— Значит, вы ВСЕ придете? Я хочу слышать это от тебя лично, Кристина.
Она сжала телефон в руке так сильно, что побелели костяшки пальцев. Голос Риммы Аркадьевны звучал из трубки металлически-холодно, будто свекровь специально выговаривала каждое слово, чтобы оно больнее впивалось.
— Римма Аркадьевна, зачем вы мне звоните? Егор не мог передать?
— А я хочу быть уверенной, что ты точно приведешь моего сына. И внуков. А то мало ли что ты ему скажешь, и он останется дома с тобой сидеть.
Кристина закрыла глаза, считая до десяти. Не сорваться. Только не сорваться.
— Я подумаю и перезвоню.
— Что тут думать-то? — В голосе свекрови прозвучали металлические нотки. — Новый год — семейный праздник. Или ты считаешь, что наш дом недостаточно хорош для тебя?
— Дело не в доме...
— А в чем тогда? Ах да, я забыла. Ты же привыкла делать все по-своему. Хотя странно, что с такой привычкой тебе удалось найти второго мужа после того, как первый от тебя ушел.
Кристина резко выдохнула. Вот оно. Не прошло и минуты разговора, а укол уже прилетел.
— Римма Аркадьевна, я серьезно. Обсужу с Егором и перезвоню.
— Только смотри мне. Если не придете — я с сыном серьезно поговорю о том, как ты его от семьи отдаляешь. Ему пора бы уже понять, кто для него по-настоящему важен.
Она сбросила звонок и швырнула телефон на диван. Руки дрожали. В горле стоял ком.
— Опять бабка Римма?
Кристина обернулась. Леша стоял в дверях своей комнаты, худенький двенадцатилетний паренек с серьезными глазами, в которых читалась усталость взрослого человека.
— Да, сынок.
— И что она хотела?
— Пригласила на Новый год. К себе. Вся родня будет.
Леша скривился и вернулся к себе. Кристина прошла на кухню, открыла кран, подставила руки под ледяную воду. Надо успокоиться. До прихода Егора успокоиться.
Но внутри все кипело. Пять лет. Пять лет она терпела эти уколы, эти намеки, эти постоянные напоминания о том, что она разведенная, что у нее есть сын от первого брака, что Егору «досталась не девочка». Сколько можно?
— Мама, смотри, что я построил!
Четырехлетний Рома вбежал на кухню, держа в руках конструкцию из лего. Кристина улыбнулась, присела рядом с ним.
— Какой молодец! Это что, гараж?
— Да! Для машинок! Леша помог!
— Лешка у нас мастер.
Она обняла младшего сына, уткнулась лицом в его светлые вихры. Вот ради чего она терпела. Ради этих двоих мальчишек. Ради того, чтобы у них была полная семья, папа, нормальная жизнь.
Но хватит ли ей сил терпеть дальше?
Егор вернулся поздно, уставший, пахнущий стройкой и морозом. Стряхнул снег с куртки, разулся.
— Привет. Как день?
— Нормально. Твоя мама звонила.
Он застыл, снимая свитер через голову.
— Ага? И что?
— Пригласила на Новый год. Сказала, вся родня будет.
— О! Отлично! — Егор оживился. — Ирка приезжает?
— Да, говорила, что твоя сестра тоже будет. И тетя Зина с дядей Колей. И двоюродные братья.
— Здорово! Давно всей семьей не собирались. Рома Ирку полгода не видел, она ему подарки привезет.
Кристина молчала, наблюдая, как муж радостно копается в холодильнике в поисках еды. Надо говорить. Сейчас.
— Егор, я не уверена, что хочу туда идти.
Он замер с куском колбасы в руке.
— Почему?
— Потому что твоя мама каждый раз находит способ меня задеть. А в этот раз будет вся родня, и она точно устроит из меня посмешище.
Егор шумно выдохнул, захлопнул холодильник.
— Господи, Кристина, опять ты за свое! Мама просто хочет, чтобы мы были все вместе! Она переживает, старается!
— Она старается меня унизить.
— Ты придумываешь!
— Я не придумываю! Сегодня она мне по телефону сказала, что удивительно, как я вообще второго мужа нашла после того, как первый от меня ушел!
Егор помассировал лоб.
— Ну это... она не то имела в виду.
— А что она имела в виду?
— Не знаю! Но точно не то, что ты решила! Слушай, это же Новый год! Праздник! Нельзя не пойти к родителям!
— А к моей маме мы можем не ходить каждый праздник?
— У твоей мамы квартира маленькая, мы все не поместимся.
— Зато у твоих поместимся?
— У них дом! Места больше!
Кристина развернулась и вышла из кухни. Не хотелось скандалить. Не хотелось, чтобы дети слышали. Но внутри нарастало что-то горячее, удушающее.
В коридоре она столкнулась с Лешей. Он стоял возле своей двери, и по лицу мальчика было видно, что он все слышал.
— Мам, не ходи туда, — тихо сказал он. — Правда, не надо.
Кристина погладила сына по голове.
— Ложись спать, сынок. Уже поздно.
Но когда легла сама, заснуть не смогла. Перед глазами стояла Римма Аркадьевна с ее кислой улыбкой и вечными намеками. «Егорушка, ты бы хоть салфетки помог донести до стола, а то Кристина одна не справляется — видать, не привыкла гостей принимать». «Ой, Ромочка, ты весь в папу пошел, такой аккуратный! Это точно от Егора, не от мамы». «Леша, ты бы к ребятам во двор пошел погулял, чего дома сидишь? Или тебя мама не выпускает?»
Каждая фраза как иголка под кожу. А Егор рядом сидит, молчит. Делает вид, что не слышит. Или правда не слышит?
***
На следующий день Егор позвонил матери. Кристина слышала обрывки разговора из ванной, где собирала грязное белье в стирку.
— Мам, ну перестань... Да нет, она не обижается просто так... Мам, я прошу тебя, ведите себя нормально, ладно? Не надо этих шуточек... Да, я понимаю, что ты не хотела ее обидеть, но все равно... Хорошо. Спасибо. Увидимся тридцать первого.
Он вернулся на кухню довольный.
— Вот. Я с ней поговорил. Все будет нормально.
Кристина посмотрела на него скептически.
— Правда?
— Правда! Она обещала себя контролировать. Мам, она просто такая, у нее характер... но она не со зла.
— Егор, твоя мама каждый раз обещает, а потом все равно...
— Кристина, пожалуйста! — Он взял ее за руки. — Давай просто поедем, проведем один вечер, и все. Ради детей. Ирка Роме подарки привезла, он так ее ждет!
Она вырвала руки.
— А Лешу ты в расчет не берешь?
— Леша тоже поедет, конечно!
— Леша не хочет туда ехать. Он прекрасно понимает, как твоя мама к нему относится.
— К нему нормально относится!
— Она его игнорирует! При каждом визите делает вид, что его не существует!
Егор тяжело сел на стул.
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Я с мамой поговорил. Больше я ничего сделать не могу.
Кристина посмотрела на мужа — на его усталое лицо, опущенные плечи — и поняла, что он не изменится. Он не встанет на ее защиту. Потому что для него проще сделать вид, что проблемы нет.
В воскресенье Кристина была на работе. В спортивном клубе народу было мало — все готовились к праздникам — и она сидела на ресепшене, бездумно листая журнал.
— Чего такая мрачная? — Света, коллега и единственная подруга, плюхнулась рядом с ней. — Егор опять достал?
— Не Егор. Свекровь.
— Опять эта радость? Что на этот раз?
Кристина рассказала про приглашение на Новый год и про телефонный разговор. Света слушала, качая головой.
— Слушай, я бы на твоем месте не пошла. Зачем тебе этот цирк?
— Егор настаивает. Говорит, семейный праздник и все дела.
— А твоя семья что, не считается? — Света подпер подбородок рукой. — Ты знаешь, у меня со свекровью тоже было не сахар. Но Олег сразу ее поставил на место. Сказал: «Мама, это моя жена, и ты будешь ее уважать». И все. Она сразу присмирела.
— А у меня Егор говорит, что я сама все придумываю.
— Плохой знак, Крис. Если мужчина не защищает тебя от своей матери — это очень плохой знак.
Кристина молчала. Знала, что Света права. Но что делать с этим знанием?
Вечером она попыталась еще раз поговорить с Егором. Предложила компромисс: встретить Новый год дома, всей семьей, а первого января пойти к его родителям.
— Нет, — отрезал он. — Новый год — это когда все за одним столом. Так принято.
— У кого принято? У твоей мамы?
— Вообще-то у нормальных людей!
— То есть я ненормальная?
— Я этого не говорил!
— Но имел в виду!
Голоса повышались. Рома заплакал в своей комнате. Леша вышел, взял брата за руку и увел к себе, тихо закрыв дверь.
— Видишь, что ты делаешь? — Егор ткнул пальцем в сторону детской. — Из-за тебя дети расстраиваются!
— Из-за меня? — Кристина почувствовала, как внутри что-то обрывается. — Это из-за меня, да?
— Да! Потому что ты не можешь один раз уступить! Провести один вечер у моих родителей — это для тебя непосильная задача!
— Потому что твоя мать меня унижает!
— Она тебя не унижает! Ты сама все в штыки воспринимаешь!
Кристина развернулась и ушла в спальню. Захлопнула дверь. Села на кровать, зажав рот рукой, чтобы не закричать.
Может, он прав? Может, она правда преувеличивает? Может, это она сама создает конфликт на пустом месте?
Нет. Нет, она точно знает, что не придумывает. Она помнит каждый укол, каждое ехидное замечание, каждый презрительный взгляд Риммы Аркадьевны.
В ту ночь Егор спал в зале на диване.
***
Двадцать шестого декабря в дверь позвонили. Кристина открыла и увидела на пороге свекровь с огромным пакетом в руках.
— Я к Роме. Подарок привезла.
Кристина хотела сказать, что лучше бы предупредила, но промолчала. Отступила в сторону, пропуская Римму Аркадьевну в квартиру.
— Ромочка! Где мой внучек?
Рома выбежал из комнаты, радостно закричал:
— Бабушка!
Римма Аркадьевна присела, раскрыла объятия. Мальчик кинулся к ней. Свекровь расцеловала его, достала из пакета огромную коробку.
— Смотри, что я тебе привезла!
Рома с восторгом разорвал упаковку. Там оказалась дорогая машина на пульте управления, о которой он давно мечтал.
— Ого! Спасибо, бабуля!
— Только смотри за ней хорошенько, — свекровь погладила внука по голове. — А то Леша у тебя игрушки ломает.
Кристина напряглась.
— Римма Аркадьевна, Леша никогда не ломал Ромины игрушки.
— Правда? — Свекровь повернулась к ней с невинным видом. — А кто тогда в прошлый раз солдатиков сломал?
— Рома сам случайно наступил.
— Ну если ты так говоришь...
В комнату вошел Леша, коротко поздоровался. Римма Аркадьевна окинула его равнодушным взглядом и тут же отвернулась, продолжая играть с Ромой.
Кристина стояла в дверях кухни, сжав кулаки. Вот оно. Вот это и есть то самое унижение, которое Егор не замечает. Когда твоего старшего сына игнорируют как пустое место.
— Ладно, мне пора, — минут через десять Римма Аркадьевна поднялась с пола. — Кстати, Кристина, салаты-то готовить умеешь? Или тебе рецепты дать?
— Мы еще не решили, придем ли мы к вам.
Свекровь замерла.
— То есть как это не решили? Егор мне вчера сам звонил, сказал, что придете!
— Егор, может быть, и придет. Я — нет.
Лицо Риммы Аркадьевны изменилось. Мягкость исчезла, губы сжались в тонкую линию.
— Понятно. Значит, ты его от родной матери отрываешь.
— Я никого не отрываю. Просто не хочу праздновать там, где меня не уважают.
— Не уважают? — Голос свекрови стал громче. — Да я тебе замечания делаю для твоего же блага! Чтобы ты была достойной женой моему сыну! А ты вечно обижаешься!
— Римма Аркадьевна, уходите.
— Что?
— Уходите из моего дома. Прямо сейчас.
Свекровь выпрямилась во весь рост.
— Егору я все передам. Он должен знать, какая у него жена. Неблагодарная.
Она ушла, хлопнув дверью. Кристина прислонилась к стене, закрыла глаза. Дышать стало легче — будто ушел тяжелый груз.
— Молодец, мам, — услышала она голос Леши. — Давно пора было.
Вечером, когда Егор пришел с работы, разразился скандал. Мать уже успела ему позвонить и все рассказать в своей версии.
— Ты с ума сошла? — Он швырнул куртку на вешалку. — Зачем ты выгнала мою мать?
— Она снова начала свое!
— Она принесла подарок внуку!
— И при этом умудрилась три раза меня уколоть! И Лешу проигнорировала, как будто его вообще не существует!
— Господи, Кристина, тебе везде мерещится!
— Мне не мерещится! Я устала это терпеть!
— Устала? — Егор развернулся к ней, и в его глазах Кристина впервые увидела настоящий гнев. — Тогда, может, дело в тебе? Может, ты сама плохая жена, раз с моей матерью не можешь нормально общаться?
Повисла тишина. Кристина смотрела на мужа, и ей казалось, что пол уходит из-под ног.
— Что ты сказал?
— Я сказал то, что думаю! Нормальная жена умеет находить общий язык с родителями мужа!
— Понятно.
Голос у Кристины был ровный, спокойный. Слишком спокойный.
— Значит, я плохая жена.
— Я не это имел в виду...
— Имел. Ты именно это и имел в виду.
Она развернулась и ушла в спальню. Закрыла дверь на ключ. Села на кровать и уставилась в стену.
Плохая жена. Значит, все эти пять лет, когда она готовила, стирала, убирала, растила его сына, терпела выходки его матери — все это не имеет значения. Она плохая жена.
За дверью слышались шаги Егора. Он ходил по квартире, потом хлопнула дверь в зал — видимо, устроился на диване.
Кристина легла, натянула одеяло на голову. Внутри было пусто. Даже слез не было. Просто пустота.
***
Следующие три дня они почти не разговаривали. Общались только по необходимости — про детей, про быт. Егор спал в зале. Кристина — в спальне. Дома висело напряжение, которое можно было резать ножом.
Рома спрашивал, почему папа не спит с мамой. Кристина отвечала, что папа храпит, и ей мешает. Мальчик верил.
Леша молчал. Но его взгляд говорил обо всем.
Двадцать девятого декабря Кристина позвонила маме.
— Доченька, как дела?
— Нормально, мам.
— Не верю. Говори, что случилось.
И Кристина рассказала. Все. Про приглашение на Новый год, про телефонный разговор с Риммой Аркадьевной, про визит свекрови, про ссору с Егором.
Мама долго молчала.
— Я ведь тебе говорила, что у Егора слишком сильная связь с матерью. Еще тогда, пять лет назад. Но ты не послушала.
— Мам, я не за этим звоню...
— Я понимаю. Ты хочешь совета. Но я не могу его дать. Только ты решаешь, что делать дальше. Если он тебя не защищает — это звонок. Серьезный звонок.
— Я знаю.
— Ты всегда можешь приехать ко мне. С мальчиками. В любое время.
— Спасибо, мам.
Но Кристина знала, что к маме не поедет. У Ольги Петровны крошечная однушка, там и вдвоем тесно, не то что вчетвером. Да и не в этом дело. Она не хочет бежать. Она хочет...
Чего она хочет? Чтобы муж ее защитил? Чтобы свекровь исчезла? Чтобы все стало как раньше, в первый год их брака, когда казалось, что они счастливы?
Но разве они были счастливы? Или она просто закрывала глаза на проблемы?
Тридцатого декабря Кристина проснулась с ясной головой. Приняла решение. Она не поедет. Точка. Пусть Егор делает что хочет, но она не поедет.
Весь день они провели в ледяном молчании. Егор ушел куда-то утром, вернулся вечером. Кристина с детьми смотрела мультики, потом играла с Ромой в настольную игру.
Леша сидел за компьютером в своей комнате, но дверь держал приоткрытой. Кристина знала — он слушает, следит за ситуацией. Ее маленький защитник.
Вечером она укладывала Рому спать, когда в комнату вошел Егор.
— Мне завтра к родителям ехать в пять. К шести уже быть там надо.
Кристина продолжала укрывать сына одеялом.
— Хорошо. Доброй дороги.
— То есть как — доброй дороги? Ты же тоже едешь!
— Нет.
Егор схватил ее за руку, развернул к себе.
— Серьезно? Ты правда не поедешь?
— Да. Не поеду.
— Тогда я поеду один. С Ромой.
Кристина высвободила руку.
— А Лешу ты берешь?
— Нет. Он не мой сын, может остаться с тобой.
Она почувствовала, как внутри вспыхнуло что-то горячее.
— Рома тоже никуда не поедет. Он останется со мной.
— Это МОЙ сын! — Голос Егора стал громче. — И я решаю, где он будет встречать Новый год!
— Это НАШ сын! И я не позволю тебе взять четырехлетнего ребенка и уехать непонятно на сколько!
Рома заворочался под одеялом, всхлипнул. Кристина понизила голос:
— Выйдем отсюда. Сейчас.
Они вышли в коридор. Егор был красный, дышал тяжело.
— Не хочешь у моих родителей отмечать? Тогда сиди одна весь Новый год.
— С удовольствием!
— Раз ты такая принципиальная, я поеду один!
Из своей комнаты вышел Леша. Остановился между ними. Посмотрел на Егора спокойно, серьезно.
— Рома пусть остается с нами. Не надо малыша таскать туда-сюда в такой день.
— Тебя не спрашивали, — огрызнулся Егор.
— Знаю. Но я все равно скажу.
Леша помолчал, потом продолжил:
— Мама права. Твоя мама ее не уважает. И ты это прекрасно знаешь. Просто делаешь вид, что ничего не происходит.
— Заткн... Замолчи.
— Нет. Не замолчу.
Голос мальчика был ровным, твердым.
— Я устал слушать, как вы ссоритесь. И мама устала. Если ты ее любишь — защищай. Если нет — так и скажи прямо.
Кристина хотела остановить сына, но не смогла. Потому что он говорил то, что она сама хотела сказать, но не решалась.
— Мам, — Леша повернулся к ней. — Сколько ты еще будешь это терпеть? Я бы на твоем месте давно ушел. Квартира у нас есть, на улице не останемся.
Наступила мертвая тишина. Егор смотрел на Лешу, потом на Кристину. В его глазах читалось недоверие.
— Значит, вы меня выгоняете?
Кристина медленно выдохнула.
— Нет. Просто... Леша прав. Мне это надоело. Я устала.
— Отлично, — Егор развернулся, схватил куртку с вешалки. — Тогда я поеду один. И не жди меня скоро.
Дверь хлопнула. Кристина стояла посреди коридора, чувствуя, как тело наливается свинцом. Леша подошел, обнял ее.
— Мам, все будет хорошо.
Она прижала сына к себе, уткнулась лицом в его волосы. Двенадцать лет. Всего двенадцать. А уже такой взрослый.
***
Кристина подошла к окну, посмотрела вниз. Машина Егора выехала со двора, свернула за угол. Исчезла.
Значит, уехал.
Она стояла у окна, не в силах пошевелиться. Внутри было странное чувство — будто что-то оборвалось, но одновременно стало легче дышать.
— Мама?
Рома выглянул из комнаты, заспанный, с растрепанными волосами.
— А где папа?
— Папа уехал к бабушке.
— А мы?
— А мы остались дома. Будем праздновать сами.
— А подарки будут?
— Конечно, солнышко.
Кристина взяла себя в руки. Нельзя раскисать. Нельзя показывать детям, что ей плохо. Завтра Новый год, и она сделает его праздником. Хотя бы для них.
Тридцать первого декабря она проснулась рано. Голова болела, глаза опухшие — всю ночь проплакала в подушку. Но надо вставать. Надо готовить.
Леша помогал ей весь день. Резал салат, чистил картошку, накрывал на стол. Рома носился по квартире с новой машинкой, счастливый и ничего не подозревающий.
— Мам, может, позвоним бабуле Оле? — спросил Леша ближе к вечеру. — Пригласим ее?
Кристина хотела отказаться, но потом подумала — а почему бы и нет? Мама одна в своей квартире. Пусть хоть с ними встретит праздник.
Позвонила. Мама сначала отнекивалась — мол, не хочет мешать, но Кристина настояла.
— Приезжай, мам. Правда. Нам будет хорошо.
К восьми вечера мама уже была у них. Привезла торт и подарки мальчишкам. Они сели за стол — вчетвером, без Егора — и Кристина вдруг поняла, что ей спокойно.
Спокойно впервые за много месяцев.
Они смотрели старые советские фильмы, ели салаты, играли в настольные игры. Рома веселился, Леша улыбался. Мама рассказывала истории из молодости, смешила внуков.
В полночь они вышли на балкон, запустили бенгальские огни. Рома верещал от восторга. Кристина смотрела на звездное небо и думала — а ведь это счастье. Вот оно, прямо здесь. Рядом с ней.
Зачем она столько лет терпела? Зачем пыталась сохранить то, что давно разваливалось?
В час ночи телефон завибрировал. Егор.
— Ты спишь?
— Нет.
Пауза.
— Как там дети?
— Хорошо. Мы встретили Новый год. Весело было.
Еще пауза, длинная.
— Я завтра утром приеду. Нам надо серьезно поговорить.
— Хорошо.
Она положила трубку. Мама посмотрела на нее вопросительно.
— Егор?
— Да. Сказал, завтра приедет.
— И что ты ему скажешь?
Кристина помолчала.
— Не знаю пока. Но точно не буду больше терпеть.
Первого января утром Егор вернулся. Выглядел он ужасно — помятый, небритый, с красными глазами. Кристина заварила ему чай, села напротив за кухонным столом.
— Это был кошмар, — начал он тихо. — Мама весь вечер всех спрашивала, где ты. Я сказал, что заболела. Она не поверила.
Кристина молчала.
— Потом она начала говорить при всех, что я слабак. Что позволил жене себя не слушаться. Что настоящий мужчина не допустил бы такого.
Он провел рукой по лицу.
— Ирка меня отвела в сторону. Сказала, что я полный... ну, в общем, что я плохой муж. Что мама всю жизнь всех вокруг контролирует. Что ее муж давно поставил маму на место, и теперь у них все нормально.
— И?
— И я понял, что Леша был прав. Я не защищал тебя. Думал, что избегаю конфликта, а на самом деле его создавал.
Кристина смотрела на мужа. Видела искренность в его глазах. Но хватит ли этого?
— Егор, я не знаю, смогу ли я дальше так жить.
— Я тоже не знаю, что будет, — он взял ее руки в свои. — Но я хочу попробовать все исправить. Я поговорю с мамой. По-настоящему. И если она не изменится — мы просто перестанем с ней общаться.
— Ты правда так считаешь?
— Да. Я всю ночь думал. И понял — моя настоящая родня — это ты и дети. А родители... они мне дороги, но не настолько, чтобы из-за них разрушать свой брак.
Кристина молчала. Хотела верить. Но внутри сидел червь сомнения.
— А если твоя мама не изменится?
— Тогда мы будем видеться редко. И при первом неуместном слове я заберу нас всех оттуда.
Они сидели, держась за руки. Кристина чувствовала, как внутри что-то размораживается. Может, еще не все потеряно?
Леша заглянул на кухню.
— Вы тут мириться будете долго? А то я есть хочу.
Кристина улыбнулась.
— Сейчас покормлю, сынок.
Когда мальчик ушел, Егор сказал:
— Прости, что так долго не слышал тебя.
— Спасибо, что наконец услышал.
Она встала, начала доставать из холодильника еду. Впереди было еще много разговоров. Разговор Егора с матерью. Выяснение отношений. Может быть, новые ссоры.
Но сейчас, в этот момент, Кристина чувствовала надежду. Маленькую, хрупкую, но все-таки надежду.
***
Пятого января Егор поехал к родителям. Один. Кристина не спрашивала, о чем они говорили. Знала только, что разговор был долгим и тяжелым. Римма Аркадьевна звонила ей потом, плакала в трубку, говорила, что не хотела никого обидеть, что просто пыталась помочь, что теперь сын ее бросает.
Кристина слушала молча. Потом сказала:
— Римма Аркадьевна, я не хочу, чтобы Егор разрывал отношения с вами. Но я хочу, чтобы меня уважали. Это все, что мне нужно.
Свекровь всхлипнула и повесила трубку.
Вечером Егор вернулся усталый.
— Ну как? — спросила Кристина.
— Она обещала измениться. Но...
— Но ты ей не веришь?
— Не очень.
Они сидели на кухне вдвоем. За стеной возились дети — играли в какую-то шумную игру.
— Знаешь, я тоже не верю, что она изменится, — призналась Кристина. — Люди в таком возрасте не меняются.
— Тогда что делать?
— Держать дистанцию. Видеться редко. И при первом косом слове — сразу уходить.
Егор кивнул.
— Договорились.
Кристина посмотрела на мужа — на его усталое, но решительное лицо — и подумала: может, они справятся. Может, у них получится.
Гарантий не было. Римма Аркадьевна вряд ли станет другой. Скорее всего, будут новые конфликты, новые попытки давить и манипулировать.
Но теперь Кристина знала главное — она не одна. Егор на ее стороне. А это уже много.
Леша заглянул в кухню.
— Мам, Рома печенье просит. Можно ему?
— Давай.
Мальчик достал пачку печенья из шкафа и ушел. Кристина улыбнулась.
— Хороший парень у нас растет.
— Да, — Егор тоже улыбнулся. — Умный. И смелый. Не каждый взрослый так скажет, как он мне сказал тогда.
Кристина встала, подошла к мужу, обняла его.
— Мы справимся, — тихо сказала она. — Правда?
— Справимся, — ответил он.
И Кристина ему поверила. Потому что впервые за пять лет брака она чувствовала — они на одной стороне. Они вместе. И это дороже любых праздников в доме свекрови.
А Римма Аркадьевна... ну что ж. Пусть привыкает к новым правилам. Или теряет сына. Ее выбор.
Кристина больше не собиралась терпеть. Никогда.