Либеральная догма о равных стартовых возможностях, навязываемая обществу как незыблемая истина, представляет собой не просто ошибку, а изощренное идеологическое оружие в классовой войне. Ее проповедь в России 1990-х годов стала социальным наркозом, позволившим представить величайшую экономическую катастрофу и беспрецедентный грабеж общенародной собственности как освобождение творческой энергии и торжество справедливости. Утверждения, будто «каждый может стать бизнесменом», что смекалка важнее капитала, а рынок является ареной честной конкуренции равных индивидов, есть классический образец идеалистического заблуждения, возведенного в ранг общественной аксиомы.
Критику необходимо начинать с разоблачения самой идеи «равенства возможностей» в условиях капиталистического рынка. Эта идея, агрессивно продвигавшаяся идеологами реформ, изображает рынок как абстрактную, внеисторическую площадку, где взаимодействуют атомизированные индивиды, наделенные лишь волей и умом. Такой подход полностью игнорирует материальную основу любого рыночного отношения — собственность на средства производства и стартовые ресурсы. Утверждение, будто отсутствие первоначального капитала не является препятствием, поскольку его всегда можно занять, есть чистейшая спекуляция. Оно умалчивает, что доступ к кредиту сам строго детерминирован классовым положением, связями, уже имеющимися активами. Абстрактный «каждый» на практике немедленно распадается на владельцев капитала и тех, кто обладает лишь рабочей силой. Диалектика здесь проявляется в том, что формальное юридическое равенство служит идеологическим прикрытием для углубляющегося реального экономического неравенства, которое рынок не снимает, а воспроизводит и усиливает.
Конкретно-исторические условия России начала 1990-х годов превратили этот конфликт между формальным равенством и реальным грабежом в наглядную трагедию. Процесс приватизации, официально объявленный инструментом создания «народного капитализма» через ваучеры, на деле стал механизмом чудовищного первоначального накопления для номенклатурно-криминального класса. Подавляющее большинство населения, ввергнутое шоковой терапией в нищету и борьбу за выживание, было вынуждено практически за бесценок продавать свои ваучеры. Скупщиками выступали не талантливые самоучки из народа, а будущие олигархи, уже имевшие связи в госаппарате, доступ к информации и стартовый капитал, накопленный в теневом секторе или через коррупцию. Государственная программа легализовала переток общенародной собственности в частные руки узкой группы.
Кульминацией стал грабеж, оформленный как залоговые аукционы 1995 года. Ключевые сырьевые и промышленные активы страны, созданные трудом поколений, были переданы за бесценок под видом обеспечения кредитов, которые государство не планировало возвращать. Через эти аукционы сформировались ядра финансово-промышленных групп, контролирующих основные богатства России по сей день. Таким образом, миф о равных возможностях разбился о практику, где главной «возможностью» оказалась близость к аппарату власти, позволяющая участвовать в сговоре по разделу национального достояния. Аппарат, еще вчера клявшийся в верности социализму, стал мотором капиталистической реставрации, а его наиболее алчные представители — ядром нового господствующего класса.
Этот процесс имеет глубокие корни в диалектике позднего советского общества. Государственно-социалистическая система к 1970-80-м годам столкнулась с внутренним противоречием: между общественным характером производства и бюрократической, отчужденной от масс формой управления. Партийно-хозяйственная номенклатура, призванная быть управляющим общенародной собственностью, постепенно превращалась в замкнутую касту, всё более заинтересованную в том, чтобы превратить свое право распоряжения в право частного владения, передаваемое по наследству. Это был процесс перерождения, где количественные изменения готовили качественный скачок — смену общественного строя. Кризисные явления плановой системы были использованы этой прослойкой не для поиска путей оздоровления социализма через углубление демократии, а как предлог для тотальной дискредитации самой идеи планового хозяйства и оправдания перехода к «рынку», где их власть могла бы легализоваться как собственность.
Следовательно, феномен «номенклатурной приватизации» является ярким подтверждением марксистского тезиса о том, что политическая надстройка в конечном счете обслуживает экономические интересы господствующего класса. Бывшие секретари обкомов, руководители министерств с поразительной легкостью трансформировались в президентов холдингов и банков, а их идеологический аппарат переключился с восхваления социализма на апологетику «невидимой руки рынка». Они, лучше кого бы то ни было знавшие реальный потенциал советской промышленности, сознательно создавали миф о её «неэффективности», чтобы их будущая собственность на эти заводы выглядела не как грабеж, а как «спасение» активов. Обещание равных возможностей для всех служило дымовой завесой, скрывавшей заранее спланированную операцию по дележу пирога среди «своих».
Таким образом, российский опыт 1990-х наглядно демонстрирует, что в эпоху монополистического капитализма не может быть и речи о «свободной конкуренции» равных игроков. Крупный капитал формируется не в результате честного соревнования талантов, а через сращивание с государственной властью, через приватизацию её функций, через коррупцию.
Исторический урок заключается в том, что подлинное равенство возможностей невозможно в обществе, разделенном на классы собственников и не-собственников. Оно может быть достигнуто только на основе обобществления основных средств производства, когда гигантский научно-производственный потенциал, созданный трудом народа, станет подлинно общим достоянием и будет управляться в интересах всех. Борьба против мифов неолиберализма — это практическая задача. Она требует разоблачения реальной классовой природы современного капитализма, показывая, что его «элита» есть паразитический нарост на теле народа, обязанный своим богатством не личным заслугам, а историческому предательству и грабежу.
Ответы на ключевые вопросы
- Почему обещание равных возможностей в 1990-е было мифом?
Оно игнорировало материальное условие любой предпринимательской деятельности — наличие стартового капитала и связей. В условиях тотального экономического кризиса и распродажи государственной собственности реальным ресурсом стала не смекалка, а близость к властным структурам, позволявшая участвовать в приватизации общенародного достояния. - Какова была роль партийно-государственной номенклатуры в формировании нового класса?
Номенклатура стала социальной базой и главным выразителем нового класса. Обладая де-факто контролем над государственной собственностью и управленческими рычагами, она была заинтересована в превращении этого контроля в юридически оформленную частную собственность. В ходе приватизации именно представители этого слоя, используя служебное положение и информацию, стали ядром новой буржуазии. - В чем состоит диалектическое противоречие между формальным и реальным равенством при капитализме?
Противоречие заключается в том, что формальное, юридическое равенство всех граждан перед законом и право каждого начать бизнес используются для идеологического прикрытия глубокого реального экономического неравенства. Рынок, декларирующий равные правила игры, на деле обеспечивает воспроизводство и усиление неравенства, поскольку исходные позиции игроков — объем капитала, связи, доступ к ресурсам — изначально сильно отличаются. - Чем российская приватизация отличалась от классического первоначального накопления?
Классическое первоначальное накопление на Западе часто было связано с созданием новых производств и рынков (хотя и грабительскими методами). Российская приватизация 1990-х носила преимущественно паразитический характер: она заключалась не в создании, а в присвоении и часто разграблении уже существовавшего, созданного при социализме мощного промышленного и сырьевого комплекса. - Какой вывод для классовой борьбы следует из этого анализа?
Вывод состоит в том, что борьба за подлинное равенство не может ограничиваться требованиями «честных правил» в рамках капитализма. Необходимо ставить вопрос о собственности на средства производства. Подлинное равенство возможностей может быть обеспечено только тогда, когда ключевые богатства общества станут общим достоянием, а экономика будет планомерно управляться в интересах всего общества, а не кучки олигархов, сформировавшихся из старой номенклатуры.
Подписывайтесь на наш журнал, ставьте лайки, комментируйте, читайте другие наши материалы. А также можете связаться с нашей редакцией через Телеграм-бот - https://t.me/foton_editorial_bot
Также рекомендуем переходить на наш сайт, где более подробно изложены наши теоретические воззрения - https://tukaton.ru
Для желающих поддержать нашу регулярную работу:
Сбербанк: 2202 2068 9573 4429