- Я участковый. По должности знаю, что творится на земле, - он вздохнул. - Ладно. По порядку.
Аля рассказала про ночного гостя, опустив про чертежи и проект. Она пока не понимала, кому можно доверять.
- Я хочу написать заявление, - твердо сказала она. - И прошу усилить патрулирование.
- Усилить, - повторил Сергей Анатольевич и развел руками. - У меня полторы калеки на три деревни и два садоводства. Но я вас понял. Думаете, бывший муж постарался?
- Он хочет отнять у меня дочь. В суде доказывал, что я сумасшедшая, хочет признать меня недееспособной.
Сергей Анатольевич присвистнул.
- Вот это уже серьезно. Суд, да еще с такой подоплекой... Это не просто развод. Ему от вас что-то нужно. Что именно, пока не ясно. Но заявление примем. Я вашу дачу на особый контроль поставлю, буду заезжать чаще. И вы осторожнее. У нас тут уже были странные кражи: пропадают вроде бы ненужные вещи, старые инструменты, архивы из пустующих домов. Думали, бродяги на металл тащат, но виновников так и не нашли. Может, и связано.
По дороге домой Аля услышала Машин радостный крик:
- Мама! Смотри, я клад нашла!
На чердаке, под старой балкой, Маша вытащила маленькую ржавую железную шкатулку. Замочек поддался легко. Внутри лежала пачка писем, перевязанная выцветшей шелковой лентой.
- Это мамины письма... то есть твоей бабушки Лены, - тихо сказала Аля и развернула первый хрупкий лист.
Почерк был не маминый: мужской, размашистый, уверенный.
Дорогая Лена. Не верь ни единому слову. Они украли все. Мои идеи, наши расчеты. Директор явно в криминале или связан с конкурентами. Меня обвиняют в хищении тех самых чертежей, которые я сам создал. Мне приходится уезжать. Они следят за мной и угрожали тебе. Я не могу подставить тебя. Я исчезну, но оставлю тебе кое-что на хранение. Они думают, что у них все, но у них нет главного: ключа. Они не знают, как запустить установку и стабилизировать поток. Настоящие расчеты спрятаны. Ключ к разгадке в музыке. В той, что мы слушали вместе, в твоей коморке при библиотеке, помнишь. Только ты поймешь. Не ищи меня. Придет время, и ты все найдешь. Люблю тебя. Твой В.
Аля читала, не дыша. Слезы катились сами. Это была другая любовь мамы, сильная, тайная. И Виктор... не тот ли Виктор с фотографии?
- В музыке... - прошептала Аля.
И в ту же минуту Верный на крыльце глухо зарычал и поднялся.
- Спокойно, дружище. Я с миром, - раздался со стороны улицы незнакомый голос.
У калитки стоял молодой мужчина в чистых походных ботинках и аккуратной куртке. В руках - какой-то прибор. Верный не лаял, но смотрел, как на чужака.
- Верный, фу. На место, - строго сказала Аля. - Вы кто?
Мужчина поднял руки в примирительном жесте. Лицо у него было открытое, карие глаза спокойные.
- Простите, если напугал. Вас и вашего защитника. Я Максим. Агроном. Ваш новый сосед. Арендовал домик Рыжковых, почву изучаю для питомника.
- А это что? - Аля кивнула на прибор.
- Анализатор почвы, - улыбнулся Максим. - У вас тут, кстати, уникальный грунт. Идеален для редких хвойных. Я не хотел беспокоить.
Из-за Алиной спины выглянула Маша, давно изголодавшаяся по общению.
- О, это, должно быть, принцесса замка, - улыбка Максима стала теплее. - Привет. Я Максим.
- Я Маша, - серьезно ответила девочка. - А у вас есть собака?
- Нет, - вздохнул Максим. - Только питомник. Но я бы очень хотел. Особенно такого, как у вас. Внушает.
Верный продолжал настороженно следить.
- Я заметил, что у вас калитка совсем плохая, - сказал Максим. - И забор вот-вот ляжет. Я не только агроном, я и плотничать умею. Могу помочь, если не против. За компанию.
Аля колебалась, но спокойствие и простая, честная манера обезоруживали.
- Спасибо. Да, было бы неплохо. Меня зовут Аля... Алевтина.
- Очень приятно, - кивнул Максим. - Ну что, Маш, показывай, где у вас самые слабые места в обороне.
К вечеру калитка висела ровно, дыра в заборе была заделана свежими досками. Максим работал споро, без лишних слов. Аля вынесла на веранду чай.
- Я даже не знаю, как вас благодарить. Вы нас спасли.
- Пустяки, - Максим сделал глоток. - Руки должны работать, а то от анализов в белоручку превращусь. Простите за бестактность... вы ведь здесь не отдыхаете. Я правильно понял?
Вопрос был задан без праздного любопытства, так просто, что Аля вдруг почувствовала: ему можно доверить хотя бы часть правды. Она рассказала про суд, про измену Антона, про липовые справки, страх потерять Машу. Максим слушал молча. Лицо у него стало жестче.
- Куклы, значит, его не устраивали, - покачал он головой. - Это просто повод. А вы хоть и устали, но уж точно не сумасшедшая.
- Спасибо, - тихо сказала Аля. - Вы первый, кто это сказал, кроме Светы.
- Правда всегда находит дорогу, - твердо ответил Максим. - Главное - не сдаваться.
- Он уже нашел нас, - горько усмехнулась Аля. - Он в коттедже неподалеку. У него там другая семья. И сын.
Максим застыл с чашкой на полпути к губам.
- Вот как... это война. А на войне нужны союзники. Я даже рад, что поселился здесь.
Аля вспомнила письма.
- Я нашла послание к маме. Там сказано, что ключ к разгадке в музыке. В музыке, которую они слушали... и что-то про коморку при библиотеке.
Глаза Максима вспыхнули интересом.
- Любопытно. Я в юности радиотехникой увлекался, приемники собирал. Звук - моя вторая страсть после растений. А у вас есть пластинки? Проигрыватель?
- У мамы была коллекция... - Аля растерянно огляделась. - Но где...
Поиски увенчались успехом: в старом сундуке на веранде обнаружился патефон с большой трубой и тяжелая коробка пластинок. Маша радостно перебирала названия. Среди них нашлась одна, отличавшаяся от остальных: толстый винил без этикетки, на черном круге химическим карандашом от руки: Для Лены.
- Это она, - прошептала Аля.
Максим осторожно поставил пластинку и завел пружину. Шипение, щелчки, и из трубы полился старый вальс, щемящий, как воспоминание.
- Как красиво, - прошептала Маша, прижимаясь к маме.
Вальс сделал круг, второй.
- И что? - разочарованно выдохнула Аля. - Это просто музыка.
- Подожди, - нахмурился Максим. - Слышишь? Звук меняется.
На третьем круге музыка резко оборвалась. Игла зашипела, и вдруг из трубы прозвучал сухой, четкий мужской голос, будто записанный на домашний аппарат.
Лена, если ты это слышишь, значит, все очень плохо. Но они не победили. У них только прототип, нет точных расчетов. Запиши. Запомни. Я спрятал главное. Координаты: пятьдесят пять градусов сорок две минуты северной широты, тридцать семь градусов пятнадцать минут восточной долготы. Старый дуб у Медвежьего ручья. Ты знаешь, где это. Код к контейнеру: Альфа-3701. Виктор. Повторяю: Альфа-3701.
Максим выдернул карандаш, схватил Машин альбом.
- Записывай, - шепнул он.
Аля дрожащими губами повторяла цифры.
- Я знаю, где это, - воскликнул Максим, сверяясь с картой в телефоне. - Медвежий ручей, старый лес за болотом. Километра два отсюда. Туда никто не ходит.
- Значит, пойдем, - твердо сказала Аля.
- Прямо сейчас? На ночь глядя? - Максим посмотрел на нее внимательно.
- Опаснее сидеть тут и ждать, - в глазах Али вспыхнула неожиданная решимость. - Антон уже пытался влезть. Они ищут это. Мы должны найти первыми. Маша уснет. Верный пойдет с нами.
Максим на секунду задумался и кивнул.
- Ладно. Помогу. Похоже, сегодня агроном станет кладоискателем.
Ночь была темная и сырая. Луна пряталась. Верный шел впереди бесшумно, как тень. Максим светил мощным фонарем, Аля несла лопату.
- Мне страшно, - прошептала Аля, когда лес сомкнулся над ними черными сводами.
- Не бойся, - Максим сжал ее руку, ладонь у него была теплая и сильная. - Верный учует опасность.
Пес внезапно остановился и глухо зарычал.
- Тихо, - прошептал Максим. - Он не на нас... он что-то учуял.
Впереди хрустнула ветка, донеслись приглушенные голоса.
- Да где же этот ручей... - кто-то зло выдохнул.
Аля узнала голос Антона.
- Он сказал, где-то здесь, - ответил другой.
- Уходим, - шепотом приказал Максим. - Быстро.
Они вернулись на дачу, задыхаясь.
- Видишь? Он тоже ищет, - Аля ходила по комнате, как по клетке. - Что теперь?
- Ждать до утра, - сказал Максим. - Потом пойдем другим путем. Я знаю короткую тропу. Им придется плутать по бурелому, мы успеем.
На рассвете, оставив Машу на попечение Николая Федоровича, который пришел с ружьем и суровым видом, Аля, Максим и Верный снова ушли в лес. Старый дуб нашли быстро. Он был огромный, корни торчали, как кости. Под слоем мха Максим нащупал что-то твердое.
- Контейнер, - выдохнул он. - Армейский, водонепроницаемый.
Код Альфа-3701 подошел.
Внутри лежали бумаги, десятки тетрадей с расчетами, детализированные чертежи проекта Вершина. Сверху - запечатанный конверт. Аля вскрыла его дрожащими руками.
Она читала, и слезы застилали глаза: Виктор Андреевич Орлов заявлял, что является автором, рассказывал о преследовании, о страхе за Елену, а затем - главное. В завещании, составленном в здравом уме, он передавал все права на интеллектуальную собственность проекта Вершина дочери Елены Станиславовны Виноградовой, Алевтине Николаевне Свиридовой.
- Он знал обо мне, - прошептала Аля, прижимая бумаги к груди. - Он оставил это мне...
- Теперь будь очень осторожна, - серьезно сказал Максим. - Это миллионы. И твой муж в курсе.
Вернувшись домой, они приготовили сытный обед, словно впервые за долгое время дышали свободно. Потом Максим ушел: у него накопились дела. День пролетел незаметно. А ночью тишину разорвал крик Маши:
- Мама! Мама, огонь!
Аля, задремавшая в кресле над бумагами, вскочила. В воздухе стоял горький запах дыма. Верный на крыльце исходил хриплым лаем. Аля распахнула дверь и увидела: сарай в глубине участка пылал, как факел. Огонь уже лизнул старую яблоню.
- Аля, в дом! Запри дверь! - крикнул Максим, выбегая со стороны своего участка с ведром.
С другой стороны, с ружьем, бежал Николай Федорович.
- А ну стой, мразь! Стрелять буду! - рявкнул он в темноту, в сторону леса.
Ветки затрещали: кто-то убегал. Втроем они сбили пламя до того, как оно добралось до дома. Сарай выгорел дотла.
Через полчаса приехал Сергей Анатольевич. Он хмуро осматривал пепелище.
- Целенаправленный поджог, - сказал он. - Что у вас там было ценного?