Его жгли заживо на подмосковном полигоне, когда он ещё толком не понимал, что в кино бывают каскадёры. А спустя годы этот же человек стал для миллионов зрителей спокойным, уверенным полковником полиции, который всегда знает, как поставить точку.
Между этими двумя образами — одна жизнь, в которой не всё получилось так же ровно, как на экране.
Александр Воеводин вошёл в историю советского кино как Егор Трофимов из «Офицеров», но за пределами кадра его судьба складывалась куда жёстче. Слава пришла рано, исчезла незаметно, а самая болезненная пауза растянулась почти на десять лет — ровно на тот срок, когда его родной сын рос без отца и с обидой, которую взрослые не спешили замечать.
Огонь в кадре
Зима, метель, полигон Алабино. Он только что вышел из больницы после тяжёлого воспаления лёгких, ещё не оправился, но уже стоит на снегу в защитном костюме и танковом комбинезоне. Ассистенты обливают его бензином — без трюков, без дублёров, без разговоров. Камера готова.
Когда раздалась команда, спина вспыхнула мгновенно. Огонь ревел так, что заглушал всё. По сценарию он должен был стрелять, но автомат заклинило. Внутри паника, вокруг пламя, а с расстояния — крик режиссёра: стреляй понарошку. И он, горя заживо, выкрикивает это детское «ты-ды-ды-ды-ды».
Эти секунды вошли в финал фильма. Зритель видел мужество и героизм, не зная, что за ними не стояло никакой страховки. Воеводин тогда просто делал то, что ему сказали. Без вопросов. Так же, как делал потом многое в жизни.
Коммуналка и фронтовики
Отца он не помнил. Тот умер, когда сыну не исполнился и месяц. О причине в семье не говорили — мать унесла эту тайну с собой. Детство прошло в огромной московской коммуналке, где четырнадцать семей делили одну кухню, один санузел и одну жизнь.
Мужское воспитание пришло не от родителей, а от войны. В соседних комнатах жили мамины братья — фронтовики. Один командовал батальоном, другой миномётным взводом и вернулся с искалеченной ногой. Именно он, дядя Витя, стал для Саши тем, кем обычно становится отец.
Летом они уходили в поля на рассвете. Дядя рассказывал фронтовые истории, разыгрывал их в лицах, смеялся, бежал на своей больной ноге быстрее мальчишки. Эти рассказы, эта интонация живого пережитого опыта навсегда остались внутри. Позже именно они помогли сыграть Егора Трофимова так, что ему поверили.
МХАТ без поблажек
В актёрство он пришёл не сразу. Дом пионеров, кружки, скука — пока случайно не оказался в театральной студии. Сначала ему доверяли только менять фильтры на прожекторах. Он смотрел на сцену из-за кулис и понимал, что выхода оттуда уже не будет.
На вступительных экзаменах в Школу-студию МХАТ Софья Пилявская сказала честно: читает неплохо, но кто он — пока не ясно. Амплуа нет. Воеводин пообещал, что за год разберётся с этим. И сдержал слово — поступил с первой попытки на курс Виктора Монюкова.
На втором курсе его нашли по фотографии в картотеке «Мосфильма». Сниматься студентам было запрещено, за это легко могли отчислить. Но роль в «Офицерах» перевесила страх. Заведующая учебной частью Марина Ковалёва, сама когда-то киноактриса, просто сказала: поезжай, остальное уладим. И уладила.
Театр без снисхождения
После института его приняли в Театр сатиры. Там не было времени на адаптацию. В труппе блистали Папанов, Миронов, Пельтцер, Ширвиндт. Новичков не жалели — либо выдержишь, либо исчезнешь.
Татьяна Пельтцер перед спектаклями заводила себя скандалами, искала нужный нерв. В «Мамаше Кураж» Воеводин играл её сына, погибающего на сцене. Она выходила, обнимала его и пела тихо, так, что зал замирал. Это была школа предельной правды — без скидок на возраст и статус.
Работа шла, карьера складывалась, но жизнь за пределами сцены начинала трескаться. И эта трещина оказалась глубже любой театральной драмы.
Десять лет тишины
С будущей женой он познакомился на крымском пляже. Она была инженером, далёкой от сцены. Родился сын Миша. Казалось, всё просто и надёжно. Но развод оказался тяжёлым и грязным, без договорённостей и аккуратных слов.
Почти десять лет он не видел сына. Тот рос, ходил в школу, слышал насмешки, видел «Офицеров» по телевизору и не понимал, почему экранный отец рядом, а настоящий — где-то вне жизни. Обида копилась молча.
Перелом случился внезапно. Воеводин понял, что сын уже взрослый. Позвонил. Потом помогал с поступлением, стоял под окнами института, переживал. Миша выбрал не актёрство, а юрфак — свой собственный путь, не повторяя ошибок взрослых.
Полковник на экране
В девяностые он не исчез. Просто сменил ритм. Работал в дубляже, его голос зазвучал в мультфильмах и сериалах, стал узнаваемым отдельно от лица. А потом пришла новая длинная история — сериал "Возвращение Мухтара".
Двенадцать лет он играл полковника полиции Хрулёва. Москва, Киев, Минск — постоянные переезды, плотный график, изматывающие смены. На съёмках одна из служебных собак укусила его за запястье, пришлось надолго выпасть из работы. Но зритель этого не видел. Для него Воеводин оставался тем самым спокойным, надёжным человеком в форме.
Теперь у него трое внуков, младшая внучка Тася удивительно артистична. С сыном они ездили в Хельсинки по местам съёмок «Свеаборга» — как будто закрывая старые долги. Миллионы зрителей по-прежнему помнят Егора Трофимова. Но, возможно, главное в его жизни произошло не в кадре.
А как вы считаете — что важнее: роль, которая сделала тебя легендой, или поступки, которые никто, кроме близких, не видел?
Спасибо, что дочитали до конца и до скорых встреч!