Лера и Егор работали в одном подразделении уже больше года. Служба в милиции быстро стирала формальности: совместные дежурства, выезды, бесконечные отчёты сближали сильнее любых разговоров. Лере было двадцать, она только начинала привыкать к строгому режиму и ответственности, Егор был старше на пять лет, уверенный, спокойный, с той самой взрослой основательностью, которая сразу внушала доверие.
Он начал ухаживать красиво и настойчиво. Не ограничивался дежурными цветами к праздникам: мог встретить после смены, принести горячий чай в термосе, если ночь выдалась холодной, или оставить на столе записку с коротким: «Береги себя». Иногда они после работы заходили в небольшое кафе недалеко от отдела. Егор заказывал одно и то же: крепкий кофе без сахара себе, Лере — чай с лимоном, не спрашивая, будто знал заранее.
— Ты опять не поела, — говорил он, глядя на её нетронутый пирожок.
— Потом, — отмахивалась Лера.
— Потом не считается, — улыбался он и пододвигал тарелку ближе.
Через несколько месяцев они уже не скрывали, что вместе. Коллеги быстро всё поняли, но лишних вопросов не задавали. Однажды вечером, возвращаясь после смены, Лера остановилась у подъезда и вдруг сказала:
— Егор, мне нужно тебе кое-что сказать.
Он посмотрел внимательно, без улыбки.
— Говори.
— Я была у врача… Я беременна.
Он долго молчал, потом провёл ладонью по лицу.
— Ты уверена?
— Да.
Егор выпрямился, будто принимая приказ.
— Хорошо. Разберёмся. Всё будет нормально.
Только позже Лера поняла, что сказать родителям для него оказалось самым сложным. Каждый раз, когда разговор заходил о семье, он отмахивался.
— Не сейчас. Потом скажу.
— Почему потом? — спрашивала она.
— Мама… она человек непростой.
Лера видела, что он избегает темы, и это её тревожило. На очередном осмотре у врача у неё открылось кровотечение. С работы её увезли на скорой, оформили срочное сохранение. В палате было тесно и шумно, женщины переговаривались, кто-то плакал, кто-то ругался по телефону.
Егор приехал вечером, стоял у кровати, сжимая грядушку.
— Всё будет хорошо, — повторял он, будто заученную фразу.
На следующий день в палату зашла женщина лет пятидесяти, аккуратно одетая, с прямой спиной.
— Валерия? — спросила она.
— Да.
— Я Наталья Ивановна. Мама Егора.
С этого дня Наталья Ивановна приходила каждый день. Приносила фрукты, домашний бульон в банке, аккуратно расспрашивала врачей.
— Вы не переживайте, — говорила она Лере. — Врачи у нас хорошие, всё сделают как надо.
Она сидела рядом, рассказывала о Егоре, каким он был в детстве, как поступал в училище, как служил. Лера слушала, иногда отвечала коротко, иногда просто кивала. Наталья Ивановна уходила всегда вовремя, не задерживаясь.
После выписки Егор встретил Леру у ворот больницы.
— Поехали, — сказал он. — Домой.
Через неделю они подали заявление в ЗАГС. Наталья Ивановна настояла, чтобы всё было «как положено».
— Раз уж семья, значит семья, — сказала она.
Егор подписывал бумаги молча. Лера смотрела на дату регистрации и думала только о том, что теперь всё официально. Когда они вышли на улицу, он взял её за руку.
— Всё, — сказал он. — Теперь по-настоящему.
Подготовка к свадьбе началась сразу после подачи заявления. Наталья Ивановна взяла инициативу в свои руки, не оставляя пространства для возражений. Она звонила каждый день, приезжала без предупреждения, приносила с собой списки, каталоги, вырезки из журналов.
— В этом кафе тесно, — сказала она, едва Лера показала выбранное место. — Гости будут сидеть друг у друга на головах.
— Но там уютно, — спокойно ответила Лера.
— Уют — это для посиделок, а свадьба — событие, — отрезала будущая свекровь.
Следующим оказался список гостей.
— Этих я не знаю, — Наталья Ивановна постучала ручкой по фамилиям. — Зачем они?
— Это мои коллеги, — ответила Лера.
— Коллеги сегодня есть, завтра нет, а родственники навсегда.
Тамада тоже не подошёл.
— Слишком молодой. Что он понимает? — сказала Наталья Ивановна. — На свадьбе нужен опыт.
Егор почти не вмешивался. Он сидел рядом, иногда соглашался с матерью, иногда смотрел в телефон. Если Лера пыталась что-то сказать, он тихо произносил:
— Давай без скандалов.
На фоне постоянных разговоров, звонков и споров Лере стало хуже. Врачи говорили осторожно, просили беречь себя, меньше нервничать. В один из дней ей стало плохо прямо на работе. Скорая, коридор, знакомый запах больницы. Диагноз сказали коротко: выкидыш.
После выписки Лера сидела дома, глядя в окно.
— Может, отменим свадьбу, — сказала она Егору.
— Нет, — ответил он сразу. — Мы уже подали заявление.
— Мне сейчас не до праздников.
— Всё пройдёт. Нам нужно просто пережить это.
Регистрация прошла тихо. Белое платье, зал, короткие речи. Егор держал Леру за руку крепко, будто боялся отпустить. Гости улыбались, фотограф щёлкал камерой. Наталья Ивановна сидела в первом ряду, внимательно наблюдая.
На банкете она подошла к Лере с бокалом.
— Ну что ж, — сказала громко, — надеюсь, ты понимаешь, в какую семью вошла. У нас принято уважать старших.
Кто-то из гостей притих. Лера улыбнулась и ответила:
— Конечно.
Наталья Ивановна, не дождавшись реакции, добавила ещё пару фраз, но Лера сделала вид, что не слышит, повернулась к гостям и продолжила разговор. Скандал не состоялся.
Первые два месяца они жили вместе. Каждое утро Лера уходила на службу, а Егор, находясь в отпуске, ехал к матери.
— Ненадолго, — говорил он.
Возвращался поздно, молчаливый.
— Как у мамы? — спрашивала Лера.
— Нормально, — отвечал он и уходил в душ.
Дни тянулись ровно, без ссор, но и без разговоров. Лера продолжала работать, приходила домой, готовила ужин. Егор ел молча, потом собирался и снова уезжал. Наталья Ивановна звонила редко, но каждый разговор оставлял после себя тяжёлую паузу.
Лера не знала, что происходило в доме Натальи Ивановны, но каждый раз, когда Егор возвращался от матери, он был другим. Он заходил молча, не разуваясь сразу, мог долго стоять у окна или сидеть на краю дивана, глядя в одну точку. На вопросы отвечал коротко, иногда не отвечал вовсе.
— Ты устал? — спрашивала Лера.
— Да, — говорил он, не поднимая глаз.
Иногда он приходил поздно ночью, аккуратно закрывал дверь, стараясь не шуметь. Лера делала вид, что спит. Утром он уезжал раньше неё.
Однажды днём, когда Лера была дома одна, раздался звонок телефона.
— Алло, — сказала она.
— Это Наталья Ивановна, — голос был резким. — Нам нужно поговорить.
Лера молчала, ожидая продолжения.
— Ваша мама, — продолжила свекровь, — должна понимать, что за жильё нужно платить. Вы живёте не на улице.
— Простите, о чём вы?
— О квартире. Пусть платит. Вы же не в общежитии живете.
Лера выпрямилась.
— Мы с Егором оба работаем и оплачиваем всё сами.
— Не нужно мне рассказывать, — повысила голос Наталья Ивановна. — Я знаю, сколько вы получаете. Пусть ваша мать не думает, что выдала дочь замуж и успокоилась.
Разговор стал резким. Наталья Ивановна перешла на оскорбления, упоминая Лерину мать. Лера слушала недолго.
— Разговор окончен, — сказала она спокойно. — Прошу больше так не говорить.
— Ты ещё пожалеешь, — бросила свекровь и отключилась.
Через час позвонил Егор.
— Нам нужно поговорить, — сказал он.
Они встретились вечером. Он стоял в прихожей, не снимая куртки.
— Мама переживает, — начал он.
— Она оскорбила мою мать, — ответила Лера.
Егор опустил голову.
— Она ждёт извинений.
— Этого не будет.
Он заплакал, закрыл лицо руками.
— Пожалуйста, — сказал он. — Просто извинись, и всё наладится.
— Нет.
Егор прошёл в комнату, открыл шкаф, начал складывать вещи. Лера стояла в дверях. Он снял с пальца обручальное кольцо и положил на стол.
— Я так не могу, — сказал он. — Прости.
Он уехал ночью, не оглядываясь. Квартира опустела, и в ней стало тихо.
Через две недели Валерия подала заявление на развод. В ЗАГСе ей задали стандартные вопросы, она так же стандартно на них ответила. Документы приняли без лишних слов, дату назначили быстро. Лера вышла на улицу, остановилась на крыльце, достала сигареты, хотя почти не курила, и закурила, глядя на проезжающие машины. Потом затушила окурок и пошла на работу.
С Егором они больше не разговаривали. На службе пересекались редко, он старался держаться в стороне, переводился в другой кабинет, менял смены. Общие знакомые не задавали вопросов, всё было и так понятно.
За неделю до развода Егор пришёл к ней вечером. Лера открыла дверь и сразу поняла, что разговор будет долгим. Он стоял на пороге, осунувшийся, небритый, с покрасневшими глазами.
— Можно войти? — спросил он.
— Проходи.
Он сел за стол, долго молчал, потом заговорил.
— Поехали со мной, — сказал он. — В другой город. Я уже узнавал. Переведёмся, начнём сначала.
— Нет, — ответила Лера.
Он поднялся, начал ходить по комнате.
— Тогда давай просто… встречаться тайно. Никто не узнает.
— Нет.
Он снова заплакал, опустился на стул, говорил сбивчиво, обещал, что всё изменится. Лера слушала молча.
— Это невозможно, — сказала она. — После развода у нас разные жизни.
В день развода они стояли рядом, не глядя друг на друга. Подписи, печати, короткое: «Брак расторгнут». Лера вышла первой.
Прошло полгода. Валерия снова вышла замуж. Жизнь наладилась спокойно и ровно. Новый муж был сдержанным, немногословным. Они вместе работали, вместе возвращались домой, строили планы без оглядки на чужое мнение.
Егор остался один. Иногда на службе Лера замечала его взгляд, но он не подходил. Однажды её муж рассказал, что случайно встретил Егора. Тот долго говорил о Лере, о том, что до сих пор любит её и жалеет, что тогда не смог поступить наперекор матери.
Они по-прежнему работали вместе. Иногда пересекались в коридорах, обменивались короткими кивками. Так и осталась эта история без продолжения, но с длинным послевкусием.