Данный рассказ является художественным вымыслом. Любые совпадения случайны. Приступы жестокости и трагических происшествий, добавлены лишь для атмосферности рассказа. При написании рассказа, ни один сталкер и мутант не пострадал! Всем добра! Мы осуждаем жестокость во всех ее проявлениях и формах! За идею, хочу поблагодарить своего подписчика Юрия Ишмаева, именно ему пришла идея раскрутить колесо обозрения! Спасибо! Дело было пару месяцев назад. Мы с Крюком, моим верным напарником, вторую неделю числились «военными научными сотрудниками». Учёные из бункера Сахарова навесили на нас столько аппаратуры, что мы больше походили на пришельцев из будущего, чем на сталкеров.
— Ну и обвешали, Крюк, — ворчал я, проверяя крепления на комбинезоне «Сева». — Чувствую себя ходячей консервной банкой.
— Зато живой консервной банкой, — хмыкнул он, поправляя шлем с системой пси-блокады. — Глянь, какие штуковины выдали! Детекторы аномалий – новейшая модель, медикаменты – прямиком из лаборатории, а оружие…
Данный рассказ является художественным вымыслом. Любые совпадения случайны. Приступы жестокости и трагических происшествий, добавлены лишь для атмосферности рассказа. При написании рассказа, ни один сталкер и мутант не пострадал! Всем добра! Мы осуждаем жестокость во всех ее проявлениях и формах!
За идею, хочу поблагодарить своего подписчика Юрия Ишмаева, именно ему пришла идея раскрутить колесо обозрения! Спасибо!
Дело было пару месяцев назад. Мы с Крюком, моим верным напарником, вторую неделю числились «военными научными сотрудниками». Учёные из бункера Сахарова навесили на нас столько аппаратуры, что мы больше походили на пришельцев из будущего, чем на сталкеров.
— Ну и обвешали, Крюк, — ворчал я, проверяя крепления на комбинезоне «Сева». — Чувствую себя ходячей консервной банкой.
— Зато живой консервной банкой, — хмыкнул он, поправляя шлем с системой пси-блокады. — Глянь, какие штуковины выдали! Детекторы аномалий – новейшая модель, медикаменты – прямиком из лаборатории, а оружие… «Гроза» в руках – это тебе не захудалый «калаш».
Мы двигались к центральной площади Припяти. И всё лишь для одной цели, которая больше казалась детской забавой: добыть образец аномального растения, что начало расти полгода назад за колесом обозрения. Но, как обычно в Зоне, даже самая простая задача обрастает чертовщиной.
Когда мы вышли на центральную площадь, солнце уже багровело, прощаясь с горизонтом. Рваные облака пропускали сквозь прорехи алые лучи, окрашивая руины в зловещие краски. Передо мной развернулась картина апокалиптической красоты: девятиэтажки с кое-где выбитыми окнами. Кстати, никогда не задумывался… Окна выбило первым взрывом или уже потом? А это уже не важно… Тротуары, где когда-то звенел детский смех, теперь густо заросли травой, которую никто не косил уже четверть века. И посреди всего этого – парк аттракционов, навеки застывший в ожидании посетителей.
— Вот это да… — прошептал Крюк, заворожённо застыв на месте. — Время здесь встало навсегда.
Я молча кивнул. Лично я уже бывал в Припяти несколько раз, а вот Крюк, хоть и опытный сталкер, в этой части города был впервые. Колесо обозрения возвышалось над площадью, как гигантский, проржавевший скелет. Его спицы тянулись к небу, словно моля о спасении, а кабинки, истрёпанные ветром и временем, покачивались в предсмертной агонии. Рядом – карусель с облупившимися лошадками, машинки, проржавевшие насквозь, и киоск с мороженым, ставший обиталищем крыс.
— Смотри, — указал я на растение, примостившееся за колесом. — Вот оно. Похоже на помесь кактуса и папоротника, только светится, как новогодняя ёлка.
— И как мы туда доберёмся? — Крюк почесал затылок. — Площадь как на ладони, а аномалии… Детектор вон взбесился, сам видишь.
Детекторы действительно надрывались, вопя о множестве невидимых ловушек. Но учёные снабдили нас картой аномалий на этом участке, и мы начали прокладывать свой путь сквозь этот адский ландшафт, выписывая пируэты, словно пьяные танцоры.
Едва мы приблизились к колесу, в голове словно взорвалась бомба. Мысли спутались в клубок, перед глазами поплыли разноцветные пятна, а в ушах раздался отвратительный писк – тонкий, режущий, будто кто-то с остервенением царапал гвоздём по стеклу.
— Контролёр, — прошипел я, судорожно хватаясь за шлем. — Где-то здесь.
— Врубай пси-защиту! — Крюк ткнул на кнопку у скафандра, и мир вокруг словно затянуло мутной плёнкой. Писк стих, но ощущение чужого, незримого присутствия осталось гвоздём в подсознании.
Если Вас не затруднит, можете прямо сейчас подписаться на канал🔔.Оставляйте комментарии, для меня важно видеть обратную связь! Оцените новую рубрику - Короткие рассказы из Зоны. Пальцы вверх, так же приветствуются. Спасибо всем моим людям!
Мы замерли, вглядываясь в плотные тени. Контролёр вынырнул из полумрака у старой карусели – высокий, истощённый, с вывернутыми неестественным образом руками. Его глаза горели в полумраке, как угли, а на лице застыла жуткая, хищная улыбка.
— Видит нас, — процедил Крюк. — Но не понимает, в чём дело.
— Давай, — кивнул я. — Работаем как обычно.
Но не успели мы поднять оружие, как ситуация мгновенно вышла из-под контроля. Контролёр вскинул руки, и из темноты вырвалась стая слепых псов. Пятьдесят, а может, и больше – целая свора, ощеренные пасти, горящие безумием глаза.
— Твою ж мать… — выдохнул я. — Лезем на колесо!
Мы ринулись к ржавому металлическому скелету. Ступени скрипели и стонали под ногами, ржавчина сыпалась за шиворот, словно проклятье, а снизу уже доносилось злобное рычание. Крюк лез первым, я – следом, отстреливаясь короткими очередями, стараясь сдержать натиск обезумевшей стаи.
— Не отставай! — крикнул он, из последних сил подтягиваясь на очередной перекладине.
— Да куда уж отставать… — пробурчал я, чувствуя, как пот заливает глаза, разъедая их, словно кислота.
Кабинки раскачивались, грозясь сорваться в любой момент. Мы карабкались вверх, цепляясь за ржавые прутья, а псы внизу уже начали прыгать, пытаясь дотянуться до нас своими когтистыми лапами.
Наконец, мы втиснулись в кабинку, застрявшую где-то посередине колеса. Металл заскрипел и застонал под нашим весом, а внизу кипело море ощеренных морд.
— Ну что, — я выбросил пустой магазин и вставил новый, — грохнем контролёра и дело с концом?
Но тот словно растворился в воздухе.
И тут начался настоящий кошмар.
Колесо вдруг ожило, будто его коснулась невидимая рука. Медленно, со стоном, оно начало вращаться. Сначала едва заметно, потом всё быстрее и быстрее. И в тот же миг из динамиков, чудом сохранившихся на столбах, хлынула музыка – та самая, что играла в парках аттракционов: весёлая, дурацкая мелодия, звучащая как издевка над происходящим.
— Что за ерунда… — Крюк вцепился в поручни, как утопающий за соломинку. — Оно же столько лет стояло, как это возможно?!
— Контролёр, — только и сказал я. — Этот, оказывается, не только живое подчинить может.
Мы поднимались всё выше и выше. Кабинка раскачивалась, музыка визжала, псы лаяли внизу, а скрежет металла разносился эхом по всей мёртвой Припяти. Мы смотрели друг на друга – в глазах один вопрос: «Как, чёрт возьми, мы будем выпутываться из этой ситуации?»
На самой вершине колесо замерло.
— Найди его! — крикнул я Крюку, который вцепился в свой ПНВ и сканировал пространство рядом с колесом. Он не мог далеко уйти, его способности тоже не безграничны и действуют только на определённом расстоянии.
Он шарил взглядом по площади, пока не замер:
— Вон он! У киоска с мороженым… И… он улыбается, зараза такая. Весело, видите ли, ему.
Действительно, контролёр стоял, запрокинув голову, и ухмылялся. Его пальцы едва заметно шевелились, словно он был дирижёром этого безумного «аттракциона».
Крюк прицелился и приготовился к точному выстрелу…Вдруг на нас обрушилась новая напасть. С неба спикировал ворон, затем ещё один, и ещё… Они пытались клюнуть нас сквозь наши костюмы, садились на края кабинки, били крыльями по шлемам, царапали когтями броню.
— Отгони их! — кричал Крюк, тщетно пытаясь прицелиться.
Я отмахивался руками, пытаясь отогнать пернатых тварей, а он всё никак не мог выцелить контролёра. Вороны кружили, заслоняя обзор, их крики смешивались с визгливой музыкой и злобным рычанием псов.
— К чёрту всё! — взревел Крюк. Он закинул ствол «Грозы» вверх, готовясь выстрелить из подствольника. Почему он раньше до этого не додумался? А вы бы додумались в этой суете?
Он прицелился, задержал дыхание и нажал на спуск.
Грохот выстрела разорвал какофонию звуков. Снаряд угодил контролёру прямо в грудь, и тот рухнул, как сломанная марионетка, с которой оборвали нити. Вороны разом взмыли в небо, музыка оборвалась, а колесо со стоном замерло.
— Получилось… — выдохнул я, стряхивая перья с плеча.
— Получилось, — повторил Крюк, но в его голосе не было ни капли радости. — Теперь дело за малым… Как спускаться будем?
Спускаться было страшнее, чем подниматься. Колесо всё ещё дрожало, кабинки скрипели, а внизу, словно в преисподней, ждала стая псов – растерянных, но до сих пор смертельно опасных. Основная их масса уже расползлась, другая попала в аномалии, раскиданные по всей площади. Больше у них не было поводыря, который провёл бы их по безопасным тропам.
Я сполз по перекладинам, спрыгнул на землю, перекатился. Крюк последовал за мной. Мы накормили оставшихся псов свинцом, отступая к выходу из адского парка.
Наконец, мы добрались до аномального растения. Я срезал образец, упаковал его в специальный контейнер, и мы со всех ног помчались обратно к бункеру.
Через несколько часов мы сидели в тепле, греясь в уютной каюте бункера, пили горячий чай и молчали. Слова были лишними.
— Никогда больше не полезу на это колесо в парке аттракционов, — наконец произнёс Крюк, нарушив затянувшееся молчание.
— И не зови его «аттракционом», — добавил я. — Не зря же его называют «Чёртово колесо».
Друзья, сделайте пожалуйста для меня новогодний подарок...
Кто еще не подписал на мои каналы в соц сетях, подпишитесь! Это будет лучшая благодарность.