Кухня была тесная, тёплая от плиты и чужая от молчания. Артём снял куртку, повесил на спинку стула, как делал это каждый вечер. На столе стояла её кружка с недопитым чаем, рядом телефон экраном вниз. В раковине лежала сковорода, присохшая по краю, и нож на разделочной доске.
Лера вошла не сразу. Сначала щёлкнул замок, потом долго шуршала молния на сапоге, и только потом она появилась в дверях кухни, усталая, с натянутой улыбкой.
— Ты чего не спишь? — спросила она, как будто они вчера не разошлись переругавшись.
— Ждал, — Артём смотрел на её лицо, на глаза, на то, как она готовится соврать. — Как доехала?
— Нормально. Работа. Дорога.
— У тебя голос по телефону был странный. И ты проспала смену.
Лера медленно сняла шапку, потрясла волосами, будто отгоняла его слова.
— Ты уже решил, да? Уже всё знаешь. Судить будешь меня?
— Я не судья, — сказал Артём и почувствовал, как внутри поднимается горячая волна злобы. — Я муж! Мне надо понимать, с кем я живу.
— Со мной, — Лера усмехнулась. — Или тебе мало? Ты же любишь говорить, что я умница. Пока я дома, пока я варю, стираю, глажу. А как я выйду из квартиры, ты начинаешь следить.
Артём сжал пальцы в кулак так, что ногти впились в ладонь.
— Я не слежу. Я пытаюсь не сойти с ума. После того, что было.
Лера замерла, как от удара. Улыбка исчезла.
— Опять ты про это. Про бывшего, про переписки. Ты же сам тогда сказал, что мы начинаем заново.
— Я сказал, потому что хотел спасти нас, — Артём наклонился к столу. — Но заново не получается, Лер. Ты держишься, плохо. Пока болела, не пила. Значит, можешь. А как только становится легче, у тебя сразу “драйв”, “эмоции”, “гулянки”. И я снова становлюсь врагом.
— Потому что ты давишь, — она подняла подбородок. — Ты меня душишь своим правильным поведением.
— Правильным? — Артём коротко выдохнул. — Я просто не хочу, чтобы моя жена пила и теряла работу. Мы на одном заводе. Твои косяки по цеху гуляют быстрее, чем воздух. Я стою и краснею, будто это я тебя не научил.
— Вот! — Лера ткнула пальцем в его сторону. — Вот это и есть зло. Ты хочешь сделать меня собой. Копией в юбке. А я не твой проект!
*******
Артём достал телефон и положил на стол экраном вверх. Там была фотография, присланная ему коллегой: барная стойка, чья-то рука с бокалом, и Лера, повернувшая голову в сторону камеры.
Лера побледнела не сразу. Сначала посмотрела, потом задержала дыхание, потом резко отодвинула телефон от себя.
— Ты даже это нашёл?
— Это не я собрал, — Артём говорил тихо, но каждое слово резало. — Это мне прислали. Потому что люди уже не знают, как мне в глаза смотреть.
— И ты веришь им? — Лера шагнула ближе. — Ты веришь всем, кроме меня.
— Я верил тебе, когда ты говорила “не помню”, — Артём поднялся. — Я верил, когда ты клялась, что не звонила. Я верил, пока не увидел это сам.
Лера сорвалась на крик, но голос у неё действительно был хриплый, с чужой ноткой.
— Ты хочешь, чтобы я была чистая и удобная! Чтобы ни шагу в сторону! Чтобы я боялась тебя!
— Я хочу, чтобы ты была моя!, — Артём провёл ладонью по лицу. — Не эта… которую потом приводят за руку чужие мужики.
Лера на секунду опустила глаза, и Артём вдруг подумал, что сейчас она скажет “прости”. Но она сказала другое.
— Знаешь что. Я могу отказаться от тебя. Легко.
Эта фраза встала между ними как железная дверь. Артём почувствовал, как что-то внутри ломается.
— Тогда давай честно, — сказал он. — Завтра я иду к начальнику. Не с просьбами. С фактами. Или ты идёшь лечиться, по-настоящему, заканчиваешь бухать и по мужикам ходить, или мы разводимся. И на работе ты больше не прячешься за меня.
Лера медленно повернула голову к раковине. Плечи у неё дрогнули, будто она замёрзла.
— Ты меня уничтожить решил!?
— Ты сама себя уничтожаешь, — Артём шагнул ближе, не выдержал. — А я стою рядом и смотрю. И ещё виноватым остаюсь.
Лера резко развернулась. В руке у неё был тот самый кухонный нож, который секунду назад лежал на доске. Она держала его дрожащей рукой…
— Не подходи! — сказала она.
Артём остановился, растерянно, как будто не понял, что это реально.
— Лера… ты что делаешь?
— Ты не имеешь права, — прошептала она. — Не имеешь!
Он сделал полшага, чтобы взять её за руку. Просто остановить. Просто вернуть обратно в разум. Лера дёрнулась, и нож вошёл ему в грудь коротко, без замаха, будто она сама не поняла, как это случилось.
Артём вдохнул и не смог выдохнуть. Лицо у него стало белым за секунды. Он опустил взгляд на свою рубашку, на тёмное пятно, которое расползалось быстро и страшно.
— Лер… — выговорил он, и голос сломался.
Ноги перестали слушаться. Он сел на пол, спиной к шкафчику, ладонь прижал к ране, но пальцы сразу стали липкими. Он смотрел на неё снизу вверх, и в этом взгляде не было злости. Было только удивление….
Лера стояла, не двигаясь. В коридоре где-то зазвонил телефон, потом ещё раз, и на экране мигнуло: “Мама”.
Артём попытался поднять руку, будто хотел ответить, но рука повисла. Глаза у него стекленели, дыхание становилось редким, рваным.
Лера медленно присела рядом, и только тогда до неё дошло. Она открыла рот, но не смогла сказать ни слова. Только смотрела, как кровь расплывается пятном на полу, как его взгляд уходит мимо неё, и как вечер, самый обычный, домашний, превращается в точку, после которой уже ничего не исправить.
*****************
Лера дрожащими пальцами нашла в контактах “Максим”. Имя всплыло так буднично, будто речь шла не о мёртвом человеке на кухонном полу, а о сорванной смене и сломанном кране.
Она приложила телефон к уху, стараясь не смотреть вниз, туда, где Артём лежал у шкафчика, неестественно ровно, словно его просто уложили отдохнуть.
— Макс… — голос у неё сорвался на хрип. — Приезжай. Пожалуйста. Я… я сделала ужасное.
На том конце не было паники. Только короткая пауза и спокойное дыхание.
— Лера, слушай меня. Сядь. Ни трогай ничего лишнего. Я сейчас буду.
— Я… я вызову полицию, — прошептала она, и сама не поняла, кому это сказала, ему или себе.
— Не сейчас, — ответил Максим мягко, почти ласково, как тогда, на той неделе, когда он “просто зашёл на чай”, а чай быстро превратился в бутылку и сэкс. — Подумай. Ты понимаешь, что тебе за это будет?
— Я не хотела… — Лера стиснула зубы, чтобы не завыть. — Я не хотела. Он просто… давил. Он…
— Я не спрашиваю, хотела ты или нет, — голос у Максима стал чуть жёстче. — Я спрашиваю, ты готова сесть. Надолго. И чтобы твой ребёнок рос без тебя. И чтобы на работе все знали, что ты сделала.
Это прозвучало как удар под рёбра. Лера сжала телефон так, что ногти побелели.
— Не говори так… — выдохнула она. — Я… я не знаю. Я не могу думать.
— Думать буду я! Я приеду. Ты только держись и не делай глупостей.
Связь оборвалась. Лера осталась одна в квартире, где всё пахло ужином, моющим средством и кровью, что не выветривается.
**********
Она ходила кругами. Подняла нож и тут же выронила, как будто он был раскалённый. Пыталась нащупать пульс Артёма, хотя уже понимала, что это бессмысленно. Потом снова взяла телефон, открыла набрала“112” и застыла с пальцем над кнопкой вызова. Перед глазами вспыхнуло: наручники, белый свет, чужие лица, сухие вопросы, стыд, который прилипнет к коже навсегда.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно, хотя прошёл почти час. Лера вздрогнула всем телом, будто её поймали на месте преступления прямо сейчас.
Максим вошёл быстро, уверенно, без лишних слов. Снял куртку, повесил аккуратно, как хозяин. Окинул кухню взглядом и сразу увидел Артёма.
— Так, — сказал он спокойно, без ахов. — Плохо…
Лера метнулась к нему, схватила за рукав.
— Я не хотела. Он… он меня довёл. Я сказала, что вызову полицию.
— Так оставлять нельзя, — Максим посмотрел на неё так, будто Лера была ребёнком, который разбил чужую вещь. — Полиция это конец твоей жизни. Ты это понимаешь?
— А что мне делать? — в её голосе было отчаяние, почти злость. — Он же… он же умер.
Максим подошёл к телу, присел, не касаясь лишнего. Смотрел внимательно, без страха. Потом поднялся, вытер ладони о джинсы.
— Если ты им позвонишь, тебя закатают. Будут разбирать каждую твою переписку, каждую твою пьянку, каждый звонок бывшему. Всё, что ты прятала, они вытрясут наружу. И он там, — Максим кивнул на Артёма, — будет уже не муж. Он будет убитый с умыслом на фоне семейного конфликта...
Лера закрыла рот ладонью, чтобы не захлебнуться плачем.
*******
— Сколько… сколько мне дадут? — спросила она глухо, но слово застряло, и она поправилась: — Надолго?
Максим не ответил цифрами. Он сделал хуже. Он сказал так, чтобы внутри всё сжалось.
— Достаточно, чтобы ты вышла другим человеком. И тебе это не понравится.
— Тогда… тогда что? — Лера подняла на него глаза. — Спрятать? Как?
Максим посмотрел на неё внимательно, будто проверял, насколько она сломана и насколько управляемая.
— Я помогу. Но ты должна делать, как я скажу.
— Ты… ты откуда знаешь? — Лера почувствовала холод в животе. — Ты это уже делал?
Максим не отвёл взгляд.
— Делал.
— Что… что именно? — слова едва вылезли наружу.
Он наклонился к ней ближе, и его голос стал совсем тихим.
— Скрывал то, чего людям лучше не находить. Иначе они начинают задавать вопросы.
Лера отшатнулась. Сердце стучало так, что она слышала его в ушах. Она хотела сказать “нет”, хотела набрать полицию, хотела выбежать из квартиры и кричать на лестничной клетке, чтобы кто угодно пришёл и остановил это.
***********
Но Максим уже взял всё в руки. Он открыл воду в раковине, достал из ящика какие-то пакеты, тряпки, двинул стул, освобождая проход.
— Подними телефон, — сказал он. — Убери. И не звони никому. Сейчас ты просто дышишь и делаешь, что я говорю.
— Макс… — Лера попятилась. — Я не могу.
— Можешь, — его голос стал резким. — Потому что если не можешь, то завтра ты будешь сидеть в комнате без окон, и тебе будут задавать вопросы. А еще тебя будут ломать…кинут в сизо и будут пользовать как дешёвую проститутку пока не сознаешься в чем угодно….
Он взял Артёма под плечи. Лера будто со стороны увидела, как чужой мужчина, с которым она пила, спокойно распоряжается её жизнью. И самое страшное было не то, что он сильнее. Самое страшное, что он не сомневался.
— Держи ноги, — приказал Максим.
Лера подошла. Руки не слушались. Она взялась за холодную ткань штанин, и в голове у неё хлопнуло пусто. Они тащили Артёма по полу, задевая край коврика, ножку стола, косяк.
В ванной Максим включил свет и закрыл дверь.
— Сюда, — сказал он. — И слушай внимательно.
Лера стояла в дверях, смотрела на белую эмаль, на яркий свет, на то, как это всё не похоже на ее привычную жизнь. В её груди поднималась волна тошноты.
— Я не буду… — выдохнула она, и в этом было не морализаторство, а чистый животный страх. — Я не смогу. Я не такая.
Максим обернулся к ней медленно, и впервые в его лице мелькнуло раздражение.
— Поздно думать, какая ты, — сказал он. — Сейчас решается, выживешь ты или нет.
И в этот момент Лера поняла: если она сейчас подчинится, она уже не вернётся. Не к сыну, не к себе, никуда. А если не подчинится, Максим тоже просто так не уйдёт. Он уже что то задумал. Он уже видел труп. Он уже часть этого.
Она опустила руку в карман халата, нащупала телефон, и пальцы сами нашли кнопку вызова. 112. Она набрала номер.
Служебный. Дежурной части.
Экран мигнул. Пошли гудки.
Максим шагнул к ней слишком быстро, и его ладонь уже тянулась к телефону.
*****************
Дверь вынесли не с первого удара. Сначала металл в замке хрустнул, потом косяк затрещал, и в квартиру ворвался холодный воздух с лестничной клетки вместе с короткими командами.
Максим успел дёрнуться из ванной в коридор, поднял руку, будто собирался что-то показать или вытащить, и сразу же получил своё. Сухой хлопок, второй. Он отшатнулся, ударился плечом о стену и осел на пол. Никакой героики, никаких шансов. Просто человек, который до последнего решил, что сможет делать что хочет.
Лера стояла в ванной, связанная по рукам, с кляпом из полотенца. Она слышала, как по кафелю звучат тяжёлые шаги, как кто-то ругается на ходу,. Пахло хлоркой и кровью, но сильнее всего пахло страхом. Тот страх, который сжимает горло и делает тебя маленькой.
В дверь ванной ударили прикладом.
— Открывай! Полиция!
Она попыталась что-то сказать, но вышло только мычание. Потом дверь распахнулась, свет фонаря ударил в лицо, и в проёме появился мужчина в бронежилете, без лишних слов, быстрый и точный. Он увидел её и на секунду замер, будто узнал.
— Лера… — выдохнул он не по форме, по-человечески. — Ты жива?
Это был Иван.
Он шагнул внутрь, отодвинул напарника плечом, ножом разрезал верёвки. Полотенце вытащил осторожно, не рванул, чтобы не травмировать.
— Всё. Дыши. Ты дома. Слышишь? Ты дома.
Лера осела на край ванны, будто ноги перестали быть её. В коридоре уже топали, переговаривались, кто-то спорил про труп. Кто-то вызвал “судмедэкспертов ”. Отдельный голос коротко отдал распоряжение перекрыть подъезд и собрать соседей для опроса.
Иван на секунду обнял Леру. Это был не жест любви, а жест человека, который привык вытаскивать её из передряг, и сейчас делает это как и много лет назад.
Потом он сразу стал другим. Собранным. Холодным. Служебным.
Квартира заполнилась людьми. В коридоре натянули ленту, кто-то накрыл тело Артёма простынёй, проверили, зафиксировали смерть. Лера сидела на стуле с кружкой воды в руках. Пальцы дрожали так, что вода чуть плескалась на стол.
Иван сел напротив, достал блокнот, включил диктофон на телефоне.
— Назови полностью имя, дату рождения. Скажи, что произошло.
Лера несколько секунд смотрела на него, словно пыталась вспомнить. Потом заговорила. Неровно, но уже с целью.
— Максим пришёл… Я ему звонила, да. Я испугалась мужа. Он приехал, начал орать, полез разбираться… Артём тоже… Они сцепились. Я… я пыталась разнять.
Иван слушал молча, не перебивал. Только писал. Слишком спокойно. Это спокойствие пугало сильнее криков.
— То есть это драка с любовником? — сказал он, подняв глаза. — Так в протокол и пойдёт.
Лера дёрнулась.
— Он не любовник.
— Лера, — Иван произнёс её имя жёстко. — Сейчас не время играть словами. Я спрашиваю конкретно. Почему ты звонила ему ночью? Почему он тут? Почему муж мёртв?
Она сглотнула и пошла дальше по выбранной линии. Она даже попыталась добавить, что Артём сам схватился за нож, но слова не складывались.
Иван закрыл блокнот, чуть откинулся на спинку стула. Взгляд у него стал личным, без формы.
— Мдаа. Хорошо, что мы с тобой разошлись давно, — сказал он тихо. — И хорошо, что я приехал на этот вызов сам, а не кто-то другой. Ты бы уже наговорила на себя лишнего.
Лера подняла на него глаза. Внутри у неё всё провалилось.
— Вань… — прошептала она. — Не надо так.
— Надо, — он кивнул на накрытое тело. — Там два трупа…. И ты сейчас решаешь, кем будешь дальше. Вдовой, которая говорит правду, или лгуньей, которую посадят... Ты же знаешь, как это работает.
Он помолчал секунду, потом, будто между делом, как ножом по живому, спросил:
— Кстати. Как там мой сын?
Лера не ответила…
************
Через два дня её отпустили. Временная мера, бумажная формулировка, “до суда”. Лера вышла из отделения, постояла на ветру, посмотрела на серое небо и пошла не домой. Она пошла туда, где свет, где музыка, где не задают вопросов, если платишь.
В ближайшем баре она выпила достаточно что бы забыться. Потом ещё. Её шатало, но она улыбалась бармену, будто всё хорошо, будто это просто трудная неделя. Даже заигрывал…
Домой она пошла поздно, по обочине, потому что тротуар был перекопан. В голове гудело, руки немели, мысли перескакивали. Она успела увидеть фары только в последний момент. Слишком близко. Слишком быстро.
Машина ударила её коротко, как судьба, которая настигает виновного.
А через сутки мальчика перевезли к отцу. К Ивану. Он забрал его. Собрал вещи, игрушки, документы. Дома поставил сыну тарелку супа и сел рядом, наблюдая, как тот ест, не понимая ещё, что взрослые игры мамы уже всё разрушили в его жизни...
Иван смотрел на ребёнка и думал, что лучше для ребенка? Любая мать какая есть? Или отец одиночка…
НРАВЯТСЯ МОИ ИСТОРИИ, ПОЛСУШАЙ БЕСПЛАТНО ИХ В МЕЙ ОЗВУЧКЕ.
Я НЕ ТОЛЬКО ПИШУ НО И ОЗВУЧИВАЮ. <<< ЖМИ СЮДА