Созвонился с давней знакомой Наташей (имя изменил). В 2016-м она рванула в Санкт-Петербург — карьера, культурная столица, перспективы. Сейчас собирает вещи обратно в Сибирь. Разговор получился откровенным.
Тридцать два года, хорошая должность в Томске, своё жильё. Питерская компания предложила больше денег и рост. Главная мысль: «Не попробую — буду жалеть». Решение созрело быстро.
Первые месяцы обманывали. Работа интересная, центр впечатлял архитектурой. Но туристическая картинка и реальная жизнь — это разные миры.
Погода, которая ломает
«Предупреждали про пасмурность, думала выдержу. Оказалось — это клиническая тоска», — так Наташа описала климат.
Октябрь-январь — беспросветная муть. Небо превращается в грязную тряпку, которую не продышать. Солнце появляется раз в месяц — событие, которое фотографируют. Световой день критический: девять утра — сумрак, четыре дня — темнота.
Снега нет. Месяцами под ногами чавкает слякоть, смешанная с химическими реагентами. В Сибири зима — это хотя бы белизна, мороз, чистое небо. Здесь полгода влажной промозглости, пробирающей до костей.
К концу второй зимы начались признаки расстройства: постоянная усталость, нежелание выходить из дома. Витамины не помогали. Тело требовало солнца.
Люди за стеной
Томск — открытый город, там легко заводят знакомства. В Питере всё наоборот. Местные замкнуты, недоверчивы, держат дистанцию.
Коренные петербуржцы живут неспешно: встанут поздно, выпьют кофе, прогуляются — и возможно завтра обсудят дела. Если сибиряки ориентируются на московский темп, то здесь философское спокойствие.
За годы Наташа не обзавелась настоящей дружбой. Коллеги — да, приятели для посиделок — да, но близких людей нет. Все держат на расстоянии, не пускают в свой круг.
На дорогах культуры нет совсем. Водители нарушают нагло, создавая помехи ради скорости.
Финансовая удавка
Обещанные шестьдесят тысяч казались нормальной суммой. Но расчёт жестокий: однушка в спальном районе — двадцать тысяч, проезд — четыре, еда — пятнадцать. Итог — ноль.
Наташа купила квартиру в ипотеку через полтора года. Кредит съедал большую часть дохода. Продукты заметно дороже сибирских.
Рынок труда формально большой, но тридцать пять тысяч считается приличной зарплатой. Карьерного роста, который обещали при переезде, так и не случилось.
Красота без тепла
Невский, Эрмитаж, мосты действительно впечатляют. Первые недели она бродила с открытым ртом. Но центральные районы — это одно, а жизнь на Парнасе или в Мурино — совсем другое. Спальные кварталы ничем не отличаются от любого российского города: многоэтажки, убитый асфальт, грязные дворы.
Театры и музеи быстро приедаются. После работы последнее желание — тащиться на выставку. Выходные уходят на бытовуху: закупиться, постирать, отоспаться.
Близость Европы — относительное преимущество. За годы выбралась в Финляндию дважды. Стоило ли ради этого переезжать через полстраны?
Единственный плюс — медицина
«Справедливости ради, медицина там действительно на уровень выше, чем в регионах», — признаёт Наташа. За время жизни в Питере она несколько раз обращалась к врачам и осталась довольна.
Особенно впечатлила доступность сложных операций. В России сейчас активно развивается трансплантология — за пять лет количество таких операций в столичных клиниках выросло на 73%. Благодаря открытию новых центров помощь стала доступнее не только москвичам, но и жителям других регионов.
Появилась многоуровневая система поддержки людей после трансплантации органов. Пациента ведёт одна команда специалистов — от подготовки к операции до восстановления. Кардиологи, пульмонологи, гастроэнтерологи работают вместе, консультируют в рамках одного центра. Это позволяет вовремя выявлять осложнения, корректировать терапию и поддерживать качество жизни после серьёзного вмешательства.
«Конечно, для людей с серьёзными диагнозами это огромный шаг вперёд. Но для обычной жизни этого недостаточно, чтобы компенсировать всё остальное», — добавляет она.
Почему возвращается
Накопление разочарований шло постепенно. Хандра от климата. Отсутствие родных рядом. Работа без радости. Город из мечты превратился в рутину.
«Приехала за возможностями, за жизнью. Получила ипотеку, подавленность и одиночество. Зачем?» — объясняет она.
Пандемия окончательно добила иллюзии. Когда закрылось всё культурное, остался только быт. Сидеть в маленькой квартире на окраине оказалось мучительнее, чем дома среди близких.
Она продаёт жильё, увольняется и едет в Новосибирск. Там теплее по климату и по людям. Там жизнь проще, понятнее, честнее.
Выводы
После этого разговора многое стало ясно. Питер романтизируют. Туристы приезжают на выходные, гуляют по центру, восхищаются и уезжают. Но жить там годами — совершенно другая история.
Есть категории людей, которым город подходит: творческие личности, вдохновляющиеся атмосферой; карьеристы, готовые терпеть ради целей; коренные жители, не знающие другой жизни. Но для обычного человека, желающего просто нормально существовать — это слишком сложное место. Дорогое, холодное, чужое.
Наташа уезжает спокойно, без обид. Она попробовала, не срослось, движется дальше. Возможно, это и есть правильный подход — пробовать, но не держаться за провальный эксперимент.
Северная столица остаётся прекрасной для экскурсий. Приехать, погулять, посмотреть Эрмитаж — это интересно. Но связывать с ней судьбу, бросать всё и переезжать — решение, требующее трезвого расчёта.
Город на Неве при всей красоте остаётся промозглым, равнодушным к приезжим местом. Либо принимает полностью, либо выталкивает. Угадать заранее невозможно. Её случай — это история тысяч людей, приезжающих с надеждами и уезжающих разочарованными. Просто не совпали ожидания и реальность. Главное — вовремя это понять и не тратить годы на то, что не делает счастливым.