Она сидела за моим рабочим столом, в моём кресле, за моим ноутбуком. На экране светился какой-то сайт с вакансиями, а Жанна щёлкала мышкой с таким видом, будто это её собственная квартира.
— Натусик, у тебя интернет тормозит. Надо бы тариф получше подключить.
Я стояла в дверях с пакетом из «Пятёрочки» и пыталась понять, как моя жизнь превратилась в этот цирк.
Неделю назад Жанна позвонила в слезах. Муж выгнал, с работы уволили, жить негде. Родственники всё-таки, двоюродные сёстры — одна кровь. Я сказала: приезжай, поживёшь немного, разберёшься с делами.
Немного — это я думала дней пять-семь. Максимум десять. А сегодня пошёл двадцать третий день, и Жанна явно никуда не собиралась.
— Жанн, ты за моим ноутом сидишь, — сказала я, ставя пакет на тумбочку.
— Ну да, а что такого? Мне же работу искать надо. Я решила — буду фрилансером. Тексты писать или там картинки делать. Сейчас это модно.
— А свой ноутбук?
— Ой, он старый совсем, еле ворочается. А у тебя нормальный, шустрый. Ты же всё равно на работе целый день, тебе он днём не нужен.
Внутри что-то сжалось. Не злость пока — скорее тупое раздражение. Как от комара, который жужжит над ухом и никак не даёт уснуть.
***
Сорок шесть мне в этом году стукнуло. Работаю в строительной фирме, в отделе закупок. Не бог весть что, но стабильно, и зарплата позволяет жить нормально. Квартира у меня однокомнатная, зато своя, без ипотек и кредитов — от бабушки досталась.
Жанна младше на четыре года. В детстве мы дружили, вместе на море ездили, секретничали. А потом выросли, разъехались, и общение свелось к поздравлениям на праздники. Иногда — раз в пару лет — виделись на семейных сборищах.
Когда она позвонила с этой своей бедой, я даже обрадовалась немного. Думала — пообщаемся, как раньше, повспоминаем детство. Дура наивная.
С первого же дня Жанна повела себя так, будто это её квартира, а я тут в гостях. Заняла диван, разбросала свои вещи по всей комнате, забила холодильник какими-то йогуртами и творожками — которые сама же и ела.
На третий день я обнаружила, что она пользуется моей косметикой. На пятый — что надела мою новую блузку, потому что «у тебя же две, тебе не жалко». На седьмой — что приглашает к нам в гости какую-то подругу, «буквально на чаёк».
Подруга просидела до полуночи, и они вместе выпили бутылку вина, которое я берегла для особого случая.
— Жанн, это было дорогое вино, — сказала я тогда.
— Ой, да ладно тебе! Подумаешь, вино. Я тебе потом куплю такое же. Или лучше!
Конечно, она ничего не купила. Как и не купила продукты, которые обещала. Как и не заплатила за коммуналку, хотя божилась, что «скинется». Деньги у неё вроде были — она постоянно заказывала доставку еды и что-то покупала в интернете. Но всё это — только для себя.
***
Через две недели я попыталась поговорить.
— Жанн, ты планы какие-то строишь? Квартиру снимать будешь или к кому-то?
Она лежала на диване, листала телефон и даже не подняла голову.
— Натусик, ну какие планы? Мне сначала с работой надо разобраться. Вот начну зарабатывать — тогда и о квартире подумаю. А пока я же тебе не мешаю?
— Немного мешаешь, если честно.
— Чем это? — Она наконец посмотрела на меня. Удивлённо, даже обиженно.
— Жанн, ты на моём диване спишь. Я сплю на раскладушке в кухне. Уже две недели. У меня спина болит.
— Так давай поменяемся!
— Я не хочу меняться. Я хочу, чтобы ты нашла себе жильё.
Жанна села, поджала губы.
— Наташ, ты чего? Я же родственница. Куда я пойду? К маме не могу — сама знаешь, у неё муж новый, им не до меня. К брату тоже — трое детей в двушке. А снимать... Ты хоть представляешь, сколько сейчас аренда стоит?
— Представляю. И что?
— И то, что мне надо сначала заработать! А ты меня выгоняешь, как собаку. Родная кровь называется.
В её голосе зазвенели слёзы. Профессионально так, умело. Я почувствовала укол вины — и тут же разозлилась на себя за это чувство.
— Хорошо, — сказала я. — Ещё неделя. Но за эту неделю ты или находишь работу, или ищешь, где жить. Договорились?
— Конечно, Натусик! Ты меня знаешь, я слово держу!
***
Прошла неделя. Ничего не изменилось.
Точнее, изменилось — стало хуже. Жанна окончательно обжилась, начала приводить каких-то людей, которых называла «деловыми партнёрами». Один раз я пришла с работы и обнаружила в квартире незнакомого мужика.
— Это Стас, — пояснила Жанна. — Он меня консультирует по фрилансу. Профессионал!
Стас оказался потёртым типом лет сорока, от которого пахло дешёвым парфюмом и немытым телом. Он сидел за моим ноутбуком и что-то там показывал Жанне.
— Добрый вечер, — сказала я холодно. — А можно узнать, это кто разрешил?
— Натусик, ну ты чего? Стас мне помогает! Бесплатно, между прочим!
Я посмотрела на Стаса. Он улыбнулся мне масляной улыбкой.
— Не переживайте, девушки дружат, я не помешаю. Жанночка мне уже рассказывала, какая вы хорошая хозяйка.
Меня передёрнуло. Что он тут делает? Что Жанна ему про меня наговорила? И почему этот чужой человек сидит в моей квартире, за моим компьютером, как у себя дома?
— Жанна, можно тебя на минутку?
Мы вышли в коридор. Я закрыла дверь и сказала тихо, но твёрдо:
— Чтобы через десять минут его здесь не было.
— Но Наташ!..
— Десять минут, Жанна. И это последний раз, когда ты приводишь сюда посторонних без моего ведома.
Она надулась, но Стаса выпроводила. А потом полночи дулась и хлопала дверями. Утром, когда я собиралась на работу, она бросила мне в спину:
— Между прочим, Стас обиделся. Он хотел мне помочь, а ты его унизила!
— Переживёт, — ответила я и вышла.
***
На работе я рассказала про ситуацию Ирке — мы сидим в соседних отделах и давно дружим. Она выслушала, покачала головой и спросила:
— Наташ, а ты вообще договор с ней подписывала какой-нибудь?
— Какой договор? Она же родственница...
— Ну и что? Родственница не родственница — человек живёт в твоей квартире уже почти месяц. Бесплатно. И съезжать не собирается.
— И что мне делать?
Ирка хмыкнула.
— Что делать... Для начала — перестать быть удобной. Она сидит у тебя на шее и ножки свесила, потому что ты позволяешь. Вот и думай.
Вечером я думала. Долго. Сидела на кухне, пила чай и смотрела на раскладушку, на которой сплю уже третью неделю. На свой диван, занятый Жанной. На свой ноутбук, который она использует непонятно для чего.
А потом вспомнила, как она сказала «теперь я фрилансер». С таким гордым видом, будто это достижение какое-то. Три недели «фриланса» — и ни одного заработанного рубля. Зато мой интернет, мой ноутбук, моя еда.
Хватит.
***
На следующий день я пришла с работы раньше обычного. Отпросилась, сказала — семейные обстоятельства. Не соврала, в общем-то.
Жанна, как всегда, сидела за моим столом. На экране был открыт какой-то сериал.
— Натусик, ты рано сегодня! А я тут отдыхаю немного, голова разболелась от работы.
Я не стала спрашивать, от какой работы. Просто положила на стол листок бумаги.
— Что это? — Жанна посмотрела подозрительно.
— Расчёт. За три недели проживания. Аренда комнаты, коммунальные услуги, еда, интернет. Итого — восемнадцать тысяч четыреста рублей.
Она уставилась на меня, как на сумасшедшую.
— Наташ, ты серьёзно?
— Абсолютно. Ты живёшь здесь двадцать три дня. Занимаешь мой диван, пользуешься моими вещами, ешь мою еду. Это стоит денег.
— Но я же родственница!
— Родственница, которая обещала съехать через неделю. Потом через ещё одну неделю. А теперь сидит у меня на шее и смотрит сериалы вместо работы.
Жанна встала. Глаза у неё заблестели, губы задрожали.
— Наташа, как ты можешь? Я в трудной ситуации! Мне и так плохо, муж бросил, работы нет! А ты ещё деньги требуешь! Это... это жестоко!
— Жестоко — это пользоваться добротой родственников и ничего не давать взамен. Ты за три недели палец о палец не ударила. Ни работу не нашла, ни квартиру. Зато освоилась в моём доме, как хозяйка.
— Я искала работу!
— Правда? И сколько откликов отправила? Сколько собеседований прошла?
Молчание. Долгое.
— Я так и думала, — кивнула я. — В общем, расклад такой. Либо ты платишь за проживание, либо съезжаешь. Срок — до конца недели.
— Но у меня нет денег!
— Есть. Я видела, как ты заказываешь еду с доставкой и покупаешь шмотки в интернете. Значит, деньги где-то берёшь. Вот оттуда и возьми на оплату.
Жанна смотрела на меня с ненавистью. Чистой, незамутнённой ненавистью.
— Ты изменилась, Наташка. Раньше ты такой не была.
— Раньше на мне не сидели верхом. Это меняет.
***
Она не заплатила, конечно. И съезжать не собиралась.
На следующее утро, когда я уходила на работу, Жанна демонстративно лежала на диване и листала телефон. Вечером — та же картина. И через день. И через два.
Только теперь она со мной не разговаривала. Молчала, отворачивалась, хлопала дверями. Детский сад, штаны на лямках.
На четвёртый день я сменила пароль на вайфай.
— Наташ, у тебя интернет не работает, — сказала Жанна вечером.
— У меня работает. А у тебя — нет. Потому что пароль новый.
— И какой?
— Не скажу. Хочешь интернет — плати или подключай свой.
Она психанула. Долго кричала что-то про жадность, про то, какая я стала бессердечная, про родственные связи и долг. Я слушала молча, пила чай и ждала, пока выдохнется.
— Закончила? — спросила, когда она замолчала. — Тогда напоминаю: до конца недели — два дня. Потом я меняю замок.
— Ты не посмеешь!
— Посмею. Это моя квартира, и я имею полное право решать, кто в ней живёт.
— Я на тебя в полицию заявлю!
— Заявляй. Только сначала почитай закон. Ты здесь не прописана, договора аренды нет. Формально — ты тут никто. Гостья, которая злоупотребила гостеприимством.
Жанна открыла рот, закрыла. Потом выбежала из кухни и заперлась в комнате.
***
Съехала она через два дня. Не дожидаясь, пока я поменяю замок.
Собрала свои вещи в два чемодана, посмотрела на меня с презрением и сказала:
— Знаешь, Наташа, я всем расскажу, какая ты на самом деле. Всей родне. Как ты родную сестру на улицу выставила.
— Рассказывай, — ответила я спокойно. — Только не забудь упомянуть, что жила у меня месяц бесплатно, спала на моём диване, пользовалась моими вещами и ни разу даже спасибо не сказала.
— Я говорила спасибо!
— Один раз. В первый день. А потом только требовала.
Она фыркнула, развернулась и вышла. Дверью хлопнула так, что у соседей сработала сигнализация.
Я стояла в пустой комнате, смотрела на свой диван — свободный, наконец-то свободный — и чувствовала странную смесь облегчения и усталости. Как после тяжёлой болезни.
***
Родне она, конечно, рассказала. Свою версию — как я её выгнала в трудную минуту, как требовала денег, как издевалась. Тётя Валя позвонила мне через неделю, начала отчитывать.
— Наташенька, как же так? Жанночка в таком состоянии, а ты...
— Тёть Валь, — перебила я. — Жанночка жила у меня месяц. Бесплатно. Я спала на раскладушке в кухне, потому что она заняла мой диван. Она пользовалась моим ноутбуком, моей косметикой, моей едой. И за всё это время даже не попыталась найти работу или квартиру. Тебе она это рассказала?
Пауза.
— Нет...
— Вот. А теперь подумай, кто из нас пострадавшая сторона.
Тётя Валя подумала. И перезвонила через день — извиниться. Сказала, что поговорила с Жанной, та в итоге призналась, что «немного преувеличила». Немного — это месяц враньё, значит.
Сейчас Жанна живёт у какой-то подруги. По слухам — снова на диване, снова «временно», снова «ищет себя». Интересно, сколько та подруга продержится.
А я вернулась к нормальной жизни. Сплю на своём диване, работаю за своим ноутбуком, пью своё вино. И больше не пускаю «на недельку» людей, которые не умеют вовремя уходить.
Ирка, когда узнала финал истории, сказала:
— Молодец, Наташка. Давно надо было так сделать.
— Лучше поздно, чем никогда, — ответила я.
И это правда. Лучше один раз побыть «жестокой» в чужих глазах, чем всю жизнь быть удобной подстилкой для тех, кто не ценит доброту.
Родственные связи — это хорошо. Но не тогда, когда они превращаются в верёвку, которой тебя душат.
Друзья, если вам понравился рассказ, подписывайтесь на мой канал, не забывайте ставить лайки и делитесь своим мнением в комментариях❤️