— Это просто финиш, товарищи, — Паша нервно расхаживал между столом и холодильником. — Тетка пять лет нас поливала грязью, называла нищебродами и р..бами системы. А теперь приползла!
— Паш, она правда на мели, — вздохнула Люда. — Я проверила её приложение банка. Там — триста рублей и заблокированная кредитка.
— И что теперь? — Вероника вскинула брови. — Предлагаете её по очереди у себя держать?
У меня двое детей в одной комнате, у вас двушка крошечная!
Люсь, да кто ее больше суток выдержит! Мы обе знаем, какой у твоей тетки характер!
Люда протяжно вздохнула. Уж она-то точно это знала…
Чемодан из крокодиловой кожи, щедро обклеенный яркими наклейками, смотрелся в тесной прихожей Люды как минимум странно.
Зоя Федоровна, улыбаясь во все свои тридцать два керамических зуба, похлопала племянницу по щеке.
— Опять эти занавески, Людочка? — она поморщилась, не снимая солнечных очков. — Еще десять лет назад я их созерцала.
Вы тут в своем болоте совсем заплесневели! Душа должна летать, а вы ее в бетон замуровали и ипотекой придавили.
Люда молча приняла у тетки кашемировое пальто.
Пять лет назад Зоя Федоровна, едва справив сорок дней по второму родителю, решила, что в жизни надо что-то менять.
Квартира в центре, дедовская дача, гаражи и антиквариат — всё ушло с молотка.
— На тот свет не заберешь! — провозгласила она тогда на семейном обеде. — Живем один раз, и я собираюсь прокутить каждый рубль.
А вы, мои дорогие, работайте дальше. Это облагораживает.
Люда свою тетку давно не видела, поэтому чрезвычайно удивилась, увидев ту на пороге своей квартиры.
— Понимаешь, — вещала Зоя Федоровна, попивая чай из надбитой кружки, которую брезгливо держала двумя пальцами. — В Европе люди умеют стареть красиво.
Они не цепляются за квартиры. Они инвестируют в эмоции!
Я вот недавно в Монако завтракала, смотрела на море и думала: какая же я молодец, что не оставила вам эту пыльную трешку на проспекте, как поначалу хотела. Вы бы ее просто проели!
Люська, ты чего сгорбилась? Выпрямись!
— Мы рады за вас, тетя Зоя, — подал голос Андрей, муж Люды. — У Люси спина отваливается от тяжелой работы.
Зоя Федоровна звонко рассмеялась.
— Ой, Андрюша, не будь таким занудой! Деньги — это пыль. Сегодня есть, завтра нет. Я прожила жизнь на полную катушку! А вы… эх, скукота.
Она улетела через два дня, оставив после себя запах заграничных си.гарет и какое-то га..ливое ощущение в душе племянницы.
Люда тогда долго плакала от того, с какой легкостью родной человек вычеркнул их из своей «красивой» реальности.
***
Три года пролетели в заботах. Люся и Андрей старательно откладывали каждую копейку — единственной мечтой их было как можно скорее погасить ипотеку и большой кредит, взятый на ремонт.
Жили скромно, но не унывали.
В тот злосчастный понедельник, поздно вечером в дверь поскреблись.
Люся пошла открывать. На пороге стояла женщина, в которой она не сразу узнала свою тетушку.
Зоя Федоровна очень постарела, вместо крокодилового чемодана в ногах у нее стояло несколько пакетов.
— Привет. Пустишь? — тетка виновато улыбнулась.
Люда, еще не отойдя от шока, отступила, пропуская ее в коридор.
Тетка вошла, разулась и побрела в гостиную. Люся пошла за ней.
Андрей, увидев Зою Федоровну, хотел что-то сказать, но промолчал — выглядела родственница жены не очень, он побоялся сделать хуже.
— Где вещи, тетя Зоя? — спросила Люда, когда тетка уселась в кресло.
Зоя Федоровна молчала долго. Она смотрела на свои руки, на которых больше не было ни одного кольца, а потом произнесла:
— Ничего нет. Ничего…
— А куда ж все делось? — не выдержал Андрей.
— Кончилось, — Зоя подняла глаза на племянницу. — Деньги, драгоценности, жизнь красивая…
Я-то думала, на мой век всего хватит. Рассчитывала еще лет на десять, а цены выросли, и вложения прогорели, и…
В общем, у меня ничего нет. Совсем.
— Как это — ничего? — Люда присела рядом на корточки. — Квартира в Москве? Своя, а не наследная. Вы ж ее оставляли вроде…
— Ты же знаешь, Люда, — тетка злобно огрызнулась. — Я всё продала! Всё, что имела!
Московскую квартиру с молотка пустила как раз три года назад, когда к тебе в гости заезжала.
Я жила в лучших отелях, я инвестировала деньги в свое будущее! Я не собиралась возвращаться в эту нищету!
— И где вы сейчас прописаны? — сухо спросил Андрей.
— У знакомой одной в Твери… фиктивно. За пять тысяч в год.
— А жить вы где собираетесь, «гражданин мира»? — Андрей не скрывал сарказма. — У нас, как вы помните, «ипотечное болото» и лишних комнат не предусмотрено.
Зоя Федоровна вдруг зарыдала.
— Не бросайте меня! Мы же родственники, одна семья! У меня пенсия — копейки, на нее даже конуру не снять! Я старая, больная женщина!
Вечером на кухне собрался импровизированный семейный совет. Приехал брат Люды, Паша, со своей женой Вероникой.
Зою Федоровну временно заперли в гостиной, где она демонстративно и максимально громко причитала, жалуясь на свою горькую долю.
— У нас она жить не будет, — отрезал Андрей. — Я не для того на трех работах пахал, чтобы слушать лекции о том, как правильно тратить деньги, которых у нее больше нет. Пусть идет в приют какой-нибудь!
— Андрей, ну какой приют, — поморщилась Люда. — Родственники же. Соседи, если узнают — заплюют.
Скажут, что мы богатую тетку обворовали и на помойку выкинули. Она же всем тут рассказывала, какая она миллионерша.
— Идея! — Паша остановился. — У нас же домик в деревне есть. Тот, который мы под дачу купили в прошлом году.
Там печка есть, вода в колодце, огород. Воздух свежий. Она ж за ним в Альпы гоняла?
— Там до ближайшего магазина три километра лесом, — заметила Вероника. — И интернета почти нет. Она там с ума сойдет.
— Не сойдет, — жестко сказал Андрей. — У нее теперь много времени для медитации.
Хотела жить один раз? Вот пусть и проживает остаток жизни в гармонии с природой.
Зато жилье свое, платить не надо, только за свет. Мы ей будем продукты завозить раз в неделю.
Когда Зое Федоровне озвучили решение, она впала в истерику.
— В деревню?! Меня?! Вы в своем уме? Я оперу в Вене слушала! Я с шейхами за одним столом сидела!
Вы хотите, чтобы я в навозе ковырялась? Г...ды! Бездушные г..ды!
— Тетя Зоя, — Люда подошла к ней вплотную. — Либо деревня, либо вокзал. Выбор за вами.
Начинай привыкать к аскезе. Квартиры больше нет, денег нет, есть только домик в Лопушках и наша добрая воля.
***
Переезд состоялся через три дня.
Зоя Федоровна ехала на заднем сиденье машины Паши, и всю дорогу молчала.
Домик в деревне оказался крепким и крошечным — две комнаты, кухня с русской печью и сени.
— Вот твои хоромы, — Андрей поставил чемодан на середину комнаты. — Дрова в сарае, колодец за углом.
Мы привезли тебе крупы, макароны, консервы. Газ в баллоне, экономь.
Зоя Федоровна посмотрела на засиженную мухами лампочку, свисающую с потолка.
— Здесь… здесь даже нет биде, — прошептала она.
— Уборная на улице, — бросил Паша. — Всё, тетя Зоя. Мы поехали. Позвоним в субботу.
Прошел месяц.
Люда надеялась, что тишина и физический труд (хотя бы по дому) приведут тетку в чувство. Но не тут-то было.
Телефон Люды начал разрываться от звонков в воскресение утром. Но звонила не тетка — трезвонила соседка, баба Нюра.
— Людка, вы там совсем совести лишились? — гремел голос в трубке. — Бедную женщину, интеллигентную вы в сарай заперли!
Она плачет каждый день у колодца. Рассказывает, как вы у неё всё наследство выманили, документы подделали, а её, горемычную, в глушь вывезли под..хать!
— Чего?! — Люда чуть не выронила телефон. — Баб Нюр, какое наследство? Она всё сама продала!
— Ну не знаю, что она там продала, а только весь поселок теперь знает, что Андрей твой — бан.дит, а ты — зм.я под.кол..одная.
Она говорит, вы её на голодном пайке держите, один хлеб возите. Она вчера у деда Митяя картошку просила, говорит: «Детки мои родные всё золото моё отобрали, на иномарки спустили».
Люда, не дослушав, бросила трубку и начала набирать Андрею.
— Собирайся. Едем в Лопушки. Сейчас я ей устрою небо в алмазах. Где папка, которую она с собой привезла?
Доехали достаточно быстро, в дом влетели без стука.
Зоя Федоровна сидела за столом в окружении двух местных кумушек.
Перед ней стояла тарелка с домашними пирожками, которыми её, видимо, снабжали «жалостливые» соседи.
Тетка по самые уши была замотана в пуховый платок.
— О, явились, — картинно вскрикнула Зоя, прижимая руку к сердцу. — Проверить пришли, не испустила ли я дух? Чтобы еще и дом этот к рукам прибрать!?
Соседки посмотрели на Люду и Андрея с такой ненавистью, что тем стало не по себе.
— Зоя Федоровна, — Андрей шагнул вперед, и женщины инстинктивно вжали головы в плечи. — Вы что тут за цирк устроили? Какое наследство? Какое золото? Что мы у вас взяли?
— А ты на меня не ори! — визгнула тетка, вскакивая со стула. — Думали, спрятали меня и концы в воду?
Люди добрые всё видят! Я всю жизнь на вас положила, копейку к копейке собирала, а вы меня, как собаку старую, выбросили!
— Какую копейку?! — взревела Люда. — Тетя Зоя, ты нас в глаза называла неудачниками! Ты хвасталась, что тратишь миллионы на отели, лишь бы нам ничего не досталось!
Ты нам ни разу даже сувенира не привезла, всё на себя любимую тратила!
— Ложь! — Зоя заломила руки. — Всё ложь! Они меня опоили чем-то, заставили бумаги подписать!
Я в тумане была! А теперь вот… в Лопушках… без биде…
Одна из соседок, та, что покрупнее, встала между ними.
— Вы бы уходили, и..роды. Мы уже в районную газету написали. Пущай всем расскажут, как вы над пенсионеркой из..мыв..аетесь.
Она нам всё рассказала. И про то, как вы у неё бриллианты из сейфа тащили, и про то, как в подвале держали.
— Какой сейф? — Андрей схватился за голову. — Люда, уходим. Это бесполезно. Она больная.
— Нет, подожди! — Люда выхватила из сумки папку с документами, которую предусмотрительно захватила с собой. — Смотрите!
Она продала свою квартиру в Москве сама, три года назад!
Вот её подписи на договорах купли-продажи! Вот её заграничный паспорт, посмотрите на даты виз! Она по всему миру каталась!
Соседки недоверчиво потянулись к бумагам.
Зоя Федоровна вдруг побледнела и начала медленно оседать на лавку.
— Ой, сердце… — просто.на ла она. — Уб..вают… Караул…
— Тетя Зоя, — Люда наклонилась к ней. — Мы завтра привезем тебе еще еды. В последний раз.
И если я еще раз услышу хоть одно слово про «наследство» или «бриллианты», ты поедешь жить в хостел для бездомных в Твери по месту прописки.
Поняла меня?
Там биде точно нет, зато слушателей много! Им басни свои рассказывать будешь!
Зоя Федоровна мгновенно перестала охать.
Она посмотрела на племянницу взглядом, в котором не было ни грамма раскаяния — только злоба.
— Ненавижу вас, — прошипела она, когда соседки, смущенно переглядываясь, начали бочком выходить из избы. — Обязаны жизнь комфортную мне обеспечить! Обязаны!
***
Конечно, наглую родственницу ни Люся, ни брат ее бросить на произвол судьбы не смогли — совесть не позволила.
Два раза в месяц, по очереди, они ездят к тетке, привозят продукты и вещи первой необходимости.
В деревне к Зое теперь относятся настороженно: больше не подкармливают, жалоб не слушают и в гости не приглашают.
Ста.руха на весь свет обижена. Разве родственники не обязаны обеспечить ей достойную старость?