– А семгу ты, конечно, не купил? Я же просила, Олег, именно стейки, а не суповой набор. Завтра юбилей, пятнадцать лет, гости придут, мама твоя приедет, а у нас в холодильнике мышь повесилась и та от тоски, – Ирина стояла посреди кухни, вытирая мокрые руки о передник, и с усталым укором смотрела на мужа.
Олег, высокий, еще довольно статный мужчина, но уже с наметившимся брюшком, переминался с ноги на ногу в прихожей. Он только что вошел, но почему-то не спешил разуваться. Его глаза бегали, а на губах играла странная, виновато-торжествующая улыбка, какую можно увидеть у школьника, стащившего конфеты из буфета до обеда.
– Ириш, ну какая семга? – махнул он рукой, наконец скидывая ботинки. – Скучно это все. Рыба, салаты, готовка эта вечная. Ты у плиты стоишь, паришься, устаешь. Я решил, что нам нужно что-то более… масштабное. Глобальное!
Ирина напряглась. Это слово – «глобальное» – в лексиконе Олега обычно не предвещало ничего хорошего для семейного бюджета. В прошлый раз «глобальным» оказалась покупка подержанного снегохода, который вот уже три года ржавел в гараже у свекрови, потому что снега выпадало мало, а бензина он жрал много.
– Олег, – голос жены стал тише и тверже. – Мы договаривались. Твоя квартальная премия плюс моя зарплата. Мы должны были купить новую стиральную машину, потому что старая прыгает по ванной, как бешеный кенгуру, и гремит так, что соседи по батареям стучат. А на остаток – накрыть стол. Пятнадцать лет – это хрустальная свадьба. Люди придут.
– Да подождет твоя стиралка! – Олег прошел в комнату и плюхнулся на диван, раскинув руки. – Работает же? Стирает? Ну и пусть гремит, значит, мощная. А деньги… Деньги – это энергия, Ира! Их надо тратить на радость, на эмоции!
Ирина медленно прошла за ним в гостиную. Внутри начало разрастаться нехорошее предчувствие, холодное и липкое.
– Где премия, Олег? Там должно быть восемьдесят тысяч.
Муж сел, потер ладони и полез в большой рюкзак, с которым пришел.
– Закрой глаза! – скомандовал он.
– Олег, мне не до игр. Где деньги? Нам завтра кормить десять человек.
– Да закрой ты, не будь занудой! – он вскочил, подбежал к ней и сам ладонью прикрыл ей глаза. – Та–дам! Смотри!
Он убрал руку. На журнальном столике лежала большая черная коробка. На ней был нарисован хищного вида дрон – квадрокоптер с камерой, кучей пропеллеров и каким-то невероятным пультом управления, похожим на штурвал космического корабля. Рядом с коробкой лежал еще один сверток поменьше – судя по всему, дополнительные аккумуляторы и профессиональная сумка.
Ирина смотрела на коробку, и ей казалось, что это какая-то дурная шутка. Галлюцинация.
– Это… что? – выдохнула она.
– Это «Мавик»! Последняя модель! – глаза Олега сияли. – Ты не представляешь, какая там камера! Четыре ка! Дальность полета – десять километров! Можно снимать такие виды, закачаешься. Я давно мечтал. Весь отдел обзавидуется, у Петровича есть, но старый, а этот – просто зверь!
– Сколько? – сухо спросила Ирина.
– Ну… там акция была, скидка хорошая, – начал юлить муж. – В общем, почти вся премия ушла. И еще немного с кредитки добавил, но там льготный период, я с зарплаты перекрою. Зато представь: поедем на дачу, запустим, снимем наш участок с высоты птичьего полета!
Ирина молчала. Она пыталась осознать услышанное. Вся премия. И еще кредитка. На игрушку. В то время как она уже месяц стирает деликатные вещи руками, потому что машинка рвет ткань, а на праздничный стол она планировала купить красную икру и хорошее мясо.
– Олег, ты сейчас серьезно? – она подняла на него глаза. – Ты потратил сто тысяч на вертолетик?
– Не вертолетик, а квадрокоптер! Ира, ну почему ты такая приземленная? Мы живем один раз! Я пахал три месяца как проклятый, имею я право порадовать себя? Я мужик или кто?
– Ты мужик, у которого завтра пятнадцать гостей, – ледяным тоном напомнила она. – И у которого жена ходит в осенних сапогах пятый сезон, потому что мы копим на ремонт. Чем ты собираешься кормить гостей? Дроном? Может, мы его запечем под майонезом?
– Ой, да ладно тебе нагнетать! – Олег отмахнулся, любовно поглаживая коробку. – Купим курицу, картошки наварим. Водка есть, огурцы соленые у мамы возьмем. Главное – компания! А стиралка твоя никуда не денется. И вообще, это моя премия. Я ее заработал.
– Твоя премия, – эхом повторила Ирина. – Хорошо. А моя зарплата тогда чья?
– Ну, ты же знаешь, у нас бюджет общий. Твоя зарплата – на коммуналку, на еду, на текущие расходы. А крупные покупки мы обсуждаем.
– Мы обсуждали! – голос Ирины сорвался на крик. – Мы обсуждали стиральную машину и стол! Мы две недели составляли меню! Я заказала торт у кондитера, его завтра забирать, а платить чем? Воздухом? Или видеосъемкой с высоты?
Олег поморщился, словно от зубной боли.
– Не истери. Торт отмени. Скажи, заболели. Или купи обычный в магазине, «Птичье молоко», оно двести рублей стоит. Никто и не заметит. Ира, не порть мне радость. Я, может быть, блог буду вести! Деньги на этом зарабатывать!
Он снова уткнулся в коробку, начиная распаковывать свое сокровище. Ирина постояла еще минуту, глядя на его склоненную голову. В ней что-то оборвалось. Такое тонкое, но прочное, на чем держалось ее терпение последние годы. Она вспомнила, как он «забывал» оплатить интернет, и ей приходилось платить со своих. Как он покупал себе дорогие спиннинги, пока она штопала колготки под брюки, чтобы не видно было. Как он считал само собой разумеющимся, что холодильник наполняется сам, а чистые рубашки растут на полках шкафа.
– Хорошо, – тихо сказала она. – Ты прав. Главное – эмоции.
Олег даже не обернулся, буркнув что-то одобрительное. Ирина вышла из комнаты, взяла свою сумочку, проверила наличие карточки, на которую вчера пришла ее зарплата, и ушла в спальню.
Ночь прошла в гнетущей тишине. Олег до двух часов ночи жужжал своим дроном, настраивая его и калибруя датчики прямо в квартире, пару раз врезавшись в штору. Потом пришел, лег, обнял подушку и мгновенно захрапел. Ирина лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок, где в свете уличного фонаря плясали тени от ветки клена. План мести созрел не сразу, он выкристаллизовывался из обиды медленно и верно.
Утро началось со звонка свекрови, Галины Сергеевны.
– Ирочка, доброе утро! С праздником вас, мои дорогие! Пятнадцать лет – это срок! Терпения тебе, деточка, с моим оболтусом, хотя он у меня золото, конечно. Мы с папой уже собираемся, к пяти часам будем как штык. Я свой фирменный пирог не пекла, ты же говорила, торт будет заказной, шикарный? Ох, люблю я сладкое…
– Доброе утро, Галина Сергеевна. Да, приезжайте, ждем, – ровно ответила Ирина.
– А Олег где? Спит еще? Ну пусть поспит, добытчик наш. Ты там ему не мешай, небось, у плиты уже крутишься?
– Кручусь, – соврала Ирина и повесила трубку.
Она действительно была на кухне. Она пила кофе и ела бутерброд с сыром. Единственный кусок сыра, который оставался в холодильнике.
Проснулся Олег ближе к полудню. Вышел помятый, но довольный.
– О, кофе пахнет! Налей мне тоже, а? И давай завтракать, а то я с этими настройками проголодался как волк. Что у нас есть? Яичницу с беконом забабахаешь?
– Бекона нет, – Ирина не отрывалась от книги. – Яйца закончились. Есть овсянка на воде. Будешь?
Олег скривился.
– Овсянка в праздник? Ты шутишь? А в магазин ты не ходила?
– Не ходила.
– Почему? Гости через пять часов!
– Денег нет, Олег. Ты же сказал – купим курицу и картошку. Картошка в ящике под мойкой, курицу надо купить. Деньги на твоей карте остались? Или все ушло на пропеллеры?
Олег похлопал себя по карманам шорт.
– Ну… там рублей триста осталось. И мелочь в куртке. Слушай, ну у тебя же зарплата!
– Моя зарплата – на мои нужды, – спокойно отрезала Ирина. – Как ты и сказал: я – женщина, мне нужны радости. Я записалась на курс массажа и купила абонемент в фитнес. Полный, с бассейном. Давно мечтала. Спина болит, сил нет.
У Олега отвисла челюсть.
– Ты… ты потратила зарплату? Всю? Прямо перед юбилеем?
– Ну не всю. Оставила на коммуналку. Я же ответственная.
– Ира, ты дура?! – взревел он. – Чем мы кормить людей будем?! Мама приедет! Светка с мужем! Коляныч!
– Не знаю, – она пожала плечами, перелистывая страницу. – Ты же глава семьи. Ты сказал – курица и картошка. Вот, на триста рублей можно купить одну курицу. Небольшую. И хлеба. Картошка есть. Действуй.
Олег побелел, потом покраснел. Он метнулся к холодильнику, распахнул его. Пустота. Одинокая банка хрена, полпачки майонеза и засохший лимон. В морозилке – лед и пачка зеленого горошка, который лежал там с Нового года.
– Ты это специально? – прошипел он. – Решила меня проучить?
– Я решила послушать тебя и жить эмоциями. Я очень рада, что пойду на массаж. Эмоций – море.
– Так, – он заметался по кухне. – Звони кондитеру, отменяй торт, пусть деньги вернет, если предоплату вносила!
– Я не вносила. Договоренность была на честном слове, оплата по факту. Я ему утром написала, что мы отказываемся. Торт он уже продал кому-то другому.
Олег схватился за голову.
– Это позор… Это просто позор… Мама меня сожрет. Ира, ну займи у кого-нибудь! У сестры займи!
– У Наташи? Нет. Я не буду позориться и объяснять, что муж спустил сто тысяч на игрушку, и нам нечего жрать. Хочешь – занимай сам. Звони Колянычу.
Но звонить Колянычу, который должен был прийти в гости через четыре часа и увидеть стол, Олег не мог. Гордость не позволяла.
В итоге Олег, матерясь сквозь зубы, выгреб всю мелочь из карманов, копилку с монетами, которую они собирали «на море», и убежал в магазин. Вернулся он с двумя синими курицами, пакетом самых дешевых макарон, батоном колбасы «Красная цена» и бутылкой водки сомнительного вида.
– Готовь! – бросил он пакеты на стол. – Курицу запеки, макароны сварим, колбасу порежем. Салаты… черт с ними, горошек с майонезом смешаем, будет салат.
Ирина медленно встала.
– Я? Нет, дорогой. Я сегодня записана на маникюр. Чтобы быть красивой на празднике. А готовка – это твой вклад. Ты же хотел простоты? Вот тебе простота.
И она ушла в ванную, закрывшись там на замок. Олег колотил в дверь, угрожал выломать, умолял, но Ирина включила воду и просто сидела на бортике ванны, глядя на прыгающую от вибрации старую стиральную машинку. Ей было страшно. Страшно от того, что она рушит все вот так, с плеча. Но еще страшнее было от мысли, что если она сейчас уступит, встанет к плите и как-то выкрутится, то так будет всегда. Он будет покупать дроны, а она – жарить дешевую курицу и улыбаться гостям.
Когда она вышла, распаренная и спокойная, время было четыре часа. На кухне стоял дым коромыслом. Олег, весь в жиру и поту, пытался разделать куриц тупым ножом. Картошка варилась, вода убегала на плиту, шипела.
– Ты вышла? – рявкнул он. – Помоги хоть на стол накрыть! Скатерть где?
Ирина молча достала скатерть, тарелки, вилки. Накрыла стол. Поставила запотевшую бутылку водки и стаканы. Нарезала колбасу. Выглядело это все убого. На тарелках с золотой каемкой (подарок на свадьбу) сиротливо лежали кружочки серой колбасы.
Ровно в пять раздался звонок в дверь.
Галина Сергеевна вошла царственно, неся в руках подарок в яркой упаковке. За ней семенил свекор, Виктор Петрович. Следом подтянулись друзья – Светлана с мужем и тот самый Коляныч.
– С юбилеем! Горько! – закричали гости с порога.
Ирина улыбалась, принимала цветы. Олег стоял красный как рак, пряча ожог на руке.
Когда все прошли в комнату и увидели стол, повисла тишина. Такая густая, что ее можно было резать ножом вместо отсутствующего стейка.
Посреди стола стояла миска с разваренной картошкой, посыпанной укропом. На блюде лежали куски курицы – местами подгорелые, местами подозрительно розовые внутри. Тарелка с дешевой колбасой и мисочка с горошком, плавающим в майонезе. И водка. Ни сока, ни вина, ни фруктов.
– Это… оригинально, – выдавила из себя Светлана. – В стиле… минимализм?
– А где же знаменитая Ирочкина буженина? – растерянно спросила Галина Сергеевна, усаживаясь во главе стола. – И салатики? Ира, ты же говорила…
Все посмотрели на хозяйку. Олег втянул голову в плечи, ожидая, что жена сейчас начнет оправдываться, что-то придумывать про сломанный холодильник или внезапную болезнь.
Ирина расправила салфетку на коленях, обвела всех лучистым взглядом и громко, отчетливо произнесла:
– Дорогие гости! Прошу прощения за скромный стол. Дело в том, что мы с Олегом решили пересмотреть наши приоритеты. Олег посчитал, что еда – это все тлен и пустая трата ресурсов. Главное – это высокие технологии и полет души. Поэтому весь наш бюджет на праздник, а также деньги на новую стиральную машину, ушли вот на это чудо техники.
Она кивнула на журнальный столик, где Олег, забыв убрать, оставил свой дрон.
– Сто тысяч рублей, – продолжила Ирина. – Зато теперь мы сможем снять нашу дачу с высоты птичьего полета. Олег сказал, что это гораздо важнее, чем накормить гостей. Так что угощайтесь картошечкой, она от всей души. А курицу Олег готовил сам, это его дебют. Приятного аппетита!
Тишина стала звенящей. Галина Сергеевна медленно перевела взгляд с дрона на сына.
– Сто тысяч? – переспросила она шепотом. – Олег? Ты потратил премию на игрушку? А мать кормишь макаронами?
– Мам, ну зачем ты так… Это инвестиция… – промямлил Олег, но его голос сорвался.
– Инвестиция?! – вдруг рявкнул Виктор Петрович, отец Олега. – Ты совсем ополоумел, парень? У тебя жена без сапог ходит, я же вижу, набойки сбиты! Стиралка у вас грохочет так, что мы когда ночевали, я думал, война началась! А ты вертолетики покупаешь?
– Я тоже хочу сказать, – подал голос Коляныч, накладывая себе картошку. – Олеж, ну ты даешь. Мы подарок принесли, скинулись по пятаку, думали, погуляем. А тут… Не по-пацански это как-то. Перед женой не стыдно?
Олег вскочил.
– Да что вы накинулись?! Я заработал! Я имею право! Ира тоже хороша, могла бы свои добавить, заначку достать!
– А у меня нет заначки, – спокойно парировала Ирина. – Я все трачу на дом. На то, чтобы ты ел мясо каждый день, чтобы ходил в чистом и выглаженном. Но теперь все изменится.
Ужин прошел в жуткой атмосфере. Гости быстро съели картошку (курицу есть побоялись, она была сыровата), выпили водку, не чокаясь, и начали расходиться уже через час. Галина Сергеевна уходила последней. Она подошла к Ирине, обняла ее и сунула ей в карман конверт.
– Это вам подарок. Купите что нужно. И прости его, дурака. Я с ним поговорю. Отец ему уже вставил мозги в коридоре.
Когда дверь захлопнулась, Олег остался сидеть перед телевизором. Дрон так и стоял на столе, но теперь он выглядел не как чудо техники, а как памятник глупости. Черный, хищный паук, сожравший праздник.
– Довольна? – спросил он, не оборачиваясь. – Опозорила меня перед всеми. Мать теперь год пилить будет.
– Я довольна, что сказала правду, – Ирина начала убирать со стола. – И еще, Олег. С завтрашнего дня мы живем по-новому. У нас раздельный бюджет. Мы скидываемся на коммуналку и еду поровну. Простую еду. Суп, каша, макароны. Хочешь деликатесов – покупаешь сам. Хочешь одежду – сам. И стирать свои вещи ты будешь сам. Руками. Пока не накопишь на новую машинку.
– Да я этот дрон продам завтра же! – крикнул он.
– Продавай. Но это уже твои деньги. Можешь купить на них стиралку. А можешь проесть. Мне все равно. Я свои выводы сделала.
Она ушла спать, оставив его одного в гостиной.
Следующий месяц стал для Олега адом. Ирина слово сдержала. Она готовила ровно столько, сколько нужно было ей, и варила огромную кастрюлю пустого борща «на общак». В холодильнике у нее появилась своя полка, на которую она демонстративно клала йогурты, фрукты и хороший сыр, купленные на ее деньги.
Олег пытался протестовать. Он пытался скандалить. Он пытался давить на жалость.
– Ир, у меня штаны порвались, дай денег, я зарплату еще не получил.
– Зашей. Или возьми с кредитки. Ты же сказал, там льготный период.
– Ир, я хочу котлет. Нормальных, домашних.
– Фарш стоит четыреста рублей, лук – тридцать. Купи, накрути, пожарь. Сковородка общая, я не жадная.
Через две недели он попытался продать дрон. Но выяснилось, что «акция» в магазине была не просто так – модель была снята с производства, и на вторичном рынке за нее давали от силы тысяч сорок. Олег гордо отказался продавать «за бесценок».
На третью неделю сломалась стиральная машина. Окончательно. Барабан заклинило, вода хлынула на пол. Олег ползала с тряпкой, собирая воду, и матерился.
– Ну что, блогер, – Ирина стояла в дверях ванной, скрестив руки на груди. – Будем дрон запускать, чтобы он белье сушил пропеллерами? Или все-таки что-то решать?
Олег сел на мокрый пол, прислонившись спиной к ванной. Вид у него был жалкий.
– Прости меня, Ир.
Она молчала.
– Я идиот. Я правда идиот. Я продал дрон сегодня утром. За тридцать пять тысяч. Больше не давали.
Он достал из мокрого кармана пачку денег.
– Вот. Это на машинку. Самую простую. Я добавлю с зарплаты, куплю нормальную. И… я на подработку устроился. В такси по вечерам и выходным. Чтобы кредит закрыть и долги раздать.
Ирина посмотрела на него. Внутри все еще жила обида, но лед начал понемногу таять.
– Машинка стоит сорок. Пять тысяч я добавлю. Но это в долг, Олег. В долг.
– Я отдам. Клянусь.
– И еще. Готовить учишься. Я больше не нанималась во вторую смену у плиты стоять.
– Ладно. Научусь. Курицу я уже испортил, теперь только лучше будет.
Ирина вздохнула и протянула ему руку, помогая встать с мокрого пола.
– Иди мойся. От тебя тиной пахнет. А я пока посмотрю, какую машинку можно заказать с доставкой на завтра.
Они не развелись. Но тот юбилей стал точкой невозврата. «Хрустальная» свадьба действительно разбила их старую жизнь вдребезги. Новую они собирали долго, по кусочкам, уже без розовых очков и общих котлов. Зато теперь, когда Олег хотел купить что-то «глобальное», он сначала смотрел на стиральную машинку, тихо и мирно урчащую в ванной, и желание спускать деньги на ветер пропадало само собой. А Ирина купила себе те самые сапоги. И пальто. И на массаж сходила. Потому что поняла: если сама о себе не позаботишься, никто не подарит тебе ничего, кроме проблем и дешевых макарон.
Если рассказ вам понравился, не забудьте подписаться на канал и поставить лайк, нам будет очень приятно.