– Ну, именинница, выходи в центр! Сейчас мы будем тебя поздравлять как полагается, а то сидишь там в углу, словно бедная родственница, хотя стол, надо признать, накрыла неплохой.
Голос Анны Петровны, звонкий и требовательный, перекрыл гул голосов гостей и звон бокалов. Ирина, которая в этот момент пыталась незаметно положить себе на тарелку ложку салата – за весь вечер ей так и не удалось поесть, – вздрогнула и послушно встала. Ей исполнялось тридцать пять. Хорошая дата, красивая. Она сама заработала на этот праздник, сама оплатила продукты, сама, несмотря на высокую должность финансового директора, полночи мариновала мясо по особому рецепту.
Свекровь, женщина крупная, статная, с высокой прической, щедро политой лаком, выдвинулась вперед, держа в руках плотный пакет. Рядом переминался с ноги на ногу Олег, муж Ирины, виновато улыбаясь. Он знал, что лежит в пакете, и, судя по его бегающим глазам, ему было не по себе, но перечить матери он никогда не смел.
– Ирочка, дорогая, – начала Анна Петровна, обводя взглядом гостей, словно актриса на сцене малого театра. – Тридцать пять лет – это рубеж. Ты у нас женщина деловая, карьеристка, все в цифрах да в отчетах. Деньги зарабатываешь, молодец, конечно. Но мы с Олежкой посоветовались и решили подарить тебе вещь, которая напомнит тебе о твоем истинном предназначении. А то, глядишь, за своими балансами забудешь, что ты прежде всего женщина, хранительница очага!
Гости заинтересованно затихли. Подруга Ирины, Марина, сидевшая с краю, напряглась, чувствуя подвох. Ирина натянула на лицо вежливую улыбку.
Анна Петровна торжествующе выдернула из пакета ткань и встряхнула ее. На свет явился кухонный фартук. Но не простой, элегантный или стильный. Это было нечто из грубой синтетики, ядовито-розового цвета, отороченное дешевым кружевом. А на груди огромными желтыми буквами красовалась надпись: «Я не начальник, я посудомойка» и ниже, помельче: «Меньше слов – больше борща».
В комнате повисла тишина. Кто-то хихикнул, кто-то закашлялся.
– Ну, примерь! – скомандовала свекровь, шагнув к Ирине. – А то ходишь в своих костюмах, мужа, небось, пельменями магазинными кормишь. А в этом фартучке сразу захочется к плите встать, пирогов напечь. Правда, Олег?
Олег покраснел до корней волос и пробормотал что-то нечленораздельное.
– Анна Петровна, – тихо, но твердо произнесла Ирина, отступая на шаг. – Спасибо, конечно. Очень... оригинально. Но я, пожалуй, примерю его потом. К платью не подходит.
– Ой, да брось ты эти церемонии! – свекровь бесцеремонно накинула лямку фартука Ирине на шею. – Вот! Смотрите, люди добрые! Сразу другой вид. Сразу видно – хозяйка, а не какая-то там бизнес-леди. Женщина должна знать свое место, Ира. И место это – на кухне, ублажать мужа и семью. А карьера – это так, баловство.
Ирина стояла, чувствуя, как синтетика неприятно холодит шею, а краска стыда заливает лицо. Надпись на груди жгла, словно клеймо. Она видела сочувствующий взгляд Марины, насмешливые глаза двоюродной сестры Олега, которая всегда ей завидовала. В этот момент Ирина поняла: это не шутка. Это была публичная порка. Свекровь, которая всю жизнь проработала в библиотеке на полставки и гордилась тем, что «посвятила себя семье» (читай – терроризировала домашних чрезмерной опекой), не могла простить невестке успеха.
– Спасибо, мама, – с нажимом произнесла Ирина, снимая фартук и аккуратно, двумя пальцами, словно это была грязная тряпка, кладя его на край стола. – Я обязательно учту ваше пожелание. Давайте выпьем за... семейные ценности.
Вечер был скомкан. Ирина держалась молодцом, улыбалась, шутила, но внутри у нее все клокотало. Когда гости разошлись и за последним закрылась дверь, она повернулась к мужу. Олег торопливо собирал тарелки, стараясь не смотреть на жену.
– Тебе понравилось? – спросила она ледяным тоном.
– Ир, ну чего ты завелась? – Олег вздохнул, ставя стопку тарелок в мойку. – Ну, у мамы своеобразный юмор. Она же старой закалки. Хотела как лучше, намекнуть, что скучает по домашней еде.
– Намекнуть? «Я не начальник, я посудомойка» – это намек? Олег, я зарабатываю в три раза больше тебя. Я оплатила ремонт в этой квартире. Я купила нам путевки в Италию на прошлый месяц. И я – посудомойка?
– Ну не начинай, а? – сморщился муж. – Она пожилой человек. Просто надела фартук, посмеялись бы и забыли. Зачем ты все усложняешь? Тебе лишь бы конфликт раздуть.
Ирина посмотрела на него долгим взглядом. В этом «посмеялись бы и забыли» была вся суть их отношений с его матерью. Терпи, молчи, глотай. Ведь она мама.
– Хорошо, Олег. Я не буду раздувать конфликт. Я просто сделала выводы.
Фартук она не выбросила. Она аккуратно свернула его и положила в самый дальний ящик комода, где хранились старые провода и инструкции от бытовой техники. «Пусть полежит, – подумала Ирина. – До особого случая».
Жизнь потекла своим чередом. Ирина работала, Олег ходил в свой офис, вечерами они смотрели сериалы. Анна Петровна звонила регулярно, интересуясь, надела ли Ирина фартук и что она сегодня приготовила сыночку.
– Ой, Анна Петровна, – щебетала Ирина в трубку, стараясь, чтобы голос звучал максимально беззаботно. – Фартук берегу! Такая вещь, боюсь испачкать. А Олегу мы заказали суши, он так любит «Калифорнию».
На том конце провода слышалось недовольное сопение.
– Желудок ему испортишь сырой рыбой. Женщина должна готовить горячее! Супчик, котлетки. Эх, молодежь... Ничего, жизнь научит.
Приближался юбилей Анны Петровны. Шестьдесят лет. Дата серьезная, круглая. Свекровь готовилась к ней как к коронации. Был арендован банкетный зал в хорошем ресторане, составлен список гостей на пятьдесят человек, приглашен ведущий с баяном (по личному требованию именинницы).
– Ирочка, – ворковала Анна Петровна по телефону за две недели до торжества. – Вы там с подарком не мудрите. Мне не нужны эти ваши современные гаджеты, я в них не разбираюсь. И деньги в конверте – это пошло, словно откупаетесь. Я хочу что-то памятное, красивое.
– Конечно, Анна Петровна, – отвечала Ирина. – Мы с Олегом выберем самое лучшее.
Вечером она спросила мужа:
– Что твоя мама хочет?
Олег почесал затылок.
– Ну... она намекала на золотой гарнитур. Серьги и кольцо с рубином. Видела в ювелирном на Ленина, говорит, очень ей к глазам подходит. Стоит, правда, тысяч восемьдесят.
– Восемьдесят? – Ирина приподняла бровь. – Недешево.
– Ну, юбилей же, – развел руками Олег. – Мы же можем себе позволить? Точнее... ну, из общего бюджета. Я добавлю со своей премии.
«Общий бюджет» в их семье на семьдесят процентов состоял из доходов Ирины. Но она никогда не попрекала этим мужа. До недавнего времени.
– Золото – это прекрасно, – задумчиво сказала Ирина. – Но она же просила что-то «памятное». Что-то, что отражает ее суть. Как она мне подарила фартук, отражающий, по ее мнению, мою суть.
Олег напрягся.
– Ира, ты что задумала? Давай купим серьги и закроем тему. Не надо мстить.
– Кто говорит о мести? – Ирина широко улыбнулась. – Я говорю о внимании. О глубоком понимании человека. Не волнуйся, я сама займусь подарком. Тебе некогда, у тебя отчет.
Олег, обрадованный тем, что с него сняли головную боль по поиску подарка, быстро согласился. Он знал, что у Ирины безупречный вкус, и был уверен, что она купит то самое золото.
Ирина действительно поехала в торговый центр. Но не в ювелирный. Она зашла в специализированный магазин «Товары для здоровья и комфорта пожилых», а затем в аптеку. Потом посетила книжный магазин и лавку с домашним текстилем.
Вечерами она запиралась в кабинете и что-то упаковывала. Коробка получалась внушительная, красивая, обернутая в дорогую золотистую бумагу с огромным бантом.
– Что там? – с любопытством спрашивал Олег, пытаясь заглянуть через плечо.
– Сюрприз, – загадочно отвечала Ирина. – Твоей маме понравится. Это очень полезные и статусные вещи.
Наступил день икс. Ресторан сиял огнями, столы ломились от закусок. Анна Петровна восседала во главе стола в платье из темно-синего бархата, которое делало ее похожей на оперную диву. На шее сверкала нитка жемчуга, прическа была еще выше и монументальнее, чем обычно.
Гости произносили тосты, желали здоровья, долгих лет и вечной молодости. Анна Петровна кокетливо отмахивалась:
– Ой, да какая там молодость, хотя в душе мне все еще восемнадцать!
Подарки дарили щедрые. Телевизор от брата, поездка в санаторий от сестры, деньги, цветы, вазы. Наконец, очередь дошла до сына и невестки.
Олег и Ирина вышли к столу именинницы. Олег нес огромную коробку, Ирина – шикарный букет бордовых роз.
– Мамочка, с юбилеем! – начал Олег дрожащим от волнения голосом. – Ты у нас самая красивая, самая лучшая. Мы тебя очень любим.
Анна Петровна расплылась в улыбке, алчно поглядывая на коробку. Размер внушал уважение. Наверняка там что-то грандиозное. Может, шуба? Или тот самый сервиз «Мадонна», о котором она мечтала?
– Анна Петровна, – взяла слово Ирина. Голос ее звучал мягко, проникновенно. – Вы на моем дне рождения сказали очень мудрую вещь. Что подарок должен напоминать женщине о ее истинном месте и предназначении. Я много думала над вашими словами. И поняла, что вы абсолютно правы. Мы часто забываем, кто мы есть, гонимся за призрачными иллюзиями.
Свекровь кивала, благосклонно принимая, как ей казалось, капитуляцию невестки.
– Вы всегда говорили, – продолжала Ирина, – что женщина должна соответствовать своему возрасту и статусу. Что нет ничего смешнее, чем молодиться и делать вид, что ты девочка, когда за плечами такой солидный жизненный опыт. Поэтому мы решили подарить вам набор, который обеспечит вам комфорт, покой и уют. То, что так необходимо женщине на... заслуженном отдыхе.
В зале стало тихо. Слово «отдых» прозвучало немного двусмысленно, но коробка была слишком красивой, чтобы подозревать неладное.
– Открывайте! – скомандовала Ирина.
Анна Петровна, предвкушая восторг, дернула за ленту. Крышка откинулась. Свекровь заглянула внутрь, и улыбка медленно сползла с ее лица, сменившись выражением крайнего недоумения, переходящего в ужас.
Сверху лежал пуховый платок. Серый, колючий, настоящий «бабушкин» платок, в который кутаются старушки на лавочках.
Анна Петровна медленно достала его.
– Это... что? Оренбургский? – растерянно спросила она.
– Настоящий, теплый! – радостно подтвердила Ирина. – Чтобы поясницу не продуло. Вы же жаловались на радикулит.
Анна Петровна отложила платок и достала следующий предмет. Это были войлочные тапочки-чуни. Огромные, коричневые, с галошами, чтобы можно было выходить во двор.
– А это... для дачи? – голос свекрови дрогнул.
– Именно! Ноги должны быть в тепле. Возраст, сами понимаете, сосуды уже не те, кровообращение слабое.
Олег, стоявший рядом, начал менять цвет лица с розового на бледный. Он, как и мама, впервые видел содержимое коробки.
Но это было не все. Анна Петровна, уже дрожащими руками, извлекла из недр коробки тонометр – аппарат для измерения давления, причем самый простой, с грушей, и большую пачку кроссвордов с надписью «Для тех, кому за 60. Тренируем память, чтобы не было склероза». И вишенкой на торте стала большая лупа в роговой оправе.
– А лупа-то зачем? – прошептала свекровь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы обиды.
– Ну как же, Анна Петровна! – громко, чтобы слышали все гости, пояснила Ирина. – Вы же сами говорили, что зрение садится, нитку в иголку вдеть не можете. А еще я положила туда книгу «Как принять старость с достоинством и не лезть в жизнь молодых». Бестселлер!
Зал ахнул. Кто-то прыснул в кулак, но большинство гостей сидели с каменными лицами. Это было жестоко. Это было зеркально.
– Ты... – Анна Петровна хватала ртом воздух. – Ты меня в старухи записала?! Мне всего шестьдесят! Я женщина в самом соку!
– Анна Петровна, ну что вы! – Ирина сделала удивленные глаза, в точности копируя интонацию свекрови на том злополучном дне рождения. – Это же забота! Вы мне подарили фартук, напомнив, что мое место у плиты, в услужении. А я вам дарю набор для достойной старости, напоминая, что ваше время активной жизни прошло, и пора подумать о здоровье, сидеть в кресле, вязать носки и не перенапрягаться. Каждому овощу свое время, как говорится. Разве не так?
Свекровь побагровела. Бархатное платье вдруг показалось ей тесным. Она швырнула тапочки обратно в коробку.
– Хамка! – взвизгнула она. – Олег! Ты видишь, что твоя жена творит?! Она меня хоронит заживо!
Олег переводил взгляд с матери на жену. Он видел ярость матери и ледяное спокойствие Ирины. В его голове пронеслось воспоминание о розовом фартуке с надписью «посудомойка». Он вспомнил, как Ирина плакала в ванной в тот вечер, а он говорил ей: «Ну что ты, это же шутка».
Он вздохнул, подошел к столу, взял тонометр и спокойно положил его обратно в коробку.
– Мам, – сказал он неожиданно твердым голосом. – А помнишь фартук? Ирине было тридцать пять. Она финансовый директор. А ты подарила ей тряпку для уборщицы. И сказала, что это ее место. Ира просто вернула тебе твою же логику. Ты хотела правды жизни? Вот она. Старость – это не стыдно. Стыдно других унижать.
– Ты... ты защищаешь ее?! – Анна Петровна схватилась за сердце. На этот раз, возможно, даже по-настоящему.
– Я защищаю справедливость, – буркнул Олег. – Ира, пошли. Нам, кажется, пора.
Ирина с благодарностью посмотрела на мужа. Она не ожидала. Честно, не ожидала. Думала, будет скандал, развод, крики. А он вдруг вырос.
Они вышли из ресторана под гробовое молчание гостей. Свекровь что-то кричала им вслед про неблагодарность и наследство, которого они теперь не увидят, но эти слова тонули в шуме вечернего города.
В машине ехали молча. Олег вел, глядя строго перед собой.
– Ты жестко с ней, – сказал он наконец, когда они остановились на светофоре.
– А фартук был мягким? – спросила Ирина.
– Нет. Фартук был гадким. Я только сейчас понял, насколько.
– Прости, что я тебя втянула в это без предупреждения. Я знала, что ты бы не позволил.
– Не позволил бы, – согласился Олег. – Я бы купил серьги. И мама бы снова почувствовала себя королевой, унизив тебя. А теперь... Теперь она, наверное, меня проклянет.
– Не проклянет. Поорет, поплачет подругам, какая у нее змея-невестка, а потом успокоится. Тонометр ей, кстати, действительно пригодится. Давление у нее скачет.
Олег вдруг хмыкнул. Потом засмеялся. Сначала тихо, потом громче.
– Лупа! Ира, лупа! «Чтобы не было склероза»! Боже, видел бы я ее лицо... Это было ужасно. Но, черт возьми, это было гениально.
Ирина тоже улыбнулась и положила голову ему на плечо.
– Я люблю тебя, Олег. Но я больше никогда не позволю вытирать об себя ноги. Даже твоей маме.
– Я понял, – он накрыл ее руку своей. – Я это усвоил.
Следующие два месяца Анна Петровна с ними не разговаривала. Ольга, сестра Олега, звонила и рассказывала, что мать чуть ли не в депрессии, что она выбросила тапочки и сожгла кроссворды. Но потом, когда у Анны Петровны действительно прихватило давление на даче, она позвонила сыну.
– Олег, – голос был слабый и жалобный. – Привези лекарства. И... тот аппарат, что вы дарили. Соседка свой сломала, а мне мерить надо.
– Привезу, мам, – ответил Олег.
Ирина собрала пакет: лекарства, фрукты и тот самый тонометр (Олег его забрал из ресторана, хозяйственный все-таки).
– Сама не поедешь? – спросил муж.
– Нет. Пусть отдохнет от меня. Я же все-таки работаю, карьеру делаю, мне некогда. Я же не на пенсии.
Отношения перешли в стадию холодного нейтралитета. Анна Петровна больше не дарила подарков «с намеком». На следующий Новый год Ирина получила обычный набор полотенец. Без надписей. А Ирина подарила свекрови хороший увлажняющий крем. Тоже без намеков на морщины. Просто крем.
Фартук Ирина, кстати, достала. Однажды, когда они с Олегом делали ремонт и красили стены, она его надела. Вывернула наизнанку, чтобы не видно было глупой надписи, и надела.
– Тебе идет розовый, – заметил Олег, макая валик в краску.
– Молчи уж, ценитель, – засмеялась Ирина и мазнула его по носу кисточкой. – Иди работай, а то борща не получишь.
Теперь это была их внутренняя шутка. Шутка, которая перестала быть обидной, потому что границы были выстроены, и никто больше не смел указывать Ирине на ее место. Ее место было там, где она сама хотела быть: в кресле начальника, за рулем своей машины или рядом с мужем, который наконец-то научился быть главой своей маленькой семьи, а не просто послушным сыном.
А Анна Петровна... Говорят, она действительно стала носить те войлочные тапочки на даче. Уж очень они оказались теплыми и удобными. Но признаться в этом невестке гордость ей так и не позволила.
Если вам понравилась эта история о справедливости и семейных границах, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал. Буду рада прочитать ваши мнения в комментариях