Понедельник. Девять ноль-ноль.
Виталий Борисович сидел в своем кабинете, потирая руки. Он предвкушал. Сейчас придет Маргарита с отчетом, он скривит лицо, скажет, что «оттенок синего недостаточно глубокий», и со спокойной душой подпишет приказ о депремировании. Экономия бюджета — плюс в его карму перед владельцами.
Стук в дверь.
— Войдите!
Вошла Маргарита. Выглядела она свежей, выспавшейся и подозрительно спокойной. В руках у неё не было ноутбука. В руках у неё была увесистая стопка бумаги, прошитая скоросшивателем.
Она молча положила эту кипу на стол перед начальником.
— Это что? — удивился Виталий. — Распечатала? Ну, давай посмотрим...
Он потянулся к папке, ожидая увидеть графики.
Но сверху лежал лист с шапкой «Служебная записка №1».
— Виталий Борисович, — официальным тоном начала Маргарита. — В соответствии с пунктом 4.2 моей должностной инструкции, я обязана выполнять распоряжения руководства, сформулированные четко и не допускающие двоякого толкования. В пятницу вы поставили задачу сделать отчет «вкусным» и «премиальным». Поскольку данные термины отсутствуют в корпоративном глоссарии и ГОСТ Р 7.0.97-2016, я не смогла приступить к выполнению без уточнения вводных данных.
Виталий Борисович моргнул.
— Ты чего, Рита? Какого глоссария? Где отчет?!
— Работа над отчетом приостановлена до получения письменных разъяснений, — отчеканила она. — Вот, прошу ознакомиться и подписать.
Она открыла первую страницу.
— Служебная записка №1. Прошу утвердить цветовой код в формате RGB или CMYK, который соответствует понятию «вкусный» применительно к металлопрокату. Варианты: «спелая вишня», «сочный лайм» или «жареное мясо»? Прошу поставить визу напротив выбранного варианта.
Виталий Борисович побагровел.
— Ты издеваешься?
— Никаких издевательств. Исключительно профессионализм. Я боюсь не оправдать ваших ожиданий и лишиться премии. Далее. Записка №2. Термин «премиальный». Прошу согласовать шрифт. С засечками? Без? Готический? Или, может быть, Comic Sans? Нужна ваша подпись.
— Рита, иди работай! — рявкнул начальник. — Сделай нормально!
— «Нормально» — это субъективная оценка, — невозмутимо парировала Маргарита, переворачивая лист. — Записка №3. «Добавить экспрессии». Прошу уточнить уровень экспрессии в децибелах или в градусах наклона диаграмм. Допускается ли использование восклицательных знаков в заголовках, и если да, то в каком количестве? Три? Пять?
Виталий вскочил.
— Вон отсюда! Делай отчет! Срок — сегодня!
— Не могу, — Маргарита стояла как скала. — Без утвержденного ТЗ результат будет нелегитимным. Кстати, я поставила в копию всей нашей переписки (она кивнула на стопку, где лежали копии электронных писем) юридический отдел и HR-директора. С пометкой «Риск срыва проекта и финансовых потерь из-за отсутствия четких вводных данных от руководителя».
Слово «юристы» подействовало на Виталия как ведро ледяной воды. Он знал, что в компании идет внутренняя война, и любой косяк, задокументированный официально, может стоить ему кресла.
— Ты... ты шантажируешь меня? — прошипел он.
— Я страхую риски компании, — улыбнулась Маргарита одними губами. — Вот здесь, пожалуйста, распишитесь. Записка №4. Касательно «агрессии» в дизайне. Нужно ли использовать красный цвет для положительной динамики, чтобы подчеркнуть напор?
Виталий сел. Он смотрел на стопку бумаги. 15 листов. На каждом — идиотский, но юридически выверенный вопрос. Если он сейчас не ответит, а отчет не будет готов, виноват будет он. Если ответит — он признает свой идиотизм письменно.
Он попытался объяснить словами:
— Рита, ну просто сделай красиво! Синий фон, белый текст...
— Прошу записать это в протокол совещания, — тут же перебила она, доставая диктофон. — Синий — это номер #0000FF или #1E90FF? Это принципиально важно для «премиальности».
Прошел час.
Виталий Борисович был красен, потен и взмылен. Он трижды пытался наорать, дважды — уговорить, один раз — угрожать увольнением.
На каждое действие Маргарита выкладывала новый лист бумаги.
— Согласно Трудовому кодексу...
— Согласно регламенту взаимодействия отделов...
— Согласно брендбуку компании...
Работа встала. Акционеры ждали отчет к обеду. А Виталий Борисович сидел и выбирал оттенок синего по палитре Пантон, которую Маргарита любезно принесла с собой.
— Этот? — ткнул он пальцем в первый попавшийся.
— Подпись, пожалуйста. И дату. И расшифровку.
К двенадцати часам начальник сдался. Он понял, что проигрывает эту войну. Бюрократия в руках профессионала страшнее ядерного чемоданчика. Маргарита не отказывалась работать — она работала слишком тщательно. Придраться не к чему. Уволить — засудит. Лишить премии — пойдет в комиссию по трудовым спорам с этой пачкой служебных записок, где он, начальник, выглядит полным неадекватом.
Виталий вырвал у неё папку.
— Хватит! — заорал он. — Забирай свои бумажки!
Он схватил со стола старую версию отчета (сухую, скучную, но верную).
— Я сам! Сам всё сделаю! Иди отсюда! Занимайся текучкой!
— Мне нужно письменное распоряжение, — мягко напомнила Маргарита. — О том, что задача по творческой переработке отчета с меня снята. Чтобы не было вопросов по KPI.
Виталий, скрипя зубами так, что было слышно в коридоре, нацарапал на листе: «Отчет в работу не брать. Заниматься плановыми задачами. Претензий не имею». Швырнул листок ей.
— Свободна!
Маргарита аккуратно взяла бумагу. Проверила подпись.
— Спасибо, Виталий Борисович. Продуктивного дня.
Она вышла из кабинета, аккуратно прикрыв дверь.
В коридоре её ждал стажер, который слышал крики.
— Маргарита Павловна, вас уволили? — испуганно спросил он.
— Нет, Миша, — Маргарита спокойно поправила прическу. — Мы просто согласовали техническое задание.
Она вернулась за свой стол. Налила кофе. Открыла текущую аналитику.
Квартальная премия была спасена. Нервы — тоже. А Виталий Борисович... Что ж, теперь он знает, что «сделать красиво» стоит очень дорого.
Больше с абстрактными задачами он к ней не подходил. А когда хотел «экспрессии», молча рисовал её сам в Paint, криво и косо, но зато без служебных записок.