– А нам точно хватит на икру? Может, возьмем ту, что по акции? Или вообще обойдемся, а, Марин? – Олег вертел в руках маленькую зеленую баночку, словно это был слиток золота, а не сто сорок грамм лососевой икры. – Цены взлетели, просто космос. А у нас еще страховка за машину в январе.
Марина тяжело вздохнула, опираясь на ручку тележки. Вокруг гудел предновогодний гипермаркет: люди с горящими глазами сметали с полок шампанское, мандарины, подарочные наборы. Все готовились к празднику, и только они с мужем стояли у полки с консервами и высчитывали копейки, как бедные студенты.
– Олег, это Новый год. Один раз в году. Мы что, не заслужили бутерброд с икрой под бой курантов? – тихо, но твердо сказала она, забирая у него банку и кладя в тележку. – Ты же говорил, что надежда на премию еще есть. Тринадцатую зарплату обещали всем отделам.
Олег тут же помрачнел, отвел взгляд и нервно почесал переносицу – верный признак того, что разговор ему неприятен.
– Я же тебе вчера объяснял. Шеф собрал всех и сказал: год был тяжелый, показатели не дотянули. Премии не будет. Вообще. Даже квартальной. Скажи спасибо, что оклад не урезали. Так что, Мариш, затягиваем пояса. Никаких излишеств.
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось от обиды. Не за себя, а за ту усталость, которая накопилась за год. Она работала медсестрой в частной клинике, брала дополнительные смены, чтобы закрыть дыру в бюджете после ремонта ванной. Олег, менеджер по логистике, вроде тоже не сидел сложа руки, но деньги в их семье имели странное свойство: они исчезали в неизвестном направлении, едва появившись.
– Ладно, – глухо отозвалась она. – Без премии так без премии. Проживем.
Они покатили тележку к кассе. Олег продолжал бубнить про жадное руководство, про кризис в стране и про то, что надо бы отказаться от поездки на базу отдыха к друзьям третьего января, потому что бензин тоже не дешевый. Марина молчала. В голове крутилась одна мысль: стиральная машина.
Ее верная «Аристон», служившая верой и правдой десять лет, начала издавать страшные звуки еще месяц назад. А вчера, во время стирки постельного белья, она просто встала, мигнула всеми индикаторами и отказалась сливать воду. Мастер, которого Марина вызвала тайком, озвучил приговор: ремонт блока управления и замена подшипников встанут в половину стоимости новой машинки.
Она так надеялась на тринадцатую зарплату мужа. Они планировали, мечтали, что с этих денег обновят технику. А теперь... Теперь ей предстояло встречать Новый год с горой нестираного белья и перспективой стирать руками в тазу ближайшие пару месяцев.
Тридцатого декабря в квартире царила нервная атмосфера. Олег лежал на диване перед телевизором, щелкая пультом, а Марина металась между кухней и ванной. Она замочила скатерть в тазу, и теперь, согнувшись в три погибели, пыталась оттереть пятно, которое не брал порошок. Спина ныла, руки от горячей воды и химии покраснели и щипали.
– Олежек, – крикнула она из ванной. – Помоги, пожалуйста, выкрутить пододеяльник. У меня сил не хватает, он тяжелый, когда мокрый.
– Марин, ну я же смотрю новости, – недовольно отозвался муж. – Сейчас, реклама будет, подойду.
«Сейчас» растянулось на двадцать минут. Марина, сцепив зубы, выкрутила белье сама, чувствуя, как хрустят суставы в пальцах. Слезы обиды навернулись на глаза, но она их смахнула. Нельзя раскисать. Завтра праздник. Надо нарезать оливье, запечь курицу, сделать все идеально, как всегда. Может, настроение улучшится.
Утро тридцать первого декабря началось не с запаха мандаринов, а с очередного разочарования. Марина обнаружила, что закончился майонез, хотя была уверена, что купила большую пачку.
– Я ночью бутерброд делал, – зевнул Олег, выходя на кухню в трусах. – Там оставалось-то на донышке.
– Олег, там была полная пачка! Ты что, его ложкой ел? – всплеснула руками Марина. – Мне салаты заправлять нечем. Сходи в магазин, пожалуйста. Тут рядом, в «Пятерочку».
– Ой, там сейчас очереди километровые, – скривился муж. – Бабки с утра пораньше набежали. Может, сметаной заправишь?
– Оливье сметаной? Ты серьезно? Олег, пожалуйста. Я у плиты стою, у меня овощи варятся.
Он кряхтя оделся, всем своим видом показывая, какой подвиг совершает ради семьи.
– Карту дай, – буркнул он у порога. – На моей пусто, я последние сто рублей на бензин вчера кинул.
Марина вытерла руки о передник и пошла за кошельком. Она знала, что у него на карте пусто. У него всегда было пусто в конце месяца. Вся его зарплата уходила на погашение кредита за машину (на которой он ездил на работу) и на какие-то «мелкие расходы», отчета по которым она никогда не видела. Жила семья, по сути, на зарплату Марины.
Когда он ушел, она вернулась на кухню. На столе вибрировал телефон Олега – он забыл его в спешке, оставил на зарядке возле микроволновки.
Марина никогда не проверяла телефон мужа. Она считала это ниже своего достоинства. Доверие – фундамент брака. Но тут экран загорелся, высвечивая уведомление из мессенджера. Сообщение было не от друга и не с работы. На экране высветилось имя: «Сестра Света».
Марина знала Свету, младшую сестру Олега. Женщина тридцати пяти лет, вечно несчастная, разведенная, с десятилетним сыном, которая жила в соседнем городе. Света любила жаловаться на жизнь и регулярно просила брата «одолжить до зарплаты», забывая возвращать. Марина относилась к этому с пониманием – родственникам надо помогать, но в пределах разумного.
Взгляд Марины невольно зацепился за начало текста, которое отобразилось на заблокированном экране: «Олежка, ты наш спаситель! Деньги пришли, мы уже в турагентстве, берем горящий...»
Сообщение оборвалось.
Сердце Марины пропустило удар. Какие деньги? Какой турагентство?
Она замерла с ножом в руке. Внутри боролись два чувства: порядочность и жгучее, ледяное подозрение. Олег сказал, что денег нет. Что премии не было. Что на карте ноль.
Рука сама потянулась к телефону. Пароль она знала – год рождения его матери. Простой, как пять копеек. Она ввела четыре цифры.
Открылся диалог со Светой.
«Олежка, ты наш спаситель! Деньги пришли, мы уже в турагентстве, берем горящий тур в Египет на двоих с Виталиком! Вылет завтра ночью! Ты не представляешь, как мы счастливы! 150 тысяч – это просто царский подарок! Я знала, что ты не оставишь племянника без моря. Люблю тебя, братик! С Наступающим! Фото с пляжа буду слать!»
Марина перечитала сообщение три раза. Цифры «150 тысяч» плясали перед глазами.
Она пролистала переписку выше.
Вчера, 14:30. Олег: «Светик, всё, перевел. Только тссс, Марине ни слова. Я ей сказал, что премии не дали. А то она опять начнет: ремонт, стиралка, зубы... Сама понимаешь, бабы вечно пилят. А тебе нужнее, ты одна ребенка тянешь. Отдохните там по-человечески».
Вчера, 14:35. Света: «Ой, спасибо! Да конечно, я могила! Твоя грымза всё равно не поймет. Ей бы только быт, да кастрюли. А Виталику нужен морской воздух, у него аденоиды. Ты лучший брат на свете!»
Марина медленно положила телефон на стол. Ноги стали ватными, и она опустилась на табуретку.
«Грымза». «Бабы вечно пилят». «Тебе нужнее».
Сто пятьдесят тысяч рублей.
Это была не просто сумма. Это была новая стиральная машина. Это был ремонт их старенькой машины, чтобы не трястись за страховку. Это была возможность Марине вылечить два зуба, которые ныли уже полгода, но она откладывала, потому что «дорого». Это была возможность поехать на базу отдыха, от которой они отказались вчера.
Но самое страшное было не в деньгах. Самое страшное было в том, как легко, как обыденно он предал ее. Он смотрел ей в глаза, видел, как она стирает в тазу, сбивая руки в кровь, видел, как она экономит на икре, и врал. Врал, чтобы отправить сестру и племянника греть животы на пляже.
В прихожей хлопнула дверь.
– Ну и дурдом там, – голос Олега звучал бодро. – Народу тьма. Но майонез я добыл, как мамонта. Держи, хозяйка.
Он вошел на кухню, румяный с мороза, довольный собой, и положил пачку майонеза на стол. Прямо рядом с телефоном.
Марина сидела неподвижно. Она смотрела не на него, а сквозь него.
– Ты чего застыла? – удивился Олег. – Устала? Ну, давай я картошку почищу, помогу.
– Помоги, – тихо сказала Марина.
– А что с голосом? Заболела? – он потянулся к ней, чтобы потрогать лоб, но Марина резко отшатнулась, словно от прокаженного.
– Не трогай меня.
Олег замер, рука повисла в воздухе. Его взгляд упал на телефон. Экран был погашен, но лежал он не так, как Олег его оставил – немного под углом. На лице мужа промелькнула тень тревоги, но он тут же нацепил маску недоумения.
– Марин, ты чего? Что случилось-то?
– Египет, – произнесла она одно слово.
Олег побледнел. Мгновенно, словно с лица стерли все краски.
– Какой Египет? Ты о чем?
– О том самом. Куда завтра ночью вылетают Света с Виталиком. На сто пятьдесят тысяч рублей, которые ты перевел вчера.
В кухне повисла звенящая тишина. Слышно было только, как тикают часы и гудит холодильник. Олег лихорадочно соображал. Он знал, что Марина не любит скандалов, что она отходчивая. Нужно было срочно придумать оправдание.
– Ты лазила в мой телефон? – он решил пойти в атаку. – Ты что, шпионишь за мной? Как тебе не стыдно!
– Мне не стыдно, Олег. Мне больно. И мне противно.
– Ты всё не так поняла! – он начал размахивать руками. – Это... это долг! Я ей был должен! Давно еще занимал, когда машину покупали!
– Мы машину покупали пять лет назад, Олег. И брали кредит. И ты ни разу не говорил, что занимал у Светы. У Светы, которая сама вечно стреляет у нас по пять тысяч до зарплаты. Не ври мне. Хотя бы сейчас не ври.
– Да какая разница! – заорал он, поняв, что версия с долгом рассыпалась. – Да, я дал ей денег! Да, дали премию! И что? Это мои деньги! Я их заработал! Света – моя родная сестра. У неё ребенок болеет, ему море нужно по медицинским показаниям! А ты... ты только о себе думаешь! Тебе лишь бы машинку новую купить, да шмотки! Эгоистка!
Марина встала. Медленно, держась за край стола.
– Аденоиды, Олег, лечат не в Египте на "все включено" в новогодние праздники. А я, значит, эгоистка? Я, которая третий год ходит в одном пуховике? Я, которая вчера выбирала, купить банку икры или сэкономить? Я, которая стирает твои трусы и рубашки руками в ледяной воде, потому что "денег нет"?
– Ну началась песня про стиралку! – фыркнул он. – Постираешь пару месяцев руками, не развалишься! Раньше бабы в проруби стирали и ничего, здоровее были. А сестре помощь нужна была срочно! Это семья, Марина! Семья! Ты должна понимать!
– Семья... – горько усмехнулась она. – Знаешь, Олег, ты прав. Света – твоя семья. Виталик – твоя семья. А я... я, видимо, просто обслуживающий персонал. Грымза, которая пилит.
– Ты читала переписку... – зло процедил он. – Ну и дура. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Зато теперь я проснулась. Окончательно.
Марина подошла к плите и выключила газ под кастрюлей с овощами. Вода перестала булькать.
– Ты чего делаешь? – насторожился Олег. – А оливье? Гости же вечером не придут, мы вдвоем хотели...
– Оливье не будет, – спокойным, ледяным тоном сказала она. – И праздника не будет. По крайней мере, здесь.
Она вышла из кухни и направилась в спальню. Олег побежал за ней.
– Марин, ну хватит! Ну, погорячился, ну сглупил. Ну прости. Ладно, куплю я тебе эту чертову машинку! Займу у кого-нибудь, кредит возьму!
Марина достала из шкафа чемодан. Тот самый, с которым они ездили в Турцию три года назад – единственный раз, когда они нормально отдохнули. Она открыла его и начала методично складывать вещи. Свитера, джинсы, белье.
– Ты куда собралась? – испугался Олег. – Тридцать первое число! Новый год на носу! Марин, ты что, из-за денег семью рушишь? Из-за каких-то бумажек?
– Не из-за денег, Олег. Если бы ты пропил эти деньги или потерял, я бы, может, и простила. Орала бы, плакала, но простила. Но ты украл их у нас. У нашей семьи. И отдал туда, где тебя считают "спасителем", а меня – "грымзой". Ты сделал свой выбор. Ты выбрал, кто для тебя важнее.
– Да кому ты нужна будешь в сорок лет! – вдруг зло выкрикнул он, понимая, что уговоры не действуют. – Разведенка! К маме побежишь? В её халупу?
Марина замерла с блузкой в руках. Посмотрела на мужа. Внимательно, словно видела его впервые. Не было ни злости, ни ненависти. Только брезгливость. Как будто она наступила во что-то липкое и грязное.
– Квартира мамы – это мой дом. А эта квартира, Олег, если ты забыл, ипотечная. И платим мы за нее из общего бюджета. Вернее, платили. Теперь будешь платить сам. Со своей замечательной зарплаты и премий. А я подаю на развод.
– Какой развод? Праздники! ЗАГСы закрыты!
– Сегодня рабочий день до обеда. Я не успею подать заявление, но я успею уехать. А заявление подам через Госуслуги. Прямо сегодня. Чтобы в Новый год войти свободной женщиной.
Она продолжила сборы. Олег бегал вокруг, то угрожая, то умоляя, то пытаясь вырвать вещи из ее рук.
– Марин, ну Света вернет! Я скажу ей, она вернет!
– Не вернет. И ты это знаешь. И не в этом дело. Дело в том, что для тебя нормально, что твоя жена стоит у таза с бельем, пока твоя сестра пьет коктейли. Ты не мужик, Олег. Ты просто... спонсор для своей родни за мой счет.
Через сорок минут чемодан был собран. Марина надела пальто, повязала шарф. Олег сидел на кровати, обхватив голову руками. Он всё еще не верил, что это происходит. Он думал, она попсихует, прокричится, и они сядут за стол. Ну, подуется пару дней. Ну, купит он ей цветы. Куда она денется?
– Ключи от второй связки я оставлю на тумбочке в прихожей, – сказала Марина. – За вещами остальными приеду позже, когда тебя не будет.
– Марин, не уходи... – жалко проскулил он. – Ну как я один? В Новый год?
– А ты позвони Свете. Пусть она тебе по видеосвязи море покажет. Порадуешься.
Она вышла в прихожую. Надела сапоги – те самые, старые, которые хотела поменять этой зимой, но "денег не было". Взгляд упал на пачку майонеза, сиротливо лежащую на комоде, куда Олег её бросил в пылу ссоры.
– И вот еще что, – Марина обернулась. – Овощи на плите не доварены. Если захочешь есть – доваришь сам. Ты же теперь самостоятельный.
Дверь захлопнулась.
Олег остался стоять в тихой квартире. За окном уже начинали бахать редкие петарды – нетерпеливые подростки пробовали арсенал. В холодильнике лежала банка дорогой икры, которую Марина так хотела. В ванной мокла в тазу недостиранная скатерть.
Он подошел к окну и увидел, как Марина вышла из подъезда. Она шла быстро, катя за собой чемодан по свежему снегу. Она не оглянулась. Она даже не плакала.
В кармане пиликнул телефон. Снова сообщение от Светы. Фотография. Билеты на самолет и довольная рожица племянника. Подпись: "Мы в аэропорту! Спасибо, дядя Олег! Ты супер!"
Олег посмотрел на фото. Потом на удаляющуюся фигуру жены. И со всей силы швырнул телефон в стену. Аппарат хрустнул и разлетелся на куски, черный экран погас навсегда.
Марина села в такси.
– Куда едем? – спросил водитель, пожилой мужчина с добрыми глазами, похожий на Деда Мороза.
– На улицу Ленина, пожалуйста, – ответила она.
– От мужа, что ли, сбежали под Новый год? С чемоданом-то? – усмехнулся он в зеркало.
– Нет, – Марина улыбнулась. Впервые за этот день искренне и светло. – Не сбежала. Я от него ушла. К себе. В новую жизнь.
– Ну и правильно! – подмигнул водитель. – В Новый год всё плохое надо оставлять в старом. А хорошее – оно впереди. С Наступающим вас, красавица!
– С Наступающим, – ответила Марина и достала телефон.
Она открыла приложение Госуслуг. Пальцы немного дрожали, но решение было твердым, как гранит. Раздел "Семья и дети". Услуга "Расторжение брака". Кнопка "Начать".
За окном проносились наряженные елки, гирлянды, счастливые люди. Марина знала, что этот вечер она проведет с мамой, они будут лепить пельмени, пить чай с тортом и смотреть "Иронию судьбы". И не будет никакой лжи. Никакого унижения. Никакого "денег нет".
Она нажала "Отправить заявление". На экране появилась зеленая галочка: "Заявление принято ведомством. 31 декабря, 14:15".
Марина глубоко вдохнула морозный воздух, просочившийся в салон такси. Пахло снегом, хвоей и свободой. Самой дорогой свободой в её жизни, которая стоила ей всего сто пятьдесят тысяч рублей и десяти лет иллюзий. Но оно того стоило.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые жизненные истории, и обязательно делитесь своим мнением в комментариях.