Майские праздники прошли, как всегда, весело, красиво, с цветущими садами, палисадниками – и быстро. Промелькнули, и опять: подготовка к уборке, в школе подготовка к экзаменам...
Во дворе Пелагеи и Андрея зацвели молодые вишни. Небольшие деревца были похожи на невест в подвенечных платьях, а под ними на ярко-зеленом ковре светились солнышками одуванчики. Лида с Шурой радовались, бегали по полянке босиком, но цветы не рвали. Они водили по травке Ванюшку, который уже бойко топал и смеялся, когда сестры щекотали ему лицо цветами. Лида рвала их за двором, где их было еще больше, просила мать сплести венок, и Пелагея с удовольствием делала это.
Толик заканчивал пятый класс, в табеле были только пятерки и четверки. За учебный год он вытянулся, даже повзрослел. Ему шел тринадцатый год, он уже легко управлялся по двору, с хозяйством. Андрей научил его пользоваться молотком, топором, так что на уроках труда он был самым умелым из всех мальчишек класса. С отцом у него были самые хорошие отношения, Пелагее иногда казалось, что они родные отец с сыном.
Маша уже привыкла к детям, к школе, Александра Ивановна говорила, что из нее получится хороший учитель. Детей она понимает и чувствует, умеет найти к ним подход, и они платят ей любовью и уважением. К Новому году дети уже не отходили от нее, спрашивали обо всем, она отвечала им, рассказывала и на переменах, и после уроков. В селе о ней тоже говорили хорошо: детям нравится, уважительная, себя блюдет. А Матрена хвалилась ею, будто она ей родная внучка:
- Чистоплотная, уважительная, а за мной - как за своей родной бабкой! Все бабушка да бабушка! Дал бы Бог ей человека хорошего!
Правда, были и другие, которых задевало то, что она не нашла себе парня в селе: мол, очень гордая, ни один парень не понравился ей. Сколько их начинали ухаживать за ней, но она никому не дала надежды. В клуб ходила почти всегда только на фильмы, а на танцах бывала редко. Не потому что не любила танцевать, а потому, что каждый раз приходилось отбиваться от очередного кавалера. Говорили, что у нее где-то в городе, где она училась, уже есть любимый, поэтому никому в селе она не отдает предпочтения.
В конце мая Андрей наконец поехал в поликлинику. Пожилой доктор посмотрел его кардиограмму, долго слушал его, щупал пульс, отправил на анализ крови, а потом вынес решение:
- Нужно в стационар. Обязательно. И немедленно.
Андрей попытался объяснить, что сейчас не может, что нужно готовить технику к уборке, что осенью обязательно приедет и тогда ляжет. Доктор выслушал его и спокойно ответил:
- Можете, конечно, уезжать, только я уверяю, что уборка пройдет без вас. А вы еще и хлопот доставите семье, да и совхозу вашему.
- Ну что вы, доктор, я постараюсь, чтоб без хлопот.
Доктор усмехнулся:
- Так ведь похороны не обходятся без хлопот, дружок мой! А ваше состояние, поверьте мне, очень серьезное! Вы когда в последний раз были в отпуске?
Андрей задумался. А ведь действительно, в отпуске он не был уже три года. Все было некогда: то одно, то другое.
Андрей и сам понимал, что лечиться нужно, но привычка надеяться на то, что все обойдется, всегда брала верх. Однако сегодня слова доктора заставили его подумать о другом. Он подчинился и согласился на госпитализацию. Пелагея с облегчением встретила его сообщение о том, что он ложится в больницу.
- Андрюша, ты должен лечиться, а о нас не беспокойся! Дети подросли, Машенька в отпуске будет скоро, так что мы не будем одни.
Однако тревога не покидала ее. Андрей стал частью ее жизни, очень важной частью, без которой она не представляла своего дальнейшего существования. Но показать этого ему она не могла, чтобы не расстраивать.
Урожай в этом году ожидался богатый. Озимые удались, благодаря хорошей снежной зиме, дружной весне и, конечно, работе механизаторов, встречавших в поле зарю и провожавших ее там же. Директор совхоза беспокоился о том, чтобы собрать урожай как можно лучше: в срок и без потерь. В районе ему сказали, что в этом году на помощь совхозам прибудут военные автобатальоны, которые уже имеют в этом опыт: работали на целине несколько лет. От директоров требовалось предоставить военным место для расположения военных. Поэтому директор совхоза обратился к директору школы с просьбой разрешить использовать помещения школы для этого.
- Егор Иванович, я не против помочь совхозу, ты ведь знаешь, но я думаю, что после этого школе понадобится ремонт, а ведь они будут работать почти до сентября, - беспокоился директор школы.- Я ведь не успею отремонтировать ее.
- Не беспокойся, Илья Федорович, совхоз поможет с ремонтом потом, - убеждал директор совхоза, - но разместить военных мы должны. Подумай, Илья Федорович!
- Я готов предоставить школу для руководства, то есть для командования, ведь им тоже нужно будет где-то разместиться. А для солдат можно использовать школьный стадион – там места много.
Директор совхоза обещал подумать.
После экзаменов, в конце июня, в школе обычно начинали ремонт. Родители учеников белили стены, красили парты, окна, двери и полы, ремонтировали то, что в течение года вышло из строя. К началу нового учебного года школа выглядела, как новая.
Маша получила отпуск с двадцатого июня. Отец уже готовился к выписке из больницы. Он пролежал там почти месяц, и все это время Маша и Пелагея по очереди ездили к нему. Его неплохо подлечили, он чувствовал себя помолодевшим, но в то же время виноватым: все работали, а он валялся в постели, читал газеты, книги, что привозила ему Маша. Он скучал и по работе, и по семье.
Наконец доктор решил его выписать, чему Андрей обрадовался, как ребенок. Директор совхоза прислал за ним машину, и он ехал домой, будто не был там очень давно. Поля уже почти созрели, Андрей с удовольствием вдыхал запахи земли, травы, запахи той жизни, которой посвятил последние несколько лет. Он попросил остановить машину около поля пшеницы, по краю которого росла полынь. Андрей сорвал несколько веточек ее, размял в руках, поднес к лицу. Она сразу напомнила ему запах в доме, когда Пелагея ставила в баночках на окнах букетики этой травы, разбрасывала ее по полу. В душе разлилась радость, что он снова будет со своими родными людьми, с Пелагеей, Машенькой, детьми.
Военные приехали в село первого июля к вечеру. День был жаркий, и зной еще не спал, когда по улицам села поехала колонна грузовиков, поднявшая пыль. Их ждали, поэтому на улице было много мальчишек, а девушки наблюдали за ними из-за заборов.
Утром Маша пришла в школу, потому что нужно было собирать агитбригаду для работы в полях, на фермах – каждый год дети готовили небольшие концерты и выезжали с учителями к хлеборобам. В этом году это поручили Маше.
В школьном дворе было многолюдно: сновали солдаты, заносили какие-то ящики, коробки. Все сразу обратили внимание на молодую и красивую девушку, подошедшую к школьному крыльцу. Сразу послышались шутки, смех, самые смелые подошли, стали спрашивать, как зовут такую девушку.
Маша прошла в учительскую. Ее встретил директор школы, который разговаривал с молодым офицером. Увидев Машу, он сразу обратился к ней:
- Вот, Мария Андреевна, теперь здесь будет командный пункт, а не учительская, так что сюда мы будем попадать только с разрешения часового. Правильно я говорю, товарищ старший лейтенант?
Военный смутился, взглянув на Машу:
- Ну почему? Вы можете приходить сюда, когда вам нужно... И девушка тоже...
- Знакомьтесь, это наша учительница, Мария Андреевна Светова. А как зовут вас?
- Старший лейтенант Цветков.
- Я же спросил, как вас зовут, лейтенант? – улыбнулся директор.
- Меня зовут Виктор, - ответил лейтенант, глядя на Машу.
- Ну вот и познакомились. Машенька, вы пришли на репетицию?
- Да, Илья Федорович, мы готовим выступление перед механизаторами перед началом уборки.
- Вам придется репетировать только в той половине здания, в пионерской комнате.
- Хорошо, Илья Федорович, - сказала Маша и вышла из учительской.
Старший лейтенант проводил ее взглядом, который не ускользнул от глаз директора. Он спрятал улыбку и продолжил разговор:
- Вот здесь телефон, связь с районом. Вам ведь нужна связь?
Лейтенант не отвечал, стоял, слегка улыбаясь
- Товарищ старший лейтенант, вам связь нужна? – повторил директор.
- Так точно! – словно очнувшись, произнес лейтенант. – Только у нас своя, полевая. А где у вас пионерская комната? – неожиданно спросил он.