— Верочка, миленькая, ну что же ты в этой куртке на праздник пришла? — Светлана демонстративно поправила воротник своей новой норковой шубы. — У нас же семейное торжество, надо было хоть что-то приличное надеть.
Я молча сняла пуховик и повесила на вешалку. День рождения брата обещал быть долгим. Очень долгим.
— Света, не начинай, — буркнул Андрей, мой брат, но жена уже вошла в раж.
— Я что, не права? Посмотри на неё! — золовка обвела меня рукой, словно показывая экспонат в музее. — Вечно эта бедная родственница ходит как с помойки. А ведь мы её приглашаем, стараемся.
Я сжала кулаки в карманах джинсов. Отец всегда говорил: "Веруня, не связывайся с дурой — только себе дороже выйдет". Но промолчать становилось всё труднее.
— Светочка, может, пройдём к столу? — вмешалась мама, старательно изображая улыбку. — Я салаты приготовила, твои любимые.
— Ой, Зоя Петровна, вы всё готовили сами? — Света закатила глаза. — А мы с Андрюшей в ресторане заказали. Дома готовить — это же прошлый век. У меня вон сегодня маникюр свежий, я и близко к кастрюлям не подхожу.
Она протянула руку с длинными ногтями, покрытыми каким-то перламутровым лаком.
— Красиво, — кивнула мама и быстро пошла на кухню.
Я последовала за ней. Мама стояла у плиты и вытирала глаза кухонным полотенцем.
— Мам, ну его к чёрту, этот праздник. Давай уйдём.
— Нет-нет, это же день рождения Андрюши. Он не виноват, что женился на... — она запнулась, подбирая слова.
Мама вздохнула и принялась раскладывать закуски по тарелкам.
За столом стало только хуже. Света развернула свою коронную программу — рассказывала о новой машине, о поездке в Турцию, о ремонте в трёхкомнатной квартире.
— А ты, Верунчик, где работаешь сейчас? — она прищурилась, делая вид, что забыла. — В этой... как её... библиотечке?
— В архиве областного музея, — ровно ответила я.
— Ой, ну да, это ж почти одно и то же. — Светлана рассмеялась. — Андрюша, представляешь, твоя сестра за двадцать тысяч пыль с бумажек стирает, а могла бы вон как я — в салоне красоты администратором. Хоть деньги нормальные.
— Мне нравится моя работа, — я старалась не повышать голос. — Я занимаюсь историей города, восстанавливаю документы девятнадцатого века.
— Ой, какая важная! — золовка хихикнула. — Ну-ну, восстанавливай. А на шубу этими "важными делами" заработать не можешь.
Андрей сидел, уткнувшись в телефон, и делал вид, что не слышит. Мама побледнела, но продолжала молча накладывать всем салат.
— Слушай, Светлан, — не выдержала я, — а давай ты свою шубу съешь? Раз она тебе так важна. Может, хоть заткнёшься на пару минут.
— Ты что себе позволяешь?! — она вскочила из-за стола. — Андрей, ты слышишь, как твоя сестрица со мной разговаривает?
— Вера, извинись, — устало попросил брат.
— За что? За то, что твоя жена меня третий час оскорбляет?
— Я тебя оскорбляю? — Света театрально прижала руку к груди. — Я просто констатирую факты! Ты живёшь в съёмной однушке, ходишь в дешёвой одежде, денег у тебя кот наплакал. Это не оскорбление, это правда.
— Света, хватит, — вдруг твёрдо сказала мама. — Выйди из-за стола.
— Что?! Зоя Петровна, вы серьёзно?
— Выйди. Сейчас же.
Золовка растерянно посмотрела на мужа, но тот снова уткнулся в телефон.
— Ну и ладно! — она схватила сумочку. — Сидите тут все вместе, бедствуйте! Андрей, ты едешь или остаёшься с этими...
— Еду, — он поднялся, даже не взглянув на меня и маму.
Дверь хлопнула. Мы с мамой сидели в тишине, глядя на накрытый стол, к которому никто уже не притронулся.
— Прости, доченька, — тихо сказала мама. — Я думала, может, хоть в праздник она будет помягче.
— Да ладно, мам. Привыкать надо.
Но привыкнуть я не успела. Через две недели отец попал в больницу. Мы с мамой дежурили у его постели, сменяя друг друга. Андрей заглядывал на полчаса, Света ни разу не появилась.
— Занята, — коротко объяснил брат. — У неё работа, сама понимаешь.
Отец ушёл тихо, ночью. Я держала его за руку и чувствовала, как жизнь медленно покидает это сильное когда-то тело.
На третий день нас вызвали к нотариусу. Я даже не знала, что отец оставил завещание. Думала, всё достанется брату по закону — старшему сыну.
Нотариус, полная женщина в очках, раскрыла папку и начала читать монотонным голосом:
— "Я, Громов Пётр Алексеевич, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю..."
Светлана сидела рядом с Андреем, чуть подавшись вперёд. На её лице было написано плохо скрываемое предвкушение. Она уже прикидывала, как потратит папины деньги.
— "...моей дочери, Громовой Вере Петровне, я оставляю квартиру по адресу улица Садовая, дом двенадцать, а также дачу в СНТ "Берёзка", участок номер сорок три, со всеми постройками и насаждениями".
Я опешила. Садовая — это же центр города. Трёхкомнатная квартира. И дача... Та самая, где мы проводили всё детство.
— Что?! — вскрикнула Света. — Это какая-то ошибка!
— "...моему сыну, Громову Андрею Петровичу, я оставляю гараж с автомобилем Лада, две тысячи девятого года выпуска, а также денежный вклад в размере ста тысяч рублей", — продолжала нотариус.
Лицо золовки из розового стало серым. Она вцепилась в край стола.
— Это незаконно! — она повернулась к мужу. — Андрей, скажи что-нибудь! Оспорим завещание!
Брат сидел неподвижно, уставившись в одну точку.
— "Данное решение принято мной осознанно, — читала нотариус. — Дочь моя, Вера, всегда была рядом со мной и матерью её, помогала нам и не стыдилась своей семьи. Сын мой, Андрей, сделал свой выбор, женившись на женщине, которая считает деньги важнее людей. Пусть учится сам зарабатывать на жизнь, а не рассчитывает на наследство. Квартира на Садовой досталась мне от моего отца, и я хочу, чтобы она осталась в семье, а не была продана ради очередной безделушки".
Света вскочила из-за стола так резко, что стул опрокинулся.
— Вы все сговорились! — она ткнула пальцем в меня. — Ты, небось, ему мозги промыла! Прикидывалась бедной овечкой, а сама...
— Светлана Игоревна, прошу вас успокоиться, — строго сказала нотариус. — Или покиньте кабинет.
— Да пошли вы все! — золовка схватила сумку и выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.
Андрей молчал. Потом медленно поднялся и посмотрел на меня. В его глазах не было злости — только усталость.
— Знаешь, он был прав, — тихо сказал брат. — Папа. Я действительно сделал выбор. И теперь расплачиваюсь за него.
— Андрюш...
— Не надо, — он поднял руку. — Я всё понимаю. Просто... береги маму. И себя. Ладно?
Он вышел, оставив меня наедине с нотариусом и мамой, которая тихо плакала, прижав к губам платок.
Через месяц я переехала в квартиру на Садовой. Мама осталась в своей однушке — не захотела менять привычное место. Светлану я больше не видела. Андрей писал редко, короткими сообщениями. Говорил, что они с женой сняли квартиру на окраине, поскольку его зарплаты на ипотеку не хватает.
Шубы у меня так и не появилось. Но квартира в центре, дача с садом и мамино спокойствие того стоили.
Иногда ценности не измеряются деньгами. Отец научил меня этому. И золовке тоже преподал урок, хотя вряд ли она его усвоила.
Присоединяйтесь к нам!