Неделю Жанна была паинькой. Ездила на автобусе, мёрзла на остановках, приходила домой уставшая и злая, но молчала. Борис расслабился. Он целыми днями лежал на диване, смотрел сериалы и страдал от безделья, пока его «ласточка» покрывалась ледяной коркой во дворе.
В субботу Борис засел играть в «Танки». Наушники на ушах, глаза в монитор, мир вокруг перестал существовать.
Жанна знала: сейчас хоть из пушки стреляй — не услышит.
Она подошла к его куртке, висевшей в прихожей. Пошарила во внутреннем кармане.
Пусто.
Проверила ящик с инструментами. Пусто.
А потом вспомнила. Запасной комплект. Дубликат. Борис, когда покупали машину, отдал его тёще на хранение — «на всякий пожарный». А мама, женщина простая, полгода назад вернула его Жанне со словами: «Забери, дочка, а то потеряю, Боренька меня со свету сживёт».
Этот комплект лежал у Жанны в шкатулке с нитками, на самом дне. Борис туда не заглядывал никогда — не мужское это дело.
Жанна достала ключи. Они приятно холодили руку.
Она оделась, взяла сумку с документами (ПТС она предусмотрительно вытащила из бардачка ещё неделю назад, когда Борис пьяный спал, забыв закрыть машину) и тихо вышла из квартиры.
На улице было морозно. Кроссовер завелся не сразу — аккумулятор и правда подсел. Но с третьей попытки мотор заурчал. Жанна смахнула снег с лобового, включила подогрев сидений и улыбнулась.
— Прости, малышка, — погладила она руль. — Но с таким хозяином тебе жизни не будет.
Она поехала не на работу. Она поехала в салон «Автовыкуп. Деньги сразу». Сделку она обговорила по телефону ещё вчера. Цену давали чуть ниже рынка, зато наличными и мгновенно.
Менеджер, увидев состояние машины (почти новая, пробег минимальный), даже торговаться не стал.
Через два часа Жанна вышла из офиса с пухлым конвертом в сумке и чувством абсолютной, звенящей свободы.
Вечер. Борис, устав от виртуальных побед, решил выйти на балкон покурить.
Он накинул куртку прямо на майку-алкоголичку, сунул ноги в шлёпанцы и вышел на мороз.
Затянулся сигаретой. Лениво скользнул взглядом по парковке.
И поперхнулся дымом.
На том месте, где последние три недели возвышался сугроб в форме его кроссовера, было пусто. Чёрный асфальт. Следы шин.
Борис протёр глаза. Может, зрение подводит?
Нет. Пусто.
Его ласточка! Его прелесть!
— Угнали! — заорал он так, что соседский кот свалился с подоконника.
Борис метнулся в комнату, схватил телефон. Руки тряслись, пальцы не попадали по кнопкам.
Он не стал одеваться. Адреналин ударил в голову. В одних трусах, в куртке нараспашку, в тапках на босу ногу он вылетел в подъезд. Лифт ехал целую вечность. Борис скатился по лестнице, чуть не переломав ноги.
Выбежал на улицу. Холод обжёг голые икры, но ему было плевать. Он бегал по пустому парковочному месту, размахивая руками, как мельница.
— Где?! Где она?! Полиция! Люди! Угнали!
Соседи начали выглядывать в окна. Зрелище было эпичным: полуголый мужик в тапках орёт на асфальт.
Борис уже набирал «112», готовый объявить план «Перехват» по всей галактике.
И в этот момент во двор бесшумно, как акула, вплыл огромный чёрный седан. Такси класса «Премиум». Машина блестела в свете фонарей, как рояль.
Она мягко затормозила прямо у подъезда.
Водитель, молодой парень в строгом костюме и белой рубашке, вышел из машины. Обошёл её. С поклоном открыл заднюю дверь.
Оттуда появилась ножка в элегантном сапожке. Потом — вся Жанна.
В новой шубе (купленной полчаса назад). С новой сумочкой. Спокойная, как удав, который только что проглотил кролика.
Борис, стуча зубами от холода и шока, подбежал к ней.
— Жанна! Ты видела?! Тачки нет! Угнали! Суки! Звони ментам, у меня телефон сел!
Он хватала её за рукав новой шубы, его глаза были по пять рублей.
Жанна брезгливо отстранилась. Посмотрела на мужа. Синие ноги в шлёпках, трусы в горошек, перекошенное лицо.
— Не визжи, Борь, — сказала она ровным голосом. — Людей пугаешь. Никто её не угонял.
— Как не угонял?! — опешил Борис. — А где она?!
— Я её продала.
Повисла тишина. Слышно было только, как где-то далеко воет сирена (видимо, за душой Бориса).
— П-продала? — прошептал он. — Как продала? Ключи же в сейфе!
— У меня был дубликат. Ты забыл? Мама отдала.
— Ты... ты не имела права! Это моя машина!
— Она куплена на мои деньги, Боря. И оформлена была в браке. Так что имела. Полное право.
Борис начал хватать ртом воздух, как рыба на льду.
— Зачем?! Ты же угробила капитал! Это же актив!
Жанна усмехнулась.
— Я просто послушала тебя, милый. Ты же сам сказал — мне водить нельзя. Я «обезьяна с гранатой». Я «в педалях запутаюсь». Я подумала-подумала и согласилась. Зачем мне железка, которой я не управляю? Зачем мне машина, ключи от которой лежат в сейфе у самодура?
Она достала телефон и показала ему экран банковского приложения. Там светилась цифра. Очень красивая, круглая сумма.
— Видишь? Я её продала выгодно. И знаешь, что я сделала?
— Что? — сипло спросил Борис.
— Я открыла спецсчёт. Называется «Мой комфорт». Я заключила договор с сервисом личных водителей. Теперь меня целый год будет возить вот такой красавец, — она кивнула на водителя, который стоял рядом с каменным лицом. — Он дверь откроет. Руку подаст. Печку включит заранее. И главное — матом не орёт и не учит меня жить.
— А я? — жалко спросил Борис.
— А ты... — Жанна окинула его взглядом с ног до головы. — А ты теперь пешеход, Боря. Спортсмен. Бегай. Закаляйся. В шортах вот уже начал, молодец. ЗОЖ — это модно.
Она повернулась к водителю.
— Спасибо, Алексей. Завтра в восемь, как обычно.
— Буду вовремя, Жанна Викторовна, — почтительно ответил тот.
Жанна пошла к подъезду, цокая каблуками.
Борис остался стоять на ледяном ветру. В трусах. Без машины. Без прав. И с чётким пониманием, что его патриархат только что переехал чёрный представительский седан.
Он посмотрел на пустое парковочное место. Потом на свои синие ноги.
— Обезьяна, значит... — пробормотал он. — С гранатой...
Граната рванула. И осколками зацепило только его.