– А что, майонез нынче в дефиците? Или ты решила, что гостям полезно посидеть на диете? Салат сухой, как пустыня Сахара, – голос Галины Петровны разнесся по кухне, перекрывая шум вытяжки и шкворчание сковороды.
Марина, стараясь не выдать раздражения, аккуратно перевернула румяный кусочек куриного филе. Она готовилась к этому дню две недели. Пятая годовщина свадьбы – первый серьезный юбилей, «деревянная свадьба», как любят говорить родственники. Ей хотелось, чтобы все было идеально. Квартира блестела чистотой, новая скатерть с кружевом, которую она заказала у мастерицы, уже лежала на раздвинутом столе в гостиной, а меню было продумано до мелочей. Но, как всегда, фактор свекрови не поддавался планированию.
– Галина Петровна, в салате «Цезарь» соус подается отдельно, чтобы сухарики не размокли раньше времени. Каждый положит себе столько, сколько нужно, – спокойно ответила Марина, вытирая руки полотенцем. – Вы бы лучше присели, отдохнули с дороги. Андрей сейчас чай нальет.
Свекровь, женщина крупная и величественная, в свои шестьдесят пять сохранившая командный голос бывшего завуча, фыркнула и подошла к столу, где уже стояли заготовки для нарезок.
– Отдохнешь тут с вами... «Цезарь», «Греческий»... Напридумывали ерунды. Раньше оливье тазик настругаешь, селедочку под шубой сделаешь – вот это стол. А сейчас – трава одна. Мужикам закусывать чем? Листьями салата?
Марина вздохнула. Андрей, её муж, стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Ему, как всегда, было неловко. Он любил жену, уважал мать и вечно находился между молотом и наковальней, стараясь стать невидимым.
– Мам, ну у Марины всегда вкусно получается. Ты же помнишь прошлый Новый год, всем понравилось, – робко подал голос Андрей.
– Понравилось, потому что интеллигентные люди в гости пришли, промолчали, – отрезала Галина Петровна, брезгливо приподнимая вилкой ломтик дорогой сыровяленой колбасы. – Вот, посмотри. Это что за нарезка? Просвечивает! Экономите, что ли? Колбасу надо резать так, чтобы взял кусок – и чувствуешь, что ешь, а не пергамент жуешь.
– Это специальная нарезка, слайсером в магазине делали. Так вкус лучше раскрывается, – Марина почувствовала, как внутри начинает закипать обида. Она купила лучшие деликатесы, потратила половину своей премии, чтобы стол выглядел достойно, по-современному, а не как советский буфет.
– Вкус раскрывается... Ох, Марина, Марина. Все-то у тебя с претензией. Ладно, дай хоть фартук, помогу. А то ведь опозоримся перед людьми. Тетка Нина приедет, она женщина простая, не поймет твоих слайсеров.
– Не нужно помогать, Галина Петровна. Все готово. Осталось только горячее в духовку поставить. Вы идите в зал, там телевизор работает.
Но свекровь уже по-хозяйски открывала холодильник, отодвигая Марину бедром.
– Не нужно ей... Вижу я, как не нужно. Холодец где? Я же говорила, что Андрей холодец любит.
– Мы не варили холодец. Будет заливное из языка и запеченная буженина.
Галина Петровна замерла, драматично прижав руку к груди.
– Без холодца? На юбилей? Ну, знаете... Я, конечно, молчу. Я всегда молчу. Но это неуважение к традициям. И к гостям.
Марина прикусила губу, чтобы не ответить резкостью. Она знала этот сценарий. Свекровь приезжала за два часа до гостей специально, чтобы провести «инспекцию» и испортить настроение. Это был её ритуал. Найти пылинку на шкафу, раскритиковать новые шторы («цвет какой-то траурный, как в склепе»), переставить вазы по-своему. Но сегодня Марина решила держаться. Сегодня был их праздник, и она не позволит превратить его в бенефис Галины Петровны.
Гости начали собираться к пяти. Первыми приехали друзья Андрея – веселая пара, Костя и Лена. Лена сразу восхитилась сервировкой.
– Марин, какая красота! Салфетки в кольцах, бокалы сверкают! А запах какой! Утка?
– Телятина, – улыбнулась Марина, принимая букет цветов. – Проходите, раздевайтесь.
Следом подтянулись тетка Нина с мужем, дядей Борей – шумные, простые родственники со стороны Андрея. Дядя Боря сразу же начал шутить, заполняя пространство своим громогласным смехом. Последней пришла подруга Марины, Света, интеллигентная девушка, которая всегда умела сгладить острые углы.
Когда все расселись за большим столом, Марина вынесла закуски. Она действительно постаралась. Тарталетки с икрой и творожным сыром, рулетики из баклажанов с орехами, то самое заливное из языка, прозрачное, как слеза, украшенное веточками зелени и фигурными кусочками моркови. В центре стола красовался салат с креветками и авокадо, а для любителей классики она все-таки сделала небольшую вазочку салата «Мимоза», но по своему рецепту, с запеченной рыбой вместо консервов.
Андрей разлил напитки.
– Ну, за молодых! – провозгласил дядя Боря, поднимая стопку. – Пять лет – срок немалый. Чтобы дерево проросло корнями и дало плоды!
Все выпили, зазвенели вилки. Марина напряженно следила за реакцией свекрови. Галина Петровна сидела во главе стола (она сама выбрала это место, хотя хозяйкой была не она) и с выражением лица ресторанного критика, которому подали прокисший суп, осматривала блюда.
– Мам, попробуй рулетики, очень вкусные, – предложил Андрей, подкладывая матери еду.
Галина Петровна тяжело вздохнула, словно делала великое одолжение, и отправила рулетик в рот. Жевала она медленно, демонстративно прислушиваясь к ощущениям. За столом на секунду повисла тишина.
– Ну, что сказать... – наконец произнесла она громко. – Баклажаны горчат. Марина, ты их в соленой воде вымачивала? Или сразу пожарила?
– Вымачивала, конечно, – спокойно ответила Марина. – И шкурку сняла, чтобы нежнее были.
– Плохо вымачивала. Горечь есть. И орехов пожалела. Вкус какой-то... пустой. Вот я делаю – там чесночка побольше, майонеза жирненького, чтобы сочно было. А это – диетическое питание для язвенников.
Тетка Нина, которая уже успела съесть три рулетика, смущенно кашлянула.
– Да нет, Галь, вроде вкусно. Нежно так.
– Нина, ты слаще морковки ничего не ела, тебе все вкусно, – отмахнулась сестра. – А я говорю как есть. Молодежь сейчас готовить разучилась. Все бы побыстрее, да покрасивее. А душа где? В еде душа должна быть.
Марина почувствовала, как краска заливает лицо. Света, сидевшая рядом, ободряюще сжала ее руку под столом.
– Галина Петровна, а мне очень нравится заливное, – вступилась Света. – Бульон такой прозрачный, просто ювелирная работа.
Свекровь перевела взгляд на тарелку с заливным.
– Прозрачный-то он прозрачный. Только желатина многовато. Резиновый какой-то. Язык переварила, волокна распадаются. Нет, есть можно, конечно, с голодухи. Но до идеала тут далеко. Вот помню, на свадьбе у них... Хотя нет, там тоже стол был так себе. В ресторане заказывали, денег кучу отвалили, а горячее принесли холодным. Я еще тогда говорила: надо дома праздновать, я бы наготовила.
Андрей уткнулся в тарелку, делая вид, что очень занят нарезанием огурца. Он ненавидел конфликты и предпочитал тактику страуса. Марина посмотрела на мужа, ожидая поддержки, но поняла, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Галина Петровна, – голос Марины был ровным, но холодным, как лед в ведерке для шампанского. – У каждого свой вкус. Кому-то нравится жирное и с чесноком, кому-то – легкое и нежное. Давайте не будем портить аппетит гостям разбором рецептов.
– А я и не порчу! – возмутилась свекровь. – Я же добра желаю. Кто тебе, кроме матери, правду скажет? Подружки твои? Они в глаза похвалят, а за спиной посмеются. А я учу тебя, дурочку, чтобы муж доволен был. Мужика кормить надо сытно! Вон, Андрюша похудел совсем, щеки ввалились. Небось, одними йогуртами кормишь?
– Мам, я на спортзал пошел, это мышцы, а не худоба, – буркнул Андрей.
– Ой, спортзал... Делать вам нечего. Лучше бы на даче грядки копали, вот и спорт.
Ужин продолжался в том же духе. Галина Петровна комментировала каждое блюдо. Рыба в салате была «суховата», тарталетки – «магазинные, химия одна», даже хлеб оказался «не той прожарки». Гости, поначалу пытавшиеся поддерживать светскую беседу, постепенно притихли. Атмосфера праздника рассыпалась, как карточный домик. Дядя Боря уже не шутил, а просто молча налегал на водку, стараясь не встречаться глазами с грозной родственницей.
Марина встала из-за стола, чтобы проверить горячее. Ей нужно было побыть одной хотя бы пять минут, иначе она рисковала высказать все, что накопилось за пять лет.
На кухне было тихо. Духовка уютно светилась желтым светом. Марина открыла дверцу, и кухню наполнил божественный аромат. Это было её коронное блюдо – телячья вырезка, запеченная большим куском с лесными грибами, розмарином и сливочным соусом. Мясо томилось три часа при низкой температуре и должно было получиться таким нежным, что его можно было бы есть ложкой.
Она проверила готовность термощупом. Идеально. Розовое внутри, сочное, с золотистой корочкой сверху. Это блюдо должно было спасти вечер. Никто, даже самая предвзятая свекровь, не смог бы найти в нем изъян.
Марина достала большое красивое блюдо, переложила на него мясо, обложила запеченным молодым картофелем и полила густым ароматным соусом из белых грибов. Выглядело это как картинка из кулинарного журнала.
Она глубоко вздохнула, натянула на лицо дежурную улыбку и понесла тяжелое блюдо в гостиную.
Появление горячего вызвало оживление.
– О-о-о! – протянул Костя. – Вот это размерчик! Запах – закачаешься!
– Марина, ты волшебница! – подхватила Лена.
Марина поставила блюдо в центр стола. Пар поднимался вверх, разнося аромат трав и грибов. Даже дядя Боря оторвался от своей рюмки и с вожделением посмотрел на мясо.
– Ну, наконец-то еда, – громко провозгласила Галина Петровна, перебивая восторги. – А то я уж думала, мы так и уйдем голодными.
Она наклонилась к блюду, принюхалась, скривила нос и помахала рукой перед лицом, разгоняя запах.
– Фу, чем это пахнет? Тиной какой-то. Или лекарствами? Марина, ты что туда положила?
– Это розмарин и белые грибы, Галина Петровна, – процедила Марина, нарезая мясо на порционные куски.
– Розмарин... Я же говорю – аптека. А грибы откуда? Сами собирали или на рынке у бабок купили?
– В магазине купили. Замороженные, качественные.
Свекровь отодвинулась от стола, всем своим видом демонстрируя отвращение.
– Магазинные грибы... Ты что, новости не смотришь? Там же сплошные токсины! Их выращивают на каких-то химикатах. А мясо? Ты посмотри на цвет! Оно же красное внутри! Сырое!
– Это прожарка медиум, оно полностью готово, просто сочное, – попытался объяснить Андрей, уже предчувствуя бурю.
– Медиум-шмедиум! – взвизгнула Галина Петровна. – Это сырое мясо с кровью! Вы хотите гостей отравить? Андрей, ты посмотри! Там же паразиты могут быть! Бычий цепень! Сальмонелла! Как можно такое подавать людям? Это же преступление! Оно воняет тухлятиной, вы что, не чувствуете?
За столом повисла мертвая тишина. Гости, уже готовые протянуть тарелки за добавкой, замерли. Слова про «паразитов» и «тухлятину» мгновенно отбили аппетит даже у самых голодных. Кто-то брезгливо поморщился.
Марина застыла с ножом в руке. Она смотрела на свекровь и видела в ее глазах торжество. Это был не просто комментарий. Это был удар ниже пояса. Публичное унижение. Обвинение в том, что хозяйка не просто плохой кулинар, а что она пытается отравить семью.
Внутри Марины что-то щелкнуло. Лопнула та самая пружина терпения, которую она сжимала годами. Страх обидеть «маму мужа», желание быть хорошей невесткой, воспитание – все это испарилось. Осталась только холодная, кристальная ясность.
Она медленно положила нож на блюдо. Осмотрела гостей. Все сидели, потупив взор. Никто не решился возразить «матриарху».
– Вы считаете, что мясо испорчено? – спросила Марина очень тихо.
– Я не считаю, я вижу! – победоносно заявила Галина Петровна. – Запах не перебьешь никакими приправами. Я, как человек с опытом, говорю: это есть нельзя. Выкинуть немедленно, если не хотите провести ночь в инфекционке!
– Хорошо, – кивнула Марина. – Андрей, ты слышал маму. Мясо опасное.
Она взяла тарелку Кости.
– Костя, ты не боишься паразитов?
Костя, парень простой и вечно голодный, посмотрел на аппетитный кусок, потом на злобную Галину Петровну, потом на спокойную Марину.
– Марин, да я гвозди перевариваю. Клади, выглядит обалденно.
Марина положила ему самый большой и красивый кусок, щедро полила соусом.
– Лена?
– Я тоже буду. Я обожаю розмарин, – вызывающе улыбнулась Лена, глядя прямо на свекровь.
– Тетя Нина? Дядя Боря?
– Да клади, чего уж там, – махнул рукой дядя Боря. – Под водочку все пойдет. Да и не пахнет оно ничем плохим, Галя вечно панику наводит.
Марина обошла весь стол. Она положила мясо каждому гостю. Каждому. Даже Свете, которая сидела на диете. Когда очередь дошла до Андрея, он сам протянул тарелку:
– Мне побольше, Мариш. Я знаю, как ты готовишь. Это шедевр.
Наконец, Марина подошла к своему месту. Блюдо опустело наполовину. На нем оставалось еще много сочных кусков.
Галина Петровна сидела с пустой тарелкой, держа вилку наготове. Она ожидала, что невестка сейчас начнет оправдываться, уговаривать её попробовать «хоть кусочек», убеждать, что все нормально. Она привыкла, что ее капризы – это центр вселенной, вокруг которого все должны плясать.
Марина спокойно села на свое место, положила себе порцию, отрезала кусочек, отправила в рот и блаженно закрыла глаза.
– Божественно. Грибы дают такой аромат...
Гости начали есть. Раздалось одобрительное мычание, стук вилок.
– Слушай, ну правда вкусно! – воскликнул дядя Боря с набитым ртом. – Галь, ты чего выдумала? Мягкое, как масло!
– Соус просто песня, – добавила Света. – Марин, дашь рецепт?
Галина Петровна сидела, красная как рак. Она видела, как все едят. Ей в нос бил дразнящий запах жареного мяса и сливок. Желудок предательски заурчал – она ведь специально ничего не ела дома, экономя место для застолья.
Она демонстративно покашляла, привлекая внимание. Марина не реагировала, увлеченно беседуя с Леной.
– Кхм! – громче кашлянула свекровь. – Андрей!
– Да, мам? – отозвался сын, не отрываясь от еды.
– Ну, раз все едят... И вроде никто не умер... Может, и мне положите? Я рискну, так и быть. Из уважения к празднику.
За столом снова повисла тишина. Все посмотрели на Марину.
Марина медленно отложила вилку, промокнула губы салфеткой и посмотрела на свекровь с искренней, неподдельной заботой в глазах.
– Галина Петровна, ну как же можно? Вы же сами сказали – тухлятина. Паразиты. Бычий цепень. Я не могу взять на себя такую ответственность. Не дай бог, вам станет плохо. У вас же возраст, давление, желудок слабый. Я себе этого никогда не прощу.
– Да ладно тебе, Марина, не ерничай, – нервно хихикнула свекровь, протягивая тарелку. – Положи кусочек, я попробую.
Марина не шелохнулась.
– Нет, Галина Петровна. Я абсолютно серьезна. Вы публично заявили, что блюдо опасно для здоровья. Я, как хозяйка, обязана оберегать своих гостей. А уж маму мужа – в первую очередь. Вдруг там и правда токсины, которые только ваш опытный организм чувствует? Молодые-то переварят, а вы... Нет, нет, даже не просите. Я не хочу вас отравить.
– Марина! – голос свекрови сорвался на визг. – Прекрати этот цирк! Положи мне мясо! Я голодная!
– У нас есть замечательные нарезки, – любезно указала рукой Марина. – Вон, колбаска «прозрачная», как вы любите. Рулетики из баклажанов, правда, они горчат, но это безопаснее, чем «сырое мясо». Хлебушек опять же. А горячее – извините. Это слишком большой риск.
Свекровь перевела взгляд на сына.
– Андрей! Ты позволишь, чтобы твоя жена издевалась над матерью?! Она морит меня голодом!
Андрей посмотрел на мать. В его взгляде, обычно мягком и уступчивом, вдруг промелькнуло что-то новое. Усталость? Или, может быть, понимание? Он вспомнил, как Марина плакала вчера от усталости, маринуя это мясо. Как она выбирала лучший кусок на рынке. И как мать, едва переступив порог, начала поливать грязью все ее старания.
– Мам, – спокойно сказал Андрей. – Марина права. Ты же сама сказала, что это есть нельзя. Зачем рисковать? Поешь салатика.
Это был удар, которого Галина Петровна не ожидала. Ее сын, ее Андрюша, встал на сторону этой... этой кухарки!
Она вскочила со стула, опрокинув пустой бокал.
– Ноги моей здесь больше не будет! Хамы! Неблагодарные! Я к ним со всей душой, с советами, а они... Кусок мяса пожалели для родной матери! Подавитесь вы своей телятиной!
Она вылетела в коридор. Андрей дернулся было за ней, но Марина положила руку ему на плечо.
– Не надо. Пусть остынет.
Слышно было, как свекровь гремит вешалками, как хлопает дверью, что-то бормоча про «змею подколодную». Когда входная дверь с грохотом захлопнулась, в квартире стало удивительно тихо.
– Ну вот, – вздохнула тетка Нина. – Как всегда. Концерт по заявкам.
– Зато мясо и правда вкусное, – неожиданно громко сказал дядя Боря. – Марин, не расстраивайся. У Гальки характер – не сахар, мы все знаем. Она просто завидует. Она-то мясо вечно пересушивает, подошва получается, а у тебя – во рту тает.
– Да, – поддержала Лена. – Мариш, ты молодец. Давно надо было ее на место поставить. А то устроила тут «Ревизорро» недоделанное.
Ужин продолжился. Напряжение спало. Андрей сначала сидел хмурый, но после второй рюмки и порции мяса расслабился. Он смотрел на жену с каким-то новым уважением. Марина не истерила, не кричала, она просто сыграла по правилам, которые навязала сама свекровь, и выиграла.
Когда гости разошлись, и они остались одни, Андрей начал убирать посуду со стола.
– Марин... – начал он, складывая грязные тарелки. – Может, ты слишком жестко с ней? Она все-таки старый человек. Ушла голодная.
Марина стояла у раковины, смывая жир с большого блюда. Того самого, на котором лежало злополучное мясо.
– Андрей, она не ушла голодная. Она съела бутерброд с икрой и два куска торта перед уходом, пока одевалась, я видела крошки в прихожей, – усмехнулась Марина. – А насчет жесткости... Знаешь, я пять лет молчала. Пять лет я слушала, что у меня руки не из того места, что я плохая хозяйка, что я тебя не так кормлю, не так одеваю. Сегодня она перешла черту. Она пыталась унизить меня перед моими друзьями и твоей родней. Она хотела, чтобы все брезговали моей едой. Я просто согласилась с её мнением.
– Ну да, – почесал затылок Андрей. – Глупо вышло. Мясо-то отличное.
– Вот именно. И в следующий раз, когда она придет, она трижды подумает, прежде чем критиковать угощение. Потому что критика должна быть конструктивной, а не оскорбительной. А если ей не нравится, как я готовлю – пусть приходит со своими судочками.
Андрей подошел к жене и обнял её сзади, уткнувшись носом в макушку.
– Прости меня. Я должен был сам её остановить. Я просто... привык.
– Привыкай к новому, – мягко сказала Марина, поворачиваясь к нему. – Мы теперь взрослые люди, Андрей. У нас своя семья, свой дом и свои правила. И главное правило – уважать хозяйку этого дома.
На следующий день телефон Марины молчал. Галина Петровна не звонила с обычными нравоучениями. Зато позвонила тетка Нина.
– Маринка, привет! Слушай, дай рецепт того мяса. Боря мне всю плешь проел, требует такое же на выходные. И, кстати... Галя звонила, жаловалась. Говорит, вы её выгнали. Но я ей сказала: «Галя, не плюй в колодец. Сама сказала – отрава, вот и сиди теперь на диете». Она трубку бросила. Так что ты не переживай, родня на твоей стороне. Вкусно – оно и есть вкусно, против фактов не попрешь.
Марина улыбнулась и начала диктовать рецепт маринада. Она знала, что война не закончена, что будут еще обиды и поджатые губы, но главную битву она выиграла. Она отстояла свое право быть хозяйкой на собственной кухне. И это блюдо стоило того, чтобы подавать его холодным, но Марина предпочитала горячее.
Если вам понравилась эта история, поставьте лайк и подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые рассказы. Пишите в комментариях, как бы вы поступили на месте героини.