Марина проснулась в шесть утра, как обычно. За окном ещё темнело, но её внутренние часы давно настроились на этот режим. Салон открывался в девять, но нужно было проверить записи, встретить поставщиков косметики, решить вопрос с новым мастером по маникюру. Три года назад, когда она только рискнула открыть «Бьюти Лайн», она и представить не могла, что всё пойдёт так хорошо.
Рядом на подушке похрапывал Олег. Он мог позволить себе спать до десяти — работы у него не было уже полгода. Впрочем, он называл это «творческим отпуском» и «поиском себя». Марина не спорила. Когда салон начал приносить реальные деньги — сначала двести, потом триста, а последние месяцы и все пятьсот тысяч чистыми, — она подумала, что Олег заслужил передышку. Пятнадцать лет он работал менеджером в строительной компании, тянул семью, когда она сидела в декрете с детьми, потом помогал ей с кредитом на салон.
— Отдохни, — сказала она тогда. — Ты заслужил.
Он отдыхал уже восемь месяцев.
Марина встала, накинула халат и прошла на кухню. Поставила чайник, открыла ноутбук. Первым делом проверила банковский счёт — привычка предпринимателя. И замерла.
Вчера на счету было двести восемьдесят семь тысяч. Сегодня — сто двенадцать.
Сердце ухнуло. Марина быстро открыла историю операций. Вчера в восемь вечера был снят платёж на сто семьдесят пять тысяч рублей. Назначение: «Перевод по номеру телефона».
Руки задрожали. Она схватила телефон, открыла банковское приложение, стала пролистывать операции за последний месяц. И увидела картину, от которой её бросило в жар.
Двадцать третьего числа — сорок две тысячи, магазин электроники. Двадцать пятого — пятьсот пятьдесят тысяч, мотосалон. Двадцать восьмого — тридцать пять тысяч, ресторан. Тридцатого — шестьдесят тысяч, ювелирный магазин.
— Олег! — позвала она, стараясь держать голос ровным.
Он вошёл на кухню минут через десять, заспанный, в трусах и старой футболке, потягиваясь.
— Доброе утро, красавица моя, — пробормотал он, направляясь к кофемашине.
— Олег, — Марина развернула к нему ноутбук. — Что это?
Он прищурился на экран, потёр лицо ладонями.
— А, это... Ну, я хотел тебе сказать. Вчера Серёге перевёл немного. У него трудности, знаешь же.
— Сто семьдесят пять тысяч — это немного?
— Марин, он мой брат. У него бизнес прогорел, кредиты висят. Я не мог отказать.
— А это что? — палец Марины ткнул в экран. — Пятьдесят восемь тысяч в мотосалоне?
Олег оживился:
— О, да! Я ж тебе хотел показать! Ты только посмотри, какой красавец! — Он схватил свой телефон, стал листать фотографии. — Ямаха, двести пятьдесят кубов, состояние идеальное! Я столько лет о таком мечтал!
Марина молчала, глядя на восторженное лицо мужа.
— А ювелирный магазин? Шестьдесят тысяч?
— Это маме на день рождения. Золотое колье. Ей так понравилось, она прямо светилась от счастья!
— Сорок две тысячи в электронике?
— Телефон заменил. Мой же совсем устарел, Мариш, он тормозил страшно.
Она закрыла ноутбук. Встала. Подошла к окну.
— Когда ты собирался мне об этом рассказать?
— Марин, ну какие проблемы? — голос Олега звучал искренне удивлённо. — У нас же есть деньги. Салон приносит хорошую прибыль. Я просто... ну, помогаю близким. Мы же можем себе это позволить, правда?
Она обернулась. Посмотрела на него — на мужчину, с которым прожила восемнадцать лет. Родила двоих детей. Делила радости и беды.
— Олег, это мои деньги. Я их заработала. В салоне. Который я открыла на свой страх и риск, влезла в кредиты, работала по двенадцать часов в сутки.
— Наши деньги, — поправил он. — Мы же семья. А в семье всё общее.
— Хорошо. А где твои деньги?
Он нахмурился:
— Ты же знаешь, я сейчас не работаю.
— Восемь месяцев не работаешь. И за эти восемь месяцев не принёс в семью ни рубля. Зато потратил...
— Марина, ты сейчас как бухгалтер говоришь. Мы же не чужие люди.
— Именно поэтому я и хочу понять. Ты хоть собираешься работать? Искать работу? Или планируешь так и дальше жить на моей шее?
Олег поставил чашку с кофе на стол. Его лицо потемнело.
— На твоей шее? Серьёзно? А кто пятнадцать лет тянул всё на себе? Кто платил за квартиру, пока ты сидела дома с детьми? Кто дал тебе деньги на первоначальный взнос за салон?
— Ты дал мне сто тысяч. Я сразу же вернула тебе двести. Или ты забыл?
— Не в деньгах дело! — он повысил голос. — Я тебя поддерживал! Морально! Верил в тебя!
— Спасибо, что верил. А теперь я прошу тебя — найди работу. Или хотя бы перестань тратить деньги без моего ведома.
— Я не должен спрашивать разрешения, чтобы помочь собственному брату!
— Должен, если речь идёт о моих деньгах.
Они стояли друг напротив друга. Впервые за много лет между ними повисла такая тяжёлая тишина.
— Хорошо, — тихо сказала Марина. — Я заблокирую твою дополнительную карту. Заведу отдельный счёт для семейных расходов. Буду переводить туда определённую сумму. Остальное — моё.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Потому что это я зарабатываю эти деньги.
Олег три дня не разговаривал с ней. Ходил мрачный, демонстративно хлопал дверями. Марина не реагировала. У неё был салон, клиенты, планы по расширению. Она наняла ещё двух мастеров, запустила рекламную кампанию, договорилась о скидках с поставщиками.
Счета она разделила, как и обещала. На семейный счёт переводила сто тысяч в месяц — этого хватало на продукты, коммунальные платежи, расходы на детей. Остальное оставалось на её личном счету, доступ к которому был только у неё.
Первую неделю Олег молчал. Вторую — начал намекать. Мол, у него совсем нет денег на личные расходы. Не может даже с друзьями кофе выпить. Марина не поддавалась:
— Устройся на работу. Будут свои деньги.
— Да какая сейчас работа? Рынок труда в кризисе!
— Значит, экономь.
Он злился, но спорить не решался. Пока не позвонил его брат Сергей.
Это случилось через месяц после их ссоры. Марина была в салоне, когда Олег ворвался к ней, не стесняясь клиенток.
— Мне нужно с тобой поговорить. Срочно.
Она извинилась перед клиенткой, вышла с ним в коридор.
— Что случилось?
— У Серёги день рождения. Послезавтра. Он хочет отметить в ресторане, всей семьёй. Мне нужны деньги.
— Сколько?
— Шестьдесят тысяч.
Марина усмехнулась:
— Нет.
— Как нет?
— Очень просто. У меня нет шестидесяти тысяч на день рождения твоего брата.
— Но это же мой брат! Я не могу не помочь!
— Олег, помоги по-другому. Принеси салаты. Испеки торт. Подари что-то символическое. Но шестьдесят тысяч — нет.
Его лицо налилось краской:
— Ты издеваешься? У тебя на счету прямо сейчас полмиллиона!
— Это мои деньги! Я их заработала! Я на них живу, вкладываю в бизнес, плачу сотрудникам!
— Семья ничего для тебя не значит?!
— Твоя семья? Твой брат, твоя мама, твои бесконечные племянники и племянницы? Олег, я не обязана содержать всю твою родню!
Он схватил её за плечи, встряхнул:
— Ты обязана! Потому что ты моя жена!
Марина вырвалась. Её голос прозвучал холодно и отчётливо:
— Я устала быть дойной коровой для твоей семьи, — крикнула она супругу, который требовал денег. — Хватит! Хватит думать, что я буду всю жизнь тянуть вас всех! Твой брат взрослый мужик, пусть сам решает свои проблемы. Твоя мама получает пенсию. Твои племянники имеют родителей. А ты... Ты вообще восемь месяцев не работаешь! Ты только тратишь! Тратишь мои деньги!
— Я ищу себя...
— Ищи быстрее! Или я уйду! И тогда ты будешь искать себя на съёмной квартире за свои деньги!
Клиентки в зале притихли. Администратор в углу делала вид, что занята бумагами, но Марина видела, как она напряжённо слушает.
Олег стоял перед ней, тяжело дыша. В его глазах мелькнуло что-то — обида, злость, растерянность.
— Значит, так, — процедил он. — Всё. Я всё понял.
Он развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
Марина вернулась в зал, извинилась перед клиенткой, дрожащими руками взяла расчёску. Работа помогала не думать. Стрижка, укладка, окрашивание. Клиентка за клиенткой. К концу дня у неё болели ноги и гудела голова, но внутри было странно спокойно.
Она знала, что всё кончено.
Домой она вернулась поздно вечером. Квартира встретила тишиной. Олега не было. Его вещи — куртка, ботинки, рюкзак — тоже исчезли.
На кухонном столе лежала записка корявым почерком: «Уехал к Серёге. Подумаю».
Марина скомкала бумажку. Села на диван. Достала телефон.
Первым делом позвонила детям. Дочь Алина учится в Москве, на третьем курсе, сын Максим снимал квартиру с друзьями. Она не стала вдаваться в подробности, просто сказала, что с папой сейчас сложный период.
— Мам, а ты как? — встревоженно спросила Алина.
— Я нормально, солнышко. Всё будет хорошо.
Потом написала своей лучшей подруге Свете: «Похоже, я разведусь».
Света ответила немедленно: «БЛИН! Приезжаю! Есть вино?»
— Сейчас куплю, — усмехнулась Марина.
Они просидели до трёх ночи. Света слушала, качала головой, ругалась, сочувствовала.
— Знаешь, что самое обидное? — говорила Марина, потягивая из бокала красное сухое. — Я ведь его любила. Люблю, наверное, до сих пор. Но я не могу так больше. Я не могу тащить на себе человека, который считает, что имеет право на мои деньги просто потому, что он мой муж.
— Он привык быть добытчиком, — задумчиво сказала Света. — А тут ты вдруг стала зарабатывать больше. Это для многих мужиков удар по самолюбию.
— Я не виновата, что у меня получилось.
— Конечно, не виновата. Ты молодец. Ты рискнула, вложилась, пахала. А он... решил, что раз ты теперь зарабатываешь, то он может расслабиться.
— И обеспечивать всю свою родню за мой счёт.
— Вот именно.
Света налила себе ещё вина:
— Мариш, а ты уверена, что хочешь развестись?
Марина долго молчала. Потом кивнула:
— Да. Уверена. Потому что если я останусь, ничего не изменится. Он так и будет считать, что я обязана всех содержать. И вскоре от салона ничего не останется — все деньги уйдут на его семейку.
— Квартира на тебе?
— На мне. Я платила ипотеку последние пять лет. Салон — мой. Машина — моя. У него только тот чёртов мотоцикл, который он купил на мои деньги.
— Тогда проблем не будет. Хороший адвокат — и ты свободна.
Олег вернулся через неделю. Постучал в дверь, как гость. Марина открыла.
Он выглядел усталым. Небритым. В глазах плескалась вина, обида и что-то ещё — может быть, страх.
— Можно войти?
— Входи.
Они сели на кухне. Марина поставила перед ним чай.
— Я думал, — начал Олег. — Много думал. И понял... Я повёл себя как мудак.
Она молчала.
— Ты права. Я не имел права так распоряжаться твоими деньгами. Прости.
— Олег...
— Нет, дай мне договорить. Я устроился на работу. Вернее, почти устроился. Знакомый открывает автосервис, зовёт меня управляющим. Зарплата небольшая сначала, но потом обещают повышение.
— Это хорошо.
— Мариш, я не хочу терять тебя. Не хочу терять семью. Давай начнём всё сначала? Я исправлюсь. Обещаю.
Марина смотрела на него. На этого мужчину, с которым прожила почти двадцать лет. И вдруг поняла, что больше не чувствует ничего. Ни любви, ни злости. Просто усталость.
— Олег, я хочу развестись.
Он вздрогнул, словно она ударила его:
— Что?
— Я хочу развестись. Мне жаль, но я не хочу больше так жить.
— Но я же сказал, что исправлюсь!
— Знаешь, в чём дело? Ты извиняешься не за то, что украл у меня почти полмиллиона. Не за то, что перестал работать. Не за то, что начал считать мои деньги своими. Ты извиняешься, потому что я тебя поймала. Если бы я не заблокировала карту, ты бы так и продолжал.
— Это не так!
— Это именно так. И я больше не хочу этой жизни. Не хочу каждый раз проверять, куда ушли деньги. Не хочу быть банкоматом для твоей родни. Не хочу объяснять, что нет, я не обязана дарить твоей маме колье за шестьдесят тысяч.
Олег закрыл лицо руками:
— Я люблю тебя.
— А я устала, — тихо сказала Марина. — Очень устала.
Развод оформили через два месяца. Без скандалов, почти по-дружески. Квартира осталась Марине — она единственная платила за неё последние годы. Олег забрал свои вещи, мотоцикл и личные книги.
В последний раз, прощаясь на пороге, он вдруг спросил:
— А если бы я не начал тратить? Если бы вёл себя нормально?
Марина задумалась:
— Не знаю. Может быть, мы были бы вместе. Но знаешь... Я думаю, рано или поздно это всё равно случилось бы. Потому что проблема была не в деньгах. Проблема была в том, что ты перестал быть партнёром и стал иждивенцем. А я не хочу быть ни для кого просто спонсором. Даже для мужа.
Он кивнул. Взял свою последнюю сумку и вышел.
Марина закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной. И вдруг почувствовала не грусть, а облегчение. Словно с плеч свалился огромный груз.
Прошёл год.
«Бьюти Лайн» расширился — Марина открыла второй филиал на другом конце города. Наняла шесть мастеров, администратора, менеджера. Обороты выросли почти вдвое.
Дочь Алина закончила институт с красным дипломом, сын Максим создал свой небольшой бизнес. Они приняли развод родителей спокойно — видимо, чувствовали, что так будет лучше для всех.
Олег действительно устроился на работу. Они изредка переписывались — в основном по поводу детей. Он больше не просил денег.
Однажды Света спросила:
— Не жалеешь?
— О чём?
— Что развелась.
Марина долго думала. Потом покачала головой:
— Нет. Знаешь, я поняла одну вещь. Любовь — это не только чувства. Это ещё и уважение. Партнёрство. Равенство. А у нас этого не было. Я тянула всё на себе, а он пользовался. И ничего бы не изменилось, останься мы вместе.
— Ты стала жёстче, — заметила Света.
— Нет, — возразила Марина. — Я просто перестала бояться. Раньше я боялась остаться одна. Боялась, что не справлюсь. А теперь я знаю — справлюсь. Со всем справлюсь. Потому что я сильная. И мне не нужен тот, кто будет висеть на мне грузом.
Она посмотрела в окно — там, за стеклом, сиял яркий июльский день.
— Мне нужен тот, кто будет идти рядом. А не сзади, ожидая, что я всех прокормлю.
Света подняла бокал:
— За сильных женщин!
— За свободных женщин, — поправила Марина.
И они чокнулись.
Ещё через полгода Марина открыла третий салон. На презентацию пришло столько людей, что не хватило бокалов для шампанского. Журналисты брали интервью, клиенты фотографировались на фоне вывески, сотрудники радовались как дети.
Вечером, когда все разошлись, Марина стояла в пустом зале и смотрела на своё отражение в большом зеркале.
Отражение улыбалось.
Сорок два года. Разведена. Успешный предприниматель. Мать двоих взрослых детей.
И счастлива.
Может быть, впервые за много лет — по-настоящему счастлива.
Она выключила свет, закрыла дверь и пошла домой — в свою маленькую квартиру, где никто не требовал отчёта за каждую потраченную копейку. Где можно было просто быть собой.
Свободной.
И этого было достаточно.