— Надюша, налей мне водички, пожалуйста.
Надя обернулась от разделочной доски, где нарезала огурцы для оливье. Рената Николаевна стояла в дверях кухни, опираясь на косяк. Лицо у нее было усталое, но глаза блестели каким-то особенным огнем.
— Сейчас, — Надя быстро ополоснула руки и достала стакан из шкафчика. — Вы себя хорошо чувствуете?
— Да нормально все, просто горло пересохло, — свекровь взяла стакан и залпом выпила половину. — Слушай, а можно нам с тобой серьезно поговорить? Пока Глебушка с Светочкой еще спят.
Надя насторожилась. Когда Рената Николаевна начинала с таких слов, ничего хорошего не следовало. В последний раз, полгода назад, этот разговор закончился тем, что золовка Света въехала к ним «на пару недель». Недели превратились в месяцы, и конца этому не было видно.
— Я слушаю, — Надя вернулась к салату, продолжая резать.
— Понимаешь, я тут думала, — свекровь придвинула стул и села за стол. — Новый год же на носу. Самое время навести порядок во всех делах. И вот что я хочу предложить... Ты обязана прописать Глеба и Свету в своем доме.
Нож застыл в руке Нади. Она медленно повернулась к свекрови.
— Зачем? Глеб и так здесь живет три года. Света тоже у нас. Какая разница, есть прописка или нет?
— Ну как же, Надюша! — Рената Николаевна развела руками. — Это же неправильно получается. Вы с Глебом в браке, а он числится у меня в квартире. Это несолидно как-то. Да и Светочке документы нужны будут оформлять. В клинике их спрашивают постоянно.
— Света работает администратором в частной стоматологии полгода. До этого четыре года жила с мужем в его квартире. Какие документы? — Надя положила нож и вытерла руки о фартук.
— Ой, не знаю всех этих подробностей, — свекровь отмахнулась. — Просто она мне говорила, что нужно. А ты что, против? Тебе жалко, что ли?
— Рената Николаевна, дело не в жалко или не жалко. Просто я не понимаю, зачем это нужно сейчас. Причем срочно, на Новый год.
— Да какое срочно! Просто удобный момент. Праздники, все дома. Можно спокойно все обсудить, оформить потом. Ну что ты сразу в штыки-то? Глебушка мой сын, Светочка — его родная сестра. Или ты считаешь их чужими?
В дверях появился Глеб, заспанный, в мятой футболке. Волосы торчали в разные стороны.
— Мам, ты чего так рано? Еще восемь утра.
— Глебушка, вставай, вставай! Нам с Надюшей надо кое-что обсудить. Иди сюда.
Глеб зевнул и подошел к столу. Надя заметила, как он избегает ее взгляда. Значит, он уже в курсе этого разговора. Значит, свекровь не просто так приехала в семь утра с тремя огромными сумками продуктов.
— Я вот Надюше говорю, — продолжила Рената Николаевна, — давайте оформим вам с Светой прописку здесь. А то как-то неправильно получается. Вы вроде живете тут, а официально нет.
Глеб почесал затылок.
— Ну... в принципе... мам права. Это же нормально, когда муж и жена прописаны вместе.
— А раньше что, ненормально было? — Надя скрестила руки на груди. — Три года мы прожили, и ты ни разу этот вопрос не поднимал.
— Да просто не было повода, — Глеб налил себе воды из крана. — А сейчас мам предложила, и я подумал... а чего нет-то? Это же формальность, по сути.
— Вот именно! — обрадовалась свекровь. — Формальность простая. Зато как правильно все будет. И Светочке поможем. Она после развода вообще потерянная ходит. Ей стабильность нужна, понимаешь?
Надя хотела что-то ответить, но тут в кухню вошла Света. На ней был шелковый халат Нади — дорогой, который муж подарил на день рождения. Света взяла его из шкафа «на пару дней» месяц назад и с тех пор носила как свой.
— Доброе утро, — Света потянулась, и халат распахнулся, обнажив ночную сорочку. — Что-то рано все встали.
— Светочка, иди сюда, — Рената Николаевна поманила дочь. — Мы тут с Надюшей обсуждаем важный вопрос. Про прописку вашу.
— А, это, — Света села рядом с матерью и взяла со стола яблоко. — Надя, ну правда же удобнее будет? Мне документы постоянно требуют на работе. Говорят, что временная регистрация — это несерьезно.
— У тебя вообще нет временной регистрации, — спокойно сказала Надя. — Ты живешь здесь без всяких документов вообще.
— Ну вот! — Света укусила яблоко. — Значит, точно надо оформлять. А то вдруг проверка какая? Мне же проблемы будут.
Надя почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Они говорят так, будто это само собой разумеющееся. Будто у нее нет права голоса в собственном доме. Дом, который она купила на деньги от продажи родительской квартиры, еще до замужества. Дом, в котором каждая комната обставлена на ее вкус, каждый гвоздь вбит на ее деньги.
— Послушайте, — Надя оперлась ладонями о столешницу, — давайте отложим этот разговор. Сегодня тридцать первое декабря. Приедет моя семья, мама. Давайте просто встретим Новый год нормально, а потом, после праздников, спокойно все обсудим.
— Да что тут обсуждать-то? — Рената Николаевна поджала губы... Впрочем, нет, она просто нахмурилась. — Простое дело. Берем документы, идем в МФЦ, и все. Неделя максимум.
— Рената Николаевна, я сказала — после праздников.
В кухне повисла тишина. Глеб смотрел в окно. Света жевала яблоко, разглядывая ногти. Свекровь сидела с каменным лицом.
— Ладно, — наконец сказала Рената Николаевна. — Как скажешь. Но мы к этому разговору еще вернемся.
Она встала и вышла из кухни. Света допила воду и последовала за матерью. Глеб задержался.
— Надь, ты чего? — он попытался обнять ее за плечи, но Надя отстранилась.
— Чего, чего... Ты что, не понимаешь, что происходит?
— Да нормально все. Мам просто хочет, чтобы официально было. Ну и что?
— А то, Глеб, что дом — мой. Я его купила до свадьбы. И решать, кого здесь прописывать, буду я. А не твоя мама.
Глеб вздохнул.
— Ну не начинай. Это же семья. Неужели тебе так тяжело пойти навстречу?
Надя развернулась к плите и включила конфорку под кастрюлей. Продолжать этот разговор было бесполезно. Глеб все равно не слышал ее. Он слышал только маму.
***
К одиннадцати часам приехал брат Нади — Олег с женой Анной и двумя детьми. Дом наполнился детским смехом и суетой. Олег сразу отвел Надю в сторону, пока Анна разбирала сумки в прихожей.
— Слушай, а у тебя тут все нормально? — он кивнул в сторону гостиной, где Рената Николаевна уже командовала Светой по поводу расстановки тарелок.
— Почему ты спрашиваешь?
— Да я Глеба в коридоре видел. Лицо как похоронное. И твоя свекровь... она какая-то особенно бодрая сегодня. Когда она такая, жди подвоха.
Надя усмехнулась. Олег всегда хорошо разбирался в людях. Видимо, работа в снабжении научила его распознавать фальшь за версту.
— Она хочет прописать Глеба и Свету в моем доме, — тихо сказала Надя.
Олег нахмурился.
— Ты серьезно? И когда это?
— Сегодня утром заявила. Причем так, будто это само собой разумеющееся.
— Надь, не спеши с этим, — Олег взял сестру за руку. — Вообще не спеши. Если что — посоветуйся с адвокатом. Понимаешь?
— Олег, это просто прописка. Что такого?
Брат посмотрел на нее так, будто она сказала что-то наивное.
— Надюха, ты же умная. Неужели не видишь? Твоя свекровь не просто так это затеяла. Прописка — это первый шаг. Потом начнется: «А давай я тоже пропишусь, места же много». Потом: «А давай выделим доли». И вот у тебя уже не твой дом, а общий.
— Ты преувеличиваешь.
— Не преувеличиваю. Я таких историй на работе навидался. Люди доверяют родственникам, а потом остаются ни с чем. Просто запомни, что я сказал.
Надя хотела возразить, но тут в прихожую вышла Света.
— Ой, Олег, привет! Не видела тебя сто лет. Как дела?
— Привет, Света. Нормально все, работаем помаленьку.
— Слушай, а ты же в другом городе живешь? Там наверное квартиры дешевле, чем здесь? — Света прислонилась к стене, разглядывая Олега с любопытством.
— Ну, в целом да. А что?
— Да так, интересно просто. Я вот тоже думаю, может, переехать куда-нибудь. Здесь все такое дорогое. Снять жилье — космос.
— А ты разве не собиралась искать квартиру? — Надя не удержалась от вопроса.
— Ну собиралась, собиралась. Только зарплата у меня не такая большая. Да и зачем торопиться, если у вас тут места полно?
Света улыбнулась и ушла в гостиную. Олег посмотрел на сестру красноречивым взглядом.
— Видишь? Она уже планирует тут остаться насовсем.
— Перестань, — Надя махнула рукой, хотя внутри что-то ёкнуло.
К обеду приехала мама Нади, Вера Сергеевна. Она принесла с собой пакет с салатами и пирогами, которые готовила дома. Рената Николаевна сразу принялась рассматривать содержимое, комментируя:
— О, селедка под шубой! Вера, а вы свеклу варите или запекаете?
— Варю, — спокойно ответила Вера Сергеевна.
— А я вот читала, что запеченная полезнее. Больше витаминов сохраняется.
— Может быть. Но мне и так нравится.
Надя видела, как мама сдерживается. Вера Сергеевна никогда не любила споры и конфликты, но Ренату Николаевну терпела с трудом. Еще на свадьбе они не сошлись характерами, и с тех пор общались исключительно по необходимости.
Стол накрыли к трем часам дня. Все собрались в большой столовой. Дети сидели за отдельным маленьким столиком в углу. Взрослые разместились за основным.
— Давайте выпьем за то, чтобы этот год был лучше предыдущего! — Олег поднял бокал.
Все чокнулись. Надя заметила, как Рената Николаевна обменялась взглядом со Светой. Что-то в этом взгляде было... сговорческое.
— А я хочу тост сказать, — вдруг заявила свекровь, когда все уже собирались есть. — За нашу дружную семью! И за то, чтобы в новом году мы стали еще крепче. Кстати, Надюша, ты уже подумала насчет того, о чем мы утром говорили?
Вилка замерла на пути ко рту Нади. Она подняла глаза на свекровь.
— Рената Николаевна, мы договорились — после праздников.
— Ну да, но я просто хочу, чтобы все знали. Мы с Надюшей обсуждали, что Глебу и Светочке надо оформить прописку в этом доме. Это же правильно, согласитесь?
Вера Сергеевна отложила вилку. Олег нахмурился. Анна беспокойно посмотрела на мужа.
— Рената, давайте правда после праздников об этом, — мягко сказала Вера Сергеевна. — Сегодня же Новый год на носу.
— А что после? Дело-то простое. Взять справки, пойти в МФЦ. Неделя максимум. Надюша, ты же не против?
Все смотрели на Надю. Глеб изучал тарелку, будто там было что-то невероятно интересное. Света улыбалась.
— Против чего именно? — Надя медленно положила вилку на тарелку.
— Ну прописать родных людей в своем доме. Глеб же твой муж. Света — его сестра. Это естественно.
— Рената Николаевна, дом — мой. Я его купила до брака. И решать такие вопросы буду я. Когда сочту нужным.
— Ой, какая ты, — свекровь наигранно рассмеялась. — Мой дом, мой дом. А Глеб что, чужой тебе?
— Мама, хватит, — вдруг сказал Глеб.
Все удивленно посмотрели на него. Глеб обычно помалкивал, когда мать начинала свои наезды.
— Что хватит? Я же не ору, не скандалю. Просто говорю о насущном. Или ты считаешь, что жить в чужом доме — нормально?
— Это не чужой дом. Это дом моей жены. И если она не хочет сейчас это обсуждать, значит, не будем.
Рената Николаевна вытаращила глаза.
— Глебушка, ты что, заболел? Ты же сам мне вчера говорил, что это правильная идея!
Надя резко повернула голову к мужу.
— Вчера говорил?
Глеб покраснел.
— Ну... мам звонила. Спросила, что я думаю. Я сказал, что в принципе...
— В принципе что? Что ты готов без меня решать вопросы, касающиеся моего дома?
— Надюша, я не то имел в виду...
— А что ты имел в виду, Глеб? — Надя встала из-за стола. — Что ты с мамой все уже обсудили, а мне просто поставят перед фактом?
— Да ничего мы не обсуждали! — Рената Николаевна тоже встала. — Я просто хотела узнать мнение сына. Неужели это преступление?
— Рената, Надя, давайте успокоимся, — Вера Сергеевна попыталась вмешаться.
— Вера, не вмешивайся! Надюша неадекватно реагирует на нормальное предложение. Я что, чужая? Я мать ее мужа!
— И это не дает вам права лезть в наши дела! — Надя почувствовала, как внутри закипает. — Вы пришли в мой дом, за мой стол, и устроили скандал!
— Какой скандал? Я спокойно разговариваю!
— Мама, прекрати, — Глеб встал и взял мать за руку. — Пойдем, остынь.
Рената Николаевна выдернула руку.
— Я никуда не пойду! Надо решить этот вопрос раз и навсегда!
— Вопрос решен, — холодно сказала Надя. — Никакой прописки не будет. Ни сейчас, ни после праздников. Это мой дом, и я сама решаю, кого здесь регистрировать.
Свекровь побледнела, потом покраснела.
— Ах так? Ну хорошо. Тогда и я тебе кое-что скажу. Глебушка, доставай документы!
— Какие документы? — Надя почувствовала холодок внутри.
— Мама, не надо, — Глеб схватил мать за руку.
— Надо, надо! Пусть знает. Год назад, Надюша, ты подписывала бумаги. Помнишь? Глеб сказал, что для налоговой. Так вот, это были не просто бумаги. Это было согласие на совместное владение домом!
В комнате стало так тихо, что слышно было, как тикают часы на стене... Впрочем, нет, часы стояли, и Надя просто ощутила тишину звенящую и страшную.
— Что? — Надя посмотрела на Глеба.
Муж стоял бледный, с опущенной головой.
— Глеб, это правда?
— Я... я не знал, что там написано. Мам дала мне бумаги, сказала, что это для налоговой. Что якобы льгота какая-то положена...
— Ты дал мне подписать документы, не читая? На мой собственный дом?
— Надюша, я не хотел...
— Вот видишь! — торжествующе сказала Рената Николаевна. — Дом уже не только твой. Глеб тоже владелец. А значит, он имеет право прописать здесь кого захочет. И себя, и Светочку, и меня!
Олег резко встал.
— Рената Николаевна, вы в своем уме? Вы обманом заставили Надю подписать документы?
— Какой обман? Она сама подписала! Никто ее не заставлял!
— Но ей соврали о содержании! — Анна тоже встала. — Это мошенничество!
— Да что вы все на меня набросились? — Рената Николаевна схватилась за сердце. — Я же для семьи старалась! Чтобы у Глебушки была защита! А то вдруг Надюша его выгонит — и что? Останется на улице?
— Хватит! — Надя подняла руку. — Все. Выйдите. Все выйдите отсюда.
Она пошла в спальню. Захлопнула дверь. Села на кровать и уставилась в одну точку. В голове звучало только одно: «Год назад. Он дал мне подписать. Он знал».
***
Надя не знала, сколько просидела в спальне. Слышала голоса внизу — сначала громкие, потом тихие. Потом хлопнула входная дверь. Кто-то ушел. Наверное, Рената Николаевна со Светой.
В дверь тихонько постучали.
— Надюша, это я, — голос мамы.
— Входи.
Вера Сергеевна зашла, закрыла за собой дверь и села рядом с дочерью.
— Они уехали. Рената забрала Свету. Глеб внизу, мечется как загнанный зверь. Хочешь, я скажу ему, чтобы не беспокоил тебя?
Надя покачала головой.
— Мам, а это правда? Про документы? Он правда мог так сделать?
Вера Сергеевна вздохнула.
— Я не знаю, доченька. Но помню, как год назад ты мне говорила, что Глеб просил тебя подписать какие-то бумаги. Ты тогда отмахнулась, сказала, что это ерунда какая-то. Я хотела тебя предупредить, чтобы ты хотя бы прочитала, что подписываешь, но ты так была уверена в Глебе...
— Я доверяла ему.
— Знаю. И это нормально — доверять мужу. Но Рената... она всегда была такая. Помнишь, как полтора года назад она пыталась убедить вас продать этот дом?
— Помню. Говорила, что дом слишком большой для двоих. Что лучше купить квартиру поменьше, а на разницу жить.
— Вот именно. А потом предлагала купить квартиру побольше, чтобы «всем хватило места». Я тогда сразу поняла, что она задумала. Она хочет, чтобы ты лишилась своего жилья. Чтобы все перешло под ее контроль.
Надя встала и подошла к окну. На улице шел снег. Соседи уже развешивали гирлянды, готовясь к празднику. А у нее внутри все рушилось.
— Мам, а что мне теперь делать?
— Завтра утром ты поедешь к юристу. Возьмешь все документы на дом и проверишь, что именно ты подписала. Если там правда есть какая-то дрянь, будем отменять через суд. Скажешь, что тебя ввели в заблуждение.
— А если не получится?
Вера Сергеевна подошла и обняла дочь за плечи.
— Получится. Правда на твоей стороне. Главное — не паникуй и не принимай сейчас никаких решений. Поговори с Глебом. Выясни, что он знал, а что нет. Может, он правда не в курсе был.
— Даже если не в курсе... Он дал мне подписать бумаги от своей мамы, не проверив. Он поверил ей больше, чем мне. Понимаешь? Он защищал не меня, а ее.
— Понимаю, доченька. Понимаю.
Мама ушла. Надя осталась одна. Села за компьютер и открыла папку с отсканированными документами. Нашла те бумаги, которые подписывала год назад. Начала читать. С каждой строчкой лицо ее белело.
Это было не согласие на совместное владение. Это было хуже. Это было согласие на то, что в случае развода дом будет считаться совместно нажитым имуществом, несмотря на то что куплен до брака. Причем с формулировкой о том, что «супруга добровольно отказывается от прав единоличной собственности в пользу совместной».
Надя закрыла файл. Руки тряслись. Значит, если они разведутся, Глеб сможет претендовать на половину ее дома. Дома, который она купила на деньги родителей, которые копили всю жизнь. Дома, который был ее единственной опорой.
Она спустилась вниз. Олег с Анной укладывали детей спать в гостевой комнате. Глеб сидел на кухне, уткнувшись в телефон.
— Нам надо поговорить, — сказала Надя.
Глеб вздрогнул и поднял голову. Лицо у него было измученное, глаза красные.
— Надь, я...
— Не сейчас. Идем в кабинет.
Они поднялись на второй этаж. Зашли в маленькую комнату, которую Надя обустроила под рабочее пространство. Закрыли дверь.
— Садись, — Надя указала на кресло.
Глеб сел. Надя осталась стоять.
— Я прочитала те бумаги, которые подписала год назад.
Глеб побледнел.
— Там написано, что я добровольно отказываюсь от единоличной собственности на дом. Что в случае развода он будет делиться пополам. Ты это знал?
— Нет! Клянусь, я не знал! Мам сказала, что это справка для налоговой!
— Твоя мама обманула нас обоих. Или только меня. Вопрос в другом — зачем ты вообще согласился участвовать в этом?
— Она сказала, что нам положены льготы. Что если оформим дом как совместный, то налог меньше платить будем. Я подумал, что это разумно...
— Разумно? Глеб, это МОЙ дом! Я его купила до того, как мы поженились! Он не имеет никакого отношения к тебе!
— Я твой муж!
— Это не значит, что ты имеешь право на мою собственность!
Глеб встал.
— Вот оно что... Значит, я для тебя просто квартирант. Живу в твоем доме, но ничего не значу.
— Не передергивай. Я никогда не говорила, что ты ничего не значишь. Но почему ты думаешь, что имеешь право на то, что я заработала сама?
— Потому что я твой муж! Потому что три года я живу здесь, помогаю тебе, делаю ремонт, работаю!
— Ты работаешь мастером на мебельной фабрике и получаешь сорок тысяч в месяц. На эти деньги ты не то что дом, однокомнатную квартиру не купишь. А я купила. На деньги, которые мои родители откладывали двадцать лет. И ты считаешь, что имеешь право на половину?
— Я не считаю! Это мам придумала!
— А ты что, робот? У тебя своей головы нет? Ты дал мне подписать бумаги, которых сам не читал! Ты позволил своей матери втянуть нас в эту схему!
Глеб опустился обратно в кресло.
— Я не хотел... Просто мам так уверенно говорила. Я подумал, что она разобралась. Что она хочет как лучше.
— Как лучше для кого? Для себя! Она все это время планировала, как отобрать у меня дом! А ты ей помогал!
— Нет! Я не помогал! Я просто... я просто не подумал!
Надя села на край стола.
— Вот именно. Ты не подумал. Как год назад не подумал, что нельзя давать жене подписывать бумаги, не объяснив, что там написано. Как полгода назад не подумал, что нельзя пускать сестру жить в чужой дом без согласования сроков. Как сегодня не подумал, что разговор о прописке в Новый год — это неуместно.
— Надя, я исправлюсь...
— Как? Как ты исправишь то, что я уже подписала? Эти бумаги зарегистрированы. У тебя теперь есть права на мой дом. И твоя мама это знает. Поэтому она так уверенно требовала прописку. Потому что знает — юридически дом уже не полностью мой.
Глеб закрыл лицо руками.
— Я все верну. Я откажусь от всех прав. Оформлю отказ у нотариуса. Сделаю что угодно, только не уходи от меня.
Надя посмотрела на него. Сидит, сгорбившись, жалкий. И ведь она верила ему. Верила, что он любит ее, что они строят общую жизнь. А оказалось, что он всего лишь послушный сын своей матери. Марионетка, которой управляют чужие руки.
— Я подумаю, — тихо сказала она. — Но сейчас я хочу, чтобы ты ушел. Иди к Олегу в комнату. Переночуешь там.
— Надь...
— Уходи, Глеб.
Он встал и медленно пошел к двери. Обернулся на пороге:
— Я люблю тебя.
Надя не ответила. Дверь закрылась. Она осталась одна в темном кабинете. За окном продолжал идти снег. Где-то вдалеке слышались взрывы петард — кто-то начинал праздновать раньше времени.
А у нее праздника не было. Был только пепел от разрушенных иллюзий.
***
Утром первого января Надя проснулась от запаха кофе. Спустилась на кухню. Мама уже сидела за столом, листая журнал.
— Доброе утро, доченька. Как спала?
— Почти не спала, — Надя налила себе кофе и села напротив. — Где все?
— Олег с Анной и детьми уже уехали. Он сказал, что позвонит тебе вечером. Глеб... он ушел часа два назад. Сказал, что поедет к другу.
— К какому другу?
— Не знаю. Просто взял куртку и ушел. Выглядел он неважно, если честно.
Надя кивнула. Ей было все равно, где сейчас Глеб. В голове крутились мысли одна хуже другой. Что делать? Разводиться? Бороться за дом в суде? Или простить и попытаться жить дальше?
— Мам, а если я не смогу отменить эту бумагу? Что тогда?
Вера Сергеевна отложила журнал.
— Тогда придется жить с тем, что есть. Но я думаю, что сможешь. У тебя есть доказательства, что тебя ввели в заблуждение. Рената сама проговорилась вчера при всех, что Глеб не говорил тебе правду о документах. Это можно использовать.
— А если Глеб будет на стороне матери?
— Не будет. Ты видела его лицо вчера. Он понял, что натворил. Вопрос в том, хватит ли у него мужества противостоять Ренате.
Надя допила кофе и поднялась наверх. Нужно было собраться с мыслями. Она зашла в спальню, легла на кровать и уставилась в потолок. Телефон завибрировал. Сообщение от незнакомого номера:
«Надежда, добрый день. Это Константин из отдела снабжения. Извините, что пишу в праздник. Просто у меня к вам вопрос по работе. Можно созвониться?»
Надя нахмурилась. Константин... Это который недавно перевелся из филиала? Высокий такой, в очках? Они пару раз пересекались в офисе, но толком не общались.
Она набрала номер. Константин ответил сразу.
— Алло, Надежда? Извините, что беспокою. Дело в том, что мне нужна одна справка по старым поставкам. Сказали, что у вас в архиве должна быть копия.
— Константин, сейчас первое января. Офис закрыт до пятого.
— Да, понимаю. Просто это срочно. Клиент требует документы к третьему числу, иначе разорвет контракт. Я бы не стал беспокоить, если бы не крайний случай.
Надя вздохнула. Работа есть работа.
— Хорошо. Я подъеду завтра к офису. Часам к одиннадцати. Подойдет?
— Да, отлично! Спасибо большое. Выручаете.
Она положила телефон. По крайней мере, будет чем заняться. Лучше разбираться с рабочими документами, чем сидеть дома и думать о Глебе с его мамой.
Вечером Глеб вернулся. Зашел в спальню, где Надя читала книгу.
— Можно войти?
— Входи.
Он сел на край кровати. Молчал минуту, потом заговорил:
— Я ездил к маме.
— И?
— И сказал ей, что она должна забыть про дом. Что я оформлю отказ от всех прав. Что больше никаких схем и планов.
— Как она отреагировала?
Глеб усмехнулся горько.
— Устроила истерику. Кричала, что я предатель. Что она всю жизнь на меня положила, а я выбираю чужую женщину. Света тоже влезла, сказала, что я тряпка и неудачник.
— И что ты ответил?
— Что они правы. Я действительно тряпка. Потому что позволил им манипулировать мной. Позволил им использовать меня, чтобы добраться до твоего дома. Но теперь это закончится.
Надя отложила книгу.
— Глеб, я хочу задать тебе один вопрос. И прошу — отвечай честно. Ты знал, что в тех бумагах про дом? Может, не в деталях, но хотя бы в общих чертах?
Глеб долго молчал. Потом кивнул.
— Мам говорила, что это справка о том, что дом считается нашим общим. Я подумал... я подумал, что это правильно. Что мы же супруги, значит, должно быть все общее. Но она не сказала про ту часть, где ты отказываешься от единоличных прав. Клянусь, я не знал, что там такая формулировка.
— Но ты знал, что это касается дома.
— Да. Знал.
Надя встала с кровати.
— Значит, ты все-таки соврал мне. Не полностью, но соврал. Сказал, что это для налоговой, хотя знал, что речь о собственности.
— Надя, я боялся, что ты откажешься. Мам говорила, что это нормально, что так у всех. Что если ты откажешься, значит, не считаешь меня полноценным мужем.
— И ты поверил этой ерунде.
— Я... да. Поверил. Потому что хотел чувствовать себя не квартирантом в твоем доме. А хозяином. Хотя бы формально.
Надя подошла к окну.
— Понимаешь, в чем проблема? Не в том, что ты захотел чувствовать себя хозяином. А в том, что ты пошел нечестным путем. Не поговорил со мной открыто, не объяснил свои чувства. А просто дал мне подписать бумаги обманом. Это предательство, Глеб. И я не знаю, смогу ли тебя простить.
— Дай мне шанс. Один шанс все исправить.
— Исправить уже ничего нельзя. Бумаги подписаны и зарегистрированы. Но ты можешь оформить отказ. И съехать.
Глеб вскочил.
— Съехать? Надя, ты что!
— Мне нужно время. Время подумать, хочу ли я жить с человеком, который врет мне и манипулирует по указке своей матери. Пока я этого не решу, я не хочу тебя видеть. Съезжай к матери. Или к Свете. Или снимай комнату. Мне все равно.
— Надюша...
— Уходи, Глеб. Пожалуйста.
Он стоял посреди комнаты, растерянный и жалкий. Потом кивнул, взял с полки свою сумку и начал складывать вещи. Надя ушла вниз, не в силах больше на него смотреть.
***
Второго января Надя поехала в офис. Константин уже ждал у входа. Они прошли внутрь, поднялись в архив на третьем этаже.
— Вам какой год нужен? — Надя открыла шкаф с папками.
— Две тысячи двадцать первый. Контракт с ООО «Строймонтаж».
Надя нашла нужную папку, достала документы.
— Вот, держите. Это копии. Оригиналы в бухгалтерии.
— Спасибо огромное. Вы меня спасли.
Константин взял папку, но не ушел. Стоял, будто хотел что-то сказать.
— Что-то еще? — спросила Надя.
— Надежда... извините за бестактность. Но вы какая-то... не такая сегодня. Все в порядке?
Надя хотела отмахнуться, сказать, что все нормально. Но вдруг поняла, что устала врать. Устала делать вид, что держится.
— Семейные проблемы, — коротко сказала она.
— Понятно. Извините, не хотел лезть. Просто... если нужно выговориться, я могу выслушать. Иногда со случайным человеком проще, чем с близкими.
Надя посмотрела на него. Константин был года на три старше, с приятным лицом и спокойным взглядом. Что-то в нем внушало доверие.
— Знаете, а почему бы и нет. У вас есть час?
Они спустились в кафе на первом этаже здания. Заказали кофе. И Надя рассказала ему все. Про свекровь, про бумаги, про обман. Константин слушал молча, не перебивая.
— Тяжелая ситуация, — сказал он, когда она закончила. — Но решаемая. Вы можете оспорить документ через суд. Есть статья про сделки, совершенные под влиянием заблуждения. Ваш случай как раз подходит.
— Вы юрист?
— Не совсем. Но юридическое образование есть. Работал раньше в юротделе, потом перешел в снабжение. Если хотите, могу порекомендовать хорошего адвоката. Он специализируется как раз на семейных спорах.
— Было бы здорово.
Константин достал телефон, нашел контакт и переслал Наде.
— Вот. Скажите, что от меня. Он мне помогал, когда я разводился два года назад.
— Вы разводились?
— Ага. Жена решила, что я ей неинтересен. Нашла кого-то «более успешного». Не сложилось. Но это к лучшему.
Надя улыбнулась.
— Спасибо. Правда спасибо. Вы даже не представляете, как вовремя мы встретились.
— Не благодарите. Просто будьте сильной. И не давайте себя в обиду.
Они допили кофе и разошлись. Надя вернулась домой в гораздо лучшем настроении. Записала номер адвоката, которого порекомендовал Константин, и решила позвонить ему третьего января.
Дома было тихо. Мама уехала к себе еще утром. Глеб так и не появлялся. Надя прошлась по комнатам. В гостевой спальне, где жила Света, на кровати валялись ее вещи. Видимо, золовка не удосужилась забрать все сразу. Или надеялась, что Надя передумает и пустит ее обратно.
Надя собрала все в сумки и вынесла в прихожую. Завтра попросит Глеба забрать. Или отвезет сама к Ренате Николаевне.
Вечером позвонил брат.
— Ну как ты? Держишься?
— Держусь. Завтра иду к адвокату.
— Правильно. Не давай им себя запугать. Если что — я в любой момент приеду. Анна тоже переживает за тебя.
— Спасибо, Олежка. Ты лучший брат на свете.
— И ты лучшая сестра. Держись там. Все будет хорошо.
После разговора Надя легла на диван и включила телевизор. Показывали какую-то комедию. Но она не смотрела. Думала о том, что будет дальше. Разведется ли с Глебом? Сможет ли простить его?
Телефон завибрировал. Сообщение от Глеба:
«Надя, прости меня. Я осознал, что был полным ничтожеством. Завтра утром иду к нотариусу оформлять отказ от прав на дом. Потом приеду за вещами. Я люблю тебя. И буду ждать, пока ты примешь решение. Какое бы оно ни было.»
Надя прочитала сообщение три раза. Потом положила телефон и закрыла глаза. Внутри было пусто. Ни боли, ни злости, ни любви. Просто пустота.
***
Третьего января Надя встретилась с адвокатом. Это был мужчина лет пятидесяти, с седыми висками и умными глазами. Он внимательно выслушал ее историю, изучил документы.
— Ситуация неприятная, но не безнадежная, — сказал он. — У нас есть два пути. Первый — оспорить сделку через суд. Это займет от трех до шести месяцев. Второй — попросить вашего супруга оформить отказ от прав. Но это должно быть сделано правильно, через нотариуса, с указанием, что отказ безвозвратный.
— Он уже согласился на отказ.
— Отлично. Тогда советую действовать быстро. Пока его мать не успела настроить его против вас снова.
— А если он передумает?
— Тогда идем в суд. Но я думаю, что не передумает. Я видел много таких случаев. Когда человек понимает, что натворил, он готов на многое, лишь бы исправить.
Надя вышла от адвоката с четким планом действий. Позвонила Глебу.
— Алло?
— Это я. Ты уже был у нотариуса?
— Да. Записался на завтра, на десять утра. Можешь пойти со мной?
— Хорошо. Я приеду.
На следующий день они встретились у нотариальной конторы. Глеб выглядел измученным. Под глазами синяки, лицо осунувшееся.
— Привет, — он попытался обнять ее, но Надя отстранилась.
— Давай зайдем.
Нотариус оформила отказ быстро. Глеб подписал бумаги, даже не читая. Нотариус зарегистрировала отказ в реестре.
— Все, готово, — сказала она. — Теперь дом снова полностью ваш, Надежда Викторовна.
Они вышли на улицу. Стояли молча, не зная, что сказать.
— Спасибо, — наконец произнесла Надя.
— Не за что. Это меньшее, что я мог сделать.
— Глеб... мне нужно время. Много времени. Чтобы понять, смогу ли я тебе доверять снова.
— Я понимаю. Я готов ждать. Сколько нужно.
— Ты где сейчас живешь?
— Снял комнату. Недалеко от фабрики. Мама звонит каждый день, требует вернуться к ней. Но я не хочу. Мне надо научиться жить самостоятельно. Без ее указаний.
Надя кивнула.
— Это правильно. Может быть, когда ты научишься принимать свои решения, мы сможем попробовать снова. Но не сейчас.
— Я буду работать над собой. Обещаю.
Они разошлись в разные стороны. Надя села в машину и поехала домой. По дороге остановилась у магазина, купила продуктов. Дома приготовила себе ужин, включила музыку. Впервые за много дней почувствовала, что может дышать свободно.
Телефон завибрировал. Сообщение от Константина:
«Добрый вечер, Надежда. Как прошла встреча с адвокатом? Если не секрет.»
Она улыбнулась и ответила:
«Хорошо прошла. Вопрос решен. Спасибо вам за помощь.»
«Рад слышать. Если что — обращайтесь. Всегда готов помочь.»
Надя положила телефон и посмотрела в окно. Снег перестал идти. Небо прояснилось, и между туч проглядывали звезды. Впереди был новый год. Новая жизнь. Без манипуляций, без обмана, без тех, кто считал ее дом своей добычей.
Она была снова хозяйкой своей судьбы. И это было лучшим подарком, который она могла себе сделать.