В мире искусства есть картины-иконы, картины-манифесты, а есть «Игроки в карты» Поля Сезанна. Это полотно — квинтэссенция перехода: от наивной веры в сюжет к культу самого холста как объекта инвестиций. Простая сцена из провинциального трактира, благодаря магии аукционов и коллекционерской мании, превратилась в один из самых дорогих лотов в истории, за который можно было бы купить, наверное, и сам этот трактир, и всю деревню вокруг, и пару соседних виноградников.
Гениальная неуклюжесть, стоящая миллионы
Сезанн написал пять версий «Игроков в карты», но самая знаменитая и «дорогая» из них (около 130 x 180 см) создана в начале 1890-х. На первый взгляд, сюжет прост до банальности: два крестьянина, погруженные в игру за грубым столом. Но гений Сезанна — в том, как он разобрал эту сцену на геометрические составляющие, чтобы собрать заново, уже как вечный монумент.
Фигуры игроков массивны и неподвижны, как горы Прованса. Их лица почти лишены эмоций — это не портреты, а «архитектурные проекты» человеческих лиц. Знаменитая бутылка в центре — не просто сосуд, а ось мироздания этой композиции, строгий цилиндр, уравновешивающий формы. Сезанн лепит объем не классической светотенью, а смелыми, ощутимыми мазками и соотношением цветовых плоскостей. Стол кажется наклоненным — это не ошибка, а сознательный прием, выталкивающий композицию к зрителю. Вся картина — это торжествующая материальность краски и форма, доведенная до абсолюта. Критики того времени смеялись над «неумелостью» художника. Сегодня эти «неумелые» мазки оцениваются в сумму с девятью нулями.
От провинциального трактира до олигархических салонов
Путь картины к славе и астрономической цене — готовый сценарий для сатиры о том, как искусство становится разменной монетой в игре сверхбогачей.
~1895 год
Картина покидает мастерскую Сезанна. Первым владельцем стал парижский торговец Амбруаз Воллар.
Продана за сумму, которой едва хватило бы самому художнику на краски и табак для его трубок. Сезанн, вечный затворник, вряд ли мечтал о такой славе.
1910 год
Приобретена американским коллекционером Альбертом Барнсом для своего Фонда.
Картина наконец-то получила достойный дом, но оставалась достоянием скорее экспертов, чем широкой публики. Цена, вероятно, была уже значительной, но еще «человеческой».
2011 год
Конфиденциальная частная продажа. Королевская семья Катара покупает картину у греческого магната Джорджа Эмбрикоса. Официально объявленная сумма: более $250 млн.
Мир ахнул. Простая сцена с крестьянами стала самым дорогим произведением искусства в истории на тот момент. Это был момент, когда арт-рынок окончательно оторвался от реальности и устремился в стратосферу. Цена — уже не отражение эстетики, а показатель престижа и финансовой мощи государства.
Настоящее время
Картина надежно упрятана где-то в запасниках или дворце в Катаре.
Апогей иронии: монументальное, народное по духу полотно, воспевающее простых людей, теперь служит тихим, недоступным активом в коллекции абсолютных монархов. Игроки в карты окончательно превратились в фишки в большой геополитической и финансовой игре.
Выигрышная комбинация
Таким образом, «Игроки в карты» Сезанна сегодня — это больше, чем шедевр постимпрессионизма. Это культурный и финансовый феномен. Как искусство, она изменила ход истории, проложив путь кубизму и модернизму, доказав, что яблоко, гора или лицо крестьянина — это прежде всего форма и цвет. Как товар, она установила планку, на которую равняются все последующие рекорды, доказав, что цена шедевра ограничена только смелостью и толщиной кошелька покупателя. Крестьяне на картине, кажется, замерли в вечном ожидании следующего хода. Самый большой куш — $250 миллионов — уже сорван. Остается лишь гадать, в какую сумму оценит этот ход следующее поколение коллекционеров, для которых искусство — самая захватывающая карточная игра.