Представь себе карту мира, на которой нет Армении. Нет Болгарии. Нет Грузии. Нет Казахстана. Звучит как альтернативная история? А ведь это был бы наш реальный мир, если бы в ключевые моменты истории Россия не вмешалась в ход событий.
Знаешь, что самое странное в современном мире? Мы привыкли говорить об истории в чёрно-белых тонах. Есть хорошие парни, есть плохие парни, и точка. Но реальная история — она как старый семейный альбом: полна противоречий, неудобных фотографий и историй, которые не принято обсуждать за праздничным столом.
Сегодня мы поговорим об одной из таких «неудобных» тем. О народах, которые физически — и я подчёркиваю это слово — физически могли бы прекратить своё существование, если бы не российское вмешательство. И нет, это не пропаганда. Это документально подтверждённые исторические факты, которые почему-то очень редко попадают в учебники и ещё реже — в публичную дискуссию.
В этой статье мы разберём семь конкретных случаев, когда целые народы оказывались на грани полного уничтожения. Мы посмотрим на цифры — иногда шокирующие. Услышим слова исторических личностей — иногда неожиданные. И попробуем понять, почему об этом так мало говорят.
Мы пройдём путь от заснеженных степей Казахстана восемнадцатого века, где разворачивалась одна из самых масштабных гуманитарных катастроф в истории Центральной Азии, до Балканских гор, пропитанных кровью пятивекового противостояния. От Кавказских ущелий, ставших убежищем для преследуемых народов, до трагедии двадцатого века, масштабы которой до сих пор вызывают споры.
И в самом конце я расскажу тебе об одном удивительном парадоксе — о народе, который громче всех критикует Россию, но при этом обязан ей самим своим существованием. И это не кликбейт, это математика и архивные документы.
ВЕЛИКОЕ БЕДСТВИЕ СТЕПЕЙ, ИЛИ КАК КАЗАХИ ЕДВА НЕ ИСЧЕЗЛИ С ЛИЦА ЗЕМЛИ
Давай начнём с истории, о которой в самом Казахстане знает каждый школьник, но за пределами страны она практически неизвестна. История эта настолько драматична, что её называют казахским Холокостом, и это сравнение, к сожалению, не является преувеличением.
Семнадцатый и восемнадцатый века. Центральная Азия. Представь себе бескрайние степи, где веками кочевали казахские племена. Жизнь была непростой, но устоявшейся. А теперь представь, что к границам этих степей подходит военная машина, единственная цель которой — полное уничтожение твоего народа. Не завоевание, не подчинение, не обложение данью. Именно уничтожение.
Джунгарское ханство — государство западных монголов — к началу восемнадцатого века превратилось в настоящую империю, раскинувшуюся от Тибета до Сибири. И у джунгар была проблема: казахские степи. Они хотели их себе. Целиком. Без казахов.
В тысяча семьсот двадцать третьем году началось то, что казахи до сих пор называют «Актабан шубырынды» — «Годы Великого бедствия». Джунгарская армия, вооружённая огнестрельным оружием, полученным от Китая, вторглась в казахские земли и начала методичное истребление населения.
Цифры? Пожалуйста. По оценкам современных историков, до джунгарского вторжения численность казахов составляла около двух-двух с половиной миллионов человек. К тысяча семьсот тридцатому году их осталось менее миллиона. За семь лет — больше половины народа. Погибли или были угнаны в рабство.
Казахский поэт и историк Бухар-жырау, живший в то время, писал: «Кто помнит, как мы жили раньше, заплачет кровавыми слезами. Кто видел, как живём мы сейчас, заплачет слезами отчаяния».
Ситуация была настолько катастрофической, что традиционная структура казахского общества — деление на три жуза — практически развалилась. Люди бежали куда глаза глядят. Младший жуз откочевал к границам Хивинского ханства, Средний жуз рассеялся по огромной территории, а Старший жуз оказался между молотом джунгар и наковальней враждебных среднеазиатских государств.
И вот здесь на сцену выходит Россия.
В тысяча семьсот тридцатом году хан Младшего жуза Абулхаир направил посольство к императрице Анне Иоанновне с просьбой о принятии в российское подданство. Это решение до сих пор вызывает споры среди казахских историков. Было ли это предательством? Хитрым дипломатическим ходом? Отчаянным шагом обречённого человека?
Ответ, вероятно, — последнее. Абулхаир понимал: без внешней поддержки его народ просто перестанет существовать. Джунгары не брали пленных — они брали рабов. И разница между этими понятиями была вполне конкретной: рабов в джунгарском обществе не считали людьми.
Тринадцатого октября тысяча семьсот тридцать первого года Анна Иоанновна подписала грамоту о принятии Младшего жуза под российский протекторат. Формально это означало, что Россия обязалась защищать казахов от внешних врагов.
И знаешь что? Россия выполнила это обязательство.
На границе начали строить укреплённую линию. Российские дипломаты начали давить на Джунгарию. А в тысяча семьсот пятьдесят седьмом году произошло нечто, изменившее всё: Цинский Китай разгромил Джунгарское ханство, и оно прекратило существование. Полностью. Маньчжуры сделали с джунгарами то, что те планировали сделать с казахами. Историческая ирония, не правда ли?
Но! И это важное «но». К моменту разгрома Джунгарии казахские жузы уже находились под российской защитой. Китайская экспансия остановилась на границах российских владений. Казахские степи не стали частью Цинской империи. Казахи не разделили судьбу джунгар, уйгуров и тибетцев.
Современный казахский историк Ирина Ерофеева пишет: «Принятие российского подданства в тех условиях было единственной альтернативой физическому уничтожению. Абулхаир выбирал не между независимостью и зависимостью, а между существованием и небытием».
Сорок миллионов казахов живут сегодня на планете. У них есть своё государство, свой язык, своя культура. И всё это существует в том числе потому, что триста лет назад один хан принял очень непростое решение, а одна империя это решение приняла.
Но казахи — не единственный народ, оказавшийся в подобной ситуации. Перенесёмся на запад, в горы Кавказа, где разворачивалась ещё более древняя драма.
КАВКАЗСКИЙ ПЕРЕКРЁСТОК — АРМЯНЕ И ГРУЗИНЫ НА КРАЮ ПРОПАСТИ
Кавказ — это место, где история происходит с какой-то особой интенсивностью. Горы, которые видели подъём и падение десятков империй. Народы, чья культура насчитывает тысячелетия. И бесконечная борьба за выживание между двумя мировыми силами — Персидской и Османской империями.
Начнём с Грузии.
Одиннадцатого сентября тысяча семьсот девяносто пятого года персидская армия под командованием Ага-Мохаммед-хана ворвалась в Тифлис. То, что произошло в следующие несколько дней, вошло в историю как одна из самых страшных трагедий грузинского народа.
Город был разрушен. Полностью. Персидские войска методично уничтожали всё — дома, храмы, библиотеки. Население? Убито или угнано в рабство. По разным оценкам, от двадцати до пятидесяти тысяч человек погибли или были уведены в плен. Для понимания масштаба: население Тифлиса составляло около ста тысяч человек.
Грузинский царь Ираклий Второй бежал в горы. Тот самый Ираклий, который ещё двенадцать лет назад подписал Георгиевский трактат с Российской империей.
И вот тут начинается самое интересное.
Георгиевский трактат тысяча семьсот восемьдесят третьего года — документ, который грузинские националисты любят называть «началом российской оккупации», а российские историки — «спасением Грузии». Кто прав?
Давай посмотрим на сам документ и на контекст.
Ираклий Второй правил Картли-Кахетинским царством — крупнейшим грузинским государством того времени. Его положение было, мягко говоря, незавидным. С юга давила Персия, с запада — Османская империя. Оба соседа были мусульманскими державами, а грузины — православными христианами. В регионе, где религиозная принадлежность определяла всё, это означало постоянную угрозу.
Персы регулярно угоняли грузинское население в рабство. Существовал даже специальный налог — «мальчиками», которых отбирали для персидских гаремов и армии. Османы практиковали похожую систему. Грузинское население сокращалось.
Ираклий обратился к единственной православной державе, которая могла реально помочь — к России.
Двадцать четвёртого июля тысяча семьсот восемьдесят третьего года был подписан трактат. Россия обязалась защищать Грузию от внешней агрессии. Грузия признавала верховенство российской императрицы, но сохраняла внутреннюю автономию.
И здесь критики справедливо указывают: когда в тысяча семьсот девяносто пятом персы пришли громить Тифлис, российских войск рядом не оказалось. Ираклий просил о помощи — помощь не пришла. Это факт.
Но вот что было дальше. Узнав о разгроме Тифлиса, Екатерина Вторая направила на Кавказ крупные военные силы. В тысяча семьсот девяносто шестом году русские войска провели успешную кампанию против Персии, освободив часть захваченных грузинских земель.
А в тысяча восемьсот первом году, после смерти царя Георгия Двенадцатого, Грузия вошла в состав Российской империи. Да, это было присоединение. Да, грузинская монархия прекратила существование. Но что означало это присоединение в практическом смысле?
Персидские набеги прекратились. Угон в рабство прекратился. Население, которое сокращалось на протяжении столетий, начало расти. К концу девятнадцатого века численность грузин удвоилась.
Известный грузинский общественный деятель девятнадцатого века Илья Чавчавадзе — тот самый, которого называют «отцом нации» — писал о русско-грузинских отношениях неоднозначно. Он критиковал имперскую политику, но при этом отмечал: «Без России нас бы уже не было. Вопрос в том, какими мы останемся под её крылом».
Четыре миллиона грузин живут сегодня в Грузии. Грузинский язык, грузинская церковь, грузинская культура — всё это существует. И сложно представить, как бы выглядела история, если бы Персия или Османская империя закрепились в Закавказье на постоянной основе.
Теперь об армянах.
История армяно-российских отношений — это история спасения в прямом смысле слова.
В начале девятнадцатого века армянский народ был разделён между тремя империями: Российской, Персидской и Османской. Судьба армян в этих трёх государствах сложилась очень по-разному.
Российская Армения — территория, вошедшая в состав России после русско-персидской войны тысяча восемьсот двадцать шестого — тысяча восемьсот двадцать восьмого годов, — стала центром армянского возрождения. Здесь открывались школы на армянском языке. Здесь армянская церковь действовала свободно. Здесь армяне могли занимать государственные должности.
Персидская Армения постепенно переходила под российский контроль по Туркманчайскому договору тысяча восемьсот двадцать восьмого года.
А вот Западная Армения, оставшаяся в составе Османской империи... Здесь история приняла трагический оборот.
Тысяча девятьсот пятнадцатый год. Слово «геноцид» ещё не существует — его придумают позже, именно для описания того, что произошло с армянами. Османское правительство младотурок принимает решение о «депортации» армянского населения из восточных провинций. На практике «депортация» означала смерть.
Караваны смерти — так называли марши армян через сирийскую пустыню. Без воды, без еды, под конвоем, который имел право убивать отстающих. Специальные отряды «тешкилат-и махсуса» устраивали массовые расстрелы. Женщин и детей топили в Евфрате.
Цифры? По минимальным оценкам — около шестисот тысяч погибших. По максимальным — до полутора миллионов. Армянское население Османской империи до геноцида составляло около двух миллионов человек. После — практически ноль в исторических армянских провинциях.
И вот здесь Россия сыграла роль, о которой почему-то редко говорят.
Когда начались массовые убийства, единственной границей, через которую армяне могли бежать, была российская. Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч беженцев хлынули в Российскую империю — в Закавказье, на Северный Кавказ, в южные губернии.
Российские военные власти создавали лагеря для беженцев. Раздавали продовольствие. Организовывали медицинскую помощь. Это была не организованная государственная программа — скорее, импровизация на местах. Но это были человеческие жизни.
Более того. Русская армия на Кавказском фронте Первой мировой войны несколько раз переходила в наступление, освобождая армянские города и сёла от османских войск. Ван, Эрзерум, Трапезунд — эти названия связаны с кратковременным спасением местного армянского населения.
Знаменитый армянский писатель Аветик Исаакян писал в тысяча девятьсот пятнадцатом году: «Если бы не русская граница, нас бы просто не осталось. Мы бежали к русским, потому что бежать было больше некуда».
После революции, в двадцатые годы, Советская Армения стала домом для сотен тысяч беженцев из Турции. Именно здесь, на территории бывшей Российской империи, армянский народ смог сохраниться как нация.
Три миллиона армян живут сегодня в Армении. Ещё несколько миллионов — в диаспоре по всему миру. Армянская церковь, армянский язык, армянская культура — всё это существует, в том числе потому, что русская граница была открыта в самый страшный момент армянской истории.
Но давай двинемся на запад. На Балканы, где столкновение империй создало условия для одной из самых известных освободительных войн в истории.
---
БАЛКАНСКИЙ КОТЁЛ — БОЛГАРЫ, СЕРБЫ И ЦЕНА СВОБОДЫ
«На Шипке всё спокойно».
Эта фраза, ставшая нарицательной, описывает один из самых кровавых эпизодов русско-турецкой войны тысяча восемьсот семьдесят седьмого — тысяча восемьсот семьдесят восьмого годов. Русские солдаты и болгарские ополченцы удерживали перевал в условиях, которые трудно представить современному человеку. Мороз, нехватка продовольствия, непрерывные атаки турецкой армии. И ежедневные рапорты: «На Шипке всё спокойно».
Но прежде чем говорить о Шипке, давай разберёмся, что вообще происходило на Балканах к тому моменту.
Болгария находилась под османским владычеством пятьсот лет. Полтысячелетия. Для сравнения: со времени падения Константинополя до первой высадки человека на Луне прошло столько же времени. Представь, что твой народ живёт под чужой властью так долго.
Османская система управления немусульманскими народами называлась «миллет». Формально она предоставляла определённую автономию религиозным общинам. На практике это означало статус граждан второго сорта: особые налоги, запрет на ношение оружия, ограничения в одежде, судебное неравенство.
Но самым страшным был «девширме» — «налог кровью». Османские чиновники периодически забирали мальчиков из христианских семей, обращали в ислам и делали из них янычар — элитных солдат. Болгарские семьи прятали сыновей, уродовали их, чтобы они не подошли для армии. Века продолжалась эта практика.
К девятнадцатому веку болгарское национальное самосознание начало пробуждаться. Появились школы на болгарском языке. Появилась литература. Появились идеи о независимости.
В апреле тысяча восемьсот семьдесят шестого года вспыхнуло восстание. Болгарские повстанцы, плохо вооружённые и плохо организованные, попытались сбросить османское иго.
Ответ турецких властей вошёл в историю как «Болгарские ужасы».
Карательные отряды — регулярные войска и иррегулярные формирования «башибузуков» — прошли через болгарские сёла. То, что они делали, описывали европейские журналисты, приехавшие расследовать слухи о массовых убийствах.
Американский журналист Януарий Макгахан, корреспондент лондонской «Дейли Ньюс», писал из села Батак: «Я видел вещи, от которых стынет кровь. Трупы в церкви лежали слоями. Женщины, дети, старики — всех убивали без разбора. Я насчитал более трёх тысяч тел в одном только селе».
Общее число жертв «подавления восстания» — по разным оценкам, от тридцати до ста тысяч человек. Для понимания: всё болгарское население тогда составляло около трёх миллионов.
Европа была возмущена. Британский политик Уильям Гладстон написал памфлет «Болгарские ужасы и Восточный вопрос», который стал бестселлером. Общественное мнение требовало действий.
Но действовать было некому. Европейские державы соблюдали баланс сил, боялись усиления друг друга. Конференция в Константинополе закончилась ничем — султан отверг все предложения реформ.
И тогда Россия приняла решение.
Двенадцатого апреля тысяча восемьсот семьдесят седьмого года Александр Второй объявил войну Османской империи. «Я не мог оставаться равнодушным к страданиям единоверного народа», — говорилось в манифесте.
Война стоила России дорого. Осада Плевны затянулась на месяцы и унесла тысячи жизней. Оборона Шипки превратилась в символ героизма и одновременно — военного безумия. Общие потери русской армии составили более ста тысяч человек убитыми и умершими от ран и болезней.
Но результат был достигнут. Третьего марта тысяча восемьсот семьдесят восьмого года был подписан Сан-Стефанский мирный договор. Болгария получила независимость.
Да, потом был Берлинский конгресс, который урезал болгарские территории. Да, европейские державы не позволили создать «Великую Болгарию». Но главное было сделано — болгарский народ освободился от пятивекового ига.
Семь миллионов болгар живут сегодня в Болгарии. И на центральной площади Софии стоит памятник Александру Второму — «Царю-Освободителю», как его называют болгары. Три марта — День освобождения — главный национальный праздник Болгарии.
Но болгары — не единственный балканский народ, который обязан России своей свободой.
Сербия.
Сербский народ начал борьбу за независимость ещё в начале девятнадцатого века. Первое сербское восстание тысяча восемьсот четвёртого года, второе восстание тысяча восемьсот пятнадцатого года — оба были связаны с российской поддержкой.
После Бухарестского мира тысяча восемьсот двенадцатого года Россия добилась от Турции предоставления Сербии автономии. Это было начало. Фактическую независимость сербы получили в результате всё той же русско-турецкой войны тысяча восемьсот семьдесят седьмого - тысяча восемьсот семьдесят восьмого годов. Сан-Стефанский договор и последующий Берлинский конгресс признали Сербию суверенным государством.
Но сербско-российские отношения имеют и другой, менее известный аспект.
Первая мировая война. Лето тысяча девятьсот четырнадцатого года. Австро-Венгрия объявляет войну Сербии после сараевского убийства. Что делает Россия? Объявляет мобилизацию в поддержку Сербии. Это решение, по сути, запустило цепную реакцию, превратившую локальный конфликт в мировую бойню.
Можно спорить о мудрости этого решения. Можно говорить об имперских интересах. Но факт остаётся фактом: Россия вступила в войну, защищая маленькую балканскую страну от империи, которая превосходила её в десятки раз.
Сербский премьер-министр Никола Пашич писал в те дни: «Россия - единственная великая держава, которая готова проливать кровь за сербский народ. Это не забывается».
Сербы не забыли. В Белграде до сих пор одна из центральных улиц носит имя Царя Николая. Памятник Николаю Второму стоит рядом с президентской резиденцией. И когда в девяностые годы двадцатого века натовские бомбы падали на Белград, многие сербы вспоминали именно эту историческую связь.
Семь миллионов сербов живут сегодня на Балканах. У них есть своё государство - пусть и уменьшившееся после распада Югославии. И корни этой государственности уходят в девятнадцатый век, когда российская дипломатия и российское оружие помогали сербам вырваться из-под османского владычества.
Но мы всё ещё на Балканах. А наш следующий пункт назначения - снова Азия. Только на этот раз мы отправимся туда, где степи встречаются с пустыней, а история принимает совершенно неожиданные повороты.
МОНГОЛИЯ: СТРАНА, КОТОРУЮ ДВАЖДЫ СПАСЛИ ОТ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ
Монголия. При этом слове большинство людей вспоминает Чингисхана и его империю - крупнейшую в истории человечества. Но мало кто знает, что потомки великих завоевателей несколько раз оказывались на грани полного исчезновения. И оба раза их спасала Россия. Точнее, сначала Российская империя, а потом Советский Союз.
Первый раз мы уже косвенно затронули эту историю, когда говорили о казахах.
Помнишь Джунгарское ханство? Те самые западные монголы, которые устроили геноцид казахов? Так вот, джунгары угрожали не только казахам. Они вели бесконечные войны с халха-монголами - восточными монголами, предками современных монголов.
В восемнадцатом веке халха-монголы оказались между молотом и наковальней. С запада давили джунгары. С юга и востока - маньчжурский Китай. Спасаясь от джунгарской агрессии, халхасские князья приняли подданство Цинской империи. Это было меньшее зло - маньчжуры хотя бы не практиковали тотальное истребление.
Но вот парадокс: именно разгром Джунгарии китайцами в середине восемнадцатого века предотвратил уничтожение халха-монголов. А разгром стал возможен в том числе потому, что Россия сковала джунгарские силы на северной границе, не позволяя ханству сосредоточить все силы на войне с Китаем.
Это была, так сказать, пассивная помощь. Активная пришла позже.
Начало двадцатого века. Цинская империя слабеет. В тысяча девятьсот одиннадцатом году в Китае происходит революция. И монголы решают воспользоваться моментом.
Первого декабря тысяча девятьсот одиннадцатого года Внешняя Монголия объявляет независимость от Китая. Богдо-гэгэн, духовный лидер монгольских буддистов, становится главой нового теократического государства.
Но одного объявления мало. Китай независимость не признаёт. Монгольская армия - это несколько тысяч плохо вооружённых кавалеристов. Новое государство может просуществовать ровно столько, сколько потребуется китайцам, чтобы организовать карательную экспедицию.
И тут на сцену выходит Россия.
Санкт-Петербург быстро понял: независимая Монголия - это буфер между Российской империей и нестабильным Китаем. Это потенциальный союзник. Это рынок сбыта. Это, наконец, способ ослабить китайское влияние в регионе.
В тысяча девятьсот двенадцатом году Россия подписала с Монголией соглашение, фактически гарантирующее её автономию. Российские дипломаты надавили на Китай, и в тысяча девятьсот пятнадцатом году было подписано трёхстороннее соглашение: Китай признавал автономию Внешней Монголии под своим номинальным суверенитетом.
Хрупкий компромисс. Но он позволил Монголии выжить.
А потом случилась русская революция, и всё полетело к чертям.
В тысяча девятьсот девятнадцатом году китайские войска оккупировали Монголию. Автономия была ликвидирована. Богдо-гэгэн оказался под домашним арестом. Казалось, монгольская государственность закончилась, не успев толком начаться.
Но потом произошло нечто удивительное.
Барон Унгерн фон Штернберг. Один из самых странных персонажей Гражданской войны. Немецкий аристократ, буддист, мистик и садист, командовавший Азиатской дивизией белогвардейцев. В феврале тысяча девятьсот двадцать первого года он захватил Ургу - столицу Монголии - и изгнал китайцев.
Но Унгерн был не освободителем, а очередным завоевателем. Его правление запомнилось монголам еврейскими погромами, публичными казнями и планами создания новой империи Чингисхана. Под его руководством, разумеется.
И тут на сцену снова выходит Россия. Только теперь - Советская Россия.
Монгольская народно-революционная партия - горстка революционеров, получивших образование в России, - обратилась к большевикам за помощью. Летом тысяча девятьсот двадцать первого года Красная армия вместе с монгольскими партизанами вошла в Монголию.
Третьего июля тысяча девятьсот двадцать первого года Урга была освобождена. Барон Унгерн бежал, был схвачен своими же людьми, выдан красным и расстрелян в Новониколаевске.
Монгольская Народная Республика стала вторым социалистическим государством в мире после Советской России. И - это ключевой момент - СССР гарантировал её независимость.
Когда в тридцатые годы японская Квантунская армия начала экспансию в Маньчжурии и Внутренней Монголии, советские войска остались на монгольской территории. Халхин-Гол - бой, который мало кто помнит на Западе, но который японцы не забудут никогда. Август тысяча девятьсот тридцать девятого года. Советско-монгольские войска под командованием Жукова разгромили японскую армию в приграничном сражении.
Это сражение определило всю дальнейшую стратегию Японии во Второй мировой войне. Японцы отказались от планов нападения на СССР и повернули на юг - к Пёрл-Харбору и войне с Америкой. Монголия осталась вне зоны японской оккупации.
А вот что было бы, если бы не Халхин-Гол? Посмотри на судьбу китайцев и корейцев под японской оккупацией. Нанкинская резня - триста тысяч убитых за несколько недель. «Отряд семьсот тридцать один» - биологические эксперименты на живых людях. Система «комфортных женщин» - сексуальное рабство в промышленных масштабах.
Монголы всего этого избежали.
Три с половиной миллиона монголов живут сегодня в Монголии. У них есть независимое государство - единственная страна, которая никогда не была поглощена Китаем, несмотря на полное окружение. И эта независимость сохранилась в двадцатом веке только благодаря советским гарантиям.
Ирония? Монголия сегодня - демократия с рыночной экономикой. Советского влияния нет и следа. Но независимость - она осталась. И памятник Жукову в Улан-Баторе стоит.
Теперь мы подходим к самой провокационной части нашего разговора. К тому парадоксу, который я обещал в начале. К народу, который обязан России своим существованием, но предпочитает об этом не вспоминать.
ПАРАДОКС ИСТОРИИ: ПОЛЬША И ЦЕНА ЗАБВЕНИЯ
Предупреждаю сразу: то, что я сейчас скажу, вызовет бурю в комментариях. Но я обещал опираться только на факты. Так давайте посмотрим на факты.
Польша.
Отношения России и Польши - это несколько веков войн, разделов, восстаний, взаимных претензий и обид. Три раздела Польши в восемнадцатом веке, в которых участвовала Россия. Подавление польских восстаний в девятнадцатом. Катынь вдвадцатом. Всё это правда. Всё это документально подтверждено. Всё это ужасно.
Но есть и другая правда. Давай о ней поговорим.
Первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года нацистская Германия напала на Польшу. Семнадцатого сентября с востока вошла Красная армия. Четвёртый раздел Польши - так это называют польские историки. И они правы. Это был раздел.
Но что было дальше?
Нацистская оккупация Польши была не просто жестокой. Она была экзистенциальной угрозой для польского народа как такового.
Генеральный план «Ост» - документ, разработанный в недрах нацистского руководства. Его полный текст не сохранился, но известные фрагменты и показания на Нюрнбергском процессе дают представление о масштабах запланированного.
Согласно плану, восемьдесят-восемьдесят пять процентов польского населения подлежали «устранению» - то есть уничтожению или депортации. Оставшиеся пятнадцать-двадцать процентов должны были быть германизированы или использованы как рабочая сила. Польша как нация, как культура, как язык - должна была перестать существовать.
Это не пропаганда. Это цитаты из немецких документов, представленных на Нюрнбергском процессе.
И нацисты начали реализовывать этот план. Шесть миллионов польских граждан погибли во время Второй мировой войны. Шесть миллионов. Из них три миллиона - польские евреи, уничтоженные в Холокосте. Но ещё три миллиона - этнические поляки, убитые в ходе карательных операций, умершие в концлагерях, расстрелянные как заложники.
В процентном отношении к населению Польша потеряла больше всех в Европе - около семнадцати процентов довоенного населения.
Варшавское восстание тысяча девятьсот сорок четвёртого года - отдельная трагедия. Двести тысяч погибших. Город разрушен на девяносто процентов. И да, Красная армия стояла на другом берегу Вислы и не пришла на помощь. Это факт. Это можно и нужно осуждать.
Но.
Давай посмотрим на общую картину.
Освобождение Польши стоило Красной армии более шестисот тысяч человек убитыми и ранеными. Шестьсот тысяч. Больше, чем потеряли Соединённые Штаты за всю Вторую мировую войну на всех фронтах.
Освенцим был освобождён советскими войсками двадцать седьмого января тысяча девятьсот сорок пятого года. Семь тысяч заключённых были ещё живы. Ещё несколько дней - и их бы не осталось.
Майданек, Треблинка, Собибор, Хелмно - все лагеря смерти на польской территории были освобождены Красной армией.
Если бы СССР не победил в той войне - что было бы с Польшей?
Ответ мы знаем из нацистских документов. Не было бы никакой Польши. Не было бы поляков как народа. Была бы территория, заселённая немецкими колонистами. Были бы отдельные рабы на фермах и фабриках. Было бы несколько поколений - и всё.
Польский историк и бывший министр иностранных дел Владислав Бартошевский - человек, прошедший Освенцим - говорил об этом прямо: «Без победы Советского Союза не было бы не только независимой Польши - не было бы польского народа. Это надо признать, даже если это неудобно».
Тридцать восемь миллионов поляков живут сегодня в Польше. Польский язык жив. Польская культура процветает. Польша - член ЕС и НАТО, одно из ведущих государств Центральной Европы.
И всё это существует потому, что в тысяча девятьсот сорок пятом году Красная армия дошла до Берлина.
Можно и нужно помнить о Катыни. Можно и нужно говорить о послевоенном советском доминировании. Можно и нужно осуждать преступления. Но нельзя вычёркивать из истории тот факт, что без Советского Союза сама возможность существования польского народа была бы уничтожена.
Это и есть парадокс. Страна, которая громче всех в Европе критикует Россию, обязана России тем, что вообще существует.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ: НЕУДОБНАЯ ПРАВДА И СЛОЖНЫЕ ВОПРОСЫ
Итак, давай подведём итоги.
Мы прошли огромный путь. От казахских степей восемнадцатого века, где джунгарское нашествие уничтожило половину населения. Через Кавказские горы, где грузины и армяне веками балансировали между персидским молотом и османской наковальней. Через Балканы, пропитанные кровью пятивекового противостояния. Через монгольские степи, где советские танки остановили японскую экспансию. И до Польши, где генеральный план «Ост» обещал полное уничтожение славянского населения.
Семь народов. Семь историй. Семь случаев, когда без российского вмешательства - военного, дипломатического, просто географического - целые народы могли бы прекратить существование.
Сто двадцать миллионов человек живут сегодня в этих странах. Сто двадцать миллионов. Люди, которые ходят на работу, воспитывают детей, спорят о политике, смотрят видео на Ютубе. Люди, чьи прадеды выжили в те самые критические моменты истории.
И здесь я хочу сказать кое-что важное.
Эти истории - не индульгенция. Они не оправдывают преступлений. Они не делают Россию безусловно «хорошей», а всех остальных «плохими». История не работает как бухгалтерия, где плюсы и минусы можно просто сложить и получить итоговый баланс.
Россия спасла казахов от джунгар - и потом провела политику, которую многие казахи считают колониальной. Россия освободила Болгарию от османского ига - и потом болгары дважды воевали против России в мировых войнах. Россия приняла армянских беженцев от геноцида - и потом советская власть репрессировала тысячи армян. Советский Союз освободил Польшу от нацизма - и держал её в зоне своего влияния сорок пять лет.
История - она такая. Сложная. Противоречивая. Неудобная.
Но знаешь, что меня удивляет больше всего?
Об этих историях почти не говорят.
В школьных учебниках западных стран вы не найдёте рассказа о том, как Россия спасла болгар. В казахстанских учебниках эпоха «Актабан шубырынды» описывается, но российская роль в спасении народа часто подаётся неоднозначно. Польские учебники подробно рассказывают о Катыни, но гораздо меньше - о шестистах тысячах советских солдат, погибших при освобождении Польши.
Почему так?
Может быть, потому что благодарность - это сложное чувство. Благодарность создаёт обязательства. Благодарность предполагает признание своей слабости в прошлом. Нациям проще строить идентичность на обидах, чем на признательности.
А может быть, потому что современная геополитика требует простых нарративов. «Россия - агрессор» - это просто. «Россия - агрессор, но когда-то спасла наш народ от уничтожения» - это сложно. Сложное не помещается в заголовки новостей.
И вот мой главный вопрос к тебе. Вопрос, который я задаю себе сам.
Как нам относиться к истории? Как к меню, из которого можно выбирать удобные факты? Или как к целостной картине, где светлое и тёмное существует вместе, создавая ту реальность, в которой мы живём?
Я не знаю правильного ответа. Но я знаю, что замалчивание части правды - это тоже форма лжи.
Народы, о которых мы говорили сегодня, существуют. Их языки звучат. Их дети ходят в школы. Их культуры развиваются. И это - тоже часть российского наследия. Неудобная, сложная, противоречивая - но часть.
Напиши в комментариях, что ты думаешь. О каких ещё «неудобных» исторических фактах стоило бы поговорить? Какие народы я не упомянул, а должен был? И главное - нужно ли вообще об этом говорить, или лучше оставить историю историкам?
Спасибо, что дошёл до конца этого видео. Мы разобрали тему, которую редко поднимают в публичном пространстве. Подписывайся на канал, если хочешь больше таких разборов. Ставь лайк, если считаешь, что история заслуживает честного разговора.
До встречи в следующем видео. И помни: история - это не то, что было. История - это то, что мы помним. А что помнить - выбираем мы сами.