, всегда в границах приличий. Принес как-то протеиновый батончик, «потому что вижу, выкладываешься». Решила, что раз он так долго «подкатывал», значит, настроен серьезно.
Свидание было активным: он пригласил ее на открытую тренировку в парк, потом на шашлыки с компанией своих друзей-спортсменов. Все было бодро, весело, пахло мангалом и мужским потом. Макс держался с ней подчеркнуто галантно, подавал руку, наливал вино. Друзья подмигивали: «О, Макс, классная телка!»
Когда он повез ее домой на своем огромном внедорожнике, было уже поздно. Он заглушил мотор у ее дома и повернулся к ней.
— Ну что? Понравилось? — он положил свою лапищу ей на колено.
— Да, здорово было, спасибо.
— Я рад, — его рука стала двигаться выше по бедру. — Знаешь, я на тебя давно заглядываюсь. Ты не как эти курицы на шестах у нас в зале. У тебя есть характер.
— Спасибо, — Лера аккуратно сняла его руку.
— Не за что. Я ценю таких. Сильных. И я сильный. Нам бы в паре — вообще огонь бы был. И в зале, и… вне зала.
Он снова положил руку, теперь уже на плечо, стал приближать свое лицо. От него пахло дымом и дешевым одеколоном.
— Макс, подожди.
— Чего ждать? Мы оба в отличной форме, оба взрослые. Давай не будем играть в игры. Я тебя до двора довез, теперь ты меня до своей квартиры доведешь. Все честно.
В его тоне было столько уверенного, животного напора, что Лера почувствовала не страх, а злость.
— Дай мне выйти из машины, — сказала она ледяным тоном.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
Она хлопнула дверью, и его внедорожник с визгом шин исчез в ночи.
Были и другие.
Антон, владелец небольшого книжного, с которым они два часа обсуждали переиздание Платонова. Он казался идеальным: начитанный, тихий, с тонкими пальцами. А потом, когда магазин закрылся, и они остались одни среди стеллажей, он, запинаясь, предложил ей «посмотреть редкое издание «Лолиты» с иллюстрациями» в его подсобке. И взгляд у него был при этом не книжный, а голодный и пошлый.
Был молодой адвокат из другой фирмы, Рома, с которым они ездили на выходные в Питер на юридическую конференцию. Вечером в баре отеля, после разговоров о прецедентном праве, он, щуря пьяные глаза, сказал: «Лера, мы с тобой одной крови. Хищники. Нам нужны равные. Давай скрепим наш альянс… в номере?».
После каждого такого эпизода Лера чувствовала себя все более грязной и одинокой. Она рассказала все Кате, когда они вдвоем красили стены на новой даче у подруги. Лера окунала валик в ведро с краской и яростно замазывала старые обои с розами.
— Ну и что? — спросила Катя, аккуратно подводя края у потолка. — Опять все по кругу?
— Да! — Лера шлепнула валиком так, что брызги полетели. — Просто как по учебнику! Умный, глупый, спортсмен, книжник — все едины! Все упирается в одно! Все думают только бо одном!
— А ты что, не думаешь? — Катя отложила кисть и достала сигарету.
— Что?!
— Ну, ты что железная? Тебе самой не хочется? Выставляешь мужчинам условия: сначала долгие ухаживания, а потом, может быть, доступ к телу. Для них это тоже сделка. Только им твои условия кажутся невыгодными. Им проще пойти туда, где условия проще.
— Так я что, должна спать со всеми подряд? — Лера села на пол, вымазав краской джинсы.
— Нет. Но может, перестать вести переговоры? Ты же как робот: на первом свидании озвучиваешь свою политику. «Здравствуйте, я Лера. Хочу серьезных отношений, торопиться не буду. Ваше предложение?»
— А как иначе? Чтобы время зря не тратить!
— А может, время как раз на этом и тратится? На этих переговорах? Может, просто встречаться, без озвучивания программ? Нравится — общаешься дальше. Чувствуешь, что человек тебе в душу лезет с сапогами — посылаешь. А если нормальный, и тебе с ним хорошо, и ему с тобой… Может, все само как-то сложится, без предварительных условий.
— Я пробовала не озвучивать. Все равно, на третьем-четвертом свидании упирается в одно.
— Значит, не тот попадался. Или ты сама уже так заведена, что любое движение в эту сторону воспринимаешь, как атаку на крепость. Может, пора снять с крепости «оборону» и вывесить табличку «Идет ремонт. Заходите, но осторожно»?
Лера ничего не ответила. Мысль о «ремонте» казалась и страшной, и заманчивой.
Перелом случился через месяц, на дне рождения общей знакомой. Там был парень, Костя, друг именинницы. Невысокий, спокойный, с смешливыми глазами. Работал не пойми кем в каком-то научном институте, занимался мхами. Он не пытался с ней знакомиться, просто подал ей тарелку с куском торта, когда она не могла достать. Потом они случайно оказались на одном диване и стали обсуждать, почему все так любят «Игру Престолов», когда есть фильмы получше. Разговор тек сам собой, без флирта, без подтекстов. Она узнала, что он разведен, бывшая жена уехала в Германию, детей нет. Что он любит ходить в походы с палаткой и фотографировать лишайники. Что он смотрел все серии «Секретных материалов».
Он попросил у нее номер, чтобы скинуть ссылку на статью про арктические мхи, которая якобы имела отношение к их спору о фэнтези. Она дала, не задумываясь.
Он написал через неделю. Не статью, а вопрос: «Лера, привет. Тут в субботу в Планетарий новая программа про черные дыры. Сходим? Мне одному как-то неловко туда идти, типа ботаник-одиночка».
Она улыбнулась и согласилась.
В Планетарии было темно и прохладно. Они сидели, запрокинув головы, под куполом, где плыли звезды. Его плечо иногда касалось ее плеча. Он ничего не говорил, не пытался взять за руку. Когда закончилось, они вышли на улицу, и он спросил:
— Ну как? Не заснула?
— Было здорово. Я как будто в детстве побывала.
— Я тоже, — он искренне улыбнулся. — Каждый раз. Хочешь, пойдем пить чай? Я знаю тут одно место, не пафосное.
Он привел ее в крошечную чайную, заваленную книгами и банками с разными травами. Хозяин, бородатый мужчина, кивнул Косте, как старому знакомому. Они пили какой-то травяной сбор с иван-чаем, и Костя рассказывал, как однажды в экспедиции в Карелии их на неделю застал дождь, и они все время играли в «Мафию» и пили тот же самый чай.
Лере было с ним легко. Не было этого вечного напряжения, ожидания подвоха, анализа: «А что он сейчас имел в виду? А это был намек?»
Они встречались еще несколько раз. Сходили в поход на выходные, с палатками, с его друзьями-биологами. Лера впервые ночевала в лесу, ела гречку с тушенкой у костра, слушала, как они спорили о видовом разнообразии грибов. Костя был в своей стихии — ловко ставил палатку, разжигал огонь, показывал ей, как отличать съедобный мох от несъедобного. Он не лез к ней с нежностями, но был внимателен: незаметно подкладывал под спину рюкзак поудобнее, отдавал последнюю шоколадку.
Однажды, когда они вдвоем шли по лесной тропинке за водой к ручью, он споткнулся и чуть не упал, она инстинктивно схватила его за руку. Он выровнялся, их руки остались сцепленными на секунду. Потом он не отпустил, а просто переплел свои пальцы с ее. Сердце у Леры екнуло. Но это не был испуг, это было тепло. Они так и дошли до ручья и обратно, молча, держась за руки. Больше он ничего не предпринимал.
Прошло почти два месяца. Лера ловила себя на том, что думает о нем все чаще. Что ждет его сообщений. Что ей просто хорошо в его присутствии. И впервые за много лет мысль о том, чтобы стать с ним ближе, не вызывала у нее паники или отторжения. Она думала об этом с тихим, осторожным любопытством.
Он пригласил ее к себе в четверг вечером, «посмотреть старые слайды с экспедиций, если не боишься заснуть от скуки». Его квартира была такой же, как он: неброской, уютной, заставленной книгами и образцами горных пород. На стене висела огромная карта Камчатки. Пахло кофе и деревом.
Он показывал ей на проекторе размытые фотографии: вот они на фоне какой-то сопки, вот огромный мох, вот палатка в тумане. Лера смотрела и слушала. Потом слады закончились, он выключил проектор. В комнате стало темно, светился только торшер в углу.
— Ну? — спросил он. — Уснула?
— Нет, — улыбнулась она. — Было интересно.
Они сидели на диване, в метре друг от друга. Тишина повисла не неловкая, а какая-то густая, значимая.
— Лера, — тихо сказал Костя. — Мне с тобой… очень хорошо.
— Мне тоже, — честно ответила она.
— Я… я не очень умею все это. Объяснять. После развода я почти ни с кем не встречался. Забыл, как это. Боюсь сделать что-то не так.
Он говорил это не как манипуляцию, не как попытку разжалобить. Он просто делился своим страхом. Как тогда Стас. Но у Стаса был страх зверька, загнанного в угол, а у Кости — страх взрослого, ответственного человека, который боится сломать что-то хрупкое.
— Я тоже боюсь, — вдруг вырвалось у нее.
— Чего? — он посмотрел на нее, и в его глазах было не любопытство, а участие.
— Что… что все опять пойдет по знакомой колее. Что все будет не так, как я хочу.
— А как ты хочешь? — он спросил так, будто его действительно это интересовало. Не как способ получить инструкцию к действию, а чтобы понять ее.
Лера задумалась. Раньше у нее был заготовленный ответ. «Серьезные отношения. Не торопясь узнать человека». Но сейчас эти слова казались пустыми и шаблонными.
— Я хочу… доверять, — наконец сказала она. — И не бояться.
Костя медленно кивнул.
— Это, наверное, самое сложное. Доверие. Его нельзя потребовать. Его можно только… заслужить. Или дать. Я… я очень хочу тебе доверять, Лера. И хочу, чтобы ты доверяла мне.
Он не двинулся с места. Он просто ждал. Ждал ее решения. Ждал ее шага.
И Лера сделала его. Не физический. Пока нет. Она сняла с крепости табличку «Осторожно, минное поле» и молча заменила ее на ту, о которой говорила Катя: «Идет ремонт. Осторожно, но можно заходить».
Она потянулась и положила свою ладонь на его щеку. Он закрыл глаза, прижался к ее руке.
— Давай попробуем, — прошептала она. — Просто попробуем. Без гарантий. Боюсь, конечно.
— Я тоже, — он открыл глаза и улыбнулся. — Но вдруг получится?
Он не бросился на нее. Он обнял ее, и они просто сидели так в темноте, прижавшись друг к другу, слушая, как тикают часы в соседней комнате. Лера чувствовала тепло его тела, стук его сердца. И этот стук был не торопливый, и горячий, а ровный, спокойный. Как шаги по надежной земле. Она еще не знала, что будет дальше. Будет ли он Тем Самым. Но она наконец-то поняла, что готова перестать охранять свою пустую крепость и начать, шаг за шагом, строить что-то новое. Вместе с кем-то.