Андрей наслаждался тихим утром субботы. Солнечные лучи робко пробивались сквозь полупрозрачные римские шторы, играя бликами на бокалах от вчерашнего вина, стоявших на журнальном столике. В спальне, под теплым пуховым одеялом, спала Ксения. Ее темные волосы рассыпались по подушке, губы были приоткрыты в безмятежной улыбке. Андрей смотрел на нее с чувством вины, которое уже стало привычным, как легкий похмельный синдром.
Они встречались три месяца. Сначала это были невинные флирты в спортзале, потом кофе, потом ужин, потом... Потом вот это. Измена. Андрей отгонял от себя это слово, предпочитая более мягкие формулировки: «сложный период в браке», «поиск себя», «взаимное отдаление». Но по ночам, глядя в потолок, он шептал именно его: «Измена. Я — предатель».
Его брак с Людой длился шесть лет. Первые три были похожи на красивый, яркий фильм: путешествия, смех, бесконечные разговоры до утра, страсть, заполнявшая каждую клеточку существования. Потом что-то сломалось. Или стерлось. Люда погрузилась в карьеру, став успешным PR-менеджером. Ее дни были расписаны по минутам, вечера часто проходили в рабочих чатах, а выходные — в подготовке к понедельнику. Андрей, архитектор в стабильной, но не слишком амбициозной фирме, чувствовал себя пассажиром на скоростном поезде ее жизни. Он пытался говорить о чувствах, о том, что им нужно больше времени вдвоем. Люда отмахивалась: «Андрюш, мы же строим будущее! Вот купим квартиру побольше, я выйду на фриланс, и все будет как раньше». Но «потом» все не наступало.
А мать, Светлана Игоревна, лишь подливала масла в огонь. «Она тебя не ценит, сынок. Смотрит свысока. Ты для нее — приложение к будущей шикарной жизни. Настоящая жена должна заботиться о муже, создавать уют, а не носиться по корпоративам». Андрей спорил, защищал Люду, но зерна сомнения, аккуратно посеянные матерью, прорастали тихой, ядовитой травой.
Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Андрей вздрогнул. Ксения потянулась и приоткрыла глаза.
— Кто это в такую рань? — пробормотала она сонно.
— Не знаю, — Андрей натянул халат и вышел в прихожую, сердце бешено колотясь. Он не ждал никого. Люда уехала в командировку на две недели — именно это и позволило ему пригласить Ксению пожить у них... погостить.
Через глазок он увидел знакомое строгое лицо с идеально подведенными глазами и недовольно поджатыми губами. Мать. С сумками из гастронома в обеих руках.
Ледяная волна паники накрыла его с головой. Он отступил от двери, умоляюще глянул в сторону спальни. Ксения, уже поняв неладное, метнулась собирать свои вещи.
Звонок повторился, более настойчиво.
— Андрей! Я знаю, что ты дома! Открывай, я руки отрываю!
Отступать было некуда. Он глубоко вдохнул, постаравшись придать лицу максимально невинное выражение, и открыл дверь.
— Мам! Сюрприз! Что ты... не предупредила?
— Чтобы ты, как всегда, отмазался? — Светлана Игоревна прошла в прихожую, оценивающим взглядом окинула порядок (вернее, легкий творческий беспорядок) и направилась на кухню. — Несла тебе домашних котлет и соленых огурцов. Знаю, что одна ты балду пинаешь, пока та твоя карьеристка по свету мотается. Холодильник, наверное, пустой...
Она замолчала, увидев на кухонном столе две чашки, мужскую и женскую. Рядом — тарелку с недоеденным печеньем. Ее взгляд, холодный и пронзительный, медленно поднялся на сына.
Андрей стоял, чувствуя, как горит лицо. Из спальни донесся легкий шум.
— У тебя... гостья? — голос матери звучал неестественно ровно.
В этот момент из спальни вышла Ксения. Прилично одетая, но с явными следами только что прерванного сна на лице, с сумкой в руке. Она пыталась улыбнуться.
— Здравствуйте. Я... я Ксения. Коллега Андрея. Забежала за рабочими файлами, — она произнесла заготовленную на такой случай скороговорку, но звучало это жалко и неправдоподобно.
Светлана Игоревна не ответила на приветствие. Она медленно, как следователь на месте преступления, обвела взглядом кухню, прихожую, полуоткрытую дверь спальни, где на кровати явно виднелись следы двоих. Потом ее взгляд вернулся к сыну. И вместо ожидаемой бури, гнева, разочарования... на ее лице появилось странное, почти удовлетворенное выражение.
— Ясно, — сказала она просто. — Коллега. В девять утра субботы. Без звонка Людмиле.
Ксения покраснела еще сильнее.
— Мне пора. Андрей, файлы... спасибо. До свидания.
Она почти выбежала из квартиры, не глядя ни на кого.
Повисло тяжелое молчание. Андрей готов был провалиться сквозь землю.
— Мама, я могу объяснить...
— Объяснять не надо, — перебила его Светлана Игоревна. Она поставила сумки на стол и села на стул, приняв царственную позу. — Все и так понятно. Наконец-то.
— Что... понятно? — растерянно пробормотал Андрей.
— Что ты проснулся. Что ты наконец увидел, что достоин большего, чем эта... деловая белка в колесе. — Мать говорила спокойно, убежденно. — Я всегда знала, что Людмила тебе не пара. Сухая, расчетливая, без капли настоящей женственности. Она тебя не любит, Андрей. Она любит статус, стабильность, который ты ей даешь. А сама что дает? Вечную занятость и холод в постели?
— Мам, это не совсем так... — попытался возразить Андрей, но голос его звучал слабо. Ему было стыдно, мерзко, но в то же время где-то в глубине души, в самой темной ее части, слова матери находили отклик. Они оправдывали его. Делали его не подлецом, а... жертвой обстоятельств. Проснувшимся принцем.
— А кто это? — Светлана Игоревна кивнула в сторону двери.
— Ксения. Мы... мы занимаемся одним проектом. Она дизайнер интерьеров.
— И как? Она... правильная? Заботливая? Готовит?
Андрей растерянно кивнул. Ксения действительно любила готовить. Приносила ему домашние пироги в офис. Говорила, какой он талантливый. Слушала его. Смотрела на него обожающими глазами, в которых он снова чувствовал себя героем, а не тенью успешной жены.
— Видишь, — мать удовлетворенно хмыкнула. — А я-то думала, ты совсем зачахнешь с ней. Она красивая, эта твоя Ксения. С огоньком. Настоящая женщина. Не то что Людмила с ее вечными планерками и синими костюмами.
Андрей сел напротив матери, опустив голову в руки. Чувство вины боролось с облегчением. Облегчением от того, что его не осудили. Что его даже... похвалили.
— Но что же теперь делать? — простонал он. — Люда вернется через неделю...
— А ты поговори с ней, — сказала Светлана Игоревна, как будто предлагала вынести мусор. — Честно. Скажи, что чувства угасли. Что ты встретил другую. Что хочешь развестись.
— Я не могу! — вырвалось у Андрея. — Это же... Мы же шесть лет вместе! И квартира... она же в ипотеке, мы платим пополам...
— Квартиру продадите, поделите. Или она выкупит твою долю — у нее, я слышала, премии хорошие, — мать говорила с ледяной практичностью. — А что шесть лет? Лучше шесть лет, чем шестьдесят в несчастливом браке. Ты думаешь, я не видела, как ты за эти годы сник? Ты был таким ярким, таким живым! А сейчас... тень. Она высасывает из тебя все соки, Андрей. Пора заканчивать этот марафон.
Она встала, подошла к нему, положила руку на плечо. Ее прикосновение, обычно такое властное, сейчас казалось почти нежным.
— Сынок, я твоя мать. Я желаю тебе только счастья. И я вижу, что счастье твое — не с Людмилой. Ты боишься. Это нормально. Но я с тобой. Я всегда на твоей стороне.
Эти слова стали последней каплей. Опора, которую он бессознательно искал, была найдена. Не в собственной решимости, а в материнском одобрении. Он слабо кивнул.
— Хорошо, мам. Я... я подумаю.
— Не думай слишком долго, — сказала Светлана Игоревна, направляясь к холодильнику, чтобы разгрузить принесенные продукты. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее не на тех людей.
Следующая неделя прошла для Андрея в каком-то туманном, тревожном состоянии. Он общался с Ксенией, которая, узнав о визите его матери, была в панике.
— Она все рассказала Люде? О боже, Андрей, что теперь будет?
— Успокойся, — говорил он, чувствуя себя сильным и решительным. — Мама все поняла. Она на нашей стороне.
— На *нашей*? — Ксения удивленно приподняла бровь. — Андрей, я... я не готова к таким серьезным шагам. Я не хочу быть причиной развода.
— Ты не причина, — уверенно заявлял он, повторяя слова матери. — Ты — следствие. Следствие того, что наш брак уже давно умер.
Но по ночам уверенность испарялась. Он вспоминал Люду. Не холодную карьеристку, каковой ее рисовала мать, а ту самую Люду, которая смеялась до слез над глупыми шутками, которая в их первую годовщину испекла ужасный, кривой торт и плакала от досады, которую он целовал, говоря, что это самый вкусный торт на свете. Которая в трудный период его жизни, когда он остался без работы, не упрекнула ни словом, а просто сказала: «Ничего, справимся. Главное — что мы вместе».
Он заходил в их общий фотоальбом в соцсетях. Улыбки, объятия, счастливые глаза. Когда все это закончилось? Или не закончилось, а просто заросло бытом, рутиной, взаимными претензиями, которые они так и не научились обсуждать?
Мать звонила каждый день.
— Ну что, сынок, поговорил уже?
— Нет, мам. Она еще в командировке.
— Так позвони! Скажи, что нужно серьезно поговорить. Не тяни резину. Помни, у тебя есть шанс на новую жизнь. С женщиной, которая будет тебя ценить.
Его слабые попытки заикнуться о сомнениях, о хороших воспоминаниях, Светлана Игоревна тут же пресекала.
— Это все иллюзии, Андрей. Ностальгия. Ты вспоминаешь не ее, а свои молодые чувства. А посмотри на реальность: она тебя игнорирует, ставит на последнее место. Ты заслуживаешь большего.
И Андрей верил. Ему было легче верить в простую картину мира, нарисованную матерью: он — благородная жертва, Люда — холодная эгоистка, Ксения — спасительница. Это снимало с него груз ответственности.
Люда вернулась в пятницу вечером, уставшая, но с сияющими глазами.
— Проект закрыли! Клиент в восторге! — обняла она его, пахнущая дорогими духами и самолетным воздухом. — Соскучилась, муженек.
Андрей обнял ее в ответ, чувствуя, как внутри все сжимается от лжи. Ее тепло, ее искренность обжигали его.
— Я тоже, — пробормотал он.
Он не смог завести разговор в тот вечер. Не смог и на следующий день. Люда была такой... настоящей. Она болтала о поездке, смеялась, планировала, как они наверстают упущенное время. И в ее глазах он видел ту самую Люду, которую любил. Ту, которая, казалось, куда-то пропала. А может, она никуда и не пропадала? Может, это он перестал смотреть?
В понедельник утром раздался звонок от матери.
— Андрей, привет. Слушай, у меня идея.
— Какая, мам?
— Через две недели твой день рождения. Тридцать три года — серьезная дата. Давай устроим праздник. Не просто посиделки, а настоящее событие. Пригласим друзей, родных.
— Мам, я не sure... — начал Андрей, но мать перебила.
— И пригласим Ксению.
В трубке повисло тяжелое молчание.
— Что? — наконец выдавил Андрей.
— Пригласим Ксению, — повторила Светлана Игоревна четко. — Это будет идеальный момент. Публично. При всех. Чтобы не было пути назад. Ты представишь ее как свою новую спутницу. И объявишь о расставании с Людмилой.
— Ты с ума сошла! — вырвалось у Андрея. — Я не могу так поступить с ней! При всех... это же унизительно!
— А что она делает с тобой? Унижает тебя каждый день своим безразличием! — голос матери зазвучал жестко. — Андрей, хватит быть тряпкой! Нужно действовать решительно. Иначе ты так и будешь метаться между двумя женщинами, причиняя боль всем, включая себя. Это будет чистый разрыв. Как хирургический скальпель. Да, будет больно. Но зато быстро и честно.
— Это не честно, мам!
— А измена — честно? — холодно спросила Светлана Игоревна.
Андрей замолчал, уязвленный в самое больное место.
— Подумай, сынок. Это твой шанс начать все с чистого листа. В твой день рождения. Символично. Я буду рядом, поддержу. И Ксения будет. Вы будете вместе. А Людмила... ну, с ее характером, она не станет устраивать сцен. Она слишком гордая для этого. Соберет вещи и уйдет. Чисто, цивилизованно.
Логика матери, извращенная и жестокая, снова начала казаться ему единственно верной. Он устал от лжи, от двойной жизни, от чувства вины. Может, и правда, лучше один раз, резко? Как вырвать зуб.
— Я... я не знаю, — слабо сказал он.
— Подумай. Но помни — я верю в тебя. Ты сильный. Ты справишься.
Андрей положил трубку и весь день провел как в тумане. Вечером, когда Люда, свернувшись калачиком на диване, смотрела сериал, он сидел рядом и смотрел на нее. На тонкую цепочку на ее шее, которую он подарил на пятую годовщину. На маленькую родинку над губой. На знакомые, такие родные руки. Сердце разрывалось на части.
«Чисто, цивилизованно», — эхом звучал в голове голос матери.
Он вышел на балкон, достал телефон и набрал номер Ксении.
— Привет.
— Привет. Как дела? — в ее голосе была настороженность.
— Слушай... У меня через две недели день рождения. Мама хочет устроить вечеринку. И... она хочет, чтобы ты пришла.
Молчание на другом конце провода было таким громким, что Андрею заложило уши.
— В смысле, пришла? Как? В качестве кого?
— В качестве... моей девушки.
— Андрей, ты в своем уме? Твоя жена будет там!
— Я знаю. Я... я собираюсь с ней порвать. В тот же вечер.
— Ты что, совсем спятил?! — Ксения почти кричала. — Это же жестоко! Бесчеловечно! И причем тут я? Я не хочу участвовать в этом спектакле!
— Это не спектакль! — горячо возразил Андрей. — Это правда! Правда о том, что я люблю тебя, а не ее! Почему мы должны скрываться? Почему я должен продолжать эту ложь?
— Потому что так не делают, Андрей! Ты сначала разведись, поговори с женой наедине, как взрослый человек! А не устраивай публичную казнь в свой день рождения! Это... это ужасно!
— Мама говорит, что это будет лучше для всех, — упрямо сказал Андрей, чувствуя, как его уверенность тает под напором здравого смысла Ксении.
— Твоя мама?! — в голосе Ксении прозвучало неподдельное изумление. — Андрей, да очнись ты! Твоя мама ненавидит твою жену! Она просто использует этот шанс, чтобы добить ее и окончательно утвердить свою власть над тобой! Ты что, не видишь?
— Не говори так о моей матери! — огрызнулся он. — Она желает мне добра!
Последовала долгая пауза.
— Знаешь что, Андрей? — наконец сказала Ксения, и ее голос стал тихим и ледяным. — Мне кажется, я ошиблась в тебе. Я думала, ты взрослый, самостоятельный мужчина. А ты... ты просто мальчик, который боится маминого гнева и ищет у нее одобрения для своих подлых поступков. Я не хочу быть частью этого. Не звони мне больше.
Щелчок в трубке прозвучал как приговор. Андрей опустился на корточки, схватившись за голову. Все рушилось. Ксения его бросила. Мать требовала невозможного. А он... он был в тупике.
Через пять минут зазвонил телефон. Мать.
— Ну что, поговорил с Ксенией?
— Она... она отказалась. Сказала, что это бесчеловечно.
— Эгоистка, — фыркнула Светлана Игоревна. — Думает только о себе. Не переживай, сынок. Она не единственная женщина на свете. Главное — сделать первый шаг. Освободиться от Людмилы. А там посмотрим. Может, на твоем празднике будет какая-нибудь другая, более достойная девушка.
Андрей молчал. У него не было сил даже спорить.
— Так ты договоришься с рестораном? Я уже присмотрела один, недалеко от вашего дома. Уютный, с отдельным залом. Скажу Людмиле, что сама все организую, как подарок. Она только обрадуется, меньше хлопот.
— Мам, я не могу...
— Можешь, — властно перебила мать. — Я уже все продумала. Ты только пригласи гостей. И приготовь речь. Короткую, но емкую. О начале новой жизни.
Она положила трубку. Андрей остался один на темном балконе, с чувством, что его загнали в угол, из которого был только один, страшный выход. И он, зажмурившись, уже готов был в него шагнуть.
Люда отнеслась к идее праздника в ресторане с энтузиазмом.
— Отличная идея! Твоя мама — молодец. Тебе и правда нужно оторваться, развеяться. Ты в последнее время какой-то... напряженный.
Она посмотрела на него с легкой тревогой. Андрей отвернулся.
— Просто работа, — пробормотал он.
— Может, съездим куда-нибудь на выходные? Только мы вдвоем? — предложила она, обнимая его сзади.
Андрей почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Ее нежность была сейчас для него пыткой.
— Может быть, — уклончиво ответил он. — После праздника.
Светлана Игоревна взяла организацию в свои железные руки. Она выбрала меню, договорилась о музыке, составила список гостей, куда включила в основном своих подруг и дальних родственников, а также пару коллег Андрея. Друзей Люды в списке не было.
— Зачем лишние свидетели? — сказала она сыну, когда тот попытался возразить. — И вообще, это твой день, а не ее.
Люда, поглощенная новым проектом, почти не вмешивалась, доверяя свекрови. Только однажды спросила:
— А почему твоя мама так активно всем заправляет? Кажется, это наш с тобой праздник.
— Она просто хочет помочь, — отмахнулся Андрей. — Не хочет тебя нагружать.
За неделю до праздника Андрей окончательно сдался. Он жил как автомат: работа, дом, редкие бессмысленные разговоры с Людой. По ночам ему снились кошмары, где он стоял перед толпой и не мог вымолвить ни слова, а мать толкала его в спину, и все гости смеялись. Он просыпался в холодном поту.
За три дня до дня рождения он встретился с матерью в кафе.
— Ну что, сынок, готов? — спросила она, попивая латте.
— Мам, я не могу этого сделать, — тихо сказал Андрей. — Это неправильно. Я поговорю с Людой наедине. После праздника.
— После праздника будет поздно, — холодно возразила Светлана Игоревна. — Ты уже все для нее испортишь фальшивым весельем. И потом, ты дал слово. Не будь тряпкой. Я уже все настроила.
— Что настроила? — насторожился Андрей.
— Ничего такого. Просто создам нужную атмосферу. Поддержу тебя. И кое-кого пригласила.
— Кого?
— Неважно. Сюрприз. Главное — помни: я горжусь тобой. Ты наконец становишься мужчиной, который сам управляет своей жизнью.
Андрей смотрел на мать и видел в ее глазах не любовь, а одержимость. Желание контролировать, направлять, решать за него. Но было уже поздно что-либо менять. Паутина была сплетена, и он был в самом ее центре.
Вечером накануне дня рождения Люда пришла домой раньше обычного. У нее было странное, сосредоточенное выражение лица.
— Андрей, нам нужно поговорить.
Сердце его упало. Она узнала. Узнала все. Сейчас будет скандал, слезы, конец. И странно, но в этой мысли была даже капля облегчения.
— Да? — с трудом выдавил он.
— Завтра твой день. Я хочу, чтобы он был идеальным. И... я пригласила кое-кого. Надеюсь, ты не будешь против.
— Кого? — спросил он, чувствуя, как по телу разливается ледяной ужас. Она пригласила Ксению? Но как? Откуда узнала?
— Стаса. Помнишь, моего старого друга со студенческих времен? Он недавно вернулся из-за границы, я случайно встретила его в аэропорту, когда летела в командировку. Он будет в городе как раз завтра. Я подумала, будет здорово, если он заглянет. Ты же его не видешь лет сто.
Андрей выдохнул. Стас. Да, помнил. Высокий, уверенный в себе парень, который всегда смотрел на Люду чуть дольше, чем нужно. Он тогда ревновал, но Люда смеялась: «Да брось, мы просто дружим!».
— Конечно, нет проблем, — сказал он, чувствуя слабость в коленях. Еще один свидетель его позора. Отлично.
Люда улыбнулась, но в ее улыбке было что-то... отстраненное. Как будто она смотрела сквозь него.
— Спим. Завтра большой день.
Андрей не спал всю ночь.
Ресторан «Ла Флоренция» действительно был уютным. Небольшой отдельный зал с кирпичными стенами, мягким светом и длинным столом, ломившимся от закусок. Гости постепенно собирались: коллеги Андрея, пара его университетских друзей, с которыми он почти не общался, несколько тетушек и подруг Светланы Игоревны, смотревших на все с важным видом. Музыка играла ненавязчиво.
Андрей стоял у входа, принимая поздравления, и чувствовал себя манекеном. Он был в новом костюме, который выбрала мать («Смотрится солидно, как успешный мужчина»). Люда сияла в элегантном платье цвета бордо, принимая комплименты и мастерски поддерживая беседы. Она была прекрасна. И от этой красоты ему было физически больно.
Светлана Игоревна, в роскошном шелковом платье, кружила по залу как хозяйка бала. Она бросала на Люду колючие взгляды и время от времени подходила к сыну, шепча: «Соберись. Скремя кульминация».
Кульминации не происходило. Время шло, тосты сменяли друг друга, а Андрей не решался подняться и произнести свою «речь о новой жизни». Он надеялся, что мать передумает, что что-то случится, что земля разверзнется и поглотит его.
И тогда случилось нечто, чего он никак не ожидал.
Дверь в зал открылась, и на пороге появилась Ксения. Одна. В простом, но элегантном черном платье. Она выглядела бледной и решительной.
Андрей замер. Люда, сидевшая рядом, тоже подняла глаза и нахмурилась, не узнавая гостью.
Светлана Игоревна, напротив, сияла. Она быстрым шагом направилась к Ксении, взяла ее под руку и громко, на весь зал, объявила:
— Друзья, разрешите представить! Ксения! Очень близкий нашему имениннику человек! Мы рады, что ты смогла прийти, дорогая!
В зале воцарилась недоуменная тишина. Все смотрели то на Ксению, то на Люду, то на побледневшего Андрея. Коллеги перешептывались.
Люда медленно поднялась. Ее лицо было непроницаемым.
— Простите, а мы знакомы? — спросила она ледяным тоном.
— Нет, не знакомы, — четко ответила Ксения. Ее взгляд упал на Андрея, полный жалости и чего-то еще. — Но я думаю, пора познакомиться. Я та женщина, с которой твой муж встречался последние три месяца.
Гул пронесся по залу. Кто-то ахнул. Одна из тетушек Светланы Игоревны схватилась за сердце.
Андрей почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он смотрел на Ксению, не веря своим глазам. Зачем? Зачем она это делает? Она же отказалась участвовать!
— Что... что происходит? — тихо спросила Люда, но в ее голосе не было растерянности. Была холодная, стальная ясность.
— Происходит правда, дорогая, — вступила Светлана Игоревна, выходя на середину зала. — Мой сын наконец-то обрел счастье с достойной женщиной. А ваш брак давно стал фикцией. Сегодня, в день своего рождения, Андрей хочет начать новую жизнь. С Ксенией.
Все взгляды устремились на Андрея. Он открыл рот, но не смог издать ни звука. Его язык прилип к небу. Он искал глазами поддержки у матери, но та смотрела на него с ожиданием, как дрессировщик на собаку, которая должна выполнить трюк.
И тогда заговорила Люда. Ее голос, чистый и звонкий, разрезал тягостную тишину.
— Как интересно. И своевременно. Потому что я тоже собиралась сделать объявление.
Она сделала паузу, обводя взглядом ошеломленных гостей. На ее губах играла легкая, почти невесомая улыбка.
— Дорогие друзья. Спасибо, что пришли разделить с нами этот день. И особенно спасибо Светлане Игоревне за организацию такого... показательного мероприятия. И тебе, Ксения, за откровенность. Это действительно экономит время.
Люда подняла бокал.
— Я хочу предложить тост. За то, чтобы наконец-то освободиться от лжи, лицемерия и токсичного влияния. Я знаю об измене Андрея уже месяц.
Андрей ахнул. Мать выпрямилась, как ужаленная.
— Что?!
— Да, — кивнула Люда. — Милые бабушки в спортзале такие болтливые. А одна даже показала фотографию, где вы, Андрей, целуетесь с Ксенией в парке. Мило, кстати.
Она отпила из бокала, не спуская с Андрея ледяного взгляда.
