Глава 4 из 4х
На следующий день весь поселок гудел как растревоженный улей. Новость о том, что брошь нашлась, а "преступницей" оказалась десятилетняя Анютка, разнеслась со скоростью света. И реакции людей были самые разные.
Анастасия Петровна как раз поливала грядки, когда к ее калитке подошел Петр Иваныч. Старый дворник выглядел одновременно облегченным и смущенным.
— Анастасия Петровна, — начал он, снимая кепку, — хочу вас поблагодарить. Максим вчера вечером звонил, сказал, что очень благодарен. Он-то знал, что ничего не брал, но доказать не мог.
— Да что вы, Петр Иваныч. Просто так получилось, что я вовремя заметила.
— Не просто получилось, — покачал головой старик. — Вы единственная, кто не стал сразу мальчишку винить. Остальные... — он махнул рукой. — Остальные готовы были его уже приговорить.
После ухода дворника появилась тетя Клава. Выглядела она неловко, что для нее было непривычно.
— Настя, а можно зайти?
— Конечно, проходите.
За чаем Клавдия Ивановна долго мялась, а потом выпалила:
— Я вчера всю ночь думала. И понимаю — я была неправа про Максима. Судила по внешности, а это глупо.
— Мы все иногда ошибаемся, — мягко ответила Анастасия Петровна.
— Нет, это не ошибка. Это предрассудки. Я сама в молодости выглядела не как все — волосы короткие стригла, джинсы носила. И как на меня смотрели! А теперь сама такая же стала.
— Никогда не поздно измениться.
— Правда? — Клава неожиданно улыбнулась. — А то внуки мои приезжают летом, у них тоже прически странные и одежда такая... яркая. Я всегда к ним придиралась. Может, зря?
— Думаю, зря. По одежке встречают, но провожают-то по уму.
Ближе к обеду заявилась Ольга Петровна. Та самая соседка, которая так странно реагировала на вопросы про брошь. Сейчас она выглядела виноватой.
— Настя, мне стыдно, — сказала она без предисловий. — Я тебе вчера наврала.
— В чем наврали?
— Когда ты спрашивала про чужих в поселке. Я сказала, что никого не видела. А на самом деле видела.
Анастасия Петровна насторожилась:
— Кого видела?
— Светку, Верину невестку. Она приезжала в марте, ночью. Машину у моего забора оставила, думала — никто не заметит. А я как раз бессонницей страдала, в окно смотрела.
— И что она делала?
— Возле Вериного дома ходила. Долго стояла, что-то высматривала. А потом уехала. Я думала — может, мириться хотела, да не решилась подойти.
— А почему сразу не сказали?
Ольга Петровна покраснела:
— Да потому что... я сама тогда подумала — а вдруг она что-то задумала нехорошее? И когда брошь пропала, я даже подумала... Но потом передумала. Все равно же семья, как можно такое подозревать? Вот и промолчала.
— А сейчас почему решили рассказать?
— А сейчас понимаю — если я буду молчать из-за ложной деликатности, еще кто-то невиновный пострадает. Как тот Максим чуть не пострадал.
К вечеру Анастасия Петровна чувствовала себя уставшей, но довольной. Люди ошибались, но потом находили в себе силы эти ошибки признать. Это уже кое-что.
А в восемь вечера к ней подошла Галина Семеновна с большим тортом:
— Настя, это тебе. За то, что помогла и девочку не испугала. Анютка вчера сказала — если бы не вы, она бы так и молчала до конца жизни.
— Да что ты, Галь. Она сама все рассказала.
— Потому что ты умела с ней говорить! А я бы, наверное, накричала, напугала еще больше.
За тортом пришла Вера Николаевна — с букетом сирени и бутылкой домашнего вина:
— Это мой спаситель! — объявила она торжественно. — Если бы не ты, я бы до сих пор мучилась, думала — где моя брошечка.
— А как Анютка сегодня? Не переживает?
— Да что ты! Я ее с утра к себе позвала, мы вместе пирог пекли. А она мне все рассказывала — как боялась, как не знала, что делать. Такая смешная! Говорит — баб Вер, а можно я еще когда-нибудь на брошку посмотрю? Только уже с разрешения.
Потом подтянулись и остальные соседи — кто с чаем, кто с домашними пирожками. Даже Петр Иваныч зашел с банкой меда.
— Это от Максима, — сказал он. — Он просил передать. Говорит — спасибо за веру в него.
И вот уже вся веранда была полна народу. Пили чай, ели торт, обсуждали случившееся. И что удивительно — никто не злился. Даже на Анютку, которая всех напугала.
— А знаете, — сказала тетя Клава, — мне теперь стыдно. Мы так быстро готовы были парня обвинить. А девочку и в голову не пришло заподозрить.
— Это нормально, — философски заметила Вера Николаевна. — Дети для нас как ангелочки. Мы не ожидаем от них подвохов.
— А зря, — засмеялась Галина Семеновна. — Мой дед говорил — дети способны на такое, что взрослым и не снится. Просто у них мотивы другие.
— У Анютки мотив был очень понятный, — добавила Анастасия Петровна. — Ей хотелось перед подружкой похвастаться. В ее возрасте это естественно.
— А потом испугалась признаться, — кивнула Ольга Петровна. — Тоже понятно. Мы, взрослые, иногда так же себя ведем.
Разговор потек неспешно, по дачному. Обсуждали детей, внуков, вспоминали собственные детские проделки. Оказалось, что многие в детстве тоже брали чужое — яблоки из соседского сада, игрушки у друзей "посмотреть". И все понимали Анютку.
— А вообще, — сказала Вера Николаевна, — может, это и к лучшему. Теперь я брошку в банк отнесу, в ячейку. А то все время волновалась — а вдруг правда украдут?
— А я теперь буду внимательнее к людям, — признался Петр Иваныч. — Максим мне вчера сказал — дедуль, ты представляешь, как мне было обидно? Я же знал, что ничего не брал, а доказать не мог. И все на меня косо смотрели.
— Бедный мальчик, — покачала головой Вера. — А я ему даже "здравствуйте" перестала говорить. Думала — вор. Стыдно теперь.
— Ничего, он поймет, — утешила ее Анастасия Петровна. — Главное, что теперь все выяснилось.
— А вот что меня удивляет, — сказала Галина Семеновна, — как Настя догадалась? Ведь все улики указывали на Максима.
— Да никакие не улики, — махнула рукой Анастасия Петровна. — Одни домыслы. Настоящих улик не было. А вот перышко попугайное — это уже была зацепка.
— И все-таки, как вы поняли, что это Анютка?
Анастасия Петровна задумалась:
— Знаете, за годы работы привыкаешь обращать внимание на мелочи. Странное поведение девочки, необычная кормушка у попугая, ночные прогулки. Плюс логика — кому легче всего было пробраться в дом незамеченным? Ребенку. Взрослого соседи обязательно заметили бы.
— А если бы не заметили ту ночную прогулку?
— Все равно что-нибудь выплыло бы. Дети не умеют долго хранить секреты. Анютка уже сама готова была признаться, я только немного помогла.
Солнце садилось, и на веранде стало прохладно. Соседи потихоньку начали расходиться, благодаря Анастасию Петровну и унося с собой хорошее настроение.
Последней ушла Вера Николаевна. На прощание она обняла подругу:
— Настя, спасибо тебе огромное. Не только за то, что брошку нашла. А за то, что показала — не надо торопиться людей судить.
— Мы все иногда торопимся, — ответила Анастасия Петровна. — Главное — уметь признавать ошибки. — Вер, ответь честно. Ты ведь брошку этой зимой тут оставила. Да?
— Ты откуда узнала, Настя? — смущенно спросила Вера Николаевна. — Старею, забыла напрочь, Настя.
Она еще больше смутилась.
Оставшись одна, Анастасия Петровна прибрала посуду и села в кресло на веранде. Как хорошо! Дело закрыто, все довольны, никто серьезно не пострадал. Даже Анютка получила хороший урок, но без травм.
Это было совсем не похоже на те дела, которые она расследовала в прежней жизни. Там редко обходилось без жертв, почти всегда кто-то страдал. А здесь получилось почти как в детской сказке — все закончилось хорошо.
Может быть, в этом и есть прелесть дачной жизни? Проблемы помельче, люди попроще, и почти всегда можно найти решение, которое устроит всех.
На следующий день к ней зашла Анютка — уже веселая, без слез:
— Тетя Настя, а можно я к вам буду иногда приходить? Бабушка сказала, вы настоящий сыщик были.
— Конечно, приходи. Только теперь ты знаешь — сыщики никогда не берут чужое, даже просто посмотреть.
— Знаю! — серьезно кивнула девочка. — А еще они помогают добрым людям и не дают в обиду невиновных.
— Правильно. И еще они всегда выясняют правду, даже если она не очень приятная.
— А вы еще будете дела расследовать?
Анастасия Петровна засмеялась:
— Надеюсь, что нет. Пусть лучше все живут мирно.
Но в глубине души она понимала — если в поселке снова что-то случится, она обязательно поможет. Потому что сидеть сложа руки, когда можешь помочь, — это не по ней.
А пока можно спокойно заниматься грядками, наслаждаться дачной жизнью и радоваться тому, что иногда истории заканчиваются хорошо. Что справедливость восторжествовала, семейный мир восстановлен, а маленькая девочка получила важный жизненный урок.
Вечером Анастасия Петровна услышала детский смех с соседнего участка. Анютка играла с местными ребятишками, и было понятно — никаких душевных травм у нее не осталось. Дети быстро все забывают, особенно если взрослые ведут себя разумно.
А из дома Веры Николаевны доносились звуки телевизора и тихий смех — хозяйка смотрела любимый сериал и была совершенно спокойна. Брошь теперь лежала в банковской ячейке, а дома остались только копии фотографий на память.
Все встало на свои места. И это было прекрасно.
Предыдущая глава 3