— Ты опять за своё, Света? Я тебе русским языком сказал: премии не будет! Депо сократило выплаты, агрегатор поднял комиссию, машина посыпалась... Ты вообще представляешь, сколько сейчас стоит заменить тормозные колодки и выжимной подшипник? — Стас швырнул ключи на тумбочку так, что зеркало в прихожей жалобно звякнуло.
— Я всё представляю, Стас. Я только не представляю, как мы будем закрывать кредит за твою «ласточку» и на что покупать лекарства твоей матери, если ты даже на праздник пришел с пустыми карманами, — Света старалась говорить тихо, но голос дрожал. — Я три смены в лаборатории отпахала. Знаешь, сколько сейчас людей на гормоны и биохимию сдают перед праздниками? Все хотят успеть до каникул. У меня руки от пробирок не разгибаются.
— Вот и отлично, значит, у тебя деньги есть! А мне не везет, понимаешь? Не везет! — Стас, не раздеваясь, прошел в кухню и хлопнул дверью холодильника.
Света прислонилась к холодной стене прихожей. Ей было сорок два, и последние пять лет она чувствовала себя тягловой лошадью, которая тащит на себе ипотеку, автокредит мужа и бесконечные «трудные времена». Стас работал в такси, и раньше дела шли неплохо, но в последний год деньги стали утекать сквозь пальцы. Он всегда находил оправдания: штрафы, ремонты, плохие заказы.
В дверь негромко постучали. На пороге стояла Ирина Викторовна, свекровь. В руках она держала пакет с домашними пирогами и баночку соленых груздей.
— Светочка, девочка моя, ну что вы опять шумите? — она ласково коснулась плеча невестки. — Новый год на носу, а у вас в доме искры летят. Стасик, ты чего на жену кричишь?
— Да она заладила: премия, премия... — буркнул сын из кухни. — Как будто я их печатаю.
Ирина Викторовна вздохнула и прошла на кухню. Она видела, как осунулась Света. Как профессиональный биохимик, Света часто объясняла свекрови, что хронический стресс — это не просто плохое настроение, это постоянно повышенный уровень кортизола.
— Знаешь, мама, — говорила Света в редкие минуты отдыха, — когда кортизол зашкаливает месяцами, организм начинает разрушать сам себя. Сначала летит сон, потом сосуды, а потом человек просто «выгорает» изнутри. Это как если бы двигатель в машине Стаса работал на предельных оборотах без масла.
Сейчас Света выглядела именно так — как двигатель без масла.
Подготовка к празднику шла по инерции. Света резала салат, Стас молча смотрел телевизор, Ирина Викторовна пыталась создать уют, расставляя на столе старый советский хрусталь. Напряжение в воздухе можно было резать ножом.
Ближе к одиннадцати вечера, когда стол был накрыт, у Стаса зазвонил телефон. Он быстро глянул на экран, изменился в лице и ушел в ванную.
— Алло, да... Ну я же сказал, позже. Нет, сейчас не могу. Потерпи до завтра, — доносился его приглушенный, раздраженный шепот.
Света почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Женская интуиция — это не магия, это способность мозга мгновенно анализировать сотни мелких нестыковок. Бегающий взгляд, внезапные «ремонты», отсутствие денег при полной занятости.
Когда Стас вышел из ванной, он выглядел взвинченным.
— Слышь, Свет, я отойду на полчаса? Там у Лёхи сменщика беда, колесо пробил, а запаски нет, надо выручить.
— В одиннадцать вечера тридцать первого декабря? — Света медленно положила вилку на стол. — Стас, посмотри мне в глаза.
— Да что ты начинаешь! — он начал быстро обуваться. — Я быстро, до боя курантов буду.
Он выскочил за дверь. Света стояла посреди кухни, чувствуя, как ледяная волна накрывает её с головой.
— Света, — тихо позвала Ирина Викторовна. — Пойдем.
— Куда?
— На улицу. Нам нужно кое-что проверить. У меня сердце не на месте.
Они вышли во двор. Машина Стаса еще прогревалась. Света и её свекровь спрятались за углом дома. Стас не поехал в сторону гаражей. Он вырулил со двора и направился к соседнему микрорайону, новостройкам «Лазурный берег».
— Такси заказывали? — горько усмехнулась Света. — Садитесь, Ирина Викторовна, поедем на вашей машине. Я знаю, куда он поехал. Там живет его сестра, Алина.
Ирина Викторовна молчала, крепче сжимая руль своей старенькой «Нивы». Они ехали следом, соблюдая дистанцию.
Стас припарковался у яркого подъезда. Из дверей выпорхнула Алина — младшая сестра Стаса, тридцатилетняя «вечная студентка» и любительница красивой жизни. Она была в новой норковой шубе, с огромным пакетом из дорогого магазина косметики.
Света и Ирина Викторовна вышли из машины как раз в тот момент, когда Алина со смехом бросилась Стасу на шею.
— Стасик! Спасибо! — визжала она. — Мальдивы в январе — это просто мечта! Если бы не твоя премия, я бы так и кисла в этой серости! Как ты и обещал — восемьдесят тысяч, копейка в копейку!
Стас довольно улыбался, поглаживая сестру по плечу.
— Тише ты, — шикнул он. — Свете сказал, что денег нет. Мать тоже не в курсе. Это тебе подарок, пользуйся. Главное, чтобы никто не узнал.
В этот момент Света сделала шаг вперед. Свет фонаря упал на её бледное лицо.
— Мы уже узнали, Стас, — голос Света был на удивление ровным, хотя в груди всё клокотало.
Стас отпрянул от сестры, словно его ударило током. Алина осеклась, прижимая к себе пакет.
— Света? Мама? Вы что тут делаете? — Стас начал нелепо оправдываться. — Это... это не то, что вы подумали. Я просто... Алинке нужно было помочь, у неё депрессия, врач сказал, нужен отдых...
— Депрессия? — Света подошла ближе. — А у меня что, Стас? У меня просто «биохимия поехала»? Я полгода не покупала себе новой одежды. Я экономлю на продуктах, чтобы ты мог выплатить кредит за машину, на которой ты возишь свою сестрицу в аэропорт за мой счет?
— Светочка, — Стас попытался взять её за руку, но она оттолкнула его.
— Не смей. Мы с тобой пять лет живем. Я думала, мы — семья. Я думала, твои проблемы — это наши проблемы. А оказалось, что я — это просто ресурс. Удобный кошелек, который прикроет тылы, пока ты играешь в доброго братика.
— Ой, да ладно тебе, Светлана! — влезла Алина, капризно надув губы. — Тебе жалко для родного человека? Ты же в своей лаборатории нормально заколачиваешь. А Стас — мужчина, он имеет право распоряжаться своими деньгами!
— Своими? — вперед вышла Ирина Викторовна. Её голос, обычно мягкий, теперь звучал как натянутая струна. — Алина, закрой рот. И ты, Стас, слушай.
Она посмотрела на сына с такой невыносимой болью и разочарованием, что тот опустил голову.
— Я всю жизнь старалась воспитать тебя мужчиной, — тихо сказала мать. — Я думала, ты опора для Светы. Она тебя из таких долгов вытаскивала, когда ты только начинал... Она к моей болезни относилась серьезнее, чем ты. Знаешь, сын, что самое страшное? Не то, что ты деньги отдал. А то, что ты врал. Врал в глаза человеку, который за тебя в огонь и в воду.
— Мам, ну ты чего... — пролепетал Стас.
— Я не «чего». Света, пойдем. У тебя в сумке ключи от квартиры?
— Да.
— Завтра мы сменим замки. Стас, квартиру Свете подарили её родители еще до вашего брака, юридически ты там никто. По закону, при разводе ты можешь претендовать на раздел имущества, нажитого в браке. Но машина оформлена на тебя, и долг по ней — тоже твой. Света, как биохимик, знает, что такое яд. А ты, Стас, и есть яд. Тихий такой, который разрушает всё вокруг.
— Вы что, серьезно? Из-за каких-то денег? — Алина топнула ножкой. — Мама, ты на чьей стороне?
— Я на стороне совести, дочка, — Ирина Викторовна горько улыбнулась. — Иди, лети на свои Мальдивы. Только не забудь, что когда ты вернешься, у тебя больше не будет «удобного» брата с бесплатным кошельком. А у тебя, Стас, не будет жены.
Света смотрела на мужа и видела перед собой чужого, мелкого человека. Вся его «крутость», все оправдания рассыпались, как карточный домик. Она вдруг почувствовала невероятную легкость. Как будто тот самый кортизол, о котором она знала всё, наконец-то начал отступать, уступая место холодной решимости.
Они вернулись домой вдвоем — Света и Ирина Викторовна. До Нового года оставалось пять минут.
Света открыла бутылку шампанского. Руки уже не дрожали.
— Ирина Викторовна, вы правда... со мной?
Старая женщина обняла невестку, и Света почувствовала, как по щекам потекли слезы. Это были не слезы обиды, а слезы очищения. Впервые за долгое время ей не нужно было никого спасать, ни за кого оправдываться и никого тянуть на себе.
— Светочка, родная, — прошептала свекровь. — Кровь — это не всегда семья. Семья — это те, кто не предаст. Ты мне дочь. Больше, чем те, кто только берет.
В полночь, когда над городом расцвели салюты, Света загадала только одно: больше никогда не позволять никому делать свое терпение бесконечным. Она знала, что впереди будет непростой бракоразводный процесс. Но она также знала, что квартира её, работа любимая, а рядом — человек, который не предал, даже будучи по другую сторону родства.
А Стас... Стас в ту ночь так и не вернулся. Он остался со своей «премией» и сестрой, которая уже через час начала ныть, что такси до аэропорта стоит слишком дорого.
Света смотрела в окно на огни ночного города и улыбалась. Новый год действительно начался неожиданно. Но это было самое лучшее начало за последние пять лет. Она вспомнила еще одну деталь из своей работы: в химии есть понятие «точка насыщения». Это когда раствор больше не может принимать в себя вещество. Кажется, её точка насыщения ложью была пройдена. И теперь начиналась чистая, прозрачная жизнь.