– Ты скоро там? Гости через полчаса будут, а у нас даже салфетки не разложены. И вообще, почему пахнет чем-то горелым?
Сергей заглянул на кухню, недовольно морщась. Он был уже в свежей рубашке, выбритый и пахнущий дорогим одеколоном, который Елена подарила ему на прошлый день рождения. Сама же Елена стояла посреди кухни, растрепанная, с пятном муки на домашнем халате, и пыталась одновременно следить за уткой в духовке, нарезать зелень для подачи и не упустить убегающее молоко для пюре.
– Ничего не горит, это жир капнул на противень, – устало отозвалась она, смахивая прядь волос со лба тыльной стороной ладони. – Сереж, помоги лучше стол раздвинуть в гостиной. Я просто физически не успеваю.
– Лена, ну мы же договаривались, – муж закатил глаза, словно объяснял прописные истины неразумному ребенку. – Я занимался закупкой алкоголя и напитков, ты – кухней и уютом. Я свою часть выполнил. Почему я должен теперь еще и мебель таскать? К тому же я уже переоделся, вспотею.
Он развернулся и ушел обратно в комнату, где бубнил телевизор. Там, в уютном полумраке, шли вечные новогодние комедии, создавая иллюзию праздника. А здесь, на кухне, было жарко, душно и царила атмосфера аврала, как на тонущем корабле.
Елена тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри натягивается тонкая, звенящая струна раздражения. Ей хотелось крикнуть, что «закупка алкоголя» заняла у него ровно сорок минут вчера вечером, а она стоит у плиты вторые сутки. Холодец варился всю ночь, овощи на салаты она чистила сегодня с семи утра, а маринад для утки переделывала дважды, чтобы угодить вкусу деверя, который вечно кривился от избытка специй. Но она промолчала. Не хотелось портить праздник. Новый год всё-таки, семейное торжество.
Они ждали брата Сергея, Вадима, и его жену Алину. Отношения с ними были натянутыми, хотя внешне все выглядело вполне прилично. Вадим был младше Сергея на пять лет, успешнее в бизнесе и, как любила повторять свекровь, «удачливее в браке». Алина была из тех женщин, которые даже мусор выносят при полном параде.
Елена наконец справилась с уткой, накрыла её фольгой, чтобы «отдохнула», и метнулась в ванную. У неё оставалось пятнадцать минут, чтобы превратиться из кухарки в хозяйку дома. Душ, быстро высушить волосы феном, легкий макияж, чтобы скрыть круги под глазами, и то самое синее платье, которое она купила месяц назад, надеясь, что оно скроет пару лишних килограммов, набранных за год сидячей работы.
Звонок в дверь раздался ровно в тот момент, когда Елена застегивала последнюю пуговицу.
– Я открою! – крикнул Сергей, и его голос был полон того радушия, которого жене доставалось все меньше в последнее время.
Елена вышла в коридор, натягивая на лицо дежурную улыбку. На пороге стояли Вадим и Алина. С холода они внесли запах мороза, хвои и дорогих духов.
– Привет, родня! – Вадим, румяный и громкий, вручил Сергею пакет с бутылками. – Ну что, провожаем старый?
– Ой, Леночка, привет, – пропела Алина, протягивая Елене крошечную коробочку, перевязанную золотой лентой. – Это тебе, свеча из натурального соевого воска с ароматом сандала. Я подумала, тебе нужно расслабляться, ты вечно такая напряженная.
Алина выглядела безупречно. На ней было облегающее серебристое платье, подчеркивающее тонкую талию, волосы лежали идеальной волной, а маникюр был свежим и безукоризненным. Глядя на неё, Елена невольно одернула подол своего синего платья. Ей показалось, что на фоне сияющей Алины она выглядит как уставшая школьная учительница.
– Спасибо, Алина, очень мило, – кивнула Елена. – Проходите, стол почти накрыт.
Вечер начался предсказуемо. Мужчины обсуждали машины и цены на бензин, женщины вяло перебрасывались фразами о погоде. Елена бегала между кухней и гостиной, принося горячее, меняя тарелки, подливая морс. Сергей сидел во главе стола, вальяжно развалившись на стуле, и лишь благосклонно кивал, когда перед ним появлялось новое блюдо.
– Салат просто изумительный, – заметил Вадим, накладывая себе вторую порцию «Мимозы». – Ленка, ты, конечно, мастер. У нас дома такого не поедешь.
– Почему это? – Елена попыталась поддержать разговор, присаживаясь наконец на край стула.
– Да Алина у нас перешла на какой-то новый режим питания, – хохотнул Вадим, но в голосе проскользнуло раздражение. – Трава, зерна, сыроедение... Я скоро блеять начну. Мечтаю о нормальном куске мяса.
Алина, изящно отставив мизинец с бокалом шампанского, снисходительно улыбнулась.
– Вадик, не утрируй. Мы просто заботимся о здоровье. Ты посмотри на свой холестерин. А тяжелая еда, майонез этот ведрами... Это же прошлый век. Сейчас никто так не питается, это моветон. Женщина должна беречь энергию, а не убиваться у плиты, чтобы накормить мужчину жиром.
Елена почувствовала, как краска заливает щеки. На столе стояли три салата с майонезом, жирная утка, бутерброды с маслом и икрой. Все то, что она готовила два дня, стараясь угодить. Получалось, что она не только «убивалась», но еще и отстала от жизни, предлагая гостям «моветон».
– Ну, кому что, – вступился Сергей, но как-то странно. – Лена у нас консерватор. Любит, чтобы как у мамы. Традиции, так сказать.
Он произнес это с такой интонацией, что слово «традиции» прозвучало как «ограниченность». Елена бросила на мужа быстрый взгляд, но он уже повернулся к Алине.
– А ты, Алинка, прекрасно выглядишь. Прямо сияешь. Спортзал?
– Йога, Сереж, и медитации, – охотно подхватила та, поправляя локон. – Я встаю в пять утра, делаю практику, потом массаж лица. Важно любить себя. Если женщина себя не любит, она превращается в загнанную лошадь, а это никому не интересно. Мужчине нужна муза, а не домработница.
В комнате повисла неловкая пауза. Елена опустила глаза в тарелку, где остывал кусок утки, который она так и не попробовала. «Загнанная лошадь». Это было сказано в пространство, но ударило точно в цель. Елена посмотрела на свои руки – кожа была сухой от постоянного контакта с водой и моющими средствами, ноготь на указательном пальце сломался вчера, когда она терла морковь, и пришлось коротко остричь все под корень.
– Кстати, про домработниц, – вдруг оживился Сергей, подливая себе коньяка. – Алин, а ты сама вообще по дому что-то делаешь? Или у вас клининг?
– Клининг, конечно, раз в неделю, – пожала плечами Алина. – А готовим мы редко, чаще заказываем доставку из хороших ресторанов. Или ходим куда-то. Зачем тратить жизнь на быт? Время – самый ценный ресурс. Я лучше потрачу эти три часа на саморазвитие или на общение с мужем. Правда, милый?
Она положила руку на плечо Вадима. Тот кивнул, набивая рот уткой, явно наслаждаясь тем, что сегодня «ресурс» на готовку потратила Елена.
– Вот! – Сергей вдруг стукнул ладонью по столу, отчего жалобно звякнули вилки. Глаза у него уже блестели, алкоголь начал действовать. – Золотые слова! Время надо тратить на себя и на мужа. А у нас что?
Елена замерла. Сердце тревожно забилось где-то в горле. Она знала этот тон мужа. Это было начало того самого разговора, который они вели уже полгода, но обычно шепотом и на кухне, а не при гостях.
– А что у нас, Сережа? – тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза.
– А то, Лен, – он развернулся к ней всем корпусом, и лицо его скривилось в неприятной гримасе. – Ты вечно занята. Вечно у тебя то стирка, то уборка, то отчеты твои бухгалтерские. Я домой прихожу – ты либо за компом сидишь, либо у плиты спиной ко мне стоишь. Ты когда последний раз вот так выглядела, как Алина? Платье надела, а глаза потухшие. Устала она, видите ли.
– Серега, ты чего, перебрал? – Вадим попытался сгладить ситуацию, чувствуя, как накаляется атмосфера. – Нормально все, отличный стол, Ленка молодец.
– Да при чем тут стол! – отмахнулся Сергей. – Я про отношение говорю. Алина вон, посмотри, легкая, воздушная. С ней интересно, она про книги говорит, про путешествия. А моя? «Купи картошку, оплати коммуналку, кран течет». Скучно, Лен. Скучно и пресно. Ты превратилась в тетку.
В комнате стало так тихо, что было слышно, как тикают часы на стене. Елена чувствовала, как внутри неё что-то обрывается. Словно тяжелый камень, который она тащила много лет, вдруг сорвался и покатился вниз, увлекая за собой остатки терпения, любви и уважения.
Она вспомнила, как три года назад Сергей потерял работу и лежал на диване полгода в депрессии, а она брала подработки, чтобы выплатить ипотеку. Как она отказывала себе в косметологе и новой одежде, потому что нужно было менять машину Сергею, ведь «на старой стыдно к партнерам ездить». Как она готовила эти чертовы ужины каждый вечер, потому что у него гастрит и ему нельзя покупное.
– Я превратилась в тетку? – переспросила она очень спокойным, ровным голосом.
– Ну а в кого? – Сергей уже не мог остановиться, его несло. Он почувствовал кураж, сравнивая двух женщин и наслаждаясь ролью ценителя прекрасного. – Посмотри на Алину. У нее кожа светится, фигурка точеная. Она мужа вдохновляет. А ты? Я смотрю на тебя и вижу только проблемы. Вот даже сейчас. Сидишь с кислым лицом. Училась бы у жены брата, как быть женщиной, а не посудомойкой.
Алина неловко хихикнула, пытаясь изобразить смущение, но в глазах читалось торжество. Ей льстило это сравнение.
Елена медленно встала. Стул бесшумно отодвинулся по мягкому ковру.
– Значит, посудомойкой? – уточнила она.
– Ну, по факту да, – ухмыльнулся Сергей, накалывая на вилку маринованный гриб. – Кто на что учился, как говорится. Ты же сама этот быт развела, никто тебя не заставлял. Могла бы тоже йогой заниматься, если бы хотела. Но тебе же проще борщи варить и страдалицу из себя строить.
Елена подошла к нему. Сергей, ожидая, что она сейчас начнет оправдываться или заплачет, как это бывало раньше, поднял на неё глаза с выражением ленивого превосходства. Он даже протянул свою тарелку чуть вперед.
– Положи-ка мне еще утки, – скомандовал он. – Только грудку, она помягче.
Елена взяла его тарелку. Белоснежный фарфор с золотой каемкой, из сервиза, который подарила им ее мама на свадьбу. На тарелке лежали остатки салата, надкушенный гриб и кусок хлеба.
Она не стала кричать. Не стала плакать. Она просто сделала два шага к кухонной зоне, которая была объединена с гостиной. В тишине ее шаги казались оглушительными.
– Лена, ты куда? Я добавки попросил, – недоуменно бросил Сергей.
Елена подошла к раковине. Развернулась, держа тарелку двумя пальцами, словно что-то брезгливое.
– Ты сказал, я посудомойка? – громко произнесла она, глядя мужу в лицо. – Значит, мое место у раковины. А твое мнение, дорогой муж, вместе с твоими претензиями, отправляется туда же.
Она размахнулась и с силой швырнула полную тарелку в металлическую мойку.
Звон разбивающегося фарфора разорвал тишину квартиры, как выстрел. Осколки брызнули во все стороны, кусочки еды разлетелись по столешнице. Грохот был таким неожиданным и резким, что Алина вскрикнула, прижав ладони к груди, а Вадим поперхнулся вином.
Сергей застыл с открытым ртом. Он никогда, за все пятнадцать лет брака, не видел, чтобы Елена что-то била или швыряла. Она всегда была эталоном спокойствия и терпения.
– Ты... ты что, больная? – просипел он, когда эхо звона стихло. – Это же мамин сервиз!
Елена отряхнула руки, словно стряхивая грязь. Лицо её было абсолютно белым, но глаза горели холодным, яростным огнем.
– Это мой сервиз, Сережа. Моя квартира. Моя кухня. И моя жизнь, которую я, как выяснилось, трачу на человека, который считает меня обслугой.
Она подошла к столу, но не села. Она оперлась руками о столешницу и нависла над мужем.
– Ты хочешь воздушную музу? Прекрасно. Иди к такой музе. Но я тебе напомню, милый, что твоя "воздушность" держится на моем горбу. Кто платит за ипотеку с моей премии? Кто записывает тебя к врачам? Кто гладит твои рубашки, чтобы ты выглядел презентабельно? Муза? Нет, Сережа. Это делает "тетка". Но с этой минуты "тетка" увольняется.
– Лен, ну ты чего, шуток не понимаешь? – голос Сергея дрогнул. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла жалкой и кривой. – Новый год же. Ну, перебрал немного, с кем не бывает. Зачем посуду бить? Алин, скажи ей.
Но Алина молчала. Она, возможно, была поверхностной, но не глупой. Она видела, что происходит что-то страшное, то, что нельзя заклеить улыбкой или ароматической свечой. В глазах Елены была такая решимость, что становилось не по себе.
– Вадим, нам пора, – тихо сказала Алина, вставая из-за стола. – Мы, пожалуй, пойдем.
– Да куда вы? – вскинулся Сергей. – Посидим еще, десерт будет! Ленка торт испекла!
– Нет-нет, спасибо, мы поедем, – Вадим тоже торопливо поднялся, избегая смотреть на брата. Ему было стыдно. Стыдно за слова брата, стыдно за то, что он сам поддакивал, стыдно за эту сцену. – Серег, ты это... давай, мирись. Некрасиво вышло.
Гости собрались рекордно быстро. Через пять минут входная дверь хлопнула, оставив супругов в звенящей тишине квартиры. Телевизор все еще бубнил что-то веселое, на экране люди пили шампанское и поздравляли друг друга с новым счастьем.
Сергей сидел за столом, глядя на пустую скатерть перед собой. Елена молча начала убирать со стола. Она сгребала остатки роскошного ужина в мусорное ведро. Утку, которую готовила три часа. Салаты. Нарезку.
– Ты что делаешь? – опешил Сергей. – Это же еда! Денег стоит!
– Я освобождаю место для энергии, – отрезала Елена. – Ты же сказал, что это моветон. Я не хочу тебя травить. Завтра закажешь себе доставку. Или сходишь в ресторан. Ты же у нас эстет.
– Лен, прекрати истерику, – Сергей попытался вернуть себе командный тон, но вышло неубедительно. – Ну ляпнул, ну сравнил. Ты же знаешь, я тебя люблю. Просто ты правда в последнее время... запустила себя. Я же для тебя стараюсь, мотивирую.
Елена остановилась с салатницей в руках. Она посмотрела на мужа с таким искренним удивлением, словно видела его впервые.
– Мотивируешь? – переспросила она. – Унижая меня при родне – это мотивация? Знаешь, Сережа, я долго думала, что со мной не так. Почему я так устаю, почему радости нет. А сегодня поняла. Дело не во мне. Дело в том, что я тащу чемодан без ручки. Тяжело, неудобно, а бросить жалко – вроде свой, родной.
Она вывалила содержимое салатницы в ведро.
– Я иду спать. В гостевую комнату. А ты можешь доедать, допивать, смотреть телевизор. Делай что хочешь. Но завтра утром мы с тобой поговорим совсем по-другому. Я больше не буду удобной. И готовить я тебе больше не буду. И рубашки гладить. Ищи клининг, ищи прачечную, ищи музу. Я пас.
Она ушла, не оглядываясь. Закрыла дверь в маленькую комнату, которая служила ей кабинетом, и впервые за вечер выдохнула. Странно, но слез не было. Было ощущение звенящей пустоты и... свободы. Как будто она сняла тесные туфли, в которых проходила весь день.
В гостиной что-то звякнуло – наверное, Сергей налил себе еще выпить. Елена легла на диван, не разбирая постель, прямо в платье. Она смотрела в потолок, освещенный всполохами фейерверков с улицы, и думала о том, что Новый год действительно приносит перемены. Иногда – через боль и разбитую посуду.
Утро выдалось серым и тихим. Елена проснулась от жажды. В квартире стоял тяжелый запах застоявшегося алкоголя и еды. Она вышла на кухню.
Сергей спал прямо за столом, положив голову на сложенные руки. Рядом стояла почти пустая бутылка коньяка. Стол был завален грязной посудой, пятна от вина расплылись по праздничной скатерти. В мойке сиротливо лежали осколки той самой тарелки.
Елена налила себе стакан воды. Она смотрела на спящего мужа – помятого, с открытым ртом, совсем не похожего на того лощеного критика, каким он был вчера. Жалости не было. Было брезгливое равнодушие.
Она достала мусорный пакет и начала методично сгребать осколки. Звон фарфора разбудил Сергея. Он поднял голову, щурясь от света, застонал и схватился за виски.
– Ох, голова... Лена, дай таблетку. И водички.
Елена даже не обернулась. Она завязала пакет и поставила его у двери.
– Аптечка в ванной, вода в фильтре. Руки-ноги есть – справишься.
– Ты все еще дуешься? – прохрипел он, пытаясь сфокусировать взгляд. – Ну ладно тебе. Новый год же. Давай начнем с чистого листа. Я погорячился, признаю. Извини. Мир?
Он протянул руку, надеясь на привычный сценарий: она поворчит, даст аспирин, нальет рассол, и жизнь потечет по-старому.
– Мир, – спокойно ответила Елена. – Но на моих условиях.
Она села напротив него. В халате, с небрежным пучком на голове, без макияжа. Но сейчас она не чувствовала себя «теткой». Она чувствовала себя хозяйкой положения.
– Слушай внимательно, Сережа. Потому что повторять я не буду. С сегодняшнего дня мы живем как соседи. Бюджет – раздельный. Коммуналка – пополам. Еда – каждый сам за себя. Быт – по графику. Не хочешь мыть пол? Нанимай клининг за свои деньги. Не хочешь готовить? Доставка.
– Ты что, серьезно? – Сергей попытался усмехнуться, но улыбка сползла с его лица под ее ледяным взглядом. – Из-за одной фразы? Мы же семья!
– Семья – это когда люди берегут друг друга. А когда один паразитирует на другом и при этом пинает его – это не семья. Это симбиоз, который мне больше не выгоден. Ты хотел видеть рядом ухоженную, отдохнувшую женщину? Ты её увидишь. Я потрачу свои деньги и свое время на себя. На массаж, на йогу, на книги. А ты... ты будешь обеспечивать свой быт сам.
– Но я не умею! Я работаю!
– Я тоже работаю, Сережа. И зарабатываю, кстати, не меньше тебя. Так что аргумент не принимается. У тебя есть выбор. Либо мы живем по новым правилам, либо ты собираешь вещи и едешь к маме. Квартира, напоминаю, куплена мной до брака, а ипотеку за расширение мы уже закрыли, и моя доля там больше.
Сергей смотрел на неё, и в его глазах проступал страх. Он вдруг осознал, что уютный, теплый мир, который крутился вокруг него, рухнул. И построил этот крах он сам, своими руками и своим длинным языком.
– Лен, ну давай без крайностей... – забормотал он.
– Это не крайности. Это реальность. Кстати, убери со стола. Твоя очередь дежурить по кухне начинается прямо сейчас.
Елена встала и пошла в ванную. Ей нужно было смыть с себя остатки вчерашнего дня. Впереди были длинные выходные. И впервые за много лет она планировала провести их так, как хочет она сама. Может быть, она действительно сходит на йогу. Или просто пролежит весь день с книгой. Главное, что она больше никому ничего не должна доказывать.
Когда она вышла из душа, на кухне гремела посуда. Сергей, тихо ругаясь под нос, неумело загружал посудомойку. Он что-то разбил, чертыхался, но продолжал делать. Елена усмехнулась своему отражению в зеркале. Оказалось, что стать "музой" не так уж сложно – достаточно просто перестать быть "лошадью". А разбитая тарелка – это, в сущности, к счастью. Главное, вовремя понять, что именно нужно разбить, чтобы собрать себя заново.
Если вам понравился этот рассказ, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал, чтобы не пропустить новые жизненные истории. Ваше мнение в комментариях очень важно для автора