Автор: Евгений Сивков, налоговый консультант
Время под налогообложением – звучит как сюжет фантастического романа, но в эпоху, когда «время – деньги», эта идея требует внимания. Человечество всегда ценило время как невосполнимый ресурс. Сегодня, в цифровой экономике и гиг-экономике, минуты нашего внимания монетизируются корпорациями, а футурологи всерьёз рассуждают о моделях «time-as-a-currency». Давайте исследуем концепцию налогообложения времени: от философских корней до технологических решений, с ироничным прищуром налогового консультанта, заглядывающего в будущее.
Философский и культурный контекст: время как ценный ресурс
Исторически отношение к времени претерпело эволюцию. В традиционных доиндустриальных обществах время текло размеренно, ориентируясь на задачи и природные циклы. Французский этнограф Пьер Бурдьё отмечал у алжирских крестьян «беспечное равнодушие к бегу времени, которое никому и в голову не приходит ни подчинять, ни экономить… Спешка считается неприличной суетой с оттенком дьявольского честолюбия». Никто не стремился «сэкономить» время – сама идея «поторопиться ради выгоды» казалась чуждой. Однако с развитием капитализма всё изменилось. В Западной культуре укоренилось линейное восприятие времени: его стали считать ограниченным ресурсом, требующим учёта и экономии. Не случайно появилось крылатое выражение: «Время – деньги». Ещё Бенджамин Франклин, один из Отцов-основателей США, метафорически подчёркивал экономическую ценность времени: тратить время впустую – всё равно что выбрасывать деньги. Иными словами, каждый упущенный час – это недополученный заработок или результат (концепция альтернативных издержек).
Сегодня практически все мы внутренне согласны с этой установкой. Повсеместно культивируется тайм-менеджмент, продуктивность, «не теряй ни минуты» – признаки того, как время превратилось в товар. В современном мире, особенно в индустриальных и постиндустриальных обществах, время стало квантифицируемым и измеримым благом. Мы сверяемся с часами до минуты, планируем графики и считаем эффективность по часам труда. Это резкий контраст с более «флюидным» восприятием времени в ряде восточных культур, где время нередко рассматривается как изобилующий и гибкий ресурс, подстраивающийся под события и отношения. Тем не менее глобально доминирует западная модель: время – линейно, невосполнимо и бесценно. На фоне такой культурной философии идея обложить время налогом выглядит провокационно: выходит, государство замахнётся на самое дорогое – наши часы жизни?
Цифровая экономика и цена внимания: когда время – валюта
Если в индустриальном веке время рабочего стало измеряться зарплатой в час, то в XXI веке появился новый поворот: экономика внимания. В информационную эпоху человеческое внимание превратилось в «новую нефть» – сверхценный ресурс цифровой экономики. В интернете контента так много, что за ограниченное внимание пользователя развернулась настоящая борьба бизнеса, медиа и даже политиков. Цифровые платформы научились конвертировать наши минуты, проведённые на экране, в прямой или косвенный доход. В результате возникла парадоксальная ситуация: внимание эксплуатируется. Как метко пишет один аналитик, «в современном цифровом мире внимание – это валюта, а продукт – это мы с вами». Каждое наше пролистывание ленты или клик – часть миллиардной индустрии. Например, социальные сети и видеоплатформы бесплатно предоставляют нам сервисы, но монетизируют время пользователя через рекламу и данные.
Возникла новая форма неравенства: те, кто привлекает к себе много внимания (популярные блогеры, селебрити, крупные бренды), конвертируют его в огромные доходы, а рядовые пользователи остаются в роли источника этого богатства. Львиная доля внимания массовой аудитории оборачивается прибылью для немногих, тогда как время миллионов рядовых людей буквально поглощается без прямой компенсации им. Это напоминает эксплуатацию природного ресурса: как в прошлом промышленники черпали нефть из недр, так сегодня IT-гиганты черпают часы из нашей жизни.
Кроме того, гиг-экономика (экономика фриланса и краткосрочных заказов) тоже превращает время в товар непосредственно. Если раньше работник продавал работодателю 8 часов в день по ставке, то теперь фрилансер продаёт по часам конкретные услуги на платформах. Миллионы водителей, курьеров, дизайнеров и консультантов в рамках платформ Uber, «Яндекс.Такси», Upwork и т.д. по сути предлагают своё время и навыки на единичных сделках. Это возвращает нас к старой модели с новой технологической начинкой. Не случайно появилась даже криптовалюта Basic Attention Token (BAT) – «базовый токен внимания», созданная Brave-браузером. Она буквально токенизирует внимание, позволяя пользователям получать вознаграждение за просмотр рекламы. То есть наше внимание становится цифровым активом, за который рекламодатель может заплатить напрямую – а пользователь, в теории, потом обменять эти токены на другие ценности.
На горизонте – модели «time-as-a-currency», где время рассматривается как полноценная валюта. В некоторых локальных сообществах уже действуют банки времени: системы обмена услугами, где час помощи равен единице учета, так называемому «тайм-доллару». Например, час работы репетитором или няней можно «положить на счёт», а затем «потратить», получив час услуги от другого участника сообщества. Принцип равенства прост: 1 час = 1 единица для любой работы, независимо от навыков. В Японии подобная единица называется «DanDan». Получается своего рода бартер времени.
В условиях такой цифровой и взаимной монетизации времени напрашивается вопрос: а не захочет ли государство получить свою долю с этих процессов? Ведь если время – товар и валюта, логично предположить появление налогов на операции с временем. В конце концов, государственная фискальная машина не упустит новый источник пополнения бюджета, особенно если оборот «временных» рынков вырастет. Далее рассмотрим, какими могли бы быть такие механизмы.
Потенциальные механизмы налогообложения времени
Как мог бы выглядеть налог на время на практике? Здесь возможны несколько гипотетических подходов:
1. Налог на пользование чужим временем. Представьте: вы берёте консультацию у специалиста на час. Помимо оплаты ему, взимается небольшой налог за «потребление» ресурса времени этого специалиста. Аналогично с коучингом или репетиторством: государство получает процент за то, что один человек купил время другого. По сути, это напоминает НДС или налог с продаж, только объектом выступает услуга времени. Такой налог мог бы обосновываться тем, что время квалифицированных специалистов – ценный ресурс, который стоит обложить, как, например, природные ресурсы. Ирония в том, что и сейчас услуги консультантов и коучей облагаются обычными налогами (подоходным, НДС), но налог на время подразумевает особый акцент на измерении в часах. Государство могло бы установить, скажем, фиксированную ставку с каждого оплаченного часа консультации.
2. Налог на внимание пользователей. В сфере стриминга и онлайн-платформ можно вообразить налог на тот самый «угнанный» временем ресурс. Например, видеосервис или соцсеть могли бы платить налог с каждого часа, проведённого пользователем на платформе. Такая себе плата за эксплуатацию внимания граждан. Действительно, некоторые экономисты уже предлагают ввести корректирующий пигувианский налог на захват внимания, чтобы заставить компании учитывать общественные издержки чрезмерного экранного времени. Исследователи отмечают, что внимание стало общественным благом, страдающим от переэксплуатации, и что рыночные игроки не несут издержек за наносимый вред (например, ухудшение ментального здоровья, снижение продуктивности). Налог на внимание мог бы снизить стимулы бесконечно удерживать нас на сайте и вернуть часть «украденного» времени обществу через бюджет или специальные фонды (например, на поддержку просвещения или здравоохранения).
3. Учёт цифровой активности и фискальный контроль. Для реализации подобных налогов потребуются механизмы тотального учёта времени. Вполне вероятно, что были бы разработаны алгоритмы, отслеживающие использование времени на различных платформах. Например, специальный API у стримингового сервиса передавал бы налоговым органам агрегированные данные: сколько пользователь-Х провёл часов за месяц в приложении. Возможно, смарт-контракты на блокчейне взяли бы на себя функцию автоматического списания «временного налога»: вы начинаете сессию онлайн-консультации – смарт-контракт фиксирует начало и конец, мгновенно рассчитывая налог с длительности сеанса и отправляя его в бюджет. Такой подход убрал бы человеческий фактор уклонения – всё прозрачно записано в распределённом реестре.
Интересно, что прототипы подобных идей мелькают уже в существующих системах. В том же тайм-банкинге есть элемент, напоминающий налог: в производственных банках времени участник, накопив за месяц излишек часов, обязан передать 15% этих часов в общий фонд (фонд сообщества или «фонд начальника»). То есть из 10 «заработанных» лишних часов 1.5 часа отчисляются в общую копилку – своего рода налог временем. Правда, там это сделано для перераспределения в пользу менее обеспеченных временем членов сообщества. Но принцип показателен: даже во временной экономике добровольной взаимопомощи появляется ставка 15% на время, аналог налога.
Разумеется, у таких схем множество нюансов. Необходимы точные стандарты измерения: что считается «часом консультации» – а если она прерывалась? Как отличить продуктивное внимание (например, образовательный просмотр лекции) от прокрастинации в соцсети – облагаются ли они одинаково? Налоговое законодательство столкнётся с вопросами справедливости: не выйдет ли, что бедные платят временем пропорционально больше (ведь их досуг зачастую заменён вторыми работами, т.е. они меньше «дарят времени» платформам, но больше продают трудовые часы)? Формулы могли бы стать крайне сложными, учитывая коэффициенты ценности времени (например, час врача vs час геймера на Twitch). Законодателю пришлось бы изобрести совершенно новую метрику налоговой базы – не рубли и не доход в классическом смысле, а прямо часы и минуты цифровой активности.
Технологии: учёт каждой секунды (от носимых гаджетов до блокчейна)
Чтобы налогообложение времени стало реальностью, нужна соответствующая технологическая инфраструктура. На счастье (или несчастье) налоговиков, современные тенденции в IT двигаются именно к тотальному учёту и слежению – остаётся применить их для целей фиска.
Носимые устройства и смартфоны уже сейчас умеют отслеживать, сколько времени мы тратим на те или иные дела. Фитнес-браслеты контролируют наш сон и активность, а приложения считают экранное время и даже минуты в отдельных программах. В корпоративной среде широкое распространение получают системы учёта рабочего времени: от простых таймеров до продвинутых инструментов с элементами искусственного интеллекта. Новые тренды включают голосовое управление учётом времени, интеграцию с носимыми устройствами и биометрические метки времени – всё это делает трекинг рабочего времени более бесшовным и точным. Уже существуют программы, которые автоматически фиксируют, чем занят сотрудник, без ручного ввода, путём алгоритмического анализа его активности на компьютере.
Представим, что эти технологии станут обязаловкой не только для работы, но и для учета времени жизни в целом. Вполне возможно появление единого «хронометражного облака», куда стекаются данные со всех гаджетов: сколько часов вы смотрели видео, сколько говорили по телефону, сколько занимались спортом или стояли в пробке. Картина пугающая с точки зрения приватности, но технически реализуемая. В конце концов, мы уже добровольно даём смартфону собирать данные ради «цифрового здоровья». Добавим сюда блокчейн – и получим неподкупный реестр, где каждая минута проставлена на вашу «временную учетную запись». Смарт-контракты могут автоматически суммировать «налогооблагаемые» минуты по заданным категориям (например, «чужое внимание, потреблённое вами» или «часы, проданные вами на рынке услуг») и начислять налог. Оплата тоже может быть автоматической – списанием криптовалюты или электронных денег.
Пример такой реализации на стыке блокчейна и рынка труда уже предпринимался: проект ChronoBank предлагал токенизировать трудовые часы. Их цифровые токены Labour-Hour (LH) задумывались как свободно обращаемый ресурс, привязанный к средней часовой ставке в конкретной стране. Специалист мог бы получать за работу токены «часа труда», а затем обменивать их на обычные деньги или криптовалюту. Счета при этом вели бы в часах, и транзакции фиксировались бы на блокчейне. По сути, это частично реализация «время – деньги» в буквальном виде. В такой системе встроить налог не составило бы труда: любой перевод LH-токенов можно обложить комиссией в пользу государства, как сегодня облагаются комиссии с банковских переводов.
Умные контракты позволили бы внедрить и более изощрённые механизмы – например, прогрессивную шкалу налога на время. Скажем, первые 100 часов чужого внимания, потреблённого компанией ежемесячно, облагаются по ставке 5%, а сверх того – 10%. Контракт автоматически мониторит показания (например, через API платформы) и перераспределяет токены: 90 часов в кошелёк правообладателя времени, 10 часов – в государственный «фонд времени». Технически это выглядит реализуемым, хотя и требует полного цифрового учета всех взаимодействий.
Однако тотальная технологизация неизбежно сталкивается с проблемой контроля и доверия. Кто гарантирует корректность датчиков и алгоритмов? Не появится ли новый вид мошенничества – «тайм-фрод», когда умельцы будут взламывать свои трекеры, занижая налогооблагаемое время (аналог традиционного уклонения от налогов)? Вероятно, возникнет целая индустрия «оптимизации временного налога» – например, приложения, которые ставят ваши стриминги на ускоренное воспроизведение, чтобы сократить учётные часы просмотра и снизить «налог на внимание» (кто сказал, что 2 часа видео на скорости Х2 – это один час времени пользователя? Спорный казус для налоговых юристов будущего!).
Впрочем, технологии могли бы и пресечь подобные лазейки. Биометрическая идентификация, интеграция с нейросетями – всё это может сделать фиксацию времени столь же неизбежной, как смену дня и ночи. Уже сейчас разработчики предлагают решения с использованием AI и IoT (интернета вещей) для автоматического учёта рабочего времени и синхронизации с системами оплаты. И хотя пока эти инструменты служат бизнесу для учета труда и повышения продуктивности, в недалёком будущем они легко могут превратиться в цифровых налоговых инспекторов, следящих за каждой секундой наших взаимодействий.
Этические и юридические последствия: приватность, неравенство и протесты
Идея налога на время неминуемо вызывает шквал этических вопросов. Если денежные налоги мы привыкли считать необходимым злом во имя функционирования государства, то налог на наше время – это куда более личный удар. Приватность окажется первой жертвой. Для начисления такого налога государству пришлось бы буквально заглянуть в расписание каждого: знать, кому и на что вы тратите своё время. Сегодня мы уже переживаем дискуссии о чрезмерном сборе персональных данных IT-корпорациями; можно представить, какой скандал вызовет перспектива, что «Большой Брат» в лице налоговой инспекции следит, сколько часов вы провели в YouTube или как долго длился ваш сеанс у психолога по Zoom.
Да, часть этих сведений и так собирается приложениями, но есть разница между коммерческим трекингом и государственным учётом на уровне закона. Возникнет конфликт между требованиями фискальной прозрачности и правом на тайну частной жизни. Возможно, потребуются жёсткие гарантии анонимности и агрегирования: скажем, налог считают на основании обезличенных больших данных. Разработчики софта для учёта времени наверняка заложат функции прозрачности и уведомления, чтобы пользователь хотя бы знал, когда и что отслеживается. Может, появится даже возможность временно отключаться («режим приватности» – не платить налог, но и не пользоваться сервисом). Однако скептики отметят: полное отключение от цифровых сервисов для защиты от налога на время – сродни отшельничеству, малореально для большинства.
Цифровое неравенство может усилиться. Как и с любым налогом, богатые и бедные почувствуют его по-разному. В мире «In Time» (фантастическом фильме, где валюта – минуты жизни) богачи накопили тысячелетия, а бедняки жили одним днём. Налог на время в реальности, конечно, не отнимет у вас годы жизни напрямую, но может ударить по кошельку тех, кто вынужден продавать своё время дешево. Например, фрилансер, работающий по 12 часов, будет чаще попадать под налогообложение трудовых часов, чем обеспеченный рантье, живущий на пассивный доход. В итоге трудяги заплатят «временной налог» пропорционально больший кусок своей жизни. Это выглядит социально несправедливо. Впрочем, сторонники идеи возразят: как раз ради выравнивания и надо вводить корректирующие механизмы. Например, полученные от налога средства можно направлять на сокращение цифрового неравенства – обучающие программы, помощь тем, кто отстаёт в цифровой грамотности и т.п. Ведь в современном обществе дефицит времени у одних соседствует с вынужденной бездельем других (тот самый разрыв, когда одни перерабатывают, а другие не могут найти работу). В идеале налог на внимание мог бы финансировать инициативы, возвращающие людям контроль над своим временем – например, кампании по digital detox (цифровому отдыху) или развитие общественных пространств без гаджетов.
Не стоит забывать и юридические коллизии. Правовые системы не сталкивались ранее с таким объектом налогообложения. Придётся чётко определять, что именно облагается: время как таковое или денежный эквивалент времени? Если блогер заставил пользователя смотреть 100 часов рекламных роликов – налог берётся с блогера, с рекламодателя или с самого пользователя за «траты времени»? Возможны суды, где граждане будут оспаривать корректность начисления: «Я не смотрел эти 2 часа, видео фоном шло – почему я должен за них платить?». Появятся понятия «добровольная трата времени» vs «навязанная трата» – и спор, какая из них подлежит налогу. Законодателю придётся балансировать между свободой выбора и протекцией населения. Не исключено, что налогообложение внимания может войти в противоречие с конституционными правами (скажем, правом на досуг или даже на жизнь, если утрировать). Ведь условный «налог на жизнь» – это табу, а налог на время очень близок к нему по духу.
И, наконец, протесты. Любой новый налог зачастую встречает сопротивление, а уж такой – тем более. Народ может воспринять «налог на время» как окончательную циничную меру государства, «добравшегося до самого сокровенного». Лозунги протестующих легко вообразить: «Хватит красть наше время!», «Не дадим обложить нашу жизнь налогом!». Это не пустые фантазии – вспомним реакцию общества на повышение пенсионного возраста: люди восприняли это как отнятие части жизни. А тут концепция прямо заявляет: твои минуты – ресурс, плати за них. Вероятно, возникло бы массовое движение против такого налога, возможно, подпитываемое не только гражданами, но и бизнесом (IT-компании наверняка лоббировали бы против, чтобы не лишиться нынешней модели экономики внимания). Цифровой саботаж тоже вероятен: пользователи находили бы способы обходить слежку, пользоваться альтернативными платформами, декларировать ложные данные о времени – в общем, развернулась бы игра в кошки-мышки с фискалами, аналогичная борьбе с пиратством или серыми зарплатами.
С другой стороны, некоторые футурологи указывают: подобные потрясения могли бы привести к переосмыслению ценности времени в обществе. Если уж государство признало время официальным налогооблагаемым ресурсом, то, возможно, ему пришлось бы и обеспечить дополнительные гарантии людям – например, право на минимальное количество свободного времени (аналог прожиточного минимума, только в часах досуга). В противном случае социальный взрыв неминуем. Как когда-то трудящиеся боролись за 8-часовой рабочий день, так в будущем, глядишь, люди будут бороться за право на невозмездное время, свободное от налогов и цифры.
Фантастика и футурология: время как валюта в воображении и на практике
Идея торговли временем не нова в искусстве и альтернативной экономической мысли. Яркий пример – уже упомянутый фильм «Время» (In Time, 2011). В его антиутопичном мире люди перестают стареть к 25 годам, после чего у каждого включается таймер жизни на руке. Время стало единственной валютой: за работу платят минутами, покупки в магазине отнимают часы, богатеи копят столетия, а бедняки расплачиваются последними минутами за автобус. Если счетчик падает до нуля – человек умирает. Фильм наглядно показал крайнюю форму социального расслоения по времени: в трущобах люди живут сутками, тогда как элита фактически бессмертна. Главный герой, потеряв мать из-за отсутствия пары часов на проезд, поднимает бунт против системы, раздавая украденные у богачей годы простым людям. Эта фантастическая модель доводит до гротеска идею «налога» на жизнь бедных – ведь в сюжете поддержание порядка требует, чтобы одни постоянно умирали, давая жить другим. По сути, это аллегория того, что произойдёт, если полностью коммерциализировать ресурс времени. Неудивительно, что подобная перспектива вызывает отторжение – и служит предупреждением нам: не заходите слишком далеко в превращении времени в деньги.
Существует и противоположный, более оптимистичный образ – концепция тайм-банкинга, о которой мы говорили. Она фигурирует не только в реальности, но и в футурологических моделях как альтернатива классическому капитализму. В фантастических рассказах и эссе энтузиастов описываются сообщества, где деньги отменены, а расчет ведётся в потраченном на благо других времени. Например, час волонтёрской работы в госпитале даёт вам право на час услуг другого человека – такая себе всемирная взаимовыручка во времени. Эти идеи отсылают к утопическим представлениям о справедливости: время у всех одинаково отмерено биологически, значит обмен им – самый равноправный. Конечно, и тут возникают проблемы (час высококвалифицированной хирургии ведь объективно ценнее часа прогулки с собакой – или нет с точки зрения сообщества?). Тем не менее временные валюты реально существуют: тот же Ithaca Hours – локальная валюта в городе Итака, США, основанная на эквиваленте часа труда. На волне блокчейн-бумa появлялись проекты типа Time New Bank (TNB) – криптовалюта, предназначенная для торговли временем как товаром. Согласно описанию разработчиков, ценность времени того или иного человека определяется спросом на него: чем ценнее навык и сильнее желание купить час этого человека, тем дороже его токен времени. Это, по сути, рыночная модель оценки времени, уж точно далёкая от равенства тайм-банков – скорее аналог биржи фрилансеров на стероидах.
Можно вспомнить и литературные примеры. В рассказах про путешествия во времени иногда вводят идею «временных кредитов», которые герой должен тратить, чтобы перемещаться или изменять прошлое – тоже своего рода метафора ограниченности этого ресурса. В классической экономической фантастике встречаются «трудодни» как мера стоимости – отчасти воплощённые в реальных системах плановой экономики (например, в раннем СССР была теория трудовых единиц). Все эти примеры – признаки давней мечты и одновременно опасения: а что, если единственной валютой станет время? Одни видят в этом путь к справедливости (нельзя напечатать лишних часов, как денег, у всех день равен 24-м часам), другие – путь к новому рабству (заставить человека платить временем – значит поработить его совсем).
Наш гипотетический налог на время вписывается в этот контекст как предупреждение. Возможно, он так и останется футуристической провокацией в духе «а давайте обложим налогом вечность». Но обсуждение его заставляет нас трезво взглянуть на нынешнюю ситуацию. Уже сейчас, без формального налога, мы отдаём своё время многочисленным силам – работе, интернету, потреблению – и часто не получаем эквивалентной ценности обратно. Выходит, мы платим неявный налог временем за блага цивилизации. Задача общества – решить, что с этим делать: принять как есть, попытаться регулировать (как вариант – через налоговые или иные ограничения) или переустроить экономику так, чтобы время перестало утекать сквозь пальцы безвозвратно.
Вместо заключения: как налоговый консультант (и просто человек) я с долей иронии смотрю на идею налогообложения времени. С одной стороны, вижу в ней логическое продолжение тенденций – коли уж время стало товаром, рано или поздно найдётся тот, кто захочет снять с него «десятину». С другой – как гражданин я надеюсь, что до столь радикального шага дело не дойдёт. Возможно, ценность времени стоит защищать иным путём: не разрешая доводить экономику внимания до полного абсурда, поощряя баланс между трудом и отдыхом, вводя «налог на технологии» вместо налога на личное время – например, обложить компании, злоупотребляющие нашим вниманием, а людям дать спокойно жить. Время покажет (каламбур уместен): станет ли «налог на время» мрачной реальностью или останется интеллектуальным экспериментом. Одно ясно уже сейчас – время действительно бесценно, и обращаться с ним следует очень осторожно, чтобы однажды не проснуться в мире, где каждый вздох расписан по квитанции.
Дисклеймер:
Настоящая статья представляет собой научно-популярное размышление на грани футурологии, экономики и культурной критики. Все приведённые сценарии, примеры и предложения, включая гипотетическое налогообложение времени, являются исключительно аналитическими допущениями и не отражают официальную позицию налоговых органов или рекомендаций к законодательным действиям. Автор — налоговый консультант Евгений Сивков — рассматривает тему как повод для общественной дискуссии, а не как предложение к внедрению. Используемые примеры из кино, блокчейн-проектов и научных источников приведены для иллюстрации концепций, а не в целях их продвижения. Читайте внимательно, думайте критически, своё время не сдавайте в аренду без лишней надобности.
налоги, будущее экономики, цифровая эпоха, время как деньги, налог на время, экономика внимания, технологии и общество, блокчейн, гиг-экономика, финансовые тренды, футурология, философия времени, цифровой контроль, социальное неравенство, Евгений Сивков, налоговая система, умные контракты, монетизация времени, IT и государство, персональные данные