— Ты что, серьёзно?! Мы летим к ТВОЕЙ матери?!
Галина Петровна так резко обернулась к мужу, что чуть не уронила сумку с подарками прямо посреди аэропорта Внуково. Вокруг сновали люди с чемоданами, гирлянды мигали разноцветными огоньками, а из динамиков лилась приторная новогодняя песня про снежинки.
— Галь, ну что ты сразу… — Виктор Семёнович виновато почесал затылок, не решаясь посмотреть жене в глаза. — Я же говорил, что мама одна осталась…
— Говорил?! — Галина отступила на шаг, словно от удара. — Ты мне ещё в сентябре обещал, что мы на Новый год полетим в Сочи! Я путёвку оплатила, гостиницу забронировала! А теперь, за два дня до вылета, ты мне выдаёшь такое?!
Пожилая пара рядом с ними обернулась, но Галина уже не обращала внимания на посторонних. Тридцать семь лет замужества научили её одному: если промолчать сейчас, потом будет только хуже.
— Мамочка позвонила вчера вечером, — Виктор наконец поднял глаза, и в них читалась такая жалость к себе, что Галина едва сдержалась, чтобы не треснуть его сумкой по голове. — Сказала, что Людка с семьёй не приедет, племянник тоже отказался. Она одна будет встречать Новый год!
— А я, значит, не одна буду?! — Голос Галины зазвенел так, что даже охранник у входа в зал ожидания покосился в их сторону. — Я, значит, месяц планировала, деньги откладывала! Купальник новый купила, между прочим!
— Купальник… — Виктор растерянно повёл плечами. — Ну, в другой раз съездим.
— В другой раз! — Галина почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. — Витя, мне шестьдесят два года! Сколько у меня этих «других разов» осталось?!
Она развернулась и решительно направилась к стойке регистрации. Пусть хоть один раз в жизни всё будет так, как она хочет. Пусть хоть раз её желания окажутся важнее маминых слёз и семейного долга.
— Галя, постой! — Виктор догнал её, схватил за локоть. — Ты куда?!
— Регистрироваться на рейс! — она вырвала руку. — В Сочи! Одна, раз уж ты решил бросить меня ради мамули!
— Так билет же на моё имя! На нас обоих!
— Ничего, поменяю! Или верну деньги!
Виктор попытался взять её за руку, но Галина резко отдёрнулась. В животе всё сжалось от обиды. Как он мог? Как посмел в последний момент всё изменить?
— Слушай, может, правда махнём к маме, а? — Виктор заговорил примирительно, даже улыбнулся виноватой улыбкой. — Она стол накроет, мы посидим, как в детстве. Помнишь, как раньше было хорошо?
— Помню, — процедила Галина сквозь зубы. — Помню, как твоя мамочка каждый раз меня учила, как котлеты жарить! Как говорила, что я плохая хозяйка! Как намекала, что ты мог бы жениться получше!
— Да брось ты, это было давно…
— Было давно?! — Галина остановилась так резко, что муж чуть в неё не врезался. — А в прошлый Новый год она мне что сказала? «Галечка, ты располнела, милая. Витеньке такие пухленькие не нравятся!» Я, между прочим, за два дня ничего не ела после этих слов!
Виктор молчал, глядя куда-то в сторону. Галина видела, как у него дёргается желвак на скуле — верный признак, что он злится, но сдерживается.
— Мама уже в возрасте, — наконец выдавил он. — Ей восемьдесят три. Сколько ей ещё осталось?
— Ага, а мне, значит, вечность! — Галина почувствовала, как к горлу подступают слёзы, но она их сдержала. Плакать при муже она не собиралась. — Витя, я тебя умоляю… Ну, поедем, как договаривались! Мы же всё спланировали! Экскурсии, прогулки по набережной…
— Галь…
— Я ждала этого три месяца! — Она схватила мужа за рукав куртки, теребя дешёвую ткань. — Витенька, родной, ну пожалуйста! Давай поедем к твоей маме на Рождество, в январе! Я клянусь, буду улыбаться, всё стерплю!
Виктор покачал головой.
— Я уже обещал маме. Сказал, что прилетим сегодня вечером.
Галина разжала пальцы, отпуская рукав. Мигание гирлянд вдруг стало раздражающим, музыка — слишком громкой, а люди вокруг — чужими и равнодушными.
— Значит, так, — она взяла сумку поудобнее и расправила плечи. — Лети к маме. Один. А я лечу в Сочи. И пусть это будет мой лучший Новый год за последние тридцать семь лет!
Она развернулась и пошла прочь, не оборачиваясь. Шаги эхом отдавались в огромном зале аэропорта, а внутри звенела одна мысль: «Хватит. Больше я не буду прогибаться».
Галина шла к стойке регистрации, сжимая ручку сумки так, что костяшки пальцев побелели. В голове крутилась карусель воспоминаний — все те моменты, когда она уступала, молчала, соглашалась.
Три месяца назад. Сентябрь.
Они сидели на кухне, допивая чай после ужина. Галина листала туристический буклет, показывая мужу фотографии отелей.
— Витенька, смотри какая красота! Вот этот номер с видом на море! Представляешь, мы будем встречать рассвет на балконе!
Виктор кивнул, не отрываясь от газеты.
— Ага, красиво.
— Ты согласен? — Галина положила ладонь поверх его руки. — Правда поедем?
— Конечно, Галь. Только…
— Только что?
— Маме не говори пока, ладно? А то она начнёт переживать, что мы её бросаем.
Галина тогда промолчала. Кивнула, убрала буклет в ящик стола. Подумала: «Успеется. Скажу ближе к делу».
Ноябрь. Звонок свекрови.
— Галочка, милая, — в трубке раздался приторно-сладкий голос. — Я тут думала… На Новый год вы же к нам прилетите?
— Елена Артемовна, мы с Витей планировали съездить в Сочи…
— В Сочи?! — голос мгновенно стал колючим. — Ах, вот как! Значит, старуху бросаете? Ну что ж, живите, как знаете!
Виктор тогда выхватил у неё трубку:
— Мам, не волнуйся! Мы приедем, обязательно приедем!
Галина попыталась возразить, но муж прикрыл трубку ладонью и прошипел:
— Галь, ну не сейчас! Видишь, она расстроилась!
Она снова промолчала. Вернулась к плите, где доваривался борщ. Мешала половником так яростно, словно хотела в этом красном водовороте утопить все свои невысказанные слова.
Вчера вечером.
Виктор вернулся с работы мрачнее тучи. Галина сразу поняла — звонила свекровь.
— Мама плакала, — выдавил он, даже не раздеваясь. — Людка не приедет. Племянник отказался. Она совсем одна будет…
— Витя, у нас билеты куплены!
— Я верну деньги. Или продам кому-нибудь.
— Это МОИ деньги! — впервые за долгие годы Галина повысила голос. — Я их из пенсии откладывала! По три тысячи в месяц! Ты хоть представляешь, чего мне это стоило?!
— Представляю, но…
— Но твоя мамочка важнее!
Они не разговаривали весь вечер. Виктор сидел в комнате, уткнувшись в телевизор, а Галина на кухне доедала вчерашние котлеты, которые вдруг показались ей безвкусными, как картон.
Теперь, стоя в очереди к стойке регистрации, Галина понимала: если она сейчас сдастся, всё останется по-прежнему. Она снова будет сидеть в душной квартире свекрови, слушать упрёки про недосоленный салат и подгоревшую индейку.
— Следующий! — окликнул её служащий аэропорта.
Галина шагнула вперёд, доставая паспорт. Руки дрожали, но она крепко сжала документ. Позади раздались быстрые шаги — это Виктор догонял её.
— Галь, постой! Давай поговорим!
Она обернулась. Муж стоял в двух шагах, растерянный, с жалким выражением лица.
— Говорить? — Галина криво усмехнулась. — Тридцать семь лет говорили. Хватит.
— Ваш паспорт, пожалуйста, — служащий протянул руку, но Галина замерла.
Виктор схватил её за плечо, развернул к себе:
— Ты хоть понимаешь, что делаешь?! Мать одна сидит, ждёт нас! Стол накрывает!
— Пусть накрывает, — Галина высвободилась. — Ты к ней и лети.
— Без тебя?! — Виктор всплеснул руками так театрально, что пара туристов рядом заулыбалась. — Что я ей скажу?! Что жена сбежала от семьи?!
— Скажи правду, — Галина повернулась к стойке. — Что твоя жена впервые за тридцать семь лет решила пожить для себя.
Служащий терпеливо ждал, постукивая ручкой по столу. Где-то за спиной женский голос объявлял посадку на рейс до Казани.
— Добрый день, — Галина положила паспорт на стойку. — Мне нужно обменять билет. Он на двоих, но полечу я одна.
— Сейчас посмотрим, — девушка защёлкала по клавиатуре. — Э-э-э... А билеты у вас какие?
— Что значит какие?
— Тариф невозвратный. Обмену не подлежат.
Галина почувствовала, как внутри всё оборвалось.
— То есть как не подлежат?!
— Смотрите, вот здесь написано мелким шрифтом, — служащая ткнула ногтем в распечатку. — При покупке акционных билетов возврат и обмен невозможны.
— Галь, ну вот видишь! — Виктор торжествующе хмыкнул. — Придётся лететь со мной!
— Заткнись! — она не оборачивалась. — Девушка, но должен же быть какой-то выход?!
— Можете доплатить разницу и купить новый билет. Это выйдет… — служащая снова постучала по клавишам, — примерно двадцать три тысячи рублей.
Двадцать три тысячи. У Галины было с собой восемь. Отложенные на экскурсии, на кафе, на сувениры. На маленькие радости, которых она ждала три месяца.
— Но ведь билет на его имя тоже есть! — она ткнула пальцем в мужа. — Неужели нельзя как-то перераспределить?!
— К сожалению, нет. Тариф не позволяет.
Галина отступила от стойки. В голове звенело. Значит, всё. Придётся лететь к свекрови, сидеть за праздничным столом, слушать про то, какая она плохая жена.
— Ну что, полетели? — Виктор взял её под локоть, но на этот раз не грубо, а почти ласково. — Галь, родная, не расстраивайся. В следующем году точно поедем в Сочи!
— В следующем году, — эхом повторила она и вдруг расхохоталась. — Витя, а ты помнишь, что говорил в позапрошлом году? Что обязательно свозишь меня в Крым?
— Ну, не получилось тогда…
— А три года назад обещал Турцию! — голос её сорвался на визг. — Пять лет назад — Золотое кольцо! Я блокнот завела, знаешь? Записывала все твои обещания!
Виктор молчал, глядя в пол. По шее у него поползло красное пятно — всегда так было, когда его припирали к стенке.
— А в итоге мы каждый год летали к твоей матери! — Галина чувствовала, как внутри всё кипит. — Каждый праздник, каждый выходной! А я молчала, кивала, соглашалась!
— Так она же одна!
— А я не одна?! — Галина шагнула к нему так резко, что он отшатнулся. — Я, значит, могу всю жизнь ждать, терпеть, откладывать?!
— Галь, при людях же…
— Плевать мне на людей! — она размахнулась сумкой, едва не задев проходившую мимо стюардессу. — Плевать на твою мать! И плевать на эти билеты!
Виктор попытался взять её за руку, но Галина отдёрнулась и решительно зашагала прочь от стойки регистрации. Не к выходу, не к посадке — просто прочь. Куда угодно, лишь бы не видеть его виноватое лицо и не слышать этих оправданий.
— Подожди! Куда ты?!
— Не твоё дело! — бросила она через плечо, не останавливаясь.
Внутри всё дрожало от злости и отчаяния. Неужели придётся сдаться? Неужели это — предел её мечтаний?
Галина прошла мимо кафе, мимо сувенирных лавок, остановилась у огромного панорамного окна. За стеклом на взлётной полосе мигали огни самолётов. Где-то там, в одном из них, летели счастливые люди — в отпуск, к морю, к новой жизни.
— Извините, — рядом возник чей-то голос.
Галина обернулась. Перед ней стояла женщина лет пятидесяти, в ярко-красном пуховике и с чемоданом на колёсиках.
— Вы случайно не знаете, где тут обменный пункт? — женщина улыбнулась. — Совсем запуталась в этом аэропорту!
— Там, направо, — машинально ответила Галина, но женщина не ушла.
— Простите, вы не в порядке? — она наклонила голову, разглядывая Галину с неподдельным участием. — У вас слёзы…
Галина судорожно провела рукой по щекам. И правда — мокрые. Когда успела расплакаться?
— Да так, ерунда, — она попыталась улыбнуться. — Семейные дела.
— Понимаю, — женщина кивнула и вдруг решительно опустилась на ближайшую скамейку, похлопав по сиденью рядом. — Давайте присядем? Я Лариса, между прочим.
Галина растерянно опустилась рядом. Сумка тяжело шлёпнулась на пол.
— Я вот одна лечу, — Лариса достала из кармана платочек, протянула Галине. — В Египет. Муж отказался, говорит, работа, дела. А я взяла — и купила билет! Одна!
— Как одна? — Галина вытерла глаза. — А он не возмутился?
— Возмутился! — Лариса рассмеялась. — Три дня не разговаривал! Говорил, что я эгоистка, что семью бросаю. А я ему отвечаю: милый, я тридцать два года семью не бросала. Теперь хочу десять дней пожить для себя!
Галина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло.
— И что он?
— А что он? — Лариса пожала плечами. — Смирился. Сейчас сидит дома, греет пельмени. Переживёт как-нибудь!
— Но… билет же дорогой?
— Дорогой! — Лариса кивнула. — Я полгода копила! Из своей пенсии, между прочим. Думала, куплю себе новую шубу. А потом подумала — зачем мне шуба, если я сижу дома, как мышь? Лучше уж слетаю, посмотрю мир!
Галина молчала, переваривая услышанное. Рядом прошла семейная пара — муж тащил огромный чемодан, жена хохотала над чем-то, держа его под руку.
— Вас что-то удерживает? — Лариса наклонилась ближе. — Давайте, рассказывайте. Всё равно мне до посадки ещё час.
И Галина рассказала. Про Сочи, про свекровь, про билеты, про тридцать семь лет замужества, где она всегда была на втором месте.
— Так купите новый билет! — Лариса хлопнула её по колену. — В долг возьмите, у подруги! У детей, в конце концов!
— У меня нет детей, — тихо сказала Галина. — Не получилось.
— Ну и что? — Лариса не смутилась. — Займите где-нибудь! Или вообще — летите со мной в Египет! Там места ещё есть, я вчера смотрела!
— В Египет?! — Галина вздрогнула. — Да вы что! Я же не могу… Это же безумие!
— А что тут безумного? — Лариса встала, поправив пуховик. — Вы всю жизнь жили, как положено. Для мужа, для его мамаши. А теперь живите хоть раз для себя! Пока не поздно!
Она взяла чемодан, подмигнула Галине и растворилась в толпе пассажиров.
Галина сидела, глядя ей вслед. В голове звенело. Египет. Море. Пирамиды. Что-то новое, неизведанное.
— Вот ты где! — Виктор возник откуда-то сбоку, запыхавшийся. — Я тебя полчаса ищу! Галь, хватит дуться! Пошли к выходу, такси возьмём, домой вернёмся…
— Домой?! — Галина вскочила со скамейки так резко, что муж отшатнулся. — Какой дом?! Ты опять решил за меня?!
— Галь, ну что ты психуешь?! — Виктор попытался взять её за руку, но она отдёрнулась. — Ну не сложилось с Сочи! В другой раз!
— Не будет другого раза! — она схватила сумку, расстегнула молнию. — Вот, смотри!
Она вытащила купальник — ярко-синий, новый, с вышивкой по краю. Купила в октябре, примеряла каждый вечер перед зеркалом.
— Я его месяц выбирала! — голос её дрожал. — Три магазина обошла! Ты хоть представляешь, как мне было стыдно в примерочной?! Женщины молодые вокруг, стройные! А я стою, шестидесятидвухлетняя дура, и пытаюсь натянуть купальник!
— Галь…
— Но я купила! — она сжала ткань в кулаке. — Потому что мечтала окунуться в море! Потому что хотела встретить рассвет на пляже! Хотела почувствовать себя живой!
Виктор молчал, глядя на купальник. По его лицу было видно — он не понимает. Совсем не понимает.
— А ты знаешь, что я ещё купила? — Галина полезла в сумку снова, доставая тюбик. — Крем от загара! И платье летнее! И босоножки новые! Я три месяца готовилась, Витя! Три месяца жила этой мечтой!
— Ну поедем в январе…
— Не поедем! — она швырнула купальник обратно в сумку. — Потому что в январе у твоей мамы будет день рождения! Потом — восьмое марта! Потом — Пасха!
Галина сделала шаг к мужу, глядя ему прямо в глаза:
— Я улетаю. С тобой или без тебя. Но улетаю.
Виктор стоял, открыв рот. Галина видела, как он пытается что-то сказать, но слова застревают где-то в горле.
— Ты с ума сошла, — наконец выдавил он. — У нас же нет денег на новый билет!
— Найду, — Галина достала телефон, быстро набрала номер. — Алло, Люся? Это я. Слушай, ты же предлагала занять на шубу? Так вот…
Она отвернулась от мужа, говоря в трубку. Руки дрожали, но голос был твёрдым. Подруга согласилась перевести деньги прямо сейчас — двадцать тысяч, без процентов.
— Спасибо, родная. Вышлю реквизиты.
Галина нажала отбой и только тогда посмотрела на Виктора. Он побледнел.
— Значит, так и будет? — он сглотнул. — Ты меня бросаешь?
— Не тебя, — она покачала головой. — Я бросаю тридцать семь лет жизни, где меня не было.
— Чего?! — Виктор шагнул ближе. — Ты всегда была! Рядом со мной!
— Рядом, — эхом повторила Галина. — Но не со мной самой.
Телефон пискнул — пришли деньги. Галина глянула на экран и улыбнулась. Впервые за этот вечер — по-настоящему.
— Ну и лети, раз такая умная! — Виктор развернулся. — А я к маме поеду! Один!
— Летай, — Галина пожала плечами. — Передавай привет.
Она пошла к стойке регистрации, но через несколько шагов обернулась. Виктор стоял посреди зала, растерянный и жалкий. Впервые она видела его таким — беспомощным, не знающим, что делать.
— Витя, — позвала она.
Он вздрогнул, повернулся.
— Если хочешь — лети со мной, — сказала Галина спокойно. — Но только если сам захочешь. А не потому что мама велела или потому что так положено.
Виктор молчал. В глазах его мелькнуло что-то — страх, злость, обида. Потом он резко махнул рукой и направился к выходу.
Галина смотрела ему вслед. Внутри было пусто и тихо. Никакой боли. Только лёгкость.
— Девушка, — она подошла к стойке регистрации. — Мне нужен билет до Сочи. Один. На ближайший рейс.
Через двадцать минут она сидела в зале ожидания с посадочным талоном в руках. Рейс через час. Галина достала из сумки купальник, расправила складки на ткани. Ярко-синий, новенький.
Телефон завибрировал. Сообщение от Виктора: "Ты пожалеешь".
Галина усмехнулась и набрала ответ: "Я всю жизнь жалела. Хватит".
Рядом села Лариса с чемоданом.
— О! Вы всё-таки решились! — она улыбнулась. — Правда, у меня рейс в другую сторону, но это неважно! Главное — вы летите!
— Лечу, — Галина кивнула. — Первый раз в жизни — куда хочу.
— И как ощущения?
Галина посмотрела в окно, где за стеклом мигали огни взлетающих самолётов. Потом перевела взгляд на купальник в руках.
— Страшно, — честно призналась она. — Но знаете что? Мне шестьдесят два. И если не сейчас, то когда?
Лариса рассмеялась и хлопнула её по плечу:
— Вот и правильно! Живите, пока живётся!
Динамик объявил посадку на рейс до Сочи. Галина встала, взяла сумку. Перед выходом к трапу она обернулась, глядя на зал ожидания. Где-то там, за этими стенами, муж сейчас сидел в такси по дороге к матери.
А она летела к морю.
Галина шагнула к выходу на посадку и не оглянулась.