Все началось с тихой трещины — настолько тихой, что никто, кроме, пожалуй, самого Сергея, ее не заметил.
Алёна, его жена, мать двоих детей — семилетней Вероники и пятилетнего Артёма — стала чаще задерживаться у окна, смотреть в никуда.
Ее смех, когда-то звонкий и частый, становился всё тише, а потом и вовсе перестал звучать.
Сорок лет Алене исполнилось в марте. Юбилей отметили скромно: торт от тёти Лены, шампанское, двое детей, уже спавших к моменту разрезания розочки из крема.
Сергей подарил жене серьги, которые она давно приметила. Женщина улыбнулась, сказала "спасибо" и надела их. Однако ее глаза оставались пустыми и выдавали тоску.
— Ты как? — спрашивал он по вечерам, когда дети засыпали.
— Нормально, — отвечала она, моя посуду или складывая бельё. — Просто устала.
Но это была не усталость. Он наблюдал, как она по вечерам сидела с телефоном, листая бесконечные ленты объявлений о работе.
И не здесь, в их провинциальном городке под Воронежем, где зарплаты едва покрывали ипотеку за эту двушку на окраине, а в Москве.
— Послушай, Лена, — осторожно начал он как-то раз, застав ее за этим занятием. — Может, тебе к врачу сходить? Отдохнуть? Я возьму отпуск, мама посидит с детьми…
— Какой врач? — резко обернулась она. В её глазах, обычно серых и спокойных, метнулась злая искра. — Что он мне пропишет? Ещё одну таблетку от этой жизни? Мне сорок, Сергей, сорок! Я торчу, как растение, между работой в бухгалтерии, садиком, школой и этой кухней. Я задыхаюсь.
Он отступил, испугавшись её тона. Они ссорились и раньше, но сейчас это было другое.
Лена стала раздражаться на детей: на вечные вопросы Вероники и на капризы Артёма.
Однажды вечером сын разлил компот, но она не закричала, не взорвалась, а просто замолчала.
Развод Елена инициировала внезапно. Сергей совсем был не готов к такому повороту событий.
— Я ухожу, — сказала она холодным, ровным тоном, за ужином, после того как дети убежали смотреть мультики.
— Куда? — не понял он.
— Уезжаю в Москву. Я устроилась на работу. Там зарплата в три раза выше. Буду присылать вам деньги.
— А дети? А мы? — Сергей почувствовал, как пол уходит из-под ног.
— Дети остаются с тобой. Ты хороший отец. Ты справишься. Я… я не справляюсь. Я сойду с ума здесь. Я уже почти сошла.
Он умолял, кричал, плакал и пытался говорить о любви, о долге, о семье. Она слушала, глядя куда-то в сторону, и кивала, будто соглашаясь с невидимым собеседником.
— Рехнулась, — шептали потом родственники и соседи.
— Кризис среднего возраста, — вздыхали подруги.
— Бросила семью, — осуждал её собственный отец.
Елена уехала ранним сентябрьским утром, пока дети ещё спали. Поцеловала их в лоб, не разбудив.
На прощание посмотрела на Сергея. В её взгляде не было ненависти или даже сожаления.
— Прости, — сказала она тихо.
— Не прощу, — выдохнул он.
И всё. Дверь за ней закрылась. Так закончилась их старая жизнь.
*****
Первые недели были адом. Вероника, чувствительная и умная девочка, замкнулась в себе.
Она не спрашивала про маму, лишь по ночам Сергей слышал ее тихие всхлипы. Артём, наоборот, стал агрессивным, устраивал истерики в саду, дрался с мальчишками.
Сергей взял на работе долгий отпуск за свой счёт. Он учился варить манную кашу без комочков, заплетать Веронике косы (получалось криво), играть в роботов и читать на ночь сказки. Его мать, Анна Петровна, помогала, но и осуждала.
— Ну как она могла? Детей бросить! Это же не мать, это… — она не находила слов, лишь качала головой.
— Мам, не надо, — устало останавливал её Сергей.
Он и сам не понимал. Но в его памяти всплывал её взгляд у окна, её тихое "я задыхаюсь" и ненависть, которую он пытался лелеять, растворялась, замещаясь мучительным вопросом: "А что, если это я? Если это наша жизнь довела её до такого?"
Первые деньги пришли из Москвы через месяц. Больше, чем он ожидал. Сопроводительное письмо было сухим: "На детей. Купите им зимнюю одежду. Алёна".
Он пытался позвонить. Первое время она не брала трубку. Потом все-таки ответила.
— Как ты? — спросил мужчина, сжимая телефон.
— Работаю. Много. Как дети?
— Скучают. Вероника молчит. Артём злится.
На том конце провода наступило затишье.
— Это пройдёт. Им лучше без такой матери, как я.
— Не говори ерунды! — вспылил он. — Они нуждаются в тебе! Я нуждаюсь!
— Мне пора, — прозвучало в ответ. — Звонок на другой линии, — добавила она и положила трубку.
*****
Постепенно, через силу, жизнь Сергея стала налаживаться. Он вернулся на работу, детям наняли няню — добрую, пожилую женщину, Надежду Степановну.
Вечерами они с Вероникой делали уроки, а с Артёмом строили крепости из диванных подушек. Иногда, но очень редко, Сергею даже удавалось расслабиться и посмеяться.
Прошло полгода. В Москве выпал снег. В их городке — тоже. Вероника как-то вечером, лёжа в кровати, спросила:
— Папа, а мама нас больше не любит?
Сергей, поглаживая её волосы, ответил честнее, чем когда-либо:
— Не знаю, солнышко. Но я думаю, она просто очень-очень устала и потерялась. Это не значит, что ты и Артём — не самые любимые и лучшие дети на свете. Просто иногда взрослые сами ломаются.
Он ждал слёз от дочери, но Вероника лишь задумчиво кивнула.
— Может, ей там одиноко?
В этот же вечер позвонила Алёна. Не в привычное время для короткого, делового звонка, а поздно, голос был другим — живым, сбившимся.
— Сережа… можно я с детьми поговорю? — попросила она, и он услышал в её голосе то, чего не слышал уже год — неуверенность и дрожь.
— Они спят, — коротко ответил Сергей.
— А… понятно. Ладно.
— Алёна, что случилось?
На том конце долго молчали.
— Сегодня… сегодня упала в метро. Ничего, ушиблась немного. Встала, пошла. А потом… вспомнила, как Артём учился ходить и как падал. Как я его поднимала, как он смеялся, — голос её оборвался. — И я поняла, что здесь меня никто не поднимет. Никто не заметит, если я упаду и не встану.
Он молчал, слушая её тихие, сдавленные рыдания — первые за все это время.
— Приезжай, — вдруг сказал Сергей сам себе неожиданно. — На Новый год. Просто погостить. Повидаться.
— Я… я не могу. Я бросила вас.
— Ты не бросила, а сбежала. Разница в том, что сбежавшие иногда возвращаются.
Наступила тишина. Сергею даже показалось, что связь оборвалась.
— Я подумаю, — прошептала она. — Спасибо. И… передай детям, что… что я помню, как пахнут их волосы, — женщина положила трубку.
Сергей в этот вечер не мог уснут. Он вышел на балкон. Морозный воздух обжёг лёгкие.
Городок спал под толстым снежным одеялом. Где-то там, за тысячу километров, в бешеном ритме чужого мегаполиса, плакала его жена.
Женщина, которая не выдержала, которая сломалась и которая, возможно, только сейчас начала по кусочкам собирать себя обратно.
И он, держа в руках телефон, впервые чувствовал не гнев, а вселенскую грусть и крошечную, слабую надежду.
*****
Алена неожиданно приехала на Новый год. С порога она обняла детей и вручила им подарки.
Сергей с трудом выдавил улыбку, хотя внутри у него все тряслось от возбуждения.
Мужчина боялся спросить, насколько она приехала и когда уедет назад, в Москву. В ночь перед Рождеством Алена спросила:
— Я могу остаться?
— Ты спрашиваешь? — растерянно спросил мужчина.
— Да, мы же в разводе, — сухими губами ответила женщина. — Я вроде как бросила вас.
— Я не против, а дети будут, думаю, только рады, — Сергей постарался скрыть свою искреннюю радость.
Мужчина по-прежнему любил жену, несмотря ни на что, и решил дать ей еще один шанс.