- Кариночка, там Элла Марковна пришла. Говорит, что от Вероники Дмитриевны.
Наша регистраторша Светка просунула голову в кабинет. Выражение лица у нее было такое, будто она только что увидела ожившего покойника.
Инструмент в моей руке завис над раскрытым ртом Петра Семеновича.
- Какая еще Элла Марковна? - спросила я.
- Говорит, что она подруга вашей мамы, - немного растерявшись, ответила Светка. - У нее мост шатается.
У меня тоже шатался мост. Мост между мной и матерью, выстроенный за тридцать два года совместного существования. Мост из недоваренных каш моего детства. Из ее вечных «Кариночка, ты же умница, ты справишься», из моего красного диплома, который она носила по всем соседкам.
Петр Семенович замычал что-то с открытым ртом.
- Сейчас, сейчас, потерпите, - я вернулась к работе, но руки уже дрожали.
И я знала, что это не от усталости.
Элла Марковна оказалась дамой за шестьдесят. В леопардовом платье и с огромным количеством золота на пальцах. Тысяч на триста, не меньше. Она влетела в кабинет, едва я закончила с Петром Семеновичем, и плюхнулась в кресло с видом королевы, снизошедшей до визита в хижину.
- Вероника сказала, вы волшебница! - заявила она. - Посмотрите, вот тут справа шатается, прямо ужас, есть невозможно, а мы через неделю за границу летим.
Я посмотрела. Мост действительно шатался, работы было часа на три. И то, если повезет.
- Элла Марковна, я сейчас запишу вас к администратору, - сказала я. - Она составит план лечения и...
- Какой план, деточка? Вероника сказала, ты мне сделаешь все сегодня по-родственному! Мы же с ней давно дружим! На днях она мне такую скидку на золотую цепочку сделала!
Оказывается, они дружили двадцать лет, хотя я впервые видела эту женщину. И имени ее от матери я ни разу не слышала. Так почему я сейчас должна три часа ковыряться в ее прокуренном рту бесплатно?
- Простите, но у нас клиника, тут прайс, запись. Материалы у меня не бесплатные. А клиенты приходят согласно очереди. Люди ждут по несколько дней, а то и недель. Я не могу самолично нарушить график.
- Ой, ну что вы! - заохала Элла Марковна. - Вероника мне обещала. Она сказала, Кариночка все устроит. Она у меня такая умничка!
Мне стало противно от этого «она у меня такая умничка».
С матерью мы увиделись только вечером на кухне. Она готовила свой знаменитый салат.
- Мам, надо поговорить, - сказала я. - Серьезно поговорить.
- Сейчас, Кариночка, руки в огурцах... - ответила мать, не глядя в мою сторону.
Я поняла, что она смутилась. Смутилась, потому что догадалась, о чем пойдет речь.
- Мам, ты опять послала ко мне свою знакомую? - продолжила я.
- А, Эллочка приходила? - невинным тоном сказала мать. - И как? Ты помогла ей?
- Мама, это была работа на тридцать тысяч, - сказала я. - Тридцать тысяч рублей! Я получаю только процент от приема. Я не устанавливаю цены, не планирую график посещений. Я не хозяйка клиники, а наемный работник.
- Господи, Карина, ну что ты так завелась?! - мать, наконец-то, сподобилась посмотреть на меня. - Эллочка - золотой человек. Она мне такую скидку на шубку сделала в своем меховом салоне.
- Она скидку сделала тебе, - заметила я. - А бесплатно работать должна я, по-твоему?
- Но это же нужный человек! - мать смотрела на меня с таким искренним непониманием. - Как не помочь?
«Нужные люди». Этот оборот преследовал меня с детства, как дурной сон. «Нужный человек» в собесе, «нужный человек» в паспортном столе, «нужный человек», который достанет финский гарнитур, «нужный человек», который устроит Кариночку в музыкальную школу. Мать всю жизнь плела эту паутину «нужных связей».
И теперь я оказалась ее главной валютой. Дочь-стоматолог - живой бартер, которым можно расплачиваться за скидки на шубы.
- Мама, - я села на табурет и только теперь почувствовала, как устала, - меня вызывал главврач. Сказал, что еще один подобный случай, и я могу искать другую работу. Я очередь срываю, понимаешь? Пациенты жалуются.
- Ну скажи ему, что это все по-родственному, - как ни в чем ни бывало ответила мать.
- Что сказать?! - взвилась я. - Что моя мама торгует моими услугами в обмен на скидки в меховом салоне?!
Мать поджала губы, изображая обиду. Она всегда так делала, сколько я помню.
- Сейчас начнется, - подумала я.
И началось.
- Я тебя вырастила. Одна. Без отца. Все для тебя. А ты...
- Мама, это не имеет отношения к сегодняшней ситуации, - холодно возразила я.
- Не имеет отношения?! Ты бессовестная, Карина! Просто бессовестная, - всхлипнула мать.
Мать отвернулась от меня, продолжая театрально всхлипывать. И с ожесточением принялась крошить огурцы. Нож стучал по доске, огурцы превращались в неровное крошево. Я ушла, потому что знала, что разговора не получится.
На следующий день история повторилась. Видимо, мать ничего не вынесла из нашего разговора. На сей раз пришла Зоя Павловна, коллега матери. С флюсом, и, конечно же, тоже без записи.
За ней заявилась чья-то невестка с двумя кариесами. Потом - соседка по даче, которая села в кресло и сообщила, что у нее «где-то там сзади что-то ноет, посмотрите быстренько». Светка смотрела на меня с состраданием.
- Карина Игоревна, - сказал главврач, вызвав меня в конце смены, - либо вы решаете эту проблему, либо я вынужден буду с вами проститься. Вы понимаете?
Я понимала, но повлиять на ситуацию не могла.
Три дня я не разговаривала с матерью. Три дня думала, накручивала себя и остывала. А потом снова накручивала. И вдруг меня осенило, очевидное решение пришло само собой.
В субботу в самый разгар торговли я зашла в ювелирный магазин, где мать работала последние пятнадцать лет. Она увидела меня у витрины с обручальными кольцами и заулыбалась, ей польстил мой визит.
- Кариночка! Какими судьбами?
- Да вот, мам, хочу кольцо посмотреть, - ответила я.
Мать просияла, достала бархатную подушечку, выложила несколько вариантов. Я ткнула пальцем в самое крупное, с бриллиантом, ценник на нем был четыреста семьдесят тысяч.
- Вот это хочу, - сказала я.
- Карина, это же... - мать замялась. - Это очень дорого.
- И что? - я пожала плечами. - Ты же тут работаешь. Значит, я забираю его бесплатно.
Мать посмотрела на меня, как на сумасшедшую.
- Что значит бесплатно?! Это товар, Карина! Это же не мое. У магазина есть хозяин!
- Ну и что? - повторила я. - А мои услуги - это моя работа, мама. Это мое время, мои материалы, мои руки. Но ты почему-то считаешь, что их можно раздавать бесплатно.
- Это совсем другое! - вспыхнула мать.
- Почему другое? - удивилась я.
- Потому что! - взвизгнула мать. - Потому что это золото, Карина! Это же ювелирный магазин!
- А я врач, мама, - ответила я. - Я работаю в клинике. И моя работа стоит денег. Точно так же, как и твоя.
Я надела кольцо на палец, оно село идеально, как влитое. Бриллиант сверкнул под лампами холодным отблеском.
- Так что спасибо, мам, - улыбнулась я. - Пойду. У меня от твоей работы скидка, правда же? По-родственному?
- Карина! - снова взвизгнула мать. - Положи на место! Что за цирк?! Тут камеры! Меня уволят!
- Правда? - я посмотрела ей в глаза. - Как неудобно. Меня тоже уволят, если я продолжу бесплатно лечить твоих «нужных людей».
Я развернулась и пошла к выходу. Сердце колотилось так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди и покатится по мраморному полу.
- Карина! - крикнула мне вслед мать.
Я обернулась. Она стояла бледная, с прижатыми к груди руками и смотрела на меня умоляющим взглядом.
- Ладно. Хватит. Я все поняла.
Кольцо вернулось на бархатную подушечку. А «нужные люди» не перестали звонить, но теперь мать говорила им:
- Вы знаете, у Кариночки такая занятость, такая занятость... Запишитесь, там очередь небольшая... (Все события вымышленные, все совпадения случайны)🔔 ЧИТАТЬ ДРУГОЕ 👇