Три раза в неделю Илья спешит в офис нашей редакции. В его рюкзаке, среди пачек документов для доставки, лежит корочка с золотым тиснением — диплом юриста. Четыре года учебы в одном из негосударственных вузов, Гражданский кодекс, который он когда-то знал почти наизусть, и твердая уверенность родителей, что «юрист — это всегда хлеб». Теперь его «клиенты» — не доверители, а получатели вкусняшек, а вместо составления исков он прокладывает маршруты на карте.
Илья — один из тысяч. Точнее, один из 300 тысяч человек, которые ежегодно пополняют армию российских дипломированных юристов. Но, как показывают подсчеты Ассоциации юристов России (АЮР), работать по специальности из них будут единицы.
Статистика рынка труда не оставляет сомнений: переизбыток юридических кадров системный и хронический. По данным Министерства труда, ежегодный спрос на юристов в экономике страны — не более 25–30 тысяч человек. Между тем выпускники юридических программ в 2024 году составили, по оценкам Росстата, 312 тысячу. То есть лишь каждый десятый юрист может рассчитывать на трудоустройство по специальности при условии полной занятости.
Более того, внутри профессии наблюдается жесткая фрагментация. Большинство выпускников концентрируется в частном секторе, где конкуренция за должности юрисконсульта в малом бизнесе или помощника адвоката в коллегии достигает десятков претендентов на вакансию.
При этом в государственном секторе — особенно в МВД, прокуратуре и судебных органах — наблюдается кадровый голод. По информации пресс-службы Генпрокуратуры, на конец 2024 года в системе правоохранительных органов насчитывалось более 32 тысяч вакансий, требующих юридического образования. Только в Следственном комитете — 8,5 тысяч, в аппарате судов общей юрисдикции — около 11 тысяч.
Парадокс в том, что эти должности часто остаются незаполненными не из-за отсутствия желающих, а из-за несоответствия подготовки выпускников требованиям реальной работы. Как отмечает директор Института юридического образования ВШЭ Дмитрий Красильников, «многие вузы учат студентов декларативному знанию норм, но не навыкам правоприменения, работе с доказательствами, анализу судебной практики или составлению процессуальных документов».
В результате молодые специалисты, не обладающие практическим опытом, не выдерживают конкурса в государственные структуры, предпочитая уходить в сферы с меньшими требованиями — ритейл, логистику или административную поддержку.
Конвейер дипломов и пустые кабинеты
«В Советском Союзе было 55 юридических вузов и факультетов. В начале нулевых их насчитывалось уже 1250. То есть это была просто штамповка дипломов о псевдоюридическом образовании за деньги», — заявил в эксклюзивном интервью председатель АЮР Сергей Степашин.
После волны проверок количество таких учебных заведений сократилось до 300. Но, как выяснилось, проблема не решена.
«Ежегодно в стране выпускаются 300 тысяч человек с дипломом о юридическом образовании. А работают по этой специальности всего около 1,5 млн человек», — отмечает Степашин.
Простая арифметика приводит к парадоксу. Если умножить 300 тысяч на 20 лет, получится 6 миллионов выпускников. Куда же делись остальные 4,5 миллиона?
«Получив диплом, люди уходят в другие профессии», — констатирует глава АЮР.
Пока дипломированные специалисты развозят заказы и торгуют в магазинах, государственные структуры буквально «истощают» кадровый голод. Некомплект юристов в системе МВД, по словам Степашина, достигает 40%. Острая нехватка ощущается и в аппаратах судов, где нагрузка на одного сотрудника часто несоразмерна его возможностям.
Цифры подтверждаются и Росстатом: по состоянию на 2023 год, в судебных органах на одну штатную единицу приходилось в среднем 2,7 фактических работника — остальные были замещены временно или вовсе отсутствовали. Это напрямую влияет на сроки рассмотрения дел и качество правосудия. По данным Совета судей РФ, каждый третий судья в регионах жалуется на перегрузку из-за нехватки помощников и секретарей.
Рынок против плана: как регулируют поток
Картина, которую рисуют цифры, заставляет государство искать рычаги влияния. Не сокращая прямо число вузов, можно ограничить поток абитуриентов, перекрыв финансовые каналы.
Как сообщил глава Минобрнауки Валерий Фальков, в 2026–2027 учебном году в вузах страны будет сокращено около 45 тысяч платных мест, что составляет примерно 13% от их общего числа. Основной удар придется на негосударственный сектор — там сокращение составит почти 20%. В фокусе внимания — направления, считающиеся «перегретыми»: экономика, менеджмент, государственное управление и, конечно, юриспруденция.
«Мы понимали, что такого количества специалистов рынку труда не нужно», — пояснил министр.
Последствия таких мер могут быть радикальными.
«Некоторые университеты, многие из них частные, если у них убрать сегмент некачественного образования, то они перестанут существовать, что в общем произойдет в ближайшее время», — прогнозирует Фальков.
Но сокращение числа мест — лишь часть решения. По мнению экспертов Минэкономразвития, ключевым шагом должно стать введение обязательного квалификационного экзамена для всех выпускников юридических программ, аналогичного адвокатскому или нотариальному.
Такой подход уже применяется в Китае, Индии и ряде стран ЕС и позволяет отсечь тех, кто не способен к практической юридической деятельности. В России подобную инициативу обсуждают с 2022 года, однако сопротивление со стороны вузов-«дипломных фабрик» до сих пор блокирует ее реализацию.
Выбор нового поколения: от кодексов к конструкциям
В приемных комиссиях ведущих технических вузов страны этим летом можно было наблюдать необычную картину. Абитуриенты с высокими баллами ЕГЭ массово подавали документы не на престижную когда-то юриспруденцию, а на инженерные специальности.
Как отметил министр Фальков, самой популярной программой подготовки в этом году стало машиностроение. Этот тренд — прямой результат не только госрегулирования, но и естественного рыночного отбора. История Ильи и ему подобных, передаваясь из уст в уста, работает лучше любой агитации.
Пока Ассоциация юристов совместно с Минобрнауки готовится к новой серии проверок качества образования, жизнь уже расставляет все по местам. Коридоры некоторых частных академий права могут вскоре опустеть. Зато в судах и правоохранительных органах, возможно, наконец-то появятся новые сотрудники — те, кто прошел через жесткий фильтр качественного, а не конвейерного образования.
А Илья, может быть, однажды вернется к Гражданскому кодексу — если реформа юридического образования уберет барьеры между бумажным дипломом и реальной профессией. Но для этого ему, как и тысячам ему подобных, придется не только заново учиться, но и заново верить в профессию, которую рынок труда давно перестал считать «хлебной».