В квартире пахло химической чистотой и несбывшимися надеждами. Кира провела здесь последние двенадцать часов, оттирая каждый сантиметр пространства. Хромированные краны сияли так, что больно было смотреть. Окна, вымытые с двух сторон, казались отсутствующими. Даже швы между плиткой в ванной были вычищены зубной щеткой.
Кира была идеальным арендатором. Тем самым, о котором мечтают на форумах арендодателей: платила день в день, не водила мужиков, не заводила котов и ходила по паркету чуть ли не летая.
Сегодня был день «Ч». День выезда. И, что самое главное, день возврата залога. Сумма там лежала приличная — равная месячной аренде этой далеко не бюджетной квартиры. Эти деньги Кира уже мысленно потратила: добавить на новую съёмную, купить продукты, выдохнуть.
В замке заскрежетал ключ.
Жанна Павловна вошла, как крейсер в бухту. На ней была шуба (не по сезону, но для статуса), а облако тяжёлых, сладких духов ударило Кире в нос раньше, чем хозяйка переступила порог.
— Ну, здравствуй, дорогая, — бросила Жанна, не глядя на Киру.
Она прошла в комнату, цокая каблуками по ламинату. Провела пальцем по полке. Чисто. Заглянула в духовку. Идеально. Проверила слив в унитазе. Придраться было не к чему. Квартира выглядела лучше, чем при заселении.
Жанна довольно хмыкнула.
— Молодец, — барским тоном похвалила она. — Чистенько. Можешь, когда хочешь.
Кира выдохнула.
— Жанна Павловна, я всё подготовила. Ключи вот. А вы мне, пожалуйста, залог на карту переведите, как договаривались. У меня номер привязан.
Хозяйка подошла к огромному зеркалу в прихожей, поправила прическу и вдруг улыбнулась. Улыбка вышла широкая, но глаза оставались холодными, как у рептилии, которая прикидывает, с какой стороны начать есть жертву.
— Ой, Кирочка... — протянула она. — Насчёт залога. Тут такое дело... Я тебе его не верну.
Кира замерла.
— В смысле? Почему? Я что-то сломала? Испортила?
— Да нет, — Жанна махнула рукой с длинными ногтями. — Вещи целы. Но ты пойми меня правильно. Инфляция, цены в магазинах — просто кошмар. Мне вон шубу моль поела, реставрация стоит бешеных денег. Да и вообще... Квартира после тебя какая-то... уставшая. Энергетика у тебя тяжелая, Кира. Обои посерели, воздух спёртый. Мне теперь тут клининг энергетический заказывать, батюшку звать, свечи жечь. Это всё расходы.
Она говорила это легко, обыденно, словно сообщала прогноз погоды.
— Считай это платой за амортизацию ауры. И за жизненный опыт. Тебе полезно будет, повзрослеешь.
Кира стояла, хватая ртом воздух. Это был грабеж. Наглый, циничный грабеж средь бела дня.
— Жанна Павловна, это мои деньги! Это воровство!
— Не истери, деточка, — поморщилась хозяйка, глядя на часы. — У меня такси внизу, счётчик тикает. Мне некогда с твоими коробками возиться и сопли тебе вытирать. Ты давай, дособирай свои манатки. Как закончишь — ключи консьержке занесёшь. Дверь захлопни поплотнее. Чао!
Она воздушным поцелуем послала Киру куда подальше и выпорхнула из квартиры, оставив за собой шлейф духов и ощущение оплеванности.
Кира осталась одна. Посреди идеально чистой квартиры, которую она драила для этой... для этой твари.
Деньги украдены. Надежды рухнули. Жанна уехала, уверенная, что «девочка» поплачет и утрется. Ведь договора нормального не было, всё на честном слове, а налоги Жанна, естественно, не платила.
Кира посмотрела на закрывшуюся дверь. Внутри неё что-то щёлкнуло. Жалость к себе исчезла. На её место пришла ледяная, спокойная ярость.
— Энергетика устала, говорите? — тихо произнесла Кира. — Ну ладно. Сейчас мы её взбодрим.