— Миша, это что за цирк? — голос Алены прозвучал так громко, что в гостиной на секунду воцарилась тишина.
Она стояла в дверях собственной квартиры, сжимая в руке чемодан, и не верила своим глазам. На её любимом сером диване, который она выбирала полгода и за который отдала половину зарплаты, развалился незнакомый мужчина с бутылкой минералки в руке. На полу, прямо на светлом ковре, копошились двое детей, а рядом валялись обертки от конфет и какие-то крошки.
— Аленка! — Миша вынырнул из кухни с тарелкой в руках. Лицо у него стало таким виноватым, что сразу стало ясно — ждать он её точно не собирался. — Ты же... ты же завтра должна была приехать!
— Переговоры закончились раньше. — Алена медленно поставила чемодан у стены. — Миша, я повторяю вопрос. Почему в моей квартире ночуют какие-то чужие люди?
Из кухни показалась полная женщина лет пятидесяти с красным от жара лицом. Тамара Сергеевна. Свекровь. Алена узнала её сразу, хотя виделись они всего пару раз.
— Какие чужие? — женщина вытерла руки о передник и подошла ближе. — Мишенька нас позвал! Новый год же скоро, в одиночестве разве праздник встречают?
— Мам, подожди... — Миша попытался что-то сказать, но Тамара Сергеевна его перебила.
— Ты вообще-то могла предупредить, что рано приедешь! Мы тут готовимся, стараемся. Твой муж один остался, вот я и подумала...
— Стоп. — Алена подняла руку. — Давайте по порядку. Миша, поговорим?
Она развернулась и пошла в спальню. За спиной слышался шепот — явно обсуждали её. Миша поплелся следом, виновато опустив голову.
Алена толкнула дверь в спальню и замерла второй раз за эту минуту. На их кровати, на белоснежном покрывале, которое они покупали вместе всего месяц назад, лежала куча чужих вещей. Джинсы, кофты, какой-то детский рюкзак. А на её туалетном столике красовались чужие флаконы с кремами и тушь для ресниц.
— Миша. — Она обернулась к мужу. — Объясни мне. Сейчас. Немедленно.
Миша переминался с ноги на ногу, как школьник у доски.
— Ну... Я думал, ты до двадцать восьмого в командировке. А один встречать Новый год как-то грустно. Позвонил маме, она обрадовалась...
— И ты пригласил её переночевать?
— Ну да. То есть нет! Не только её. — Миша облизнул губы. — Понимаешь, Олег с Светой съехали с квартиры. Хозяин их выставил, они за три месяца не платили. Ну и с детьми им некуда было...
— Подожди. — Алена прислонилась к косяку двери. — Ты пригласил пожить к нам твоего брата с семьей? Двое взрослых, двое детей?
— На три дня! Просто на праздники!
— А это кто еще в гостиной сидит?
— Тетя Зина. Мамина сестра. Она одна живет, ей грустно...
Алена закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Потом открыла и внимательно посмотрела на мужа.
— Миша, ты сообразил хоть на секунду, что это моя квартира? Моя! Я её купила до нашей свадьбы, я за неё плачу ипотеку! И ты заселил сюда пять человек, даже не спросив меня?!
— Ну... — Миша потер затылок. — Мы же теперь вместе живем. Я думал, раз мы в браке, то и квартира общая...
— Общая? — Алена чувствовала, как внутри всё кипит. — Миша, это называется добрачная собственность! Ты хоть в интернете почитал, прежде чем раздавать приглашения?
Из гостиной донесся детский визг, потом грохот — похоже, что-то упало. Алена вздрогнула.
— А спать-то мы где будем? На кухне?
— Ну... Олег со Светой на диване, дети на раскладушке. Мама с тетей Зиной в спальне. Я думал, мы с тобой как-нибудь...
— Как-нибудь. — Алена покачала головой. — Замечательно. Просто замечательно.
Она вышла в коридор и направилась в гостиную. Надо было хоть посмотреть, что там творится. Мужчина на диване оказался Олегом — брат Миши был похож на него, только с более красным лицом и пивным животом. Он смотрел какое-то шоу по телевизору и явно чувствовал себя как дома.
Рядом на полу сидела худая блондинка — видимо, Света. Она что-то объясняла детям, но те её не слушали. Мальчик лет десяти строил башню из Алениных японских фигурок — она их коллекционировала пять лет, каждую привозила из разных поездок.
— Осторожнее с этим! — вырвалось у неё.
Света подняла голову.
— А, вы вернулись. Миша говорил, что вы добрая. Мы недолго, правда. Дня три-четыре.
— Три-четыре дня — это до Нового года или после?
Света растерянно заморгала.
— Ну... После, наверное. Первого-второго точно уедем.
— То есть до третьего января вы планируете тут жить?
— А что такого? — Олег наконец оторвался от телевизора. — Квартира большая. Места всем хватит.
Алена почувствовала, что сейчас сорвется. Развернулась на каблуках и пошла на кухню. Надо было хоть воды попить.
На кухне стояла пожилая женщина в очках — тетя Зина, видимо. Она что-то шинковала на разделочной доске.
— Здравствуйте, — сказала Алена максимально вежливо. — Вы не подскажете, где моя разделочная доска? Та, что была здесь утром?
— А, стеклянная? — Тетя Зина кивнула. — Тамара Сергеевна сказала, что старая совсем, треснутая. Мы её выкинули. А это мою привезла, удобную.
— Выкинули. — Алена прислонилась к холодильнику. — Мою доску. Которую я полгода назад купила.
— Ну а что? Все равно треснутая была.
Алена открыла холодильник. Её обычная еда — йогурты, овощи, сыр — потеснилась к стенке. Зато появилась огромная кастрюля с чем-то, банки с майонезом, колбаса, копченая рыба.
— Это всё ваше?
— Тамара Сергеевна продукты привезла. На праздники. Она хорошая хозяйка, всегда думает о других.
Алена закрыла холодильник. Вышла обратно в коридор. Миша стоял у стены и что-то объяснял матери тихим голосом. Тамара Сергеевна слушала, поджав губы... Нет, не так. Тамара Сергеевна слушала с недовольным видом.
— Мишенька, я не понимаю, — говорила свекровь. — Я хотела помочь! Ты один остался, я переживала. А она приехала и сразу скандал!
— Мам, она не знала...
— А надо было предупредить! Или хотя бы позвонить, когда едет!
Алена подошла ближе.
— Извините, что встреваю в ваш разговор. Но это моя квартира, и я имею право приезжать сюда, когда захочу. И не предупреждая никого.
Тамара Сергеевна обернулась. Посмотрела на невестку оценивающим взглядом — с ног до головы.
— Вот вы, молодые, только о себе и думаете. А о других? Мы тут три часа готовили, стол накрывали. Думали, как Мишеньке приятно будет. А ты приехала и всё испортила.
— Я испортила? — Алена почувствовала, как щеки горят. — Я приехала в свою квартиру и обнаружила в ней пять незнакомых...
— Каких незнакомых?! Родные люди!
Из гостиной снова раздался грохот, потом детский рёв.
— Мама! Кристина меня ударила!
— Он первый начал!
Света выскочила в коридор.
— Дети, прекратите немедленно! — Она обернулась к Алене. — Извините, они устали. Целый день в дороге были, нервничают.
— Слышишь? — Тамара Сергеевна укоризненно покачала головой. — Детям плохо. А ты скандалишь. Где сочувствие?
Алена открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент из спальни вышла тетя Зина.
— Тома, а постельное белье где? Я спать лягу, у меня спина болит.
— Сейчас найдем. — Тамара Сергеевна повернулась к Алене. — Где у тебя шкаф с бельем?
— В спальне. Но там уже ваши вещи лежат.
— Ну и что? Место же есть. — Свекровь прошла мимо Алены в спальню. Через минуту оттуда послышался шорох — она явно перекладывала Аленины вещи.
Миша стоял рядом и молчал. Просто молчал, опустив голову.
— Миша, — тихо позвала Алена. — Поговорим. Сейчас же.
Они снова оказались в спальне, только теперь там копошилась Тамара Сергеевна с бельем в руках.
— Простыни все старые, — бурчала она. — Надо новые было купить к празднику.
— Мама, выйди, пожалуйста, — попросил Миша.
— Я через минуту. Сейчас тетю Зину устрою, она совсем плохо себя чувствует.
Алена взяла Мишу за руку и потянула на кухню. Там хоть можно было закрыть дверь.
— Слушай меня внимательно, — она говорила тихо, но твердо. — Либо ты сейчас объяснишь своим родным, что это моя квартира и я не готова к таким сюрпризам, либо я сама это сделаю. И поверь, мне будет проще.
— Алена, ну подожди... Они же правда не виноваты. Я их позвал.
— Именно! Ты позвал, ты и объясняй!
— Но это же не так просто... — Миша потер руками лицо. — У Олега с семьей реально негде жить. Хозяин их выставил, сказал, что больше не будет ждать. Они месяц у знакомых прожили, тех уже достали. Куда им идти?
— Не знаю. Но это не мои проблемы.
— Они мои братья! Родные люди!
— Миша, — Алена взяла его за плечи. — Послушай себя. Ты сейчас говоришь про брата. А как же я? Я твоя жена! Почему мое мнение тебя не волнует?
— Волнует, но...
— Никаких но! Ты пригласил в мою квартиру людей, которых я почти не знаю! Ты даже не позвонил, не спросил! Просто поставил перед фактом!
Дверь кухни приоткрылась, и в щель заглянула Тамара Сергеевна.
— Что вы тут шепчетесь? Мишенька, помоги мне застелить постель, тяжело мне одной.
Миша послушно вышел за матерью. Алена осталась стоять посреди кухни.
Она посмотрела на часы. Десять вечера. Устала до дрожи в коленях — пять часов в поезде, потом такси, подъем на четвертый этаж с чемоданом. А впереди еще разбираться с этим безумием.
***
Следующие полчаса Алена провела в ванной. Просто сидела на закрытом унитазе и пыталась успокоиться. За дверью топали, шумели, хлопали дверями. Кто-то ругался — кажется, дети из-за игрушки.
Когда она вышла, коридор был пуст. Из гостиной доносились голоса — включили какой-то фильм. Алена заглянула в спальню. Тетя Зина уже лежала под одеялом, повернувшись к стене. На прикроватной тумбочке лежали её очки и какая-то книга.
Значит, спальня занята. Алена прошла в гостиную. На диване устроились Олег со Светой, дети сидели на полу с планшетом. Миша примостился на краешке кресла.
— Где я буду спать? — спросила Алена в пустоту.
Все повернулись к ней. Света виноватым голосом произнесла:
— Там на кухне раскладушка стоит. Мы думали, вам с Мишей...
— На кухне. — Алена кивнула. — Отлично. Просто замечательно.
Она развернулась и пошла собирать вещи. В спальню заходить не хотелось — тетя Зина спала, будить её было бы неудобно. Алена достала из чемодана пижаму и пошла на кухню.
Раскладушка действительно стояла у окна, уже разложенная. Но она была узкая, старая, пружины торчали через тонкий матрас. Алена потрогала её и вздохнула. Ночь обещала быть долгой.
Легла в одежде, укрылась своей курткой — одеял нигде не было видно. За стеной, в гостиной, продолжал работать телевизор. Голоса, музыка, смех.
Алена закрыла глаза, но сон не шел. В голове крутились одни и те же мысли. Как вообще можно было так поступить? Пригласить в чужую квартиру столько людей и даже не предупредить хозяйку?
Она понимала, что Миша добрый. Иногда даже слишком. Но это уже перебор. Это не доброта, это безответственность.
Часа в два ночи в гостиной наконец стихло. Алена повернулась на бок, пытаясь найти удобное положение. Раскладушка скрипнула так громко, что за стеной кто-то пошевелился.
Утром Алену разбудил грохот. Она вскочила, не сразу сообразив, где находится. Потом вспомнила — кухня, раскладушка, кошмарная ночь.
В коридоре носились дети. Денис гонялся за Кристиной с какой-то игрушкой, девочка визжала и хохотала. Они пронеслись мимо кухни, едва не сбив дверь.
Алена посмотрела на телефон. Семь утра. В понедельник. Ей на работу к девяти, а тут такое...
Она встала, сложила раскладушку и пошла в ванную. Дверь была заперта. Алена постучала.
— Занято! — раздался голос Тамары Сергеевны.
— Как долго?
— Минут десять. Я быстро.
Алена прислонилась к стене и стала ждать. Через десять минут из ванной вышла свекровь, бодрая и свежая.
— Доброе утро! — она улыбнулась невестке. — Как спалось?
— Отлично, — соврала Алена.
Она зашла в ванную и обнаружила, что её шампунь почти закончился. Вчера он был полон наполовину. Значит, кто-то им воспользовался. И не один раз.
Полотенец тоже не хватало — все висели мокрые. Алена вытерлась маленьким полотенцем для рук и оделась.
На работу она опоздала на двадцать минут. Начальник посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал. Весь день Алена провела в напряжении — то звонили поставщики с вопросами, то коллеги просили помочь с отчетами.
В обед позвонил Миша.
— Привет. Как ты?
— Нормально. А что?
— Ну... Я хотел извиниться. За вчера. Понимаю, что ты злишься.
— Злюсь? — Алена усмехнулась. — Миша, я в шоке. Ты даже не представляешь.
— Я понимаю. Но они уже здесь, их же не выгонишь.
— Почему не выгонишь?
— Ну как? Это же жестоко!
— А пригласить без спроса — это нормально?
Миша замолчал. Потом тихо сказал:
— Давай вечером поговорим. Нормально. Я с мамой побеседую, попрошу её быть потактичнее.
— Тактичнее, — повторила Алена. — Хорошо. До вечера.
Она положила трубку и вернулась к работе. Но концентрироваться было сложно. В голове крутились вчерашние сцены — захламленная квартира, чужие вещи, Миша, который даже не пытается её защитить.
Вечером, когда Алена вернулась домой, картина была та же. Дети играли в коридоре, Олег сидел на диване с газетой. Света на кухне что-то готовила, тетя Зина ей помогала. А Тамара Сергеевна...
Тамара Сергеевна переставляла мебель в гостиной.
— Что вы делаете? — Алена замерла в дверях.
— О, привет! — свекровь радостно махнула рукой. — Вот решила переставить. Так удобнее будет. Олег сказал, что ему неудобно телевизор смотреть, свет мешает. Вот я диван подвинула.
— Без спроса?
— А что такого? Всё равно же потом обратно поставим.
Алена обвела взглядом комнату. Диван действительно сдвинули к окну, кресло переместили к двери. А её любимая ваза, та самая, которую подарила мама на новоселье...
— Где ваза? Та, что стояла на тумбочке?
— А, эта? — Тамара Сергеевна махнула рукой. — Старая совсем. Мне показалось, что она треснутая. Я её выкинула, чтобы не мешалась.
— Выкинули. Мою вазу. — Алена почувствовала, что сейчас взорвется. — Которую мне мама подарила.
— Ну извини, я не знала. Думала, ненужная. — Свекровь даже не выглядела виноватой. — Купишь новую, в магазине полно.
Алена развернулась и пошла искать Мишу. Он был на балконе, курил... Нет, не курил. Просто стоял и смотрел вниз.
— Миша, твоя мать выкинула мою вазу.
— Что? — он обернулся. — Какую?
— Ту, что мама мне подарила. На новоселье.
— Ой... — Миша виноватым жестом развел руками. — Наверное, не нарочно.
— Не нарочно? Она специально её выбросила! Сказала, что старая!
— Алена, ну что теперь? Уже выкинула. Я куплю тебе новую.
— Дело не в вазе! — Алена почувствовала, что голос дрожит. — Дело в том, что в моей квартире творится черт знает что! Мебель переставляют, вещи выкидывают, а ты молчишь!
— Я не молчу. Я с мамой говорил.
— И что она сказала?
— Сказала, что хотела помочь. Что я один остался, ей было жалко.
Алена покачала головой.
— То есть ты на её стороне?
— Я не на чьей стороне! Просто... они уже здесь. До Нового года три дня. Потерпи, пожалуйста.
— А потом что? Они уедут?
— Ну да. Олег говорит, что к второму января точно съедут.
— Говорит, — повторила Алена. — А ты ему веришь?
Миша промолчал. И этот ответ сказал больше, чем любые слова.
Алена вернулась в квартиру и прошла на кухню. Села на табуретку и уставилась в стену. Хотелось уехать отсюда. Куда угодно. К маме, к подруге, в гостиницу. Только не оставаться здесь.
***
Света заглянула на кухню с виноватым видом.
— Алена, ты будешь ужинать? Я тут салат сделала, картошку пожарила...
— Нет, спасибо. Не голодна.
— Ну ты хоть попробуй. Я старалась.
Алена подняла голову и посмотрела на неё.
— Света, скажи честно. Вы действительно собираетесь уехать второго января?
Та замялась, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну... Олег ищет работу. Как найдет, сразу квартиру снимем. Это ведь ненадолго.
— Как долго он ищет?
— Полгода уже. Но сейчас трудно, везде требуют опыт. А у него стаж прерывался...
— То есть вы не знаете, когда уедете?
Света опустила глаза.
— Мы не хотели вас обременять. Правда. Просто Тамара Сергеевна сказала, что вы добрая, что поймете...
Алена встала и вышла из кухни. Ноги сами понесли её к выходу. Она схватила куртку, сунула ноги в ботинки и выбежала на лестницу.
Холодный декабрьский воздух ударил в лицо. Алена спустилась вниз, достала телефон и набрала мамин номер.
— Алена? Что случилось? — мама сразу уловила напряжение в голосе.
— Мам, можно я к тебе приеду? Прямо сейчас?
— Конечно. А что стряслось?
Алена коротко рассказала всю историю. Про Мишину родню, про выброшенную вазу, про то, что её муж даже не пытается встать на её сторону.
Вера Петровна молчала, слушая. Потом спокойно сказала:
— Приезжай. Поговорим.
Через сорок минут Алена сидела на маминой кухне. Вера Петровна поставила перед ней тарелку с домашними пельменями и села напротив.
— Поешь сначала. Потом будем думать.
Алена послушно взяла вилку. Пельмени были горячие, вкусные, домашние. Такие, какие мама всегда лепила по выходным.
— Вот скажи мне, — начала Вера Петровна, когда дочь немного поела. — Что ты сама хочешь сделать?
— Я хочу, чтобы они все ушли. Это моя квартира. Я за неё плачу, я там живу. Но Миша их защищает.
— А ты с ним разговаривала? Серьезно разговаривала?
— Пыталась. Он говорит, что потерплю три дня.
— А ты готова потерпеть?
Алена помолчала, потом покачала головой.
— Нет. Мам, я понимаю, что они родные Мише. Понимаю, что у них трудная ситуация. Но я не могу жить в собственной квартире как гость!
— Тогда что ты будешь делать?
— Не знаю. Выгнать их? Но тогда Миша обидится. Его мать возненавидит меня.
— А если не выгонишь?
Алена задумалась. Представила, как живет в этом хаосе еще неделю. Или две. Или месяц, пока Олег не найдет работу.
— Если не выгоню, это будет продолжаться вечно. Тамара Сергеевна поняла, что Миша не возражает. Значит, она и дальше будет так делать.
Вера Петровна кивнула.
— Вот видишь. Ты сама ответила на свой вопрос.
— Но это же так жестоко...
— Алена. — Мама накрыла её руку своей. — Ты не обязана жертвовать своим домом ради чужих людей. Даже если они родня твоему мужу. У каждого должно быть своё место, где он чувствует себя в безопасности.
Алена сидела молча, переваривая слова матери. Где-то в глубине души она знала, что мама права. Но было так страшно сделать этот шаг.
— А если Миша уйдет вместе с ними?
— Тогда узнаешь, какой на самом деле твой муж. Лучше сейчас, чем через десять лет.
Алена провела у мамы час. Поговорили, помолчали, попили чаю. Когда она собралась уходить, Вера Петровна обняла её.
— Помни главное. Ты имеешь право на собственный дом. И никто не может забрать это право. Даже муж.
Алена ехала обратно в полной тишине. В метро было мало народу — поздний вечер, почти десять часов. Она смотрела на свое отражение в темном окне и думала.
Мама была права. Если она сейчас промолчит, это будет продолжаться. Тамара Сергеевна будет приезжать когда захочет. Олег с семьей будут приезжать на каникулы. Может быть, еще кто-то появится. И каждый раз Миша будет говорить: потерпи, они же родные.
Но где в этой истории место для неё, для Алены? Где её право на собственный дом?
Когда она открыла дверь квартиры, было уже поздно. В гостиной горел свет, слышались голоса. Алена прошла туда.
Вся семья сидела за столом. Тамара Сергеевна резала какой-то пирог, Олег рассказывал анекдот. Дети уже спали на диване. Миша сидел с виноватым лицом и что-то тихо говорил тете Зине.
Увидев Алену, все замолчали.
— А, вернулась, — Тамара Сергеевна кивнула. — Думали, ты у подруги осталась.
— Нет, не осталась, — Алена сняла куртку и положила её на спинку стула. — Мне надо с вами поговорить. Со всеми.
— О чем? — Олег отставил тарелку.
Алена достала из сумки телефон, открыла папку с документами.
— Вот справка о праве собственности на эту квартиру. Видите? Написано только мое имя. Алена Юркова. Эта квартира куплена мной до брака, и она является моей личной собственностью.
— И что? — Тамара Сергеевна нахмурилась. — Ты теперь будешь нас этим попрекать?
— Нет. Я просто прошу всех собрать вещи и освободить квартиру. Завтра днем.
Наступила тишина. Такая, что слышно было, как за окном проехала машина.
— Ты шутишь? — Олег первым пришел в себя.
— Нет.
— В мороз, с детьми, выгоняешь на улицу? — Света вскочила со стула. — У тебя совесть есть?!
— Есть. Но есть и право на собственную жизнь. Я не приглашала вас сюда. Миша пригласил без моего согласия.
Тамара Сергеевна медленно встала. Лицо у неё стало красным.
— Вот она какая, наша невестка! Я так и знала! Видела сразу — холодная, расчетливая! Мишу от семьи отвернула!
— Я никого не отворачивала, — спокойно ответила Алена. — Просто хочу, чтобы меня спрашивали, прежде чем приглашать гостей в мою квартиру.
— Гостей! — свекровь всплеснула... Свекровь подняла руки вверх. — Мы ему родные! А ты чужая!
— Мама, прекрати, — наконец подал голос Миша. Он встал и подошел к Алене. — Давай поговорим. В спальне.
— Нет. Здесь. При всех. — Алена посмотрела ему в глаза. — Миша, ты пригласил их без моего согласия. Заселил в мою квартиру. Даже не подумал, что мне может быть неприятно.
— Я думал, ты поймешь...
— Пойму что? Что моё мнение не важно? Что ты можешь делать здесь что угодно?
Миша покраснел. Открыл рот, закрыл. Посмотрел на мать, потом обратно на Алену.
— Ты права, — тихо сказал он. — Я не подумал. Но они уже здесь...
— И им нужно уйти. Завтра. — Алена обвела взглядом всех собравшихся. — Я понимаю, что у вас трудная ситуация. Но это не даёт вам права занимать мою квартиру.
— Ну и стерва! — Олег хлопнул рукой по столу. — Миха, ты это слышишь? Она нас выгоняет!
— Олег, тише. Дети спят, — одернула его Света. У неё на глазах были слёзы. — Куда мы пойдём? У нас денег нет даже на хостел...
— Это не мои проблемы. — Алена чувствовала себя последней бессердечной женщиной на свете, но отступать было нельзя. — Вы взрослые люди. Вы должны сами решать свои вопросы.
Тамара Сергеевна схватила сумку.
— Пойдёмте отсюда! Немедленно! Не буду я здесь ни минуты! — Она повернулась к сыну. — Мишенька, ты с нами или с ней?
Миша стоял посреди комнаты. Бледный, растерянный. Он смотрел на мать, потом на Алену.
— Мам... Нам правда нужно уйти.
— Что?! — Тамара Сергеевна не поверила своим ушам. — Ты выбираешь её?!
— Я выбираю правду. Алена права. Это её квартира. Мы не имели права так себя вести.
— Не имели права! — свекровь задохнулась от возмущения. — Мы — твоя семья! Родная кровь!
— А Алена — моя жена. — Миша выпрямил плечи. Голос у него окреп. — И я должен был подумать о ней в первую очередь.
Тамара Сергеевна посмотрела на сына так, будто видела его впервые. Потом резко развернулась.
— Олег, собирайтесь. Света, буди детей. Зина, пойдём. Нам здесь не рады.
Следующие полчаса прошли в суете. Света плакала, запихивая вещи в сумки. Дети проснулись и тоже захныкали — не понимали, что происходит. Олег бормотал что-то злое себе под нос. Тетя Зина молчала, собирая свои пакеты.
Тамара Сергеевна прошла мимо Алены, даже не взглянув на неё. У двери обернулась к Мише:
— Ты пожалеешь об этом. Запомни мои слова.
— Может быть, — ответил Миша. — Но это мой выбор.
Дверь захлопнулась. В квартире повисла тишина.
Алена и Миша стояли в коридоре и смотрели друг на друга. Он выглядел опустошённым. Она — измотанной.
— Ты серьезно выбрал меня? — тихо спросила Алена.
— Я струсил. — Миша опустился на диван. — Боялся мамы. Боялся, что она обидится. Боялся показаться плохим сыном. Но ты права. Я должен был думать о тебе.
Алена села рядом.
— А если она не простит?
— Тогда это её выбор. — Миша потёр лицо руками. — Просто... Мама всегда говорила, что нужно помогать родным. Что если я откажу, значит, я плохой человек. Я и не замечал, как она всем управляет.
— Помогать родным — это хорошо. Но не в ущерб своей семье.
Миша кивнул. Они сидели в тишине. Квартира казалась огромной и пустой после того хаоса.
— Что будешь делать дальше? — спросила Алена.
— Не знаю. Позвоню маме через пару дней. Попытаюсь объяснить. Может, она поймёт.
— А если нет?
— Буду жить дальше. — Он взял её руку. — С тобой.
***
Двадцать восьмое декабря. Алена проснулась в собственной кровати, в тишине. Первое, что она сделала — просто полежала несколько минут, наслаждаясь покоем.
Миша уже встал. Она нашла его на кухне — он мыл посуду, которая осталась после вчерашнего скандала.
— Доброе утро, — сказал он, не оборачиваясь.
— Привет. — Алена подошла, обняла его за плечи. — Как ты?
— Странно. Впервые за много лет я сам решил что-то важное. Без маминого мнения.
Они вместе убирались весь день. Выносили мусор, мыли полы, расставляли мебель обратно. К вечеру квартира снова выглядела так, как надо.
Миша несколько раз проверял телефон. Мама не звонила. Олег тоже молчал.
— Позвони сам, — предложила Алена.
— Боюсь.
— Понимаю. Но тянуть тоже нельзя.
Вечером Миша все-таки набрал мамин номер. Говорил долго, тихим голосом. Алена не слушала специально, но некоторые фразы слышала.
— Мам, я не предатель... Просто это была её квартира... Нет, я не на её стороне, я просто понял... Мам, ну подожди...
Разговор закончился быстро. Миша положил трубку и уставился в стену.
— Не хочет разговаривать. Сказала, что я выбрал чужого человека.
— Чужого? — Алена села рядом. — Я твоя жена.
— Для неё это не важно. — Миша грустно улыбнулся. — Она всегда считала, что мать важнее всех. Что я должен слушаться её, как в детстве.
— А ты так не думаешь?
— Раньше думал. А теперь... Не знаю. Запутался.
Они встречали Новый год вдвоём. Накрыли небольшой стол, включили телевизор. В полночь чокнулись бокалами.
— С Новым годом, — сказал Миша. — Прости за весь этот кошмар.
— С Новым годом. — Алена обняла его. — Главное, что ты понял.
Январь начался спокойно. Миша ходил на работу, Алена тоже. По вечерам они готовили ужин, смотрели фильмы. Жили обычной жизнью.
Тамара Сергеевна не звонила. Олег тоже молчал. Миша несколько раз пытался дозвониться, но мать сбрасывала звонки.
— Может, съездить к ней? — предложила Алена как-то вечером.
— Боюсь, что она дверь не откроет.
— Тогда напиши сообщение. Скажи, что хочешь поговорить.
Миша написал. Ответа не было два дня. Потом пришло короткое: «Говорить не о чем».
Алена видела, как мужу тяжело. Он скучал по матери, по брату. Но возвращаться к старой жизни, где все решала Тамара Сергеевна, он уже не хотел.
В середине января позвонил Олег.
— Миха? Это я.
— Олег! Как ты? Как дела?
— Нормально. Нашёл работу. Грузчиком в супермаркете. Платят немного, но хоть что-то.
Миша обрадовался так, что Алена улыбнулась, глядя на него.
— Это здорово! Я рад за тебя!
— Ага. — Олег помолчал. — Слушай, я хотел сказать... Извини за тот вечер. Мы правда перегнули палку. Алена была права.
— Серьёзно?
— Серьёзно. Света мне всю голову прожужжала. Говорит, что мы вели себя как свиньи. Особенно я.
Миша не знал, что ответить. Потом выдавил:
— Ничего. Главное, что теперь всё нормально.
— Не совсем. Мать на тебя обиделась конкретно. Говорит, что ты предатель. Но я думаю, она отойдёт. Просто время нужно.
После разговора с братом Мише стало легче. Он даже улыбался, готовя ужин.
— Видишь? Не всё так плохо, — сказала Алена. — Олег нашёл работу. Это уже шаг вперёд.
— Да. А мама...
— Мама отойдёт. Просто ей нужно время привыкнуть.
В конце января Миша решился. Купил цветы и поехал к матери. Алена осталась дома — понимала, что им нужно поговорить наедине.
Вернулся он через два часа. Усталый, но спокойный.
— Ну как? — Алена встретила его в прихожей.
— Открыла дверь не сразу. Минут пять стояла за дверью, молчала. Потом впустила.
— И что говорила?
— Много чего. Что я её предал. Что выбрал чужого человека. Что она меня воспитывала одна, а я вот так отплатил.
— Грустно, — тихо сказала Алена.
— Да. Но я объяснил. Сказал, что ты не чужая. Что ты моя жена. И что у каждого должна быть своя жизнь, свой дом.
— Она поняла?
— Не знаю. Но слушала. Не выгнала, не кричала. Это уже хорошо.
Они сели на кухне. Миша выглядел измотанным, но в глазах появилось что-то новое. Уверенность, что ли.
— Я впервые в жизни не согласился с матерью, — сказал он. — И мир не рухнул. Она обиделась, но я выжил.
— Ты молодец.
— Я трус. Всю жизнь боялся её расстроить. А оказалось, что можно жить и без её одобрения.
Алена взяла его за руку.
— Это не значит, что ты её не любишь.
— Знаю. Просто теперь я понял — любить и подчиняться это разные вещи.
В феврале Тамара Сергеевна позвонила сама. Голос у неё был сухой, официальный.
— Мишенька, можно я в воскресенье приеду? Хочу поговорить.
— Конечно, мам. Приезжай.
Алена нервничала всю неделю. Она не знала, что сказать свекрови. Извиниться? Но за что? Она защищала свой дом.
В воскресенье утром Миша встретил мать внизу. Поднялись вместе, молча. Тамара Сергеевна вошла в квартиру, осмотрелась.
— Здравствуйте, — сказала Алена, выходя из кухни.
— Здравствуй. — Свекровь сняла пальто. — Миша сказал, что мы можем поговорить.
Они сели в гостиной. Тамара Сергеевна держалась напряжённо, руки сжимала в замок.
— Я долго думала, — начала она. — О том, что произошло. И поняла... Ты была права.
Алена не ожидала таких слов. Молча кивнула.
— Я привыкла, что Миша всегда меня слушался. Что я могу решать за него. Но он взрослый. У него своя семья. — Тамара Сергеевна помолчала. — Просто мне трудно это принять.
— Я понимаю, — тихо сказала Алена. — Вы его воспитывали, заботились о нём.
— Да. И я боялась, что он от меня отвернётся. Что жена станет важнее. Вот я и вела себя так... — свекровь замолчала, подбирая слова. — Так неправильно.
Миша сидел рядом с матерью и молчал. Алена видела, что ему тяжело слушать эти слова.
— Тамара Сергеевна, — Алена наклонилась вперёд. — Я не хочу, чтобы Миша от вас отворачивался. Вы его мать, и это навсегда. Просто... Давайте договоримся. Если хотите приезжать в гости, звоните заранее. Если хотите что-то изменить в квартире, спрашивайте. Хорошо?
Тамара Сергеевна кивнула.
— Хорошо. Я постараюсь. — Она посмотрела на сына. — И ты прости меня. За всё.
Миша обнял мать. Та всхлипнула, прижалась к его плечу. Алена встала и тихо вышла на кухню — пусть побудут вдвоём.
Через полчаса Тамара Сергеевна ушла. На пороге обернулась к Алене:
— Может, в следующее воскресенье приеду? Если вы не против?
— Конечно. Будем рады.
Дверь закрылась. Миша обнял жену.
— Спасибо. За всё.
— За что?
— За то, что не дала мне слиться. Что заставила меня повзрослеть.
Алена улыбнулась.
— Я просто защищала свой дом. Наш дом.
Они стояли в прихожей, прижавшись друг к другу. За окном шёл снег, город готовился к новой неделе. А в квартире было тихо и спокойно.
Впервые за долгое время Алена чувствовала, что это действительно её дом. Место, где она может быть собой. Где её мнение важно. Где она не гость, а хозяйка.
И Миша рядом. Не мамин послушный мальчик, а взрослый мужчина, который научился делать собственный выбор.
Через месяц Тамара Сергеевна приехала снова. Принесла пирог, спросила разрешения поставить чайник. Вела себя сдержанно, но уже не холодно.
Они сидели на кухне втроём, говорили о погоде, о работе. Тамара Сергеевна рассказала про Олега — тот работает, копит на новую квартиру. Света устроилась продавцом в магазин.
— А тетя Зина как? — спросил Миша.
— Нормально. Живёт у подруги. Говорит, что так даже лучше — не одна.
Разговор был неспешным, спокойным. Уже не было того напряжения, как в первый визит. Тамара Сергеевна уезжала довольная.
— До следующего воскресенья?
— До следующего, — кивнула Алена.
Когда свекровь ушла, Миша обнял жену.
— Получается?
— Получается. Медленно, но получается.
Они вернулись в гостиную, сели на диван. Включили какой-то фильм, но не смотрели — просто сидели рядом.
— Ты жалеешь о том, что случилось? — спросила Алена.
Миша задумался.
— Нет. Жалею, что довёл до этого. Что не подумал сразу. Но сам конфликт... Он был нужен. Иначе мы так бы и жили — я под маминым контролем, ты несчастная.
— Да, наверное.
Они помолчали. За окном стемнело, включились фонари. Город жил своей жизнью. А в квартире было тепло и уютно.
— Знаешь, о чём я подумал? — Миша повернулся к жене. — Раньше я боялся сказать маме нет. Думал, что она обидится и больше не будет меня любить. А оказалось, что можно и нет сказать, и любовь никуда не денется.
— Просто она другая становится. Более взрослая.
— Да. И это нормально.
Алена прижалась к его плечу. Думала о том, как всё изменилось за эти недели. Как из покорного сына Миша превратился в мужчину, который может принимать решения. Как Тамара Сергеевна училась уважать чужие границы. Как они все учились жить по-новому.
Это было непросто. Были обиды, слёзы, недопонимание. Но они справились. Вместе.
— С Новым годом, — тихо сказала Алена, хотя январь уже заканчивался.
— С Новым годом, — улыбнулся Миша. — С новой жизнью.
Они продолжали сидеть на диване, прижавшись друг к другу. Фильм на экране шёл своим чередом, но они его не смотрели. Просто наслаждались тишиной и покоем. Своим домом. Своей жизнью. Своим выбором.
И это было счастье. Простое, тихое, настоящее.