– Андрей, ну ты скоро там? Я уже третий раз прошу майонез достать, он на верхней полке, мне за табуреткой лезть не хочется, ноги и так гудят, как провода под напряжением.
Марина в сердцах бросила полотенце на столешницу и обернулась. Муж стоял у окна в гостиной, спиной к ней, и, ссутулившись, что-то быстро печатал в телефоне. В комнате мерцала гирлянда, отбрасывая разноцветные блики на его светлую рубашку, которую Марина наглаживала битый час, стараясь, чтобы ни одной складки не осталось. До боя курантов оставалось всего четыре часа, а дел было еще невпроворот.
– Андрей! – повысила голос Марина, чувствуя, как внутри начинает закипать глухое раздражение.
Муж вздрогнул, словно его ударили током, и резко сунул телефон в карман брюк. Обернулся он с таким выражением лица, будто его застали за кражей столового серебра, но тут же натянул на себя дежурную улыбку.
– Да иду я, Мариш, иду. Чего ты кричишь? Коллеги поздравляют, рабочий чат разрывается, ответить надо, неудобно же молчать. Начальство, сам понимаешь, итоги года подводит.
Он прошел на кухню, легко достал банку майонеза и поставил ее на стол рядом с нарезанной вареной морковью.
– Итоги года они подводили вчера на корпоративе, – буркнула Марина, заправляя салат. – А сейчас тридцать первое декабря, вечер. Нормальные люди уже шампанское охлаждают, а не в чатах сидят. Ты, кстати, телефон из рук не выпускаешь последние две недели. Даже в ванную с ним ходишь. У тебя там что, секретный бункер управления полетами?
Андрей нервно хохотнул, но глаза его остались напряженными. Он потянулся за мандарином, начал чистить кожуру, стараясь не смотреть на жену.
– Скажешь тоже, бункер. Просто время такое, суетное. Всем надо написать, всех поздравить. Ты же знаешь, у меня база клиентов огромная, если кого забуду – в следующем году контракт не продлят. Это, между прочим, на нашу с тобой Турцию летом влияет.
Марина вздохнула. Аргумент про Турцию и семейный бюджет всегда действовал безотказно. Андрей работал менеджером по закупкам, работа действительно была нервная, телефонная. Она, как мудрая женщина, старалась не пилить его по пустякам. Двадцать лет брака научили ее, что иногда лучше промолчать и не нагнетать обстановку, особенно перед праздником.
– Ладно, добытчик. Давай помогай. Нарезку на тарелки разложи, только красиво, веером, как я учила. А то придут Света с Петей, начнут опять носами крутить, что у нас сервировка не ресторанная.
Света, младшая сестра Марины, была женщиной ехидной и завистливой. Ее муж Петр, молчаливый и угрюмый, во всем ей потакал. Визиты родственников всегда были испытанием, но традиция есть традиция – Новый год встречали семьями, по очереди. В этом году была очередь Марины принимать гостей.
Андрей послушно взялся за колбасу, но Марина заметила, как он то и дело косит глазом на карман брюк, где лежал гаджет. Каждые пять минут телефон вибрировал, и Андрей дергался, замирал, а потом находил повод – то попить воды, то проверить батарею, то поправить штору – чтобы отвернуться и быстро глянуть на экран.
– Кто там тебе написывает? – не выдержала Марина, когда он в пятый раз за десять минут достал телефон.
– Да спам всякий, Марин! МЧС шлет предупреждения о метели, магазины скидки предлагают. Ну что ты, в самом деле, следователя включила?
– Я не следователь, я жена, которая хочет, чтобы муж был с ней, а не в виртуальной реальности.
В девять часов раздался звонок в дверь. Пришли Света с Петей. Прихожая наполнилась шумом, запахом мороза и дорогих духов Светланы.
– Ой, ну наконец-то добрались! – щебетала сестра, скидывая шубу на руки подоспевшему Андрею. – Пробки жуткие, такси стоит как самолет, ужас просто! Маришка, ты почему такая бледная? Устала? Я же говорила, надо было доставку заказать, а ты вечно геройствуешь у плиты.
Света прошла в комнату, оглядывая убранство критическим взглядом.
– Елка у вас искусственная все-таки? Ну, практично, конечно, но запаха нет. Мы вот живую пихту взяли, датскую, двадцать тысяч отдали, зато аромат – как в лесу! Андрюша, а ты чего такой дерганый? Похудел, что ли? Или пиджак велик?
Андрей, который в этот момент украдкой проверял мессенджер, поспешно убрал телефон за спину.
– Да все в порядке, Светик. Работа, нервы. Сами понимаете, конец года.
Застолье началось чинно. Гости нахваливали холодец (Света, правда, заметила, что чеснока можно было бы и поменьше), Петр молча налегал на селедку под шубой, Андрей разливал коньяк, но сам почти не пил. Его телефон лежал на столе, экраном вниз, прямо возле его тарелки. Это было нововведение. Раньше он всегда бросал его где попало, на диване или на подоконнике. Теперь же смартфон был под рукой, как пистолет у ковбоя, готовый к выстрелу.
– Ну, давайте проводим старый год! – провозгласил Петр, поднимая рюмку. – Год был непростой, но мы выстояли. Главное, что все здоровы.
Все чокнулись. Марина сделала глоток вина и посмотрела на мужа. Он улыбался, но улыбка не касалась глаз. Он был где-то далеко.
– Андрей, передай мне салфетку, пожалуйста, – попросила Света.
Андрей потянулся за салфетницей, задел свой телефон локтем, и тот крутанулся на скатерти. Экран на секунду загорелся. Марина, сидевшая рядом, успела заметить уведомление. Это было сообщение в Телеграме. Имя отправителя она не разглядела, но увидела смайлик – красное сердечко.
Сердце Марины пропустило удар. Сердечко? От МЧС? Или от поставщиков сантехники?
Она постаралась сохранить спокойствие. Мало ли, может, кто-то из сотрудниц бухгалтерии рассылает всем открытки с сердечками. Сейчас модно слать всякую ерунду. Не надо паниковать раньше времени.
– Вкусная утка, Марин, – жевал Петр. – Сочная.
– Спасибо, Петя. Я ее с яблоками и черносливом делала, по бабушкиному рецепту.
– А я вот утку не готовлю, – вступила Света. – Слишком жирно. Мы с Петей на правильном питании теперь. Только индейка. Андрей, а ты чего к утке не притрагиваешься? Тебе тоже диету прописали?
– А? Нет, просто кусок в горло не лезет, перекусил пока готовили, – отмахнулся Андрей.
Телефон снова завибрировал. Громко, назойливо. Жужжание раздалось в наступившей тишине, как сирена тревоги. Андрей схватил аппарат.
– Простите, срочно. Шеф, наверное.
Он вскочил из-за стола и быстрым шагом вышел на балкон, плотно прикрыв за собой дверь. Сквозь стекло было видно, как он активно жестикулирует, что-то доказывая невидимому собеседнику, а потом прижимает трубку к уху и слушает, кивая головой.
– Странный у него шеф, – протянула Света, накалывая оливку на вилку. – В десять вечера тридцать первого числа звонить. Мой начальник уже в Таиланде, третий день вне зоны доступа. Марин, у вас все нормально?
– Нормально, – деревянным голосом ответила Марина. – Просто... годовой отчет. Там путаница с накладными была.
– Ну-ну, – многозначительно хмыкнула сестра.
Андрей вернулся через пять минут. Он выглядел раскрасневшимся, то ли от холода, то ли от волнения. От него пахло морозной свежестью и, едва уловимо, табаком, хотя он бросил курить три года назад.
– Все, разрулили, – бодро сообщил он, садясь за стол. – Больше дергать не будут.
– Курил? – тихо спросила Марина, наклонившись к нему.
– Нет, ты что! Сосед на балконе дымил, затянуло просто.
Марина промолчала. Интуиция, женская, древняя, уже не шептала, а била в набат. Но разум цеплялся за привычное: «Двадцать лет вместе, двое детей выросли, ипотеку закрыли, дача строится. Куда он денется? Зачем ему это?»
Время неумолимо приближалось к полуночи. Включили телевизор. На экране мелькали артисты в перьях и блестках, пели старые песни о главном. Атмосфера становилась все более торжественной. Марина убрала грязные тарелки, поставила вазу с мандаринами и шоколадом.
– Давайте готовиться, пять минут осталось! – скомандовала Света. – Шампанское открывайте! Желания придумали?
Андрей взял бутылку игристого. Руки у него заметно дрожали. Пробка вылетела с громким хлопком, пена брызнула на скатерть.
– На счастье! – крикнул Петр.
Разлили по бокалам. Золотистые пузырьки побежали вверх. На экране появился Президент. Все встали.
– Ну, с наступающим! Пусть он будет лучше предыдущего! – сказала Марина, поднимая бокал. Она посмотрела на мужа, ожидая встретить его взгляд, ожидая привычного тепла и уверенности.
Но Андрей смотрел не на нее. И не на Президента.
Он держал бокал в левой руке, а правой, опустив ее под стол, лихорадочно тыкал пальцем в экран телефона. Он даже не заметил, что все смотрят на него. Лицо его было освещено снизу голубоватым светом дисплея, и на этом лице блуждала какая-то глупая, нежная, совершенно чужая улыбка.
Начали бить куранты.
Бам!
– Андрей! – громко позвала Марина.
Бам!
Он не реагировал. Он читал сообщение.
Бам!
Марина поставила бокал на стол. Жидкость выплеснулась. Она шагнула к мужу.
Бам!
– Андрей, бой курантов! – крикнула Света. – Ты чего там застрял?
Андрей вздрогнул, поднял затуманенный взгляд, но телефон из рук не выпустил.
– Да-да, с Новым годом...
Бам!
В этот момент телефон, который он держал уже не под столом, а на уровне груди, снова пиликнул. Марина оказалась рядом. Она была быстрее, чем он ожидал. Быстрее, чем позволяла ее комплекция и уставшие ноги. Она просто выхватила телефон из его расслабленной руки.
– Эй! Отдай! – Андрей дернулся, пытаясь перехватить гаджет, но задел локтем салатницу. Ложка с оливье шлепнулась на пол.
– Тихо! – рявкнула Марина так, что даже Президент на экране, казалось, замолчал.
Куранты продолжали бить. Бам! Бам!
Марина смотрела на экран. Телефон был разблокирован. Открыт диалог в Ватсапе. Контакт был подписан как "Алексей Шиномонтаж". Но на аватарке была не шина и не суровый механик Алексей. Там было фото молодой женщины с пухлыми губами и глубоким декольте.
Последние сообщения висели перед глазами Марины, четкие и убийственные.
*Алексей Шиномонтаж (23:58):* "Мой котик, уже налил шампусик? Я держу бокал и представляю, что ты рядом. Жду не дождусь 3-го числа, когда ты вырвешься от своей грымзы. Люблю тебя безумно! С Новым годом, мое счастье!"
*Вы (23:59):* "Зайчонок, я тоже мысленно с тобой. Целую тебя везде. Скоро буду. Потерпи, солнышко. Люблю!"
Бам! Двенадцатый удар.
Заиграл гимн. Света и Петр стояли с бокалами в руках, замерев, как восковые фигуры. Они видели, как изменилось лицо Марины. Из него ушла вся кровь, оно стало белым, как мел, только глаза потемнели и стали страшными.
– Шиномонтаж, значит? – тихо, зловеще прошептала Марина. – Котик? Зайчонок?
Она медленно подняла глаза на мужа. Андрей побледнел, потом пошел красными пятнами. Он пытался улыбнуться, но губы дрожали.
– Мариш, это не то... Это шутка. Это ребята с работы прикалываются, телефон взломали... Ты не так поняла...
– Взломали? – переспросила она. – И "целую везде" тоже хакеры написали? И про "грымзу" тоже они?
Она развернула телефон экраном к гостям.
– Света, смотри. Оцени литературный стиль моего мужа. Оказывается, я – грымза. А у нас тут, оказывается, любовь с шиномонтажом.
Света ахнула, прикрыв рот рукой. Петр крякнул и поставил рюмку на стол, так и не выпив.
– Андрей, ты что, совсем идиот? – выдавила Света. – Прямо за столом?
Андрей вдруг перестал оправдываться. Его лицо стало злым и колючим.
– Да, переписывался! И что? Имею право! Ты, Марина, сама виновата. Превратилась в домработницу, только о кастрюлях и говоришь. А мне тепла хочется, ласки! А не "подай майонез, вынеси мусор". Леночка – она другая, она меня ценит!
– Леночка? – усмехнулась Марина. – Значит, "Алексей Шиномонтаж" – это Леночка? Как оригинально. Конспиратор уровня детского сада.
Она швырнула телефон ему в грудь. Андрей неуклюже поймал его.
– Знаешь что, "котик", – голос Марины стал твердым, как сталь. – Праздник для тебя закончился. Собирай вещи.
– Что? – Андрей опешил. – Куда собирать? Ночь на дворе. Новый год!
– Вот именно. Новый год. Новая жизнь. Без предателей и без "котиков". Вон отсюда.
– Марин, ты с ума сошла? – зашептал он, оглядываясь на гостей. – Давай завтра поговорим. Люди же смотрят. Не позорь меня.
– Это ты меня опозорил! – крикнула она так, что зазвенел хрусталь в серванте. – Ты, сидя за моим столом, поедая мою утку, пишешь любовные письма какой-то девице и называешь меня грымзой! У тебя совесть есть? Хоть капля?
Она схватила его пиджак, висевший на спинке стула, и швырнула на пол.
– Уходи. Прямо сейчас. К Леночке, к маме, на шиномонтаж – мне плевать. Чтобы духу твоего здесь не было через пять минут.
– Да это моя квартира тоже! – взвизгнул Андрей.
– Твоя? – Марина шагнула к нему. – Ах, твоя? А кто ипотеку платил со своей зарплаты, пока ты два года "искал себя"? Кто ремонт делал? Кто долги твои карточные закрывал пять лет назад? Я молчала, я берегла твою репутацию. А теперь – вон! Или я сейчас вызову полицию и скажу, что ты пьян и дебоширишь. И Петя подтвердит. Петя, подтвердишь?
Петр, который всегда был молчуном, медленно встал во весь рост. Он был мужчиной крупным, бывшим боксером.
– Подтвержу, Марин, – басом сказал он. – И еще добавлю от себя. Андрей, вали отсюда. Не по-мужски это.
Андрей посмотрел на Петра, на разъяренную Марину, на испуганную Свету. Он понял, что поддержки ждать неоткуда.
– Ладно... Ладно! – закричал он, хватая телефон. – Я уйду! Но ты пожалеешь! Ты еще приползешь ко мне, когда поймешь, что никому ты не нужна в свои сорок пять! Старуха!
Он выскочил в коридор. Слышно было, как он гремит обувью, как падает ложка для обуви. Марина стояла посреди комнаты, прямая, как струна. Слезы душили ее, но она не позволила ни одной слезинке скатиться по щеке, пока он был в доме.
Хлопнула входная дверь.
В квартире повисла тишина. Только телевизор продолжал вещать, там уже пели какую-то веселую песню про зиму.
Марина медленно опустилась на стул. Ноги не держали.
– Мариш... – Света подошла к ней и положила руку на плечо. – Ну ты даешь... Вот это характер. Я бы, наверное, в истерике билась.
– А смысл? – глухо ответила Марина. – Истерикой ничего не изменишь. Он уже сделал выбор. Я просто помогла ему собрать чемоданы.
Она посмотрела на полный бокал шампанского, который так и не выпила.
– Знаете что? – она подняла бокал. – А ведь он прав. Я действительно грымза. Грымза, которая тащила на себе все двадцать лет. А теперь эта грымза свободна.
– Правильно! – поддержал Петр. – За свободу!
Они выпили. Шампанское было теплым и невкусным, но Марине показалось, что это самый лучший напиток в ее жизни.
– А кто эта Леночка? – осторожно спросила Света через пару минут, накладывая себе салат.
– Кажется, я догадываюсь, – усмехнулась Марина. – Это стажерка из их отдела. Он про нее рассказывал. "Бедная девочка, одна ребенка тянет, никто ей не помогает". Вот, значит, кто вызвался помогать. Ну что ж, удачи ему. С ее запросами и его зарплатой их любовная лодка разобьется о быт месяца через два.
Марина встала, подошла к окну. На улице грохотали салюты. Разноцветные огни расцвечивали небо. Где-то там, внизу, брел Андрей, без шапки, в расстегнутом пальто, пытаясь дозвониться своей "Леночке", которая вряд ли ждет его прямо сейчас, в новогоднюю ночь, с вещами.
Ей вдруг стало так легко. Больно, конечно, обидно до скрежета зубовного, но легко. Больше не надо врать себе. Больше не надо ждать подвоха. Больше не надо гладить рубашки человеку, который называет тебя грымзой.
Она вернулась к столу, взяла тарелку и щедро положила себе утку. Самый жирный, самый вредный и самый вкусный кусок.
– Ешьте, гости дорогие, – сказала она с улыбкой. – Праздник продолжается. И знаете, это, наверное, лучший мой Новый год. Потому что я встретила его честно.
Петр уважительно кивнул и налил всем по новой. Света обняла сестру.
– Мы с тобой, Мариш. Мы тебя не бросим. А он дурак. Круглый дурак.
– Дурак, – согласилась Марина. – Но это уже не моя проблема.
В эту ночь они просидели до четырех утра. Говорили, смеялись, даже танцевали под телевизор. Марина удалила номер Андрея из телефона еще до десерта. А когда утром, проспавшись и осознав масштаб катастрофы, он начал звонить и писать слезные смс с чужого номера про "беса попутал" и "прости, родная", она просто заблокировала и его.
Новая жизнь началась не с понедельника, а с первого января. И она обещала быть чертовски интересной.
Если эта история нашла отклик в вашем сердце, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал. Мне очень важно знать ваше мнение в комментариях