Лето выдалось жарким и влажным. Идеальным для бурного роста.
Геннадий наслаждался жизнью. Он достроил беседку, высадил свои драгоценные розы, купленные за валюту, и каждый вечер с гордостью расхаживал по захваченной территории, чувствуя себя помещиком.
Он не обращал внимания на то, что за забором у Елены поднялась высокая, густая стена зелени. Ну, растет что-то и растет. Лопухи какие-то. Главное — его не трогают.
Но это было затишье перед бурей.
К августу топинамбур вымахал под три метра. Он создал такую плотную тень, что «элитный розарий» Геннадия оказался в вечных сумерках. Розы, привыкшие к солнцу, начали чахнуть. Они сбрасывали бутоны, желтели и грустнели.
Геннадий ругался, лил удобрения, но тень была неумолима.
Однако главная диверсия происходила под землей.
Корни топинамбура и хрена, почувствовав свежую, рыхлую землю соседского участка, рванули в атаку. Бетонная лента забора? Не проблема. Они нашли микротрещины, поднырнули под фундамент (он был не таким уж глубоким, Геннадий сэкономил) и вышли на оперативную простор.
Всё началось следующей весной.
Геннадий приехал на дачу в предвкушении сезона. Открыл калитку.
И уронил сумку.
Его идеальный газон, его гордость, был покрыт странными буграми.
Прямо посреди дорожки, вымощенной дорогой тротуарной плиткой, торчал мощный, сочный, наглый лист хрена. Он пробил плитку, разворотил подушку из песка и гордо зеленел на солнце.
Геннадий бросился к розарию.
Там творился кошмар. Вместо нежных кустов роз из земли пёрли мощные стебли топинамбура. Они были везде. Они задушили цветы, переплели их корни своими удавками и высосали всю влагу.
— Что за...?! — взревел Геннадий.
Он схватил лопату. Начал копать.
Но чем больше он копал, тем больше понимал масштаб катастрофы.
Весь захваченный участок был пронизан сетью корней. Толстых, белых, неистребимых.
Он рубил их лопатой. Он выдирал их руками. Он заливал их гербицидами.
Но топинамбур и хрен — это не крапива. Разрубленный корень для них — это сигнал к размножению. Из каждого кусочка, оставшегося в земле, лез новый куст. С удвоенной силой.
К июлю участок Геннадия превратился в джунгли.
Хрен захватил зону барбекю. Топинамбур оккупировал огород, задушив клубнику и картошку. «Элитные розы» погибли смертью храбрых в неравном бою. Дорогая плитка вздыбилась, словно под ней ходил гигантский крот.
Вместо зоны отдыха у Геннадия был полигон для съемок фильма о постапокалипсисе, где природа мстит человечеству.
В Telegram новый рассказ!!! (ссылка)
Геннадий был в бешенстве. Он нанял рабочих. Они перекопали весь участок, выбирая корни вручную. Это влетело ему в копеечку.
Но через две недели зеленые ростки полезли снова. Ещё гуще. Ещё злее.
Зеленая чума не отступала. Она питалась его злостью и его деньгами.
В августе, когда топинамбур на участке Геннадия стал выше его самого, а хрен пророс даже в альпийской горке, сосед сдался.
Елена сидела на своей террасе, пила чай с мятой и любовалась своей «живой изгородью». Со своей стороны она аккуратно подкашивала поросль, держа зверей в узде. А вот у соседа был праздник урожая.
В калитку постучали. Не по-хамски, как раньше, а как-то робко, обреченно.
Елена открыла.
На пороге стоял Геннадий. Он похудел, осунулся, под ногтями была земля, которую не брало никакое мыло. Вид у него был побитый.
— Лена... — хрипло начал он. — Слушай... Что это? Что это за зараза?
— Добрый день, Гена, — лучезарно улыбнулась Елена. — О чём вы?
— О траве этой! — он махнул рукой в сторону своих джунглей. — Она же неистребима! Я её раундапом травил — она желтеет, а потом опять прёт! Я плитку снял — там всё в корнях! Розы сдохли. Клубники нет. Что мне делать?! Дай средство! Ты же это посадила!
Елена удивленно подняла брови.
— Я? Геннадий, помилуйте. Я посадила полезные культуры. Топинамбур — это же кладезь витаминов, полезен для диабетиков. А хрен... ну, какой русский стол без хреновины? Вы же сами хотели земли? Хотели огород? Вот природа вас и наградила. Урожай сам пришел.
— Убери это! — взмолился сосед. — Забери свою землю обратно! Перенесу я забор! Только выведи эту дрянь!
Елена покачала головой, делая глоток чая.
— Ой, Гена, боюсь, поздно. Забор перенести можно, а вот биологию не отменишь. Эта «дрянь», как вы выразились, уже создала корневую систему на глубину метра. Чтобы это вывести, нужно снимать грунт экскаватором. Весь плодородный слой. Вывозить на свалку и завозить новый.
Геннадий побледнел. Он, как человек хозяйственный, мгновенно прикинул смету.
Экскаватор. Самосвалы. Покупка чернозема. Восстановление плитки. Новый ландшафтный дизайн.
Это стоило не просто дорого. Это стоило как половина его дома. Стоимость рекультивации превышала цену того клочка земли, который он украл, раз в десять. Убытки были колоссальные.
— Ты... — прошептал он, глядя на Елену с ужасом. — Ты специально... Ты знала!
— Знала что? — холодно спросила Елена. — Что жадность порождает бедность? Конечно, знала. Это народная мудрость.
— Ведьма, — выплюнул Геннадий.
— Агроном, — поправила его Елена. — И собственница. Кстати, Гена, если ваш хрен полезет ко мне — я буду жаловаться. В Россельхознадзор. За нарушение правил борьбы с сорняками. Штрафы там нынче драконовские.
Геннадий стоял, открыв рот. Он понял, что проиграл. Проиграл войну, которую сам и начал. Он думал, что сила — это бетон и наглость. А оказалось, что сила — это корни и время.
Он развернулся и побрел к своему участку, продираться сквозь заросли трехметрового топинамбура к своей покосившейся от корней беседке.
Елена смотрела ему вслед.
— Приятного аппетита, Гена, — тихо сказала она. — Говорят, жареные корни топинамбура по вкусу напоминают цветную капусту. Вам понравится.
Она вернулась к чаю.
Дача была спасена. Границы восстановлены, пусть и таким варварским способом. А главное — сосед теперь был занят делом. Ему было не до шансона и не до шашлыков. У него была битва за урожай. Вечная битва.