Музей — это не просто холодные экспонаты, расставленные по линеечке. Это живой организм. И, как у любого организма, у него есть душа.
В прошлой статье мы рассказывали о Николае — основателе нашего музея. Но в любом большом деле, будь то бизнес или дальний пробег на «Уралах», в одиночку не выжить. Нужен тот, кто подставит плечо, кто не боится въедающего в кожу мазута и понимает технику с полуслова.
Знакомьтесь: Алексей. Человек, который варит металл, ведет экскурсии, пишет тексты и знает, как оживить мотоцикл, пролежавший пол века за сараем. Сегодня — честный рассказ о внутренней кухне реставрации и о том, почему суровые челябинские мужчины никогда не плачут от восторга (спойлер: они просто многозначительно молчат).
Строительство музея
— Алексей, с чего начался ваш путь в «Мото Эпохе»? Как вышло, что вы стали не просто мастером, а фактически соавтором этого пространства?
Алексей:
Всё началось летом 2015 года, когда экспонаты Николая перестали помещаться в гаражах. Мы встретились, обсудили размеры и за лето вместе с друзьями-активистами построили наш первый импровизированный музей. Это был наш первый опыт: мы систематизировали технику по заводам и моделям, сами оформляли таблички и плакаты. Тогда мы еще мало понимали в музейном деле, смотрели на опыт других, но для нашего "детища" результат получился очень достойным.
— Но нынешний комплекс выглядит гораздо масштабнее. Как вы пришли к созданию нынешнего выставочного зала?
Алексей:
К 2020 году стало ясно, что нам нужно полноценное пространство. Снова стройка, снова своими руками, но уже в другом масштабе. Три года мы возводили стены и крышу, привлекая на помощь целые бригады неравнодушных ребят. Полностью закончили и открылись 19 мая 2023 года.
«Они все — маленькие кровопийцы»
— Глядя на стройные ряды сверкающей техники, кажется, что восстановление — это понятный и линейный процесс. Но так ли это на самом деле? Есть ли у вас «любимчики», которые дались малой кровью?
Алексей:
В плане того, сколько "крови выпил" мотоцикл при реставрации? Да они все — понемножку кровопийцы. Нет такого экспоната, чтобы всё прошло гладко, "на ура". Да, бывают проекты быстрые, если исходник достался достаточно комплектным. Но мы беремся за вещи, которые восстановить, казалось бы, невозможно.
Реставрация в «Мото Эпохе» — это не просто покраска. Это инженерный детектив. Часто деталей нет вообще. Приходится восстанавливать их по старым, выгоревшим чертежам, по размытым фотографиям или искать у коллекционеров оригинал, чтобы снять с него точную копию.
Этим они и интересны, — продолжает Алексей. — Это своеобразный вызов: а способен ли ты? Сможешь ли повторить деталь, опираясь только на свой опыт? Получится ли у тебя?
Этому не учат в университетах. Нет факультета «Воскрешения мотоциклов». Алексей признается: до всего доходили сами, через пробы, ошибки и советы старших товарищей.
Когда начинал, были и промахи. Опыта не было. Но учился руками и головой. И пока нам удается побеждать даже самых суровых "кровопийц.
До чего чешутся руки (и почему в сутках не 48 часов)
Когда спрашиваешь Алексея о планах, он не говорит о банальном расширении площадей. Он говорит о вызовах. В запасниках музея ждут своего часа уникальные «пациенты» — довоенные и ранние послевоенные мотоциклы, технически сложные, требующие большого количества времени и еще более кропотливого отношения.
— Вы уже вдохнули жизнь во многие машины, но музей продолжает расти. На какие вызовы вы готовы замахнуться сегодня? О какой технике сейчас мечтает мастер?
Алексей:
Руки чешутся всегда. Есть техника, к которой страшно подступиться. Детали на них найти уже не сложно, а невозможно. Придется снова изготавливать — "всё из ничего" — по старым чертежам и мутным фотографиям. Это колоссальные траты времени и средств.
Прямо сейчас в работе проект, от которого у команды особый трепет, — воссоздание почтовых мотоциклов. Это попытка вернуть историю из небытия.
Мы буквально воссоздаем историю с нуля, — рассказывает Алексей. — Это сложные проекты, на каждый уходит минимум год жизни. Хочется сделать всё и сразу, но времени, к сожалению, всегда не хватает, чтобы объять необъятное. Слишком много интересных историй еще скрыто в металле, и мы очень хотим успеть рассказать их все.
График: «У нас не бывает двух одинаковых дней»
Многие думают, что работа в музее — это сидеть на стуле в тишине и сдувать пылинки с экспонатов. Алексей на это только усмехается.
— Алексей, ваш функционал в музее огромен. Как вам удается совмещать в себе столько ролей одновременно? Существует ли в «Мото Эпохе» такое понятие, как «типичный рабочий день»?
Алексей:
У нас нет расписания "с 9 до 10 — гайки, с 10 до 11 — бумажки". Это хаос, но хаос управляемый. Ты можешь крутить карбюратор, весь в масле. Тут звонок: "Едет делегация". Бежишь мыться, переодеваться, встречать. Потом видишь — лампочка перегорела. Берешь стремянку. Потом нужно придумать дизайн нового магнитика или найти редкий значок на аукционе. Потом подготовить палатки к выездному фестивалю...
Самый счастливый день, — признается Алексей, — это когда нет звонков и бумаг. Когда ты можешь закрыться в мастерской и целый день посвятить только железу. Погрузиться в процесс. Но такие дни — редкость. Обычно мы решаем тысячу вопросов в день.
Как «черт из табакерки» превращается в гида
— Поразительно, как вам удается сохранять бодрость при такой нагрузке. Неужели постоянная смена деятельности и необходимость выходить к людям не утомляет еще больше?
Алексей:
Бывает, вылезаешь из мастерской как черт из табакерки — весь в масле, лицо в саже после сварки. Нужно оперативно привести себя в порядок. Но знаете, это даже помогает. Когда ты целый день пилишь-варишь, пилишь-варишь — глаз замыливается, накапливается усталость. А экскурсия — это разрядка. Ты выходишь к людям, начинаешь рассказывать истории, видишь их глаза — и отдыхаешь душой. Нет зацикливания на железе. Это мой способ не перегореть.
Блеск против Шрамов
— В среде коллекционеров часто спорят о внешнем виде экспонатов. Кто-то хочет видеть «музейный глянец», кто-то — дыхание времени. Какова ваша позиция как художника-реставратора?
Алексей:
Когда мы перекрашиваем всё в идеал, мы стираем историю. Мне дороже техника в родной краске, с потертостями на баке, где колени водителя стерли эмаль до металла. Видно, что мотоцикл ЖИЛ. Что его любили, что на нем работали. Это и есть душа. К сожалению, иногда нам попадают такие "трупы", что без полной перекраски не обойтись. Но если есть шанс сохранить родное — я буду биться за каждую царапину.
Тихая оценка
— Реставрация — это труд, который часто остается за кадром. Какую награду за свои бессонные ночи в мастерской вы считаете самой ценной?
Алексей:
Бывает, ведешь экскурсию, а мужики идут молча. Хмурые, серьезные. Думаешь: ну всё, провал, не зашло. А на выходе они крепко жмут руку: "Молодцы, парни. Хорошее дело делаете". И вот это скупое "Молодцы", — лучшая награда.
P.S. В музее «Мото-Эпоха» за каждым экспонатом стоит история дружбы, тяжелого труда и общего дела. Приходите познакомиться лично.
Напоминаем, что статьи посвящаются 10-ти летнему юбилею музея.
С первой статьей вы можете ознакомиться по ссылке: https://dzen.ru/a/aS_8mLpJvkOxaZly