— Деньги, полученные от всего этого, баро отмывает через бизнес по продаже мехов и импорт автомобилей из Германии и Америки. Театр "Ромэн" лишь для прикрытия. И многочисленные выступления цыган на разных корпоративных мероприятиях тоже.
Миша был пьян и потому так откровенен. Эва слушала его признания, затаив дыхание. Вон, оказывается, что.
Сжав кулаки, она напряжённо смотрела на Мишу. Смуглый, черноглазый и широкоплечий цыган был внешне опасен.
А может, и не пьян он вовсе? Придуряется! Её прощупывает? Сегодня они произвели обмен. Товар—деньги.
Страшно было. Эва присутствовала при передаче. Сама вела переговоры. Всё, как научил баро, сказала.
Перед ней стояли русские. Крупные, с бульдожьими лицами и мощными ручищами. Да такие лбы одним лишь взглядом убьют и не моргнут.
В цепях, да в перстнях. Понятно, в какой области они "уважаемые". В той же, что и она сама.
Бывшие сидельцы, вышедшие на свободу с нечистой совестью, а с жаждой больших денег и опытом, как больше не загреметь на нары.
Смешно, что они с Мишей вдвоём на встрече. Безо всякой подстраховки. А если их "уберут"?
Но вроде всё спокойно прошло. Они пересчитали деньги, те проверили товар и разошлись.
— Миша, пойдём спать — ласково произнесла Эва.
Они в кабаке сидели. Темно тут, душно, музыка гремит. Эва устала. Она не выпила ни грамма, даже не понюхала. Запретила себе. Как отрезала.
После того ужаса, что она испытала на обмене, Эва твёрдо решила, что заработает достаточно денег и свалит. Баро обещал в поисках дочери помочь, так пускай помогает.
Долго она у цыган не задержится. Это факт. Воспользуется всеми благами, что баро готов ей предоставить, и исчезнет. Уже разработала план в голове.
— Спать? Вместе? — пьяный и тяжёлый Миша навалился на Эву. Она с трудом пробралась с ним на выход, согнувшись под тяжестью его тела.
В нос ей ударил стойкий запах его туалетной воды и крепких сигарет. Сердце Эвы заколотилось в груди. Защемило что-то, заныло.
Одиночество запищало внутри, как испуганная мышь. Миша, Миша ...
Что же ты так действуешь на недолюбленную и недоласканную душу?
Кое-как перейдя дорогу, Эва ногой толкнула дверь местной гостиницы, в которой они с Мишей остановились.
— Доброй ночи вам — как-то уж слишком широко улыбнулась девушка-администратор, положив на стойку ключи от номера. Так получилось, что снять удалось один. Больше свободных не было.
Просторная комната, с видом на проспект и двуспальной широкой кроватью.
Именно на неё Эва и свалила наконец-то здоровенного пьяного цыгана.
Миша, что-то пробормотав невнятное, тут же захрапел. А Эва, тяжело дыша, вернулась в проход и заперла дверь на все замки.
Нехорошее предчувствие у неё было. Зря цыган так расслабился. Судя по рассказам Рады совсем это на него не похоже.
Время одиннадцать вечера. Эва и сама устала. Сон ей был просто необходим, ведь за руль джипа Миши ей самой придётся сесть.
А за рулём она не сидела уже десять лет ...
Сполоснув лицо и руки прохладной водой, Эва, не раздеваясь, легла возле Миши. А где ещё? Кровать же одна.
Сон мягкими лапами увлёк её в свои объятия, и когда Миша требовательно притянул её к себе, крепко обняв, Эва не сопротивлялась.
***
Баро был удивлён, что Шувани дошла до него сама. Много лет она никуда не выходила из дома. Старая была уже, больная.
— Разговор к тебе есть, Василий — проскрипела пожилая женщина. Голос её, с едва заметной хрипотцой, потому что Шувани всегда попыхивала трубкой, которую набивала крепким табаком.
— Ну, проходи. Гостьей будешь. Раз пришла, то значит серьёзное что-то хочешь сказать.
— Хочу. Прикажи для меня заварить крепкий кофе, да конфет принести. Одно без другого я не употребляю.
Баро позвал помощницу по дому, цыганку Риту. Та молча выслушала приказ и ушла, взметнув своими цветастыми юбками.
— Строптивая. Чего не женился-то на ней в своё время? — хрипло засмеялась Шувани, проследив своим проницательным взглядом за Ритой — она и родить тебе смогла бы. И любит тебя, как я погляжу.
Баро ничего не ответил, насупив брови. О его тайне, которую он по молодости лет и по глупости совершил, не знал никто. Вот на той девушке он женился бы не раздумывая. Только законы их табора запрещают брать в жёны русских женщин. Он подчинился воле родителей и своей судьбе.
— Слышала я, что к нам русская женщина приехала?
— Рада разболтала? Прибегала к тебе, да? Хочу поженить их с Мишей. Пора. Болезнь моя прогрессирует. С каждым днём будто по капле жизнь моя утекает сквозь пальцы.
— Рада прибегала, да. Только не вижу я их с Михаем вместе. В сердце его другая вошла, хоть он этого пока и не понимает. А ты, баро, тяжкий грех несёшь много лет. Не тот, о котором ты мыслишь день и ночь. Но тот, из-за которого ты сам и весь табор в опасности. Тот, который другим людям погибель несёт. Грязные деньги ты зарабатываешь. Мехами да машинами не отмоешь. Себе дворец отстроил, а люди в хламе полуразрушенном живут. Совесть-то ещё, чувствую, теплится в тебе, Василий. Раздай деньги тяжело больным. Одних погубишь, других спасёшь. И бросай свою деятельность. Как Шувани табора приказываю тебе и говорю добром не кончится.
— Сам знаю — раздражённо произнёс баро. Деньги большие, любой соблазнился бы. Где закупать партию, знает, канал давно налажен. Продаёт втрое дороже, там тоже давно вся система отлажена. Как и кому реализуют потом его не волновало.
Противозаконную и преступную деятельность он ведёт. Всё знал и понимал. Но кто в эту зависимость вошёл, выбраться тяжело. К тому же последствия могут быть нехорошие. Постепенно из этой паутины выходить нужно. Безболезненно для себя и своих.
Понимал, за что ему болезнь такая послана. Врач ему прямо сказал: осталось мало времени. Можно было лечение провести, оттянуть ещё на немного. Не стал. Всё к одному.
Часть денег жертвует на благоустройство церквей. Давно жертвует.
— Всё правильно говоришь. Уже думаю над этим. Про женщину русскую что скажешь? Из тюрьмы она недавно выпустилась, десять лет отмотала. Дочка есть у неё. Обещал помочь найти. Рада за эту женщину давно просила. Чем-то притянула она её.
Баро пристально смотрел в лицо Шувани и ждал её ответ. Как она скажет, так и будет. Ей он доверял.
— Как вернётся с Михаем, пускай сама ко мне зайдёт. Хочу посмотреть на неё. Только тогда скажу тебе. А насчёт Рады ... Не спеши. Не будет с Михаем ей счастья, если насильно женишь его на племяннице.
Шувани ушла, выпив чашку крепкого кофе и с удовольствием съев парочку шоколадных конфет. Баро задумчиво встал возле окна, всматриваясь в вечерние сумерки. Что-то не так с этой Эвелиной Самариной. Внешне она очень схожа с ними, но при этом русская. Кто она на самом деле? Справится ли на задании? Миша справится, а она?