Всё началось в тот самый день, когда на калитке заводской проходной появился незнакомый охранник. Мария Петровна, как обычно, пришла за десять минут до смены, с надеждой, что сегодня всё пройдёт спокойно.
Она работала контролёром на третьем участке уже больше двадцати лет, знала все винтики и шайбы, что только попадали к ней в руки.
У гардероба её встретила Надя с пятого цеха. Улыбка у Надежды была натянутая, видно, тоже что-то тревожило.
— Ты видела этого новенького? — шепнула Надя, пока снимала с крючка пропылённую куртку.
— Видела, — кивнула Мария Петровна опять, небось, из начальства кого-то подсунули. У них всё какие-то перемены, а нам только хлопоты.
Обе подруги зашли в цех, где привычно гудели станки. В нос ударил типичный запах масла и железа. Работники уже рассаживались по своим местам, а у самого дальнего станка столпились мужчины.
Между ними стоял высокий человек в белом халате, и что-то объяснял, размахивая руками.
— Петровна, ты тут? — обернулся Игорь, бригадир, увидев женщин.
— Давай, иди, сейчас будет тебе сюрприз.
Мария подошла, ощутила, как по спине пробежала дрожь. На месте где ещё недавно работал её старый знакомый Алехин, теперь стоял блестящий новый станок с жёлтой полоской по корпусу.
— Представляем, коллеги, наш новый помощник! — бодро произнёс человек в халате.
— Этот автоматизированный агрегат выполнит всю рутинную работу за смену. Ваши задачи, только контролировать процессы, ошибок не будет, всё быстро и надёжно.
Погудели напряжённо. Кое-кто переглянулся.
— А где герман-то? — спросил Веселов.
— В отпуске, — коротко бросил бригадир.
Надежда тихо прошептала:
— Вот тебе и отпуск, ага.
Мария решила подойти поближе рассмотреть эту новинку. Металл охлаждённый, блестящий, будто только с витрины. На панели непривычные лампочки мигали зелёным.
— И как оно дело наше знает? — осторожно спросила Мария у человека в халате.
— Всё по инструкции! Здесь заложена программа. Берёте заготовку – станок сам проводит полный цикл, по-деловому объяснил инженер, ваша задача только наблюдать и реагировать, если что-то не так.
К обеду стало ясно, что агрегат не просто работает, он делает это молча, без усталости, ровно, без ошибок, в отличие от людей. Обычно к полудню все уставали, кто-то забывал про винтик, кто-то, про смазку. Теперь же всё шло, как по маслу.
В обеденном зале столы были полупусты. Работники приуныли, кто-то обсуждал новости, кто-то молча ел своё.
— Ну что скажете? — тихо спросила Валентина, наливая чай из огромного термоса.
— Глаз такой, что весь завод контроль пройдёт, — отозвался Паша, а вот работать мы зачем? Так и до пенсии досидимся за стеклом.
Мария молчала. Ей нравилась работа, нравилось возвращаться домой с ощущением нужности. А теперь всё изменилось.
После обеда бригадир собрал всех у доски объявлений.
— Коллеги, — начал он, почесав голову, в связи с модернизацией часть операций автоматизировали, лишних рабочих переводим на другие участки. Кого вызовут, подходите сразу в отдел кадров.
Надежда ухватила Марию за руку, обе будто окаменели.
— Слушай, — прошептала Надя, а нас не выгонят совсем?
— Да кому я нужна, кроме как тут…, еле слышно ответила Мария.
Вечером Мария пришла домой, сняла пальто и уронила сумку на табурет. Сын быстро вышел из своей комнаты.
— Мам, что случилось?
— Всё ничего, — выдохнула она, только теперь у нас вместо Алехина какой-то железяк работает.
Сын пытался подбодрить:
— Мам, сейчас так везде. Главное, чтобы зарплату не урезали.
— Не урезали… Это хорошо бы, если только урезали, качнула головой Мария, а если вообще выгонят?
Тяжёлый вечер прошёл в молчании.
На следующий день стало известно, что ещё двоих отправили переводом в другой цех, остальным грозил сокращённый график. Валентина не выдержала — ушла ещё до окончания смены.
— Куда идёшь? — догнала её Мария у выхода.
— Домой, — вздохнула Валентина,
— Надо подумать. Детей кормить нужно.
К ночи Мария никак не могла уснуть. Думала о будущем, о детях, ведь младший ещё учится, а старший пока сам не разобрался, чего хочет от жизни…
На заводе жизнь тем временем шла своим чередом, но что-то исчезло из привычного уклада. В столовой никто больше не балагурил, даже Паша больше не пытался сыпать шутками.
Однажды после смены Надя снова подошла к Марии.
— Ты слышала, что у Пашки договор уже на полставки переделывают? Говорят, следующим ты…
Мария молчала, раздумывая, стоит ли вообще переживать за работу, которая становится всё меньше похожей на то, к чему привыкла.
На третьей неделе работы нового станка руководство устроило показательный обход. Начальник в форме, девочка из отдела кадров с бумагами, инженер с томиком инструкций.
— Все довольны? — спросил начальник, останавливаясь напротив Марии.
— А если честно — нет, не выдержала она, мы теперь тут нужны только для того, чтобы смотреть, как другие, железные, работают.
Начальник хмыкнул:
— Это прогресс. Гляди, какие результаты! Производительность выросла почти вдвое.
Кто-то попытался возразить, но начальник уже ушёл расписывать выгоду от новшества дальше по рядам.
Вечером на собрании рабочего коллектива было тревожно.
— Я двадцать лет отработал, — сказал Пашка, и что теперь, меня коту под хвост выкинут? А как жить?
— Прекратить панику! — бросила Надя, мы не ребята, найдём выход.
— Куда нас найдут? — тяжело вздохнула Мария, деваться-то особо некуда. Смотря на эту железяку, вспоминаю, как наши старики шутили: «раз и без работы».
Тишина.
Но жизнь шла своим чередом. Кто-то ушёл из завода, кто-то прилип к новой идее и пытался разобраться в программировании станка, появились разговоры о том, чтобы организовать короткие курсы обучения. Но большинство всё больше тихо тосковало по прошлым будням.
Однажды вечером домой пришла Надя, чуть не плача.
— Всё, совсем с ума схожу, — закричала в трубку телефону, у Пашки сегодня смену отменили просто так, без объяснения.
Мария попыталась её успокоить:
— Приходи ко мне, посидим, выпьем чаю.
Сидели, вспоминали былое, хохотали и плакали. Надежда спросила:
— Ты же с начальником в одной школе училась? Может, попробуешь поговорить, узнать, что дальше?
Мария задумалась, но на следующий день всё же подошла к Аркадию Михайловичу.
— Долго ещё будет эта неопределённость? — спросила она в коридоре завода.
Начальник тяжело вздохнул.
— Мария Петровна, всех жалко. Но новые времена, новые подходы. Обещаю, кого сможем, обучим. Остальных, только перевод.
— А если не получится?
— Не знаю… Всё быстрее меняется, чем мы успеваем сообразить.
Мария вернулась в цех, стараясь не думать о будущем. Однако вечером домой пришёл сын и сказал:
— Мам, а может, попробуешь чему-то новому научиться? Сейчас все осваивают что-то новое.
— Я не знаю… В мои годы не так просто перестроиться.
— Мам, я тебе помогу.
Так начались новые дни для Марии Петровны: работа у станка теперь была не столько работой, сколько наблюдением за тем, чтобы машина не выбилась из заданного ритма. Сидела, читала бумажки, записывала малейшие отклонения.
Иногда на экране станка возникала ошибка, тогда надо было позвать инженера.
— Кто звал? — появлялся молодой техник, улыбался.
— Я, — говорила Мария, что тут случилось?
Он легко тыкал что-то в панели, за минуту исправлял.
— Вот бы мне так, как ты, — вздыхала Мария.
— Я бы вас научил, если хотите, — отвечал техник, сейчас всем нужны специалисты.
Однажды она решилась.
— Покажи, как.
Тот показал, объяснил, дал прочитать толстую папку инструкций.
Дома сын поддержал:
— Вот видишь, мам, даже я в компьютерах не понимаю, а ты уже умеешь ошибки у станка исправлять!
Мария улыбалась, хотя тревога в душе не утихала.
Прошло пару месяцев. Завод изменился: рабочие привыкли к новым порядкам, кто-то ушёл, кто-то научился новому.
Мария стала старшей среди сменных контролёров. Теперь она следила за двумя станками, а главное, учила других сотрудников разбираться в новых технологиях.
Иногда вечером, сидя за столом с Надей, вспоминала:
— А ведь боялась, что без работы останусь, — говорила Мария.
— Всё равно не по себе. Лишняя уже себя чувствуешь. Как будто твои двадцать лет остались только на фотографии.
— Это мы просто ещё не привыкли, — отвечала Мария, пока живы и новые возможности есть. Надо только научиться не бояться.
В те редкие минуты, когда бывшие работники собирались на лавочке перед проходной, разговоров становилось меньше. Теперь знали: время машин не остановить, но и людям ещё есть, что сказать этому времени.
В один из дней начальство поздравило Марии Петровну с юбилеем. На собрании вручили грамоту, сказали много добрых слов.
— Вы - пример, — объявил директор, как надо учиться меняться.
Мария улыбнулась, а в душе подумала: "Лишь бы не было хуже".
Когда заканчивался рабочий день, она шла по проходной, смотрела на завод, в котором от её былой работы осталось совсем немного. Но были новые задачи и люди, готовые к переменам.
А вечером дома гудел чайник, сын рассказывал, как устроился на ещё одну новую работу. Мария слушала, улыбалась, прижимая чашку к ладоням. Сложно - да. Страшно, очень.
Но главное, не терять себя в потоке перемен, потому что, если держаться вместе, никакой станок-робот не заменит настоящую человеческую заботу и тепло.