— Светочка, ты сидишь? — голос Ольги Вениаминовны звучал подозрительно бодро.
Света перехватила телефон поудобнее и насторожилась. Когда свекровь начинала разговор с таких слов, обычно следовало что-то неприятное.
— Сижу, — осторожно ответила она, глядя на свой список продуктов. Курица, картошка, майонез. Скромный ужин на двоих с Пашей в Новый год.
— Я тут подумала! — свекровь явно не собиралась тянуть с новостью. — Созываю всю родню и едем к вам Новый год отмечать! Все вместе будем! Весело же!
У Светы внутри всё похолодело. Она медленно отложила ручку и уставилась в одну точку на стене.
— Как... как это всю родню? — пробормотала она, хотя прекрасно понимала, что сейчас услышит.
— Ну как! Я с Витей, конечно. Катька с Игорем и детишками приедут. Нинка моя сестра со своим Лёшкой. И Танюшка наша! Девочка совсем одна сидит, грех не позвать! Я уже всем сообщила, все согласились! — Ольга Вениаминовна говорила так, будто преподносила потрясающий подарок.
Света быстро посчитала в уме. Свекровь со свёкром, сестра Паши с мужем и двумя детьми, тётка какая-то с сыном, двоюродная сестра. Десять человек. Плюс они с Пашей — двенадцать.
— Ольга Вениаминовна, но понимаете, у нас квартира маленькая совсем, — начала она, стараясь говорить максимально вежливо. — Мы с Пашей планировали тихо вдвоём...
— Тихо вдвоём? — перебила свекровь, и в её голосе появились обиженные нотки. — Света, ну как так можно! Новый год же! Это праздник, когда все должны собираться! Не переживай, как-нибудь разместимся. Диван у вас есть, стол есть. А мы с Ниной что-нибудь привезём, не волнуйся!
Света открыла рот, чтобы возразить, но свекровь уже продолжила:
— Приедем тридцать первого к шести вечера. Ты там ничего особенного не готовь, мы непритязательные. Ну всё, дорогая, мне бежать надо! Дел куча перед праздником!
Гудки в трубке. Света медленно опустила телефон на стол и посмотрела на свой жалкий список покупок. Восемь тысяч рублей до зарплаты. Восемь тысяч на продукты, проезд и всё остальное до десятого января.
Она схватила калькулятор и начала судорожно считать. Мясо, рыба, салаты, закуски. Минимум пятнадцать тысяч выходило. И это если брать самое простое и дешёвое.
— Нет, — пробормотала она вслух. — Нет, нет, нет.
Дверь в квартиру открылась, и в коридоре послышались шаги. Паша вернулся с работы. Света встретила его прямо на пороге кухни.
— Твоя мама звонила, — сказала она без предисловий.
Паша скинул куртку и повесил её на крючок. Он выглядел уставшим после смены на фабрике.
— Ну и что она хотела? — спросил он, проходя к раковине умыться.
— Она собрала всю родню и приедет сюда отмечать Новый год. Десять человек. К нам. В эту квартиру, — Света говорила медленно, чеканя каждое слово.
Паша замер с полотенцем в руках.
— Что? Серьёзно?
— Абсолютно. Она уже всем сказала. Приедут тридцать первого к шести вечера, — Света опустилась на стул и положила перед собой листок с расчётами. — У нас восемь тысяч до зарплаты. Накормить двенадцать человек стоит минимум пятнадцать тысяч. Это если я найду самые дешёвые продукты.
Паша молча сел напротив. Он посмотрел на цифры, потом на жену.
— Ну... мама же сказала, что они что-то привезут.
Света горько усмехнулась.
— Паша, твоя мама в прошлый раз принесла килограмм мандаринов и сказала, что это её вклад в семейный праздник. А потом три часа рассказывала, как дорого они стоили.
— Света, ну что ты сразу так, — Паша потёр лицо руками. — Она не со зла. Просто хочет, чтобы все были вместе.
— А спросить нас не могла? — Света почувствовала, как в горле подступает комок. — Мы только что ипотеку выплатили два года назад! У нас денег нет! Совсем! И квартира крошечная! Куда я двенадцать человек посажу?
— Ну как-нибудь справимся, — пробормотал Паша, отводя взгляд. — Может, займём у кого-то.
Света достала телефон и показала ему.
— Я уже звонила маме. У неё до следующей пенсии три тысячи осталось. Я не могу забрать у неё последнее! У тебя есть идеи, где взять семь тысяч?
Паша молчал. Света встала и прошлась по кухне.
— Позвони своей маме. Скажи, что мы не можем принять столько людей. Пусть празднуют у неё, у них же дом большой.
— Света...
— Паша, просто позвони! — она не выдержала и повысила голос. — Объясни ей ситуацию!
Он неохотно взял телефон и набрал номер матери. Света стояла рядом и слушала.
— Мам, привет. Слушай, тут такое дело, — начал Паша, но через секунду она увидела, как меняется его лицо. — Да, я понимаю... Нет, ну конечно... Да какие проблемы, мам...
Света вырвала у него телефон из рук и швырнула на стол.
— Ты даже не попытался!
— Она же расстроится! — Паша поднялся с места. — Ты знаешь, какая она. Начнёт переживать, что мы её не хотим видеть.
— А про нас ты не думаешь? — Света почувствовала, как к глазам подступают слёзы. — Про то, что МНЕ потом всё это расхлёбывать? Готовить, убирать, выслушивать замечания?
— Ну почему сразу замечания? — Паша попытался обнять её, но она отстранилась.
— Потому что я твою маму знаю! Она придёт и начнёт: «Света, а почему так мало? Света, а это почему так приготовлено? Света, а у меня получается вкуснее».
Паша вздохнул.
— Ладно, давай так. Сделаем попроще. Картошку запечём, курицу, пару салатов. Не будем заморачиваться.
Света достала калькулятор и снова начала считать вслух:
— Три килограмма курицы — пятьсот рублей. Картошка, овощи на салаты — ещё тысяча. Рыба хоть какая-то — восемьсот. Колбаса, сыр, хлеб — тысяча двести. Фрукты — тысяча. Напитки — полторы тысячи минимум. Это уже шесть тысяч, а я ещё половину не посчитала!
Она подняла на него глаза.
— И это не считая одноразовой посуды. Потому что у нас тарелок на всех не хватит. И приборов тоже.
Паша опустился обратно на стул.
— Может, попросим каждого что-то своё принести?
— Твоя мама обидится, — отрезала Света. — Скажет, что мы жадные и негостеприимные. Я уже проходила это на твоём дне рождения два года назад.
Они сидели в тяжёлом молчании. За окном уже стемнело. До Нового года оставалась неделя.
— Я возьму кредит, — наконец сказала Света тихо.
— Какой кредит? — Паша уставился на неё.
— В микрофинансовой. Десять тысяч под проценты. Потом из зарплаты как-нибудь отдам.
— Света, там же грабительские проценты!
— А что мне делать?! — она снова сорвалась на крик. — У тебя есть другие варианты? Ну давай, скажи! Откуда взять деньги?
Паша молчал, виновато глядя в пол.
Света схватила сумку и направилась к выходу.
— Куда ты? — спросил он.
— В эту контору. Пока не закрылись. Завтра уже выходной начнётся, не успею.
Она хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице. В груди всё горело от обиды и злости. Не на Пашу даже. На ситуацию. На то, что они вечно живут от зарплаты до зарплаты. На то, что свекровь даже не подумала спросить, удобно ли им.
Микрофинансовая контора находилась в соседнем доме. Света ворвалась туда за пять минут до закрытия. Сотрудница, молодая девушка с равнодушным лицом, даже не подняла головы.
— Кредит на месяц, — выдохнула Света. — Десять тысяч.
— Паспорт, — протянула руку девушка.
Через двадцать минут Света вышла оттуда с деньгами в кошельке и тяжёлым чувством в груди. Проценты были такими, что в январе придётся отдать почти тринадцать тысяч. Половину зарплаты.
Она медленно шла домой и думала, что это самый поганый предновогодний вечер в её жизни.
***
Следующие три дня превратились в ад. Света вставала в шесть утра и ехала на распродажи в дешёвые магазины на другом конце города. Она выискивала акции, сравнивала цены, подсчитывала каждый рубль.
Курицу взяла замороженную, самую дешёвую. Рыбу тоже из морозилки, в брикетах. Овощи на салаты покупала поштучно, выбирая самые мелкие. Майонез брала не привычный, а неизвестной марки, потому что тот стоил на сорок рублей дешевле.
Паша пытался помочь, но только мешался. После смены на фабрике он валился с ног от усталости. Света не ругалась, понимала, что ему тоже тяжело. Но когда он в третий раз уронил пакет с яйцами, она просто молча убрала осколки и вытерла лужу.
Двадцать девятого вечером ей позвонила Катя, сестра Паши.
— Света, привет! Слушай, я тут подумала, может, нам всё-таки к маме лучше поехать? — голос у неё был виноватый. — У вас же квартира маленькая, с детьми неудобно будет.
Света замерла с тарелкой в руках.
— Катя, это прекрасная идея! Давай я сейчас Ольге Вениаминовне позвоню и...
— Не-не-не! — перебила та. — Я маме не говори! Она обидится! Я просто так, на всякий случай спросила.
— То есть ты со мной согласна, но сама ничего менять не будешь? — Света почувствовала, как внутри снова закипает злость.
— Ну пойми, мне с ней потом общаться, — Катя явно чувствовала себя неловко. — А вы с Пашей как-нибудь справитесь, правда же?
Света положила трубку, не попрощавшись. Села на диван и закрыла лицо руками. Хотелось выть от бессилия.
Вечером того же дня позвонила Нина Петровна, сестра свекрови.
— Светочка, я тут пельменей заморозила. Привезу с собой. Вдруг еды не хватит, — сказала она бодрым голосом.
— Нина Петровна, зачем? — Света уже не пыталась скрывать усталость в голосе. — Я готовлю.
— Ну мало ли! Мужики любят поплотнее покушать. А то вдруг салатиков понаедят и всё. Пельмешки всегда в тему!
Света молча согласилась. Что ей ещё оставалось делать?
Тридцатого числа она не спала всю ночь. Резала салаты, мариновала курицу, чистила овощи. Паша работал в ночную смену и вернулся только утром. Увидев её красные от недосыпа глаза и гору посуды, виновато пробормотал:
— Может, тебе поспать?
— Не успею, — отрезала Света и продолжила возиться с селёдкой.
Утром тридцать первого она встала в шесть и начала финальный марафон. Запекла курицу, доделала салаты, нарезала овощи, расставила по тарелкам закуски. На кухне был полный хаос, но убирать некогда.
В два часа дня раздался звонок. Ольга Вениаминовна.
— Светочка, мы выезжаем пораньше! К четырём будем. Витя устал, не хочет потом в темноте ехать.
У Светы подкосились ноги.
— Как к четырём? Вы же говорили к шести!
— Ну да, но мы решили пораньше. Ты ведь не против? — в голосе свекрови не было и тени сомнения.
Света оглянулась на квартиру. Посуда везде, на полу разбросаны пакеты, она сама в старом домашнем халате, волосы торчат в разные стороны. Половина блюд ещё не готова.
— Ольга Вениаминовна, но я не готова! Мне нужно ещё минимум три часа!
— Да ладно тебе! Главное же не стол, а компания! Мы непритязательные, не переживай! — свекровь уже положила трубку.
Света стояла посреди кухни и тупо смотрела на телефон. Потом резко развернулась и побежала в спальню.
— Паша! Паша, вставай! — она тормошила мужа за плечо. — Твои родители будут через два часа!
Тот открыл один глаз, не понимая.
— Но ты говорила, к шести...
— Они передумали! Вставай, помоги мне!
Следующие два часа пролетели в безумном темпе. Света доделывала блюда, Паша пытался хоть как-то привести квартиру в порядок. Но стол так и остался маленьким. И диван старым. И вообще ничего не успели.
Ровно в четыре раздался звонок в дверь.
Света открыла дверь и на пороге увидела всю родню. Ольга Вениаминовна стояла первой, в дорогой шубе, с большой сумкой в руках. За ней Виктор Семёнович, смущённо улыбающийся. Дальше Катя с Игорем и детьми — Максим, пятилетний сорванец, уже пытался протиснуться внутрь, а маленькая Арина хныкала на руках у матери. Следом Нина Петровна с сыном Лёшей, восемнадцатилетним парнем в мешковатой куртке.
— С наступающим! — Ольга Вениаминовна первой шагнула в квартиру и протянула Свете свою сумку. — Держи, тут у меня шампанское и конфеты.
Света машинально взяла сумку и почувствовала, что там одна бутылка и небольшая коробка. Именно так, как она и предполагала.
Все начали заходить, раздеваться, пр отискиваться в тесном коридоре. Максим сразу рванул в комнату и начал трогать всё подряд. Арина продолжала плакать.
— Ой, как у вас тесненько! — громко сказала Ольга Вениаминовна, оглядываясь. — Ну ничего, потеснимся как-нибудь.
Виктор Семёнович молча пожал руку Свете и тихо произнёс:
— Прости нас. Я говорил Оле, что надо было предупредить заранее.
Света кивнула, не в силах ответить. Горло перехватило.
Катя с Игорем прошли в комнату следом за Максимом. Мальчик уже стащил с полки несколько книг и рассматривал их.
— Максим, положи на место, — вяло сказала Катя, даже не поворачивая головы. Она опустилась на диван с Ариной на руках. — Света, можно молока для неё? Она не обедала толком.
Света молча пошла на кухню. Ольга Вениаминовна увязалась следом.
— Так, ну-ка покажи, что ты там приготовила, — свекровь тут же начала инспектировать кухню. — О, селёдка под шубой! Интересно. Я обычно оливье делаю на Новый год. Это же классика!
Она открыла кастрюлю с курицей.
— Запечённая курица? — в голосе послышалось удивление. — Я думала, ты буженину сделаешь. Или свинину запечённую. Курица как-то...
Света стиснула зубы.
— Ольга Вениаминовна, я готовила то, что смогла купить.
Свекровь повернулась к ней с непонимающим видом.
— Света, ну что ты опять про деньги! Я же тебе говорила, не надо было разоряться! Главное, что все вместе собрались!
Нина Петровна просунула голову в кухню.
— Оль, а можно я свои пельмешки в морозилку положу? Вдруг правда не хватит.
Она протиснулась мимо Светы и начала освобождать место в холодильнике. Света молча наблюдала, как её аккуратно разложенные продукты бесцеремонно сдвигают в сторону.
В комнате раздался звук разбитого стекла. Света выбежала — Максим стоял посреди комнаты, а у его ног лежали осколки вазы, которую они с Пашей привезли из поездки в Питер.
— Ой, — равнодушно сказала Катя. — Ну извини, Света. Дети же, сама понимаешь.
Она даже не встала с дивана. Продолжала что-то печатать в телефоне.
— Катя, может, ты за ним последишь? — не выдержала Света.
Катя подняла на неё обиженный взгляд.
— Я устала с дороги. Он же просто поиграть хотел.
Ольга Вениаминовна вышла из кухни.
— Света, не придирайся к ребёнку. Максимчик, иди к бабушке.
Мальчик тут же побежал к ней. Света пошла за веником и совком.
Когда она вернулась, Арина уже разлила молоко на диван. Новый плед, который Света купила в кредит специально к празднику, покрылся белыми разводами.
— Ой, — снова сказала Катя. — Слушай, может, тряпку какую?
Света молча принесла тряпку и начала вытирать. Слёзы подступали к горлу, но она сдерживалась.
В дверь снова позвонили. Паша открыл — на пороге стояла Таня, двоюродная сестра. Высокая, красивая, в дорогой кожаной куртке и модных сапогах.
— С наступающим всех! — она внесла с собой запах дорогих духов и холода. — Тётя Оля, привет!
Ольга Вениаминовна расцвела.
— Танечка, доченька! Проходи, раздевайся!
Таня оглядела квартиру и улыбнулась.
— Ой, как уютно! Прямо как в нашем студенческом общежитии было!
Света сжала тряпку в руках так, что побелели костяшки пальцев.
Таня прошла в комнату и продолжила:
— А знаете, у моих родителей на днях новоселье было. Трёшку в новом доме купили. Кухня-гостиная пятьдесят метров! Я там уже три дня живу, помогаю обустраиваться. Красота, просто не описать!
Ольга Вениаминовна вздохнула и посмотрела на Свету.
— Да, Светочка, вам бы тоже побольше квартиру со временем. Паша работает, старается, а всё равно как-то тесновато у вас.
Света почувствовала, как внутри что-то начинает закипать. Но промолчала. Взяла пакет с осколками вазы и молча понесла на помойку.
В коридоре её остановил Виктор Семёнович. Он виновато потупился.
— Света, не обижайся на них. Оля просто хочет, чтобы все были вместе. У неё характер такой.
— Я понимаю, Виктор Семёнович, — тихо ответила Света и прошла мимо.
Вернувшись в комнату, она увидела, что все уже расположились кто где мог. Катя с Игорем и детьми заняли весь диван. Ольга Вениаминовна с Таней сидели на единственных двух стульях, которые Паша успел притащить из кухни. Нина Петровна с Лёшей стояли у стены. Виктор Семёнович скромно примостился на краешке дивана.
— Так, давайте накрывать на стол! — скомандовала Ольга Вениаминовна. — Света, тебе помочь?
— Нет, спасибо, я сама, — механически ответила Света.
Она пошла на кухню и начала выносить блюда. Маленький стол с трудом вмещал всё приготовленное. Паша помогал расставлять тарелки, но места всё равно катастрофически не хватало.
— Ой, Света, а где же оливье? — спросила Нина Петровна, оглядывая стол. — Новый год без оливье это как-то странно.
— Я сделала селёдку под шубой, — ответила Света, чувствуя, как щёки начинают гореть.
— Ну да, но оливье же обязательно должно быть, — продолжала Нина Петровна. — Это традиция!
Ольга Вениаминовна включилась в разговор:
— Света, наверное, решила по-своему. Хотя, конечно, без оливье как-то непривычно.
Таня рассматривала курицу.
— А мясо совсем нет? Тётя Оля, вы же обычно делаете вашу фирменную буженину!
— Я дома делала, — кивнула свекровь. — Но мы же в гости пришли, не могла же я тащить с собой кастрюли.
Света стояла у стола и чувствовала, как руки начинают дрожать. Она три дня не спала. Взяла кредит под грабительские проценты. Потратила последние деньги. А они сидят и критикуют!
— Может, уже садиться будем? — тихо предложил Виктор Семёнович, явно чувствуя напряжение.
Все начали рассаживаться. Места действительно было мало. Максим с Ариной сидели на коленях у Кати и Игоря. Лёша примостился на табуретке, которую Паша принёс из кухни. Виктор Семёнович пересел на угол дивана. Света и Паша втиснулись с краю, почти падая со стульев.
Ольга Вениаминовна величественно заняла место во главе стола и начала разливать шампанское по бокалам. Когда дошла очередь до детей, Катя попросила для них сок.
— Света, а сок есть? — спросила она.
Света молча встала и принесла бутылку апельсинового. Самого дешёвого из тех, что были в магазине.
— О, апельсиновый! — Максим тут же потянулся к бутылке. — Я хочу!
Катя налила ему в стакан и поставила рядом. Света успела подумать, что надо было купить одноразовые детские стаканчики с крышками, но было уже поздно. Максим качнул руку и опрокинул стакан прямо на стол. Сок потёк на салаты, на закуски, начал капать на пол.
— Максим! — ахнула Катя, но опять не встала. — Ну вот зачем ты!
Света вскочила и побежала за тряпками. Вернулась, начала вытирать стол, пол. Все сидели и смотрели, никто даже не попытался помочь.
— Света, а может, салаты переложить на другие тарелки? — предложила Нина Петровна. — А то они же испорчены.
— Они не испорчены, — процедила Света сквозь зубы. — Просто немного попало по краям.
Она собрала всё, что смогла, села обратно. Руки тряслись от усталости и злости.
Виктор Семёнович поднял бокал.
— Ну что, давайте за Новый год! За то, чтобы все были здоровы и счастливы!
Все чокнулись. Света выпила свой бокал залпом, не чувствуя вкуса.
Начали есть. Ольга Вениаминовна первой попробовала селёдку под шубой. Прожевала, задумалась.
— М-м-м, интересно получилось. У меня как-то по-другому выходит. Я свёклу варю подольше обычно. И морковку тру на мелкой тёрке, а не на крупной.
Таня тоже попробовала.
— Да, тётя Оля права. У вас действительно вкуснее получается.
Света молча положила себе на тарелку курицу и начала механически жевать. Не чувствуя вкуса. Не чувствуя ничего.
Паша сидел рядом с каменным лицом. Он явно понимал, что происходит, но молчал. Просто молчал.
— А курочка суховата, — продолжила свекровь, попробовав кусочек. — Надо было в рукаве запекать или фольгу использовать. Тогда сочнее выходит.
Нина Петровна кивнула.
— Точно! Я всегда в рукаве делаю. Получается как раз то, что надо.
Света выпила ещё один бокал шампанского. Потом ещё один. Голова начала кружиться, но ей было всё равно.
После еды Ольга Вениаминовна встала и пошла по квартире. Зашла в спальню, открыла шкаф. Света услышала это и напряглась.
— Света, а почему у тебя так мало одежды? — голос свекрови донёсся из спальни. — Женщина должна следить за собой! Покупать себе что-то новое!
Света медленно встала из-за стола и пошла в спальню. Ольга Вениаминовна стояла у открытого шкафа и рассматривала её скудный гардероб.
— Ольга Вениаминовна, вы что делаете? — тихо спросила Света.
— Да вот смотрю. Три пары джинсов, несколько кофточек. Света, это же мало! Надо обновить гардероб!
Таня заглянула в спальню.
— Тётя Оля права. Света, тебе действительно надо больше вещей покупать. Посмотри на себя — ты совсем уставшая какая-то. Надо следить за собой!
У Светы внутри что-то оборвалось. Она почувствовала, как по щекам текут слёзы, но уже не могла их остановить.
— Вы... — начала она и голос сорвался. — Вы пришли в МОЙ дом!
Все разговоры в комнате стихли. Ольга Вениаминовна замерла у шкафа.
— Света, что с тобой? — она попыталась взять её за руку, но Света отшатнулась.
— Я три дня не спала! — голос Светы становился всё громче. — Я взяла кредит! Кредит под грабительские проценты, чтобы накормить вас всех! Я последние деньги потратила! А вы что? Вы критикуете мою еду! Мою квартиру! Мою одежду! Меня саму!
Паша вскочил с места.
— Света, успокойся...
— Нет! — она развернулась к нему. — Не успокоюсь! Ты даже не встал на мою защиту! Твоя мать разрушает наш дом, лезет в мою жизнь, а ты молчишь! Как...
Она не договорила. Ольга Вениаминовна побледнела.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я тебе между прочим...
— Вы мне никто! — перебила Света. — Моя мать сидит сейчас одна в своей квартире, потому что я не взяла у неё последние деньги! Потому что мне надо было накормить ВАС!
Повисла тяжёлая тишина. Максим начал плакать от криков. Арина тоже расплакалась на руках у Кати.
Виктор Семёнович первым нашёлся.
— Оля, собирайся. Мы уезжаем.
— Что? — свекровь не верила своим ушам. — Витя, ты на чьей стороне?
— На стороне здравого смысла, — тихо, но твёрдо ответил он. — Мы не должны были приезжать сюда. Я тебе говорил.
Ольга Вениаминовна с обиженным видом начала собирать свои вещи. Катя уже одевала детей. Игорь молча натягивал куртку. Нина Петровна суетилась у входа, Лёша стоял в сторонке, не зная, куда деться.
Таня подошла к Свете.
— Прости, — тихо сказала она. — Я не хотела.
Света молчала. Смотрела в пол.
Все начали выходить. Ольга Вениаминовна на пороге обернулась.
— Паша, ты с нами или остаёшься с ней?
Паша стоял посередине комнаты, бледный. Он посмотрел на мать, потом на жену.
— Мам, ты не права, — наконец сказал он.
Свекровь презрительно фыркнула.
— Понятно. Оставайся.
Дверь захлопнулась. В квартире повисла мёртвая тишина.
Света медленно опустилась на диван. Руки продолжали дрожать. Паша сел рядом, но она отодвинулась.
— Света...
— Не надо, — тихо сказала она. — Просто не надо ничего говорить.
Они сидели в тишине. За окном начались первые залпы салютов — кто-то уже начинал праздновать. Но в их квартире было тихо и холодно.
Света встала и начала молча убирать со стола. Паша попытался помочь, но она остановила его жестом.
— Я сама.
Он постоял ещё немного, потом ушёл в спальню.
***
Света мыла посуду и плакала. Слёзы текли сами собой, бесконечным потоком. Она не пыталась их остановить.
Весь этот стол, вся эта еда, все эти старания — всё впустую. Всё закончилось скандалом и обидами.
Закончив с посудой, она вытерла руки и посмотрела на часы. Одиннадцать вечера. До Нового года оставался час.
Паша вышел из спальни.
— Света, может, поговорим?
— О чём? — она повернулась к нему. — О том, что ты не смог защитить свою жену? О том, что твоя мать считает нормальным приехать к нам без спроса и критиковать всё подряд?
— Она не со зла, — Паша потёр лицо руками. — Просто у неё характер такой.
— Характер? — Света горько усмехнулась. — Паша, у меня теперь кредит на тринадцать тысяч рублей. Половину зарплаты в январе я буду отдавать проценты. Из-за характера твоей матери.
Он молчал.
— А ты знаешь, что самое страшное? — продолжила Света. — Не то, что она приехала. Не то, что всё критиковала. А то, что ты молчал. Ты просто стоял в сторонке и молчал.
— Я не знал, что делать, — тихо признался Паша.
— Защитить меня! — выдохнула Света. — Просто встать на мою сторону! Сказать матери, что она не права! Но ты не смог.
Она взяла телефон и вышла на балкон. Холодный декабрьский воздух обжёг лицо. Где-то вдалеке грохотали салюты.
Света набрала номер мамы.
— Мам, с Новым годом, — сказала она, когда та подняла трубку.
— Светочка, доченька! И тебя с Новым! — голос Веры Ивановны был радостным. — Как у вас праздник прошёл?
Света не выдержала и разрыдалась в трубку. Сквозь слёзы она рассказала всё — про кредит, про гостей, про скандал, про Пашу.
Мама молчала, слушала. Потом тихо сказала:
— Приезжай ко мне. Прямо сейчас приезжай.
— Нет, мам, — Света вытерла слёзы. — Это моя квартира. Мой дом. Я не должна из него уходить.
— Тогда я к тебе приеду завтра, — решительно сказала Вера Ивановна. — Посидим вместе.
Света слабо улыбнулась.
— Спасибо, мам.
Она положила трубку и вернулась в квартиру. Паша сидел на диване, уткнувшись лицом в ладони. Услышав её шаги, поднял голову.
— Я поеду к маме завтра, — сказал он. — Извинюсь перед ней.
Света остановилась посреди комнаты.
— То есть ты считаешь, что виновата я?
— Нет! Просто... она же моя мать. Надо как-то наладить отношения.
— А со мной налаживать не надо? — Света почувствовала, как внутри снова всё закипает. — Я твоя жена семь лет. Но для тебя мама важнее.
Паша молчал. И это молчание было красноречивее любых слов.
Света развернулась и ушла в спальню. Легла на кровать, не раздеваясь. Слышала, как Паша ходит по комнате, что-то бормочет себе под нос. Потом улёгся на диване.
В полночь за окном грохнул салют. Света лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Слёзы снова потекли по щекам, но она не вытирала их.
Это был самый худший Новый год в её жизни.
Утром Света проснулась от хлопка входной двери. Паша ушёл. Она встала, подошла к столу и увидела записку: "Поехал к маме. Извини её".
Не "извини меня". Не "давай поговорим". "Извини её".
Света скомкала записку и выбросила в мусорное ведро. Села на кухне с кружкой остывшего кофе и смотрела в окно.
Позвонила мама.
— Светочка, как ты?
— Паша уехал к свекрови, — ровным голосом ответила Света. — Просит извинить её.
Вера Ивановна вздохнула.
— Доченька, а может, действительно стоит...
— Нет, мам, — перебила Света. — Я ни в чём не виновата. Я имела право сказать то, что сказала.
— Конечно, имела. Просто думаю о тебе. О вашей семье.
— Мам, если в семье муж не может защитить жену, это ещё семья? — тихо спросила Света.
Мать промолчала.
Света положила трубку и посмотрела на квартиру. Пустую, холодную. Со следами вчерашнего разгрома — разводами от сока на ковре, осколками вазы в мусорном ведре, остатками еды в холодильнике.
Она встала и начала убирать. Методично, медленно. Собирала мусор, мыла пол, вытирала пыль. С каждым движением внутри становилось немного легче.
К вечеру квартира снова стала чистой. Света села на диван и поняла — между ней и Ольгой Вениаминовной теперь стена. Может быть, навсегда.
И она не жалела о том, что сказала. Ни капли.
Потому что впервые в жизни она защитила себя. Своё достоинство. Свой дом.
И это было важнее любых семейных традиций и праздников.
Паша вернулся только вечером второго января. Молча разделся, молча прошёл в спальню. Света сидела на кухне и не вышла к нему.
Они не разговаривали. Просто существовали в одной квартире, как чужие люди.
Света знала, что так дальше жить нельзя. Что рано или поздно придётся всё обсудить. Но пока она не была готова.
Пока она просто лечила раны. И училась жить с пониманием того, что её муж не смог встать на её защиту.
А это было больнее любых слов свекрови.