– Передай мне, пожалуйста, ту большую хрустальную салатницу, что стоит на верхней полке, я до нее никак не дотянусь, – попросила Елена, вытирая влажные руки о передник и оглядываясь на мужа.
Сергей, который в этот момент пытался незаметно утащить с разделочной доски кусочек копченой колбасы, виновато улыбнулся и послушно потянулся к серванту. Стекло жалобно звякнуло, когда он извлек тяжелую, еще бабушкину посудину из недр шкафа.
– Только аккуратнее, Сереж, ты же знаешь, это память, – Лена вздохнула, забирая салатницу. – И хватит таскать нарезку, гостям ничего не останется. Тетка Тамара и так в прошлый раз высказала, что стол был «бедноват», хотя мы тогда и икру красную покупали, и балык.
– Да ладно тебе, Ленчик, – Сергей приобнял жену за талию, уткнувшись носом ей в макушку. – Тамара Ивановна всегда чем-то недовольна, работа у нее такая – критиком быть семейным. А я голодный, с самого утра на ногах. Может, хоть бутерброд?
– Терпи, казак, атаманом будешь. Через два часа уже за стол садиться. Лучше проверь, как там гусь в духовке, мне кажется, пора температуру убавить, а то опять скажет, что пересушила.
В квартире витал густой, дурманящий аромат запекаемой птицы с яблоками, смешанный с запахом хвои и мандаринов. Это был первый Новый год, который они встречали в своей новой, наконец-то отремонтированной трехкомнатной квартире. Ремонт длился мучительные полтора года. Они жили в пыли, спали на матрасах, брошенных прямо на бетонную стяжку, экономили на всем, чтобы купить качественные материалы. И вот теперь, когда последние штрихи были наведены, когда в комнатах стояла новая мебель, а на окнах висели идеально подобранные шторы, Лена чувствовала себя абсолютно счастливой. Ей хотелось праздника. Настоящего, красивого, идеального.
Особенно она гордилась спальней. Это была ее крепость, ее святилище. Они с Сергеем потратили целое состояние на кровать с ортопедическим матрасом невероятной высоты и мягкости, заказали покрывало из дорогого жаккарда и, самое главное, постелили пушистый ковролин, в котором ноги утопали по щиколотку. Лена буквально сдувала пылинки с этой комнаты, не разрешая даже коту заходить туда без особого приглашения.
– Звонят! – встрепенулся Сергей, услышав трель домофона. – Я открою.
Лена бросила быстрый взгляд в зеркало в прихожей, поправила прическу, глубоко вздохнула, натягивая на лицо дежурную улыбку, и пошла встречать родственников.
Тетя Тамара ввалилась в квартиру как снежный ураган, заполнив собой все пространство. За ней, сгибаясь под тяжестью пакетов, семенил тихий дядя Боря, а замыкала шествие их дочь, тридцатилетняя Вика, с вечно скучающим выражением лица и смартфоном в руке.
– Ох, ну и погодка! Мечет, крутит, света белого не видно! – громогласно возвестила Тамара Ивановна, стряхивая снег с объемной шубы прямо на свежеуложенный паркет. – Лена, ну что ты стоишь, как неродная? Принимай гостей! Борис, не стой столбом, неси сумки на кухню, там холодец, потечет ведь!
– Здравствуйте, Тамара Ивановна, дядя Боря, Вика, – Лена старалась говорить радушно, хотя внутри уже начало подниматься привычное раздражение. – Давайте я шубу возьму, повесим в шкаф. Тапочки вот здесь, новые, специально для гостей купила.
– Тапочки? – Тамара Ивановна скептически оглядела предложенную обувь. – Синтетика небось? У меня от такой ноги потеют. Ладно, я свои привезла, шерстяные. Вика, ты переобуваться будешь или так пройдешь?
– Я в носках, – буркнула Вика, не отрываясь от экрана.
Пока мужчины возились с пакетами на кухне, Тамара Ивановна начала инспекцию квартиры. Она шла по коридору, по-хозяйски заглядывая во все открытые двери.
– Ну что, закончили наконец? – спросила она, проводя пальцем по обоям в гостиной. – Светленько. Марко, конечно, но светленько. А это что за люстра? Пылесборник же, Лена! Кто тебе такое насоветовал? Сейчас в моде точечные светильники, экономично и мыть не надо.
– Нам нравится, – коротко ответила Лена, чувствуя, как напрягаются мышцы шеи. – Проходите к столу, скоро горячее подам.
– Подожди, дай хоть руки помыть да осмотреться. А спальня где? Вы же, говорят, гарнитур какой-то баснословный купили. Тетка Валя звонила, рассказывала, что Сережка хвастался – мол, кровать как у царей.
Лена не успела преградить путь, как тетка уже распахнула дверь в их святая святых.
– Ого! – присвистнула Тамара Ивановна, бесцеремонно ступая в уличных шерстяных носках на белоснежный ковролин. – Ну, вы даете! Прямо будуар императрицы.
Она подошла к кровати и, прежде чем Лена успела пикнуть, с размаху плюхнулась на край, проверяя матрас на прочность. Покрывало натянулось, подушки съехали.
– Мягко, – авторитетно заявила родственница, подпрыгнув пару раз. – Но пружины, по-моему, слабоваты. У нас с Борисом диван жестче, для спины полезнее. А это что, бархат? Пыль же собирает жуткую!
– Тамара Ивановна, пожалуйста, встаньте, – голос Лены дрогнул. – Мы не садимся на покрывало в уличной одежде. И вообще, это приватная зона.
– Ой, какие мы нежные, – фыркнула тетка, нехотя поднимаясь. – «Приватная зона». Родственники приехали, а у нее зоны. Ладно, пойдем, покажешь, чего наготовила. Надеюсь, не одни листья салатные, как сейчас модно?
Застолье началось довольно мирно. Сергей разливал шампанское, дядя Боря нахваливал грибочки собственного посола, которые привез с собой, игнорируя сложные закуски хозяйки. Вика ковыряла вилкой в «Цезаре», выбирая сухарики.
– Ну, за уходящий! – провозгласил Сергей. – Пусть все плохое останется в старом году, а в новый возьмем только радость и удачу!
– И здоровья, – добавила Тамара Ивановна, опрокидывая рюмку настойки. – Здоровье – это главное. Вот у Вики спина совсем разболелась, бедняжка. Сидячая работа, весь день за компьютером, позвоночник в трусы сыплется.
Вика страдальчески закатила глаза, подтверждая слова матери.
– Да, – протянула кузина. – Ломит поясницу жутко. Мам, дай таблетку, а?
– Сейчас, доченька. Ты покушай, потом выпьешь. Лена, а гусь-то у тебя жестковат, – заметила тетка, пережевывая кусок мяса. – Я же говорила, надо было в рукаве запекать, а ты все по старинке, на противне. Сухой.
Лена молча проглотила обиду. Гусь был идеальным, мясо отставало от кости, сок тек по тарелке, но спорить с Тамарой Ивановной было все равно что пытаться остановить поезд ладонью.
Часы показывали половину десятого. Разговор перетекал с политики на цены в магазинах, потом на обсуждение общих знакомых. Атмосфера немного разрядилась, алкоголь сделал свое дело, щеки у всех порозовели.
– Кстати, о ценах, – вдруг громко сказала Тамара Ивановна, обводя взглядом гостиную. – Квартира, конечно, шикарная. Сколько же вы в нее вбухали? Миллионов пять, небось? Откуда деньги-то у молодежи? Мы вот с отцом всю жизнь пахали, а так и живем в двушке с советским ремонтом.
– Мы кредит брали, Тамара Ивановна, – сухо ответил Сергей. – И работаем мы много. Лена вон проекты ночами делает.
– Ой, знаю я эти ваши проекты, – махнула рукой тетка. – Кнопочки нажимать – не мешки ворочать. Ладно, дело ваше. Живите, пока можется.
Ближе к одиннадцати, когда куранты уже готовились отсчитывать последний час старого года, встал вопрос о ночлеге. Лена заранее подготовила гостиную: разложила большой угловой диван, достала комплекты чистого, накрахмаленного белья, приготовила дополнительные подушки. Диван был огромным, удобным, на нем с комфортом могли разместиться трое взрослых, а при желании – и четверо.
– Так, давайте определяться, кто где ляжет, – деловито начала Тамара Ивановна, вытирая губы салфеткой. – Борис, ты храпишь как трактор, тебе лучше на кухне, на кушетке. Там дверь закроешь, хоть не слышно будет.
Дядя Боря покорно кивнул. Ему было все равно, лишь бы не трогали.
– А мы с Викулей ляжем в спальне, – безапелляционно заявила тетка, указывая вилкой в сторону коридора. – Девочке надо выспаться, у нее спина больная, ей на жестком нельзя, а этот ваш диван в зале наверняка с перепадами.
В комнате повисла тишина. Лена замерла с чайником в руке, не донеся его до чашки. Сергей поперхнулся мандарином.
– Тамара Ивановна, вы, наверное, не поняли, – осторожно начал Сергей, глядя на жену. – Спальня – это наша комната. Мы там спим. Для вас мы приготовили диван в гостиной. Он очень удобный, ортопедическое основание, мы специально такой выбирали для гостей.
– Сережа, ты что, не слышишь? – голос тетки стал выше на полтона. – У Вики спина! Ей нужен нормальный матрас. Вы молодые, здоровые, можете одну ночь и на диване перекантоваться. Ничего с вами не случится, не развалитесь. А девочка мучается.
– Мам, да ладно, я могу и на диване... – вяло попыталась возразить Вика, но мать ее перебила.
– Молчи! Завтра не встанешь, будешь охать. Я сказала – в спальню, значит, в спальню. Лена, ну что ты молчишь? Скажи своему мужу, чтобы имел уважение к старшим и к больному человеку.
Лена медленно поставила чайник на подставку. Внутри у нее все клокотало. Весь вечер она терпела критику еды, замечания по поводу ремонта, грязные носки на паркете, но отдать свою кровать, свое личное пространство, которое она с такой любовью обустраивала, – это было уже слишком.
– Тамара Ивановна, – Лена старалась говорить спокойно, но голос ее звенел от напряжения. – Спальня занята нами. Это не обсуждается. Диван в гостиной прекрасный, ровный и мягкий. Если дяде Боре тесно на кухне, мы можем постелить ему надувной матрас здесь же, места много. Но в нашу спальню никто не пойдет.
Тамара Ивановна покраснела. Ее лицо, и без того румяное от наливки, пошло пунцовыми пятнами.
– Это что же получается? – она всплеснула руками. – Родную тетку с больной дочерью – на диван, как собак, а сами на перинах нежиться будете? Это твое гостеприимство, Лена? Мы к вам через весь город ехали, подарки везли, а вы...
– Мы тоже готовились, – жестко ответила Лена. – Стол накрыли, продукты купили, убрались. Мы рады гостям, но у хозяев тоже есть права. Спальня – это личная территория.
– Личная территория! – передразнила тетка. – Ишь ты, какие слова выучили! А совесть у вас есть? Мы люди пожилые, нам комфорт нужен. Раньше, бывало, приедешь к родне – тебе лучшее место уступают, сами на полу ложатся, лишь бы гостю угодить. А теперь что? Эгоисты вы, вот кто!
– Тамара Ивановна, прекратите скандал, – вмешался Сергей, видя, что у жены начинают дрожать руки. – Лена права. Это наша кровать. Мы никому ее не уступаем, даже моим родителям. Это принцип. Пожалуйста, не портите праздник.
– Ах, принцип! – взвизгнула тетка, вскакивая со стула. Стул с грохотом отъехал назад. – Значит, кровать вам дороже родни? Тряпки и матрасы важнее живых людей? Вика, собирайся!
Вика удивленно подняла глаза от телефона:
– Мам, ты чего? Куда собираться? Двенадцать скоро, Путин выступать будет.
– Домой поедем! – рявкнула Тамара Ивановна. – Нечего нам тут делать, где нас не уважают. Где нам куском хлеба попрекают и на коврик у двери кладут. Вставай, Борис! Что расселся? Не видишь, нам тут не рады!
– Тамара, ну куда мы на ночь глядя? Такси сейчас не вызовешь, цены космос, – робко подал голос дядя Боря, с тоской глядя на недоеденный холодец.
– Пешком пойдем! На автобусе! Плевать! Лучше дома, в тесноте, да не в обиде. Собирай вещи!
Тетка металась по квартире, хватая сумки. Она демонстративно начала сгребать со стола привезенные с собой банки с грибами.
– Это мы заберем, нечего буржуев кормить, у них и так икра да балыки! Вика, где твоя шапка?
Лена и Сергей сидели неподвижно, наблюдая за этим театром абсурда. Лена чувствовала странную смесь стыда и облегчения. Ей было неловко перед мужем за скандал, но мысль о том, что через пять минут в квартире станет тихо, грела душу сильнее, чем шампанское.
– Вы совершаете ошибку, – спокойно сказал Сергей. – Оставайтесь, места всем хватит. Зачем устраивать драму на ровном месте?
– Драму? Это я драму устраиваю? – Тамара Ивановна уже натягивала шубу в коридоре, яростно сражаясь с пуговицами. – Это вы нас унизили! Указали нам наше место! Ноги моей здесь больше не будет! Вика, пошли!
Вика, тяжело вздыхая и закатывая глаза так, что видны были только белки, поплелась к выходу. Дядя Боря, бросив тоскливый взгляд на запотевшую бутылку водки, понуро побрел следом.
– С наступающим! – злобно бросила тетка уже с порога. – Живите со своими матрасами, может, они вам стакан воды в старости подадут!
Дверь хлопнула так, что задрожали стены. В наступившей тишине было слышно, как гудят провода в подъезде.
Лена и Сергей переглянулись. На часах было 23:45.
– Ушли, – констатировала Лена, не веря своему счастью.
– Ушли, – эхом отозвался Сергей. – Слушай, а грибы-то Борис Петрович на столе забыл. Одну банку забрали, а вторая стоит.
Лена нервно хихикнула. Потом засмеялась громче. Сергей подхватил. Через минуту они оба хохотали до слез, сидя за богатым столом, заставленным едой на десятерых. Напряжение, копившееся неделями, выходило вместе с этим истерическим смехом.
– Господи, Сережка, – вытирая слезы, сказала Лена. – Ты понимаешь, что это лучший подарок на Новый год?
– Абсолютно, – кивнул муж, накладывая себе огромную порцию салата, которую раньше стеснялся взять при тетке. – Только еды жалко. Кто это все есть будет?
– Мы будем. Завтра, послезавтра и еще неделю. И никто не будет бубнить, что гусь сухой, а люстра пыльная.
Сергей встал, подошел к музыкальному центру и включил старый добрый джаз. Потом подошел к Лене, протянул ей руку:
– Потанцуем? До курантов еще десять минут.
Они кружились по просторной гостиной, среди мерцания гирлянд, вдыхая запах хвои и свободы. Лена положила голову мужу на плечо и закрыла глаза. Она думала о том, как хорошо, что они смогли отстоять свои границы. Что их спальня осталась их крепостью. И что иногда, чтобы почувствовать настоящее единение, нужно просто остаться вдвоем.
Когда по телевизору начали бить куранты, они стояли у окна, глядя на заснеженный город, расцвечиваемый вспышками фейерверков.
– С Новым годом, любимая, – прошептал Сергей, чокаясь бокалом.
– С Новым годом, – ответила Лена. – С нашим, настоящим Новым годом.
Они выпили шампанское до дна. Потом Сергей хитро улыбнулся:
– Ну что, пойдем проверять на прочность наш «императорский» матрас? А то тетка Тамара так его разрекламировала, что мне аж самому интересно стало.
Лена рассмеялась и потянула его за руку в сторону спальни. Дверь за ними закрылась, отрезая весь остальной мир с его претензиями, обидами и нелепыми требованиями.
А грибы дяди Бори так и остались стоять на столе, как немой укор человеческой глупости и жадности. Впрочем, они были очень вкусными, и на следующий день Лена с Сергеем с удовольствием съели их под картошечку, вспоминая этот вечер уже без злости, а лишь с легкой иронией. Ведь родственников не выбирают, а вот на чем спать – это личный выбор каждого.
Если вам понравилась эта история, буду рад вашей подписке и лайку. Делитесь в комментариях, приходилось ли вам отстаивать свое жилье перед наглыми гостями.