Влад Лисовец умеет менять образы — и человеческие, и пространственные.
Его квартира в историческом центре Москвы стала продолжением этой способности: здесь интерьер не застывшая декорация, а живая система, реагирующая на настроение, время и внутренние изменения хозяина.
Дом над салоном и жизнь без пробок
В одном из тихих переулков рядом со Сретенкой, за большими окнами с черными маркизами, уже пятнадцать лет работает салон красоты Contora — один из первых проектов Владислава Лисовца. Именно здесь начинается маршрут в его личное пространство: вместо того чтобы войти в салон, гость поворачивает в соседнюю дверь и поднимается наверх, в квартиру стилиста.
Пока хозяин ставит чайник и заваривает зеленый чай, по кухне важно прохаживается кот по кличке Бандит — белоснежный, с разноцветными глазами (один зелёный, другой голубой), стрижкой «под льва» и собственной аудиторией в соцсетях. Его жизнь — отдельный перформанс: Бандит позирует на винтажном мопеде, гуляет по улице, сидит на ресепшене салона и ловит бабочек, а за всем этим наблюдают тысячи подписчиков.
Лестница как арт-объект и французская мечта
Лестницу, ведущую в квартиру, Лисовец с иронией называет «шоколадками» — за форму ступеней, напоминающих плитки. Когда-то они были тёплого коричневого цвета, усиливая ассоциацию. Эта деталь — не просто архитектурный элемент, а часть личной мифологии дома.
Выбирая место для салона, Владислав сразу обратил внимание на фасад здания и огромные окна, наполняющие пространство светом. Тогда же появилась мысль, которая впоследствии стала реальностью: жить в России, но ощущать себя как будто где-то во Франции — в старом европейском доме с характером, историей и спокойным ритмом.
Квартира как продолжение маршрута жизни
Решение поселиться прямо над работой родилось из практики: ежедневные поездки по пробкам отнимали силы. И, как это часто бывает в судьбоносных историях, подходящая квартира неожиданно освободилась — на последнем этаже того же здания.
Дом, в котором расположена квартира, принадлежал Санкт-Петербургскому обществу страхования. Небольшой, ухоженный подъезд всего на восемь квартир, тихие соседи, знакомые лица — всё это сразу отозвалось в памяти Лисовца детством в Баку, где он жил в похожем доме и постоянно общался с соседями. Контакт, близость, ощущение «своего круга» оказались для него важнее пафоса.
Единое пространство и двухсветная свобода
Гостиная, кухня и столовая объединены в одно большое двухсветное пространство. Здесь нет ощущения дробности — наоборот, интерьер дышит. Свет свободно льется из окон, отражается в зеркалах, скользит по поверхностям.
Мебель подбиралась интуитивно: диван BoConcept, журнальный столик Lema, зеркала Diesel Living, вазы, светильники, растения. На стене — одна из ранних художественных работ самого Лисовца. Пространство не стремится быть идеальным — оно честное, живое и немного дерзкое.
От классики к мрачному минимализму
До переезда на Сретенку Владислав жил в интерьере с лепниной, старинным кирпичом и хрустальной люстрой. Всё было красиво и правильно, но внутренне перестало совпадать с его состоянием. В тот период его тянуло к более строгой, даже мрачной эстетике минимализма — модной тогда, но для него прежде всего психологически точной.
Лисовец признается: он остро чувствует пространство и даже в эстетически совершенной квартире может испытывать дискомфорт. Поэтому интерьер для него — отражение внутренних изменений. Новый дом он проектировал сам: от планировки до технических решений. В работе над вторым уровнем помогала дизайнер Маша Хышова, но ключевые идеи всегда исходили от хозяина.
Кухня как сцена
Кухонный остров был выполнен на заказ по эскизам Лисовца. Это не просто место для готовки — скорее сцена для общения. Здесь можно готовить, разговаривать, пить чай или вино, сидеть прямо на столешнице. Владислав разрешает гостям занимать её «как птичкам на жердочке» — интерьер это выдерживает.
Лестница, которой боятся гости
Особая гордость дома — лестница на второй этаж, сделанная по проекту самого Лисовца. Он увидел похожую в журнале, но ни одна компания не соглашалась её реализовать. Тогда он сам сделал расчёты, передал их строителям — и конструкция получилась.
Друзья опасаются по ней ходить, но за более чем десять лет никто ни разу не споткнулся. Лестница стала символом характера хозяина: визуально смелая, слегка провокационная, но при этом продуманная и надежная.
Второй этаж: камерность и отражения
На втором уровне расположена малая гостиная с зеркальной перегородкой, выполненной на заказ. Здесь меньше света, больше уюта и интимности. Мягкая мебель, винтажные предметы, работы современных художников — пространство словно создано для вечерних разговоров и пауз.
Терраса как память о Баку
Домашние встречи у Лисовца редко заканчиваются внутри. Летом все неизменно выходят на крышу — на террасу, присоединенную спустя несколько лет после переезда. Для кого-то идея открытого пространства в московском климате кажется странной, но для Владислава она глубоко личная.
Он вырос в Баку, на балконе под виноградной лозой. Поэтому даже ради пары тёплых месяцев в году, когда можно сидеть ночью с бокалом вина под открытым небом, терраса была необходима. Летом здесь загорают, выращивают розы и клубнику, зимой — раскладывают надувных медведей и лежат на них, глядя на небо.
Дом как коллекция историй
В квартире много подарков от друзей и вещей, привезенных из путешествий. Каждая из них имеет свою историю. Например, расписная ваза из Азии — совершенно не в стиле Лисовца, но любимая. Он переставляет её с места на место, хранит в ней ароматные палочки со Шри-Ланки и шутит, что это «ваза для его праха».
Искусство как способ самопонимания
В доме много современного искусства: работы, купленные на галереях, приобретенные напрямую у художников или привезенные с Венецианской биеннале. Часть картин написал сам Владислав. Он всегда держит дома чистые холсты и акрил, чтобы в нужный момент выплеснуть эмоции.
В гостиной — три автопортретные работы: про состояние, про опыт, про путь. В спальне — большой яркий холст, написанный за полтора часа в состоянии аффекта. Даже сам автор до конца не понимает, что именно там изображено, — и считает это нормальным.
Спальня и честность пространства
Спальня выглядит сдержанно, но наполнена смыслом. Над изголовьем — картина Лисовца, светильники Centrsvet, мебель на заказ. Здесь нет лишнего — только то, что действительно нужно.
Владислав уверен: квартира — это форма честности. Она должна отражать человека таким, какой он есть, без фильтров. В его интерьере уживаются мягкость и резкость, интеллигентность и грубоватый юмор, ирония и нежность.
Ванная с семейной памятью
В основной ванной — сантехника Laufen, работа художника Евгения Бойкова и ковёр, подаренный маме Владислава на свадьбу. Этот ковёр путешествовал с ней по разным квартирам, а теперь обрёл своё место здесь — как символ преемственности и памяти.
Гардероб без правил
В гардеробной можно найти всё: от Balenciaga и Prada до винтажного пиджака Yves Saint Laurent, купленного за два евро в Лиссабоне. Лисовец любит смешивать люкс с масс-маркетом и объясняет странные решения просто: «Потому что там дырка».
Домашней одежды у него нет — ему одинаково комфортно и в телевизионных образах, и в повседневной жизни. Жизнь в минуте от работы диктует свои правила: выйти «просто так» невозможно. Но это его не тяготит — он любит своё дело и с радостью проводит в салоне даже выходные.
Город как декорация
Вечером Владислав возвращается домой, выходит на веранду и наблюдает за городом: снег падает, центр Москвы шумит внизу, но ощущение такое, будто он находится на другой планете. Именно ради этого чувства — отстраненности и одновременно включенности — и был создан этот дом.
Ранее мы также писали о том, где живет стилист и телеведущий Александр Рогов, рассказывали про новую квартиру Сергея Зверева: от золота — к минимализму, а еще о другой недвижимости звезд.