Обозреватель The Financial Times Nilanjana Roy считает, что отличный рождественский роман должен либо пробиться сквозь приторность сверхкоммерческого периода, либо перенести нас в самое сердце зимы:
"Когда наступают сумерки и зажигаются гирлянды, наступает самое время праздников, во время которых хочется вдоволь насладиться сладостями, гоголем-моголем и горячими коктейлями, а также взять в руки захватывающий зимний роман. Для многих читателей уютные детективы, истории о привидениях или романы, передающие дух мрачной зимы, являются важной праздничной традицией.
Современные писатели, особенно авторы ужасов и детективов, с большим мастерством представляли и переосмысливали мрачное Рождество. В романе Джо Хилла «NOS4A2. Носферату, или Страна Рождества» (2013) описывается ужасающий тематический парк под названием «Рождественская страна», владелец которого похищает детей, оставляя их в ловушке среди никогда не тающих снеговиков, со всеми прочими жуткими атрибутами вечного Рождества.
В прошлом веке авторы детективных романов - от Агаты Кристи до Ф.Д. Джеймс - демонстрировали свои силы в написании рождественских рассказов или повестей. В романе «Рождество Эркюля Пуаро» (1938) несколько обиженных родственников собираются в Горстон-холле, и неприятному мультимиллионеру достается по полной.
Рождественские рассказы Ф.Д. Джеймс, написанные для журналов, были опубликованы в сборнике "The Mistletoe Murder and Other Stories" в 2016 г., через 2 года после ее смерти. Она отказалась от привычного «уютного рождественского» ритуала, поместив жертв убийств в изысканное, но незаметное кровавое месиво; у трупа, еще одного неприятного родственника, раздроблен череп. Джеймс блестяще воссоздала атмосферу старого загородного дома времен Второй мировой войны: плотные шторы на окнах, «Jeepers Creepers» и «Tiger Rag» на граммофоне, праздничный гусь с рождественским пудингом в качестве трапезы перед убийством. «Хорошие люди умирали по всему миру, и тот факт, что был убит один неприятный человек, казался каким-то образом не очень важным», — замечает ее рассказчик.
Возможно, истории о зиме и Рождестве всегда задумывались как жутковатые. Хотя многие помнят только радостный, откровенно сентиментальный финал «Рождественкой песни в прозе» - классического произведения Чарльза Диккенса 1843 г., который имеет подзаголовок «Святочный рассказ с привидениями». «Пусть оно с удовольствием охотится за ними в доме», — желал Диккенс своим читателям.
Он начинает повествование в «холодную, мрачную, пронизывающую погоду», когда туман «проникает в каждую щель и замочную скважину», а Эбенезер Скрудж проклинает глупцов, празднующих Рождество: «каждого идиота, который ходит с выражением "Счастливого Рождества" на лице, следует сварить с собственным пудингом и похоронить с колом из остролиста, пронзившим ему сердце». Большая часть «Рождественской песни» посвящена ужасным ошибкам и неверным поворотам жизни — хотя заканчивается она грандиозными пиршествами, весельем и самым невероятным в литературе изменением взглядов (при участии трех призраков).
Из современных произведений эпохи одним из моих любимых является басня с призраком аляскинской писательницы Эовин Айви «The Snow Child» (2012), действие которой происходит на Аляске в 1920-х годах. Айви переосмысливает русскую народную сказку, рассказывая о пожилой паре, Джеке и Мейбл, в зимнюю пору, когда они переживают трудный период, пока однажды не вылепят из снега маленькую девочку. Вскоре после этого она словно оживает, и Айви дарит нам великолепную, хотя и немного грустную, современную басню.
Трудно описывать времена года с чистого листа, заставляя читателя почувствовать, как в первый раз, как зима просачивается сквозь страницы книги. Но Эндрю Миллер делает это в своей атмосферной книге «Земля под снегом», действие которой разворачивается во время сильных морозов в Англии в 1962-63 годах, передавая ощущение приближающейся метели: «Сумерки наступили быстро. В саду снег лежал едва заметными волнами, каждая из которых отбрасывала все более глубокую синюю тень. Холод спускался, и земля сжималась». Меня быстро захватили судьбы, браки и предательства двух пар одновременно, как раз перед наступлением весны резких перемен, оказавшихся между старым, жестким миром и новой, еще не достигнутой землей обетованной.
В своем романе, вошедшем в шорт-лист Букеровской премии 2025 г., Миллер заставляет вас почувствовать, как снег наваливается на голову, а земля замерзает до состояния железной тверди. Зимние и рождественские романы должны либо пробивать насквозь приторную слащавость сверхкоммерческого времени года, либо, подобно Миллеру и, до него, Джеймсу Джойсу, возвращать вас в самое сердце зимы.
Пожалуй, лучшее описание зимнего застолья Джойс написал в рассказе «Мертвые» (1914), где семейный стол ломится от жирного бурого гуся, тушеной говядины со специями, желе, бланманже, инжира из Смирны и множества других деликатесов. Но он также написал и один из величайших заключительных абзацев в литературе, напомнив нам об ирландской зиме, воздух которой благоухает снегом. После горя и потерь снег все еще идет: «хлопья снега, серебряные и темные, косо летели в свете от фонаря».
Холодные строки, написанные теплым сердцем; вот чего я жду от рождественской прозы.
Телеграм-канал "Интриги книги"