– Витя, ты серьезно не купил хлеб? Я же писала список, он на холодильнике висел три дня, прямо перед твоим носом!
Ольга стояла посреди кухни, уперев руки в бока, и с негодованием смотрела на мужа. На плите шкворчало мясо по-французски, в духовке доходила утка с яблоками, а на столе высилась гора немытой посуды после приготовления салатов. В воздухе висел тяжелый, густой аромат запеченного маринада, смешанный с запахом хвои и мандаринов – классический запах тридцать первого декабря, от которого у любой хозяйки к вечеру начинает кружиться голова.
Виктор, мужчина сорока лет с уже намечающимся животиком и вечно виноватым выражением лица, пожал плечами, не отрываясь от экрана телефона. Он сидел на табурете, поджав одну ногу под себя, и выглядел абсолютно расслабленным, что раздражало Ольгу еще больше.
– Оль, ну чего ты завелась? Ну забыл. Сейчас сбегаю, делов-то. Или у соседей стрельну. У теть Вали всегда есть батон.
– У соседей? – Ольга нервно рассмеялась, вытирая мокрые руки о передник. – Витя, время девять вечера. Магазины закрываются, а тетя Валя, между прочим, уехала к внукам. Гости придут через час. Чем они будут икру закусывать? Пальцем? Или мне багеты самой испечь прикажешь, между нарезкой сыра и сервировкой стола?
Она чувствовала, как внутри натягивается та самая струна, которая звенела последние две недели. Конец года на работе выдался адовым: годовые отчеты, сверки с налоговой, истерики начальства. Ольга, главный бухгалтер крупной транспортной компании, приходила домой затемно, падала на кровать без сил, а утром снова в бой. Виктор же, работавший менеджером по продажам с весьма свободным графиком и скромной зарплатой, предновогодней суеты не замечал. Для него это было время веселья, предвкушения подарков и встреч с друзьями.
Именно друзья и стали камнем преткновения. Три дня назад Виктор поставил жену перед фактом: к ним придет его школьный друг Стас с женой Ларисой.
– Они проездом, Оль, ну как я откажу? – канючил он, глядя на жену щенячьими глазами. – Сто лет не виделись. Посидим, вспомним молодость. Стас человек простой, ему разносолов не надо.
«Простой» Стас, как выяснилось позже из телефонных разговоров Виктора, предпочитал дорогой коньяк и терпеть не мог «магазинные» салаты. Ольга, стиснув зубы, выделила из своей премии круглую сумму на стол. Ей хотелось, чтобы все было идеально. Это была ее черта – либо делать хорошо, либо не делать вовсе. Квартиру она вылизала до блеска, елку нарядила дизайнерскими шарами, меню составила как для приема послов.
– Ладно, не кипятись, – Виктор наконец соизволил встать. – Схожу я в круглосуточный на заправке. Куплю твой хлеб. Только не гуди. Праздник же.
Он натянул куртку и вышел, хлопнув дверью. Ольга осталась одна. Тишина давила. Она посмотрела на свое отражение в темном оконном стекле: уставшая женщина с темными кругами под глазами, растрепанными волосами и в пятнах муки на домашней футболке. А ведь еще нужно было привести себя в порядок, сделать укладку, накраситься. «Праздник же», – передразнила она мужа.
Для кого праздник, а для кого – вторая смена у мартеновской печи.
Виктор вернулся через сорок минут, торжествующе потрясая буханкой «Бородинского» и каким-то черствым багетом.
– Вот! Добытчик вернулся. Все, Олька, накрывай поляну, Стас звонил, они уже на такси подъезжают.
Ольга метнулась в ванную. Душ за пять минут, макияж дрожащими руками, платье, которое она купила еще в ноябре и ни разу не надевала. Когда в дверь позвонили, она как раз застегивала последнюю пуговицу.
– Открывай! – крикнула она мужу, натягивая на лицо дежурную улыбку радушной хозяйки.
В прихожей послышался шум, громкий смех и топанье. Стас оказался грузным мужчиной с красным лицом и громким, раскатистым голосом, от которого в их небольшой прихожей сразу стало тесно. Его жена Лариса, наоборот, была тощей, вертлявой, с цепким взглядом маленьких глазок и ярко-красными губами, которые на бледном лице смотрелись хищно.
– О-о-о! Витек! Сколько лет, сколько зим! – ревел Стас, хлопая Виктора по плечу так, что тот приседал. – А ты раздобрел, брат, раздобрел! На домашних харчах-то!
– Здрасьте, – Лариса жеманно протянула руку, даже не пытаясь снять шубу. – А у вас лифт не работает? Мы пока на третий этаж поднялись, я думала, задохнусь. У нас-то в доме консьерж и грузовой лифт.
– Привет, проходите, – Ольга вышла в коридор, поправляя прическу. – Лифт работает, просто кнопку надо сильнее жать. С наступающим вас.
Стас окинул Ольгу оценивающим взглядом, задержался на декольте, потом на ногах, и хмыкнул:
– А это, значит, твоя благоверная? Ну, Витек, вкус у тебя всегда был... специфический. Здравствуй, хозяюшка. Принимай гостей дорогих.
Он сунул Ольге в руки пакет, в котором звякнуло что-то стеклянное. Ольга заглянула внутрь – бутылка дешевого шампанского и коробка конфет по акции. «Щедро», – подумала она, вспоминая, сколько потратила на элитный алкоголь, который заказывал Стас через мужа.
– Проходите за стол, все готово, – пригласила она, стараясь не обращать внимания на хамский тон.
Гости, не разуваясь (Лариса заявила, что у нее туфли часть образа, а Стас просто проигнорировал тапочки), прошли в гостиную. Ольга только скрипнула зубами, глядя на грязные следы на свежевымытом ламинате. «Ладно, – успокоила она себя. – Это всего на одну ночь. Завтра помою».
Стол ломился. Красная икра в хрустальной икорнице, нарезка из буженины, которую Ольга запекала сама, заливное из языка, три вида салатов, соленья. В центре стола красовалась утка, румяная и ароматная.
– Ого, поляна! – Стас плюхнулся на диван, который жалобно скрипнул. – Ну, Витек, ты устроился! Как сыр в масле катаешься.
– Стараемся, – самодовольно улыбнулся Виктор, разливая водку по запотевшим рюмкам. – За встречу!
Выпили. Лариса поморщилась, откусила крошечный кусочек бутерброда с икрой и отложила его.
– Икра, конечно, солоновата, – заявила она, глядя куда-то в потолок. – Мы обычно берем у проверенных браконьеров, там совсем другой вкус, нежный такой, сливочный. А это магазинная, да? С консервантами?
– Это камчатская, нам с Дальнего Востока самолетом передали, – спокойно парировала Ольга, хотя внутри начало закипать раздражение. Икра стоила бешеных денег, и она была отличной.
– Ну не знаю, не знаю, – протянула Лариса. – Может, ее переморозили. Стасик, передай мне салатик. Ой, а это что? Оливье? С колбасой?
– С говядиной и языком, – отчеканила Ольга.
– А-а-а... Ну, мы майонезные салаты вообще не едим. Это же смерть фигуре. Оля, а вы не боитесь? В вашем возрасте метаболизм уже замедляется, каждая калория на бедрах откладывается.
Ольге было тридцать восемь, и выглядела она прекрасно. Лариса была ее ровесницей, но выглядела как сушеная вобла, которой отчаянно не хватает питания.
– Я за свою фигуру не переживаю, – холодно ответила Ольга, накладывая себе утку. – Работа сжигает все калории.
– Работа? – Стас оторвался от рюмки, уже третьей по счету. – А, ну да, Витек говорил, ты там в какой-то конторе бумажки перебираешь. Бухгалтер, что ли? Скукотища. Вот у меня бизнес! Металл возим. Там нервы, там адреналин! А бабское дело – дома сидеть, мужа вдохновлять. Вон, Ларка моя, ни дня не работала, зато как выглядит! Цветок!
«Цветок хищный, мухоловка», – подумала Ольга.
– Да, я считаю, что женщина работать не должна, – подхватила Лариса. – Если мужчина нормальный, конечно. Если он может обеспечить достойный уровень. Вот Стасик мне шубу купил на той неделе, норковую, «блэкглама». А вы, Оля, я смотрю, в прошлом сезоне застряли? Это платье из коллекции позапрошлого года, я такое в каталоге видела.
– Это платье мне нравится, – Ольга отложила вилку. Аппетит пропал начисто. – И я работаю не потому, что муж не может обеспечить, а потому что мне нравится моя карьера. Я финансовый директор, а не просто «бумажки перебираю».
– Ой, да ладно тебе заливать! – хохотнул Стас, наливая себе еще. Виктор сидел молча, глупо улыбаясь и не пытаясь даже защитить жену. – Финансовый директор! Знаем мы этих директоров. Сидят на окладе, начальника боятся. Витек, скажи ей! Ты же в семье главный!
Виктор заерзал на стуле.
– Ну, Оля у нас молодец, да... Зарабатывает... Но я тоже не сижу!
– Да что ты там не сидишь, – махнул рукой Стас. – Я ж помню, как мы в школе куролесили. Ты всегда был... ведомым. Но зато бабу себе нашел правильную! Рабочую лошадку! Это ж мечта! Она пашет, а ты отдыхаешь. Уважаю!
Ольга почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Стас, выбирай выражения, – тихо сказала она.
– А что такого? – искренне удивился гость, уже порядком захмелевший. – Я правду говорю. Выпьем за Витька! За то, что он сумел так ловко устроиться. Квартирка-то, я смотрю, ничего. Трёшка? Твоя, Витек?
Виктор покраснел и уткнулся в тарелку.
– Наша, – быстро сказал он.
– Квартиру купила я, – четко произнесла Ольга. – В ипотеку. Которую я же и выплачиваю. Виктор оплачивает коммуналку и интернет.
Повисла неловкая пауза. Лариса хихикнула, прикрыв рот ладошкой с длинными нарощенными ногтями.
– Ой, как неудобно... Стасик, смотри, мы попали в матриархат! Оказывается, Витя у нас альфонс?
– Лариса! – дернулся Виктор.
– А что Лариса? – вмешался Стас, чье лицо стало совсем багровым. – Она дело говорит. Если баба платит ипотеку, значит, мужик в доме – не мужик, а так... приложение к дивану. Но ты, Витек, не расстраивайся. Главное, что крыша над головой есть. Пусть баба пашет, раз ей нравится командовать. У них, у карьеристок этих, вечно проблемы с личной жизнью, вот они и компенсируют квартирами да машинами. Недолюбленные они.
Ольга медленно положила салфетку на стол. Ее руки дрожали, но голос был спокойным и ледяным.
– Что вы сказали?
– Я говорю, – Стас нагло откинулся на спинку стула, расставив ноги, – что нормальная баба должна быть мягкой, ласковой и за мужем стоять. А ты, Оля, жесткая. Сразу видно – мужика в тебе больше, чем в Витьке. Не повезло братану. Ему бы такую, как моя Ларка, – чтоб ластилась да радовала. А он живет с калькулятором в юбке.
Он схватил ножку утки, откусил огромный кусок и, жуя, продолжил:
– Ну ничего, Витек. Ты потерпи. Сейчас квартиру выплатит, а там, глядишь, и помоложе кого найдешь. Квартира-то в браке куплена, пополам поделите! Грамотный ход, братан! Уважаю!
Виктор сидел ни живой ни мертвый. Он не смел поднять глаз на жену. Он не сказал ни слова. Не ударил кулаком по столу. Не осадил хама. Он просто сидел и жевал салат, делая вид, что это просто шутки.
Ольга посмотрела на мужа. На человека, с которым прожила семь лет. Которого вытаскивала из долгов, которого лечила, когда он болел, которому искала работу. Она посмотрела на его трусливо опущенные плечи. И в этот момент что-то внутри нее оборвалось. Любовь, уважение, терпение – все это рассыпалось в прах, как сухая елочная иголка.
Она встала.
– Вон, – тихо сказала она.
– Чего? – Стас перестал жевать.
– Вон из моего дома. Оба. И ты, Виктор, тоже.
В комнате повисла звенящая тишина. Было слышно, как тикают часы на стене, отсчитывая последние полчаса уходящего года. По телевизору кто-то пел про счастье и снежинки.
– Оль, ты чего? – Виктор испуганно посмотрел на нее. – Шутишь? Новый год же... Куранты скоро...
– Я не шучу. Я сказала – вон. Все трое.
– Э-э, хозяйка, ты полегче, – набычился Стас. – Мы гости. Мы с дороги. Ты чего истерику закатываешь? ПМС, что ли? Выпей валерьянки.
Ольга подошла к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался морозный воздух, мгновенно выстужая тепло и уют.
– У вас есть пять минут, чтобы одеться и уйти. Если через пять минут вы будете здесь, я вызываю полицию. Я скажу, что в моей квартире находятся посторонние, которые мне угрожают. Документы на квартиру на мое имя. Прописка у Виктора – у его мамы. Вы здесь никто.
Лариса вскочила, опрокинув бокал с вином. Красное пятно быстро расползлось по белоснежной скатерти, как кровавая рана.
– Ты сумасшедшая! – взвизгнула она. – Стасик, ты слышишь? Она нас выгоняет! В новогоднюю ночь! На мороз!
– Слышь, ты, – Стас поднялся, и его фигура нависла над Ольгой угрожающей горой. – Ты берега-то не путай. Я Витькин друг. Мы никуда не пойдем, пока не отметим. А ты иди на кухню и остынь, пока я тебе...
– Пока ты мне что? – Ольга посмотрела ему прямо в глаза. В ее взгляде было столько холодной ярости, что Стас, этот самоуверенный хам, внезапно осекся. – Ударишь? Давай. Камеры в подъезде работают. Синяки я сниму завтра же. Ты сядешь, Стас. Твой «бизнес» с металлом накроется медным тазом, когда я подключу своих юристов. Ты забыл, где я работаю? Я знаю, как уничтожать таких «бизнесменов» легально.
Стас замер. Он был хамом, но не дураком. Он увидел в этой женщине силу, которой не было в нем самом. Силу человека, который привык решать реальные проблемы, а не просто чесать языком.
– Психичка, – сплюнул он на пол. Прямо на ламинат. – Витек, пошли отсюда. С этой мегерой ловить нечего. Поедем в сауну, там девки нормальные, сговорчивые.
Виктор сидел, вцепившись в скатерть.
– Оля... Ну куда я пойду? – жалко пролепетал он. – Оля, ну прости их. Они перебрали. Ну давай просто досидим, а? Ну пожалуйста.
Ольга посмотрела на него с брезгливостью, как смотрят на раздавленного таракана.
– Ты не понял, Витя. Они уходят, потому что они хамы. А ты уходишь, потому что ты позволил им меня унижать в моем же доме. Ты сидел и слушал, как твой друг называет меня «рабочей лошадью» и планирует, как ты отсудишь у меня квартиру. Ты молчал. Ты смеялся. Ты предал меня, Витя. Собирай вещи. Сейчас.
– Но мне некуда идти! К маме далеко, такси сейчас не вызовешь, цены бешеные!
– Это не мои проблемы. У тебя есть друг Стас. Он же бизнесмен, он тебя приютит. Или в сауну с собой возьмет. К «нормальным девкам».
Ольга вышла в прихожую, открыла входную дверь и встала рядом, скрестив руки на груди. Из подъезда тянуло запахом хлорки и чужих жареных куриц.
Гости собирались суматошно, злобно шипя проклятия. Лариса долго не могла попасть ногой в туфлю, Стас матерился, натягивая пуховик.
– Ноги моей здесь больше не будет! – орала Лариса. – Убожество! Нищеброды! Салат у тебя гадкий, и утка сухая! Чтоб ты подавилась своей ипотекой!
– Счастливого пути, – равнодушно бросила Ольга.
Виктор выходил последним. Он накинул куртку, в руках у него была сумка с ноутбуком – единственное, что он успел схватить. Он остановился в дверях, глядя на жену глазами побитой собаки.
– Оль... Ну может, передумаешь? Ну как же так... Семь лет все-таки...
– Вот именно, Витя. Семь лет я тащила на себе чемодан без ручки. А сегодня ручка оторвалась окончательно. Ключи на тумбочку.
Он положил ключи. Дрожащей рукой.
– Ты пожалеешь, – тихо сказал он, пытаясь сохранить остатки гордости. – Ты одна останешься. Никому ты не нужна в сорок лет со своим характером.
– Лучше быть одной, чем с предателем. Прощай.
Ольга захлопнула дверь. Щелкнула замком. Один оборот, второй. И еще на задвижку.
В квартире стало оглушительно тихо. Только ветер гулял по комнате из открытого окна. Ольга прошла в гостиную, закрыла створку. Стало тепло.
Она посмотрела на разоренный стол. Пятно от вина, надкусанная утка, грязные тарелки. След от плевка на полу.
Слезы, которые она сдерживала весь вечер, так и не потекли. Вместо них пришло странное, звенящее чувство облегчения. Словно она сняла тесную обувь, в которой ходила годами.
Ольга взяла чистое блюдце. Положила себе самый красивый кусок утки – ножку с хрустящей корочкой. Добавила ложку икры – той самой, камчатской, вкусной. Налила в чистый бокал шампанское – хорошее, дорогое, которое приберегла для себя, а не ту бормотуху, что принес Стас.
Она села на диван, поджала ноги и включила звук на телевизоре.
На экране президент на фоне Кремля готовился сказать речь. Били куранты.
– С Новым годом, Оля, – сказала она своему отражению в темном экране выключенного телефона. – С новой жизнью.
Она откусила утку. Было вкусно. Безумно вкусно. И совсем не сухо.
Внизу, во дворе, кто-то начал запускать фейерверки. Разноцветные огни вспыхивали за окном, освещая ее одинокую, но теперь такую свободную квартиру. Она знала, что завтра ей придется отмывать пол, стирать скатерть и, возможно, менять замки. Она знала, что впереди неприятный разговор с свекровью и развод.
Но это будет завтра. А сегодня она пила шампанское и чувствовала себя хозяйкой. Не только этой квартиры, но и своей собственной судьбы. И никто, абсолютно никто больше не посмеет назвать ее «рабочей лошадью». Теперь она была просто женщиной, которая наконец-то научилась себя уважать.
Телефон Виктора, забытый им на зарядке в спальне, начал вибрировать. Звонила «Мама». Ольга прошла в спальню, посмотрела на экран, усмехнулась и выдернула шнур из розетки. Затем она полностью выключила аппарат и бросила его в ящик стола.
В эту ночь ее никто не потревожит.
Если вам понравился рассказ, буду благодарна за лайк и подписку на канал. Пишите в комментариях, как бы вы поступили на месте героини.