В Эрмитаже хранится жемчужина коллекции — «Даная» Рембрандта. Эротичная, теплая, полная жизни картина, от которой невозможно отвести взгляд. Но на протяжении веков зрители чувствовали в ней какую-то загадку.
Лицо женщины казалось неуловимо знакомым, но не подходило ни под один известный портрет моделей художника. Тайна раскрылась только в 60-е годы XX века, когда технологии позволили заглянуть сквозь века — и сквозь слои краски.
Искусствоведы долго спорили о датировке картины. Рембрандт начал писать её в 1636 году, а закончил значительно позже — к 1647-му. Почему так долго? Ответ дал рентгеновский снимок.
Просветив полотно лучами, ученые увидели нечто поразительное: у «Данаи» было два лица.
В 1636 году, когда Рембрандт только приступил к созданию шедевра, он был счастлив в браке со своей музой — Саскией ван Эйленбюрх. Рентген подтвердил то, что казалось логичным: в первоначальной версии картины царевна, ожидающая Зевса, имела черты любимой жены художника.
Это был гимн его любви к Саскии. Но в 1642 году случилось несчастье — Саския умерла, оставив художника безутешным вдовцом. Картина осталась незавершенной, как и их совместная жизнь.
Прошло несколько лет. Боль утраты притупилась, и в доме Рембрандта появилась новая хозяйка — Гертье Диркс. Сначала она была няней сына художника, а затем стала его любовницей.
Рембрандт вернулся к старому полотну. Но теперь, глядя на «Данаю», он видел прошлое, которого больше нет. И художник решился на шаг, который многие назвали бы кощунством, а другие — попыткой жить дальше.
Он переписал лицо своей покойной жены, придав ему черты новой любовницы.
Так родилась та самая «Даная», которую мы знаем сегодня. Рембрандт изменил не только лицо. Он поменял положение руки героини (в ранней версии она ладонью прощалась с уходящим золотым дождем, в поздней — призывно тянется к свету), убрал лишние драпировки и сместил акценты.
Но главное — это лицо. Оно стало уникальным гибридом. Это уже не совсем Саския, но и не полностью Гертье. Это собирательный образ женщины, которую любят и желают здесь и сейчас, но в которой всё еще проступают черты той, что была потеряна навсегда.
Рентгеновские лучи подарили нам грустную, но красивую разгадку: великий шедевр стал памятником сразу двум главным женщинам в жизни голландского гения.
А как вы считаете, переписать лицо покойной жены на лицо любовницы — это предательство памяти или естественный ход жизни? Пишите в комментариях!
Еще много интересного у нас на сайте и в соцсетях.