Янцзы судоходна, начиная со среднего течения. Но в 13-м веке ее охранял сильный китайский флот, который был более, чем способен предотвратить переправу монголов, несмотря на всю ее подготовку. Поэтому война за покорение династии Южная Сун, в основном, свелась к противостоянию за две парные крепости Сянъян и Фаньчэн, расположенные на реке Ханьшуй, левом притоке Янцзы.
Из-за местоположения и бурного течения она была преодолима в единственно этом месте. Но когда монголы взяли оба замка после эпичнейшего пятилетнего (!!!) сопротивления, они получили возможность перейти саму Янцзы в любом из множества мест.
Оборона Южного Китая распалась, провинции стали сдаваться одна за другой. Император Дуцзун с горя упился до смерти, когда узнал об этом об одной из дворцовых служанок, ведь приближенные предпочитали об этом не говорить. Верные люди скрылись из столицы, продолжили сопротивление и в разное время короновали трех его малолетних сыновей. Самому старшему было лет шесть.
Одного мальца его воспитатель взял на руки, чтобы вместе с ним спрыгнуть со скалы, когда увидел, что китайский флот потерпел поражение от монголов. Другой во время шторма упал с лодки и чуть не утонул, а потом скончался из-за какой-то болезни. Третьего его бабка на руках вынесла в полевую ставку монгольского хана. Это случилось в 1275-м году.
Что же с ним сделали враги?
Когда несколькими десятилетиями ранее была захвачена правящая семья чжурчжэньской империи Цзинь, владевшей Северным Китаем, монголы отправили на небо не только всех ее представителей, но вырезали целый правящий клан, включая и дальних родственников династии. Это подавалось, как месть за хана Амбагая, казненного чжурчжэнями 80 лет назад.
Но в данном случае то ли у монголов не было предлога для проявления своей ярости, то ли они вспомнили про обычай щадить пленных детей, если они ростом ниже тележного колеса, то ли хан Хубилай посчитал, что в политическом смысле это будет более правильно.
Так или иначе, четырехлетнего на тот момент императора Гун-цзуна пощадили. Хубилай, который давно уже короновался сам в качестве правителя Поднебесной, присвоил пацаненку титул князя и выделил ему жилье в строящемся Пекине, где он жил вместе со своей бабкой и матерью.
Известно, что он кочевал вместе с монгольским двором. То есть на лето отправлялся в Шанду, летнюю резиденцию династии Юань, расположенную посреди степи. Хотя некоторые современные ему авторы утверждают, что вместо этого Гун-цзун вместе со своими близкими находился в ссылке на территории современной Тувы.
Когда бывший император немного подрос, Хубилай выдал за него принцессу чингисханова рода. Молодой семье был предоставлен дворец и некоторое финансовое содержание. Известно, что как-то раз у них побывал в гостях правитель государства Корё, подчинившегося монголам.
Но вскоре хан передумал, и отправил Гун-цзуна в Тибет, чтобы тот учился там буддистской вере. Он стал послушником, а со временем и настоятелем небольшого монастыря, шил в уединении, переводил священные тексты и писал стихи под псевдонимом Царь южных варваров.
В данном случае использован термин Манги, что представляет из себя игру слов и показывает недюжинную самоиронию автора. Дело в том, что Манги – это презрительная кличка южных китайцев, которые действительно являются потомками неких лесных дикарей и эмигрантов из северной части Китая. Это примерно, как если бы президент Франции величал себя «королем лягушатников», а его российский коллега назывался «царем Рашки».
Шли десятилетия, нашему герою перевалило за 50. В 1323-м году о нем вспомнил внук Хубилая великий хан Шидэбала, который внутри Китая пользовался именем император Инцзун. Неожиданно для всех, он повелел пожилому монаху наложить на себя руки, что в итоге и было сделано.
Его неожиданная смерть породила множество слухов. Придворные историки 14-го века хором писали, что Шидэбале не понравились стихи Гун-цзуна. Но шепотом говорили другое, что бывший император Южного Китая на самом деле был отцом наследного принца Туг-Тэмура, который позже сядет на трон.